Вдруг кремень и сталь высекли крошечную искру. Кон так удивилась, что выронила кремень.
– Еще раз! – взвизгнул Макс. – Еще, еще!
Вспыхнула еще одна искра, которая исчезла столь же быстро, как и появилась.
– Нужно, чтобы она была прямо над растопкой, – сказала Лайла.
Кон ударяла снова и снова. В конце концов искра зацепилась за травинку, затем за другую. Сердце Фреда подпрыгнуло, он упал на живот и подул на огонек, боясь его потушить. Пламя дрогнуло.
– Нет! Нет, нет, не умирай! – воскликнула Кон.
Лайла подложила к огоньку сухого мха. Фред снова подул. Огонь, казалось, вдохнул, а затем выдохнул пламя. Макс вскрикнул. Лайла подложила в костер связку веточек. Огонь охватил их, сделал из них пять горящих пальцев и съел целиком. Затем выстрелил вверх.
– Еще! – сказал Макс. Он танцевал вокруг костра, хлопая себя по ребрам. – Подбрасывайте дрова!
Фред добавил горсть сухих листьев, потом еще и еще. Огонь затрещал, вселяя в них надежду, и выбросил столб пламени.
Они заулыбались друг другу.
– Мы можем спать посменно, – предложила Кон, – и следить, чтобы он не погас. – Она смотрела на костер, явно гордясь собой. – Мы сделали это. Сами!
Фред спокойно положил часы в карман. Они были поцарапаны и сильно помяты, но в кармане он так крепко сжал их, что у него на ладони образовался круглый синяк.
– Костра прекраснее я в жизни не видела, – заметила Лайла.
– Это точно, – кивнула Кон.
Макс слегка укусил Лайлу за руку:
– Теперь мы можем поесть? Я умираю с голоду.
Фред царапал ногтями землю, пока не нашел плоский камень, который разместил над костром с помощью четырех палок. Лайла разделила пасту на четыре шарика и аккуратно разложила их на шатком камне.
В конце концов блины начали пузыриться. Лайла ткнула в них палочкой.
– Они становятся плотнее, – сказала она.
– И воняют, как ботинки, – добавила Кон. – Вероятно, это значит, что они готовы.
Одно из деревьев возле шалаша было покрыто огромными мясистыми листьями размером с тарелку. Фред сорвал четыре листа и бросил на каждый по блинчику. На ощупь они были горячими и липкими.
– Пожалуй, лучше съесть их горячими, чтобы даже не почувствовать вкус, – сказал Фред.
Он откусил половину блинчика, стараясь не слишком сильно его жевать. На вкус он был неприятно животным. Фреду показалось, что это все равно что есть кашу, смешанную с грязью из-под ногтей, но это было лучше – дико, бесконечно лучше, – чем ничего.
Кон тоже откусила кусочек блинчика и поморщилась, но не выплюнула его.
– Честно говоря, в школе кормят не намного лучше, – заметила она и улыбнулась.
Макс зажал свой блинчик в кулаке, охраняя его от остальных.
– Я не люблю делиться, – сказал он. Блинчик выпирал у него между пальцев.
С каждой минутой на поляне становилось все темнее. Кон встала на ноги:
– Я пойду воспользуюсь… – она замялась и покраснела, – туалетом, так что не подходите. И не смотрите. Иначе поколочу. – Она сделала паузу. – Пожалуйста.
– Давайте выберем место на достаточном расстоянии, – предложил Фред, – и отметим путь, чтобы никто не заблудился.
Они встали рядом друг с другом в сгущающейся темноте и принялись искать подходящее большое дерево достаточно далеко от их костра, но так, чтобы не заблудиться.
– Вон то довольно большое, – сказал Фред.
– И вот это, – добавила Кон.
Деревья были огромные, с церковь высотой.
– Одно может стать туалетом для мальчиков, а другое – для девочек, – сказала Кон.
Лайла вдруг широко улыбнулась – оказалось, что у нее был кривой зуб и ямочка на щеке.
– Это будут наши туалетные деревья.
Шутка была не очень смешной, но Фред засмеялся и уже не мог остановиться. Кон прыснула и прикрылась кулаком. Когда расхохотался Макс, над поляной полетели сопли. Их громкий смех распугал птиц и заставил заворчать всех обезьян, рассевшихся на ночь на далеких деревьях.
Плот
Фред предложил построить плот. Он понимал, что Кон ни при каких обстоятельствах не назвала бы это оправданным риском, но иного способа добраться домой, кроме как сплавиться по реке, в голову не приходило. Течение было быстрым, и в джунглях разносился плеск воды, который звучал как призыв.
– Плот? – сказала Лайла. – Из чего?
Они сидели на поляне под утренним солнцем, сонные и липкие от росы. Спать приходилось шалаше по очереди, чтобы не оставлять костер без присмотра. Ночь прошла не слишком спокойно. Стало холодно, и ноги Макса, которые вечером лежали на своем месте, утром оказались возле левого уха Фреда. Мозг Фреда припомнил все страхи, которые отбросил при свете дня, и вывалил их на него во сне. Фред проснулся с криком на рассвете.
– Мы сделаем его из дерева, – сказал Фред. Он смахнул росу с травы вокруг себя и протер лицо. – Здесь много деревьев.
– Ты знаешь, как сделать плот?
– Я много читал об этом в книгах, – ответил Фред.
В книгах исследователи сплавлялись по рекам, выкрикивая «талли-хо!», но он полагал, что это не обязательно. А в статье на первой полосе газеты «Таймс» он прочитал об одном человеке, Кристофере Макларене, который несколько месяцев жил на плоту, ел рыбу и пил речную воду. Судя по его рассказу, в этом не было ничего сложного.
– Зачем нам плот? – спросила Кон.
– Так мы сможем выбраться отсюда.
– И попасть в Англию?
– Нет, в Манаус. Но там будут люди, которые доставят нас домой.
– На плоту? В Манаус? – недоверчиво переспросила Кон.
– Люди на плотах пересекали Атлантический океан, – заметил Фред.
– Они были взрослыми.
– Это не значит, что только взрослым под силу построить плот, – раздраженно ответил Фред. – Для этого права не нужны.
– Фред прав, надо попробовать, – сказала Лайла. – Думаю, это хорошая идея.
– Я так и знала! – воскликнула Кон. – Я знала, что ты с ним согласишься!
– Разве ты не хочешь домой? – растерянно пробормотала Лайла. – Разве не хочешь увидеть свою маму?
– Конечно хочу! – отрезала Кон.
Фред опустил глаза. Он слышал, как Кон плакала ночью и звала на помощь во сне.
– Но если просто ждать здесь, – сказала Лайла, – то ждать придется, пока не умрем!
– Нас будут искать! Мы должны остаться здесь. Они придут, – возразила Кон.
Лайла покачала головой:
– Джунгли очень большие, а мы маленькие.
– А я нет, – быстро вставил Макс.
– Макс, ты очень мал по сравнению с тысячами километров тропических лесов.
– Мы можем послать дымовые сигналы, – сказала Кон. – Мы же развели костер.
– Чтобы костер заметили сверху, нам придется сжечь половину джунглей, – заметила Лайла.
– И такой большой костер убьет нас, а не спасет, – добавил Фред.
Кон покраснела:
– Я не хочу строить плот, понятно? Я совсем, совсем не хочу садиться на плот и рисковать своей жизнью, потому что кто-то считает это хорошей идеей.
– Может, это и не очень хорошая идея, – сказала Лайла, – но она у нас единственная. Фреду стало не по себе. У него сосало под ложечкой. Так всегда случалось, когда рядом с ним кто-то спорил. Он поднялся на ноги:
– Я собираюсь сделать плот. Можешь не помогать, если не хочешь.
На постройку плота ушло больше времени и сил, чем ожидал Фред. Но за работой он не чувствовал страха.
– Ничего у нас не получится, – сказала Кон. Она так плотно обхватила себя руками, что ее пальцы почти смыкались на спине. Рана у нее плече еще не затянулась. – Не стоит уставать, когда на обед у нас одни личинки.
Фред молча продолжал ломать с деревьев огромные ветви. В основном ветви были слишком крепкими, но Фред наваливался на них всем своим весом и размахивал ногами, благодаря чему некоторые ветви время от времени ломались с приятным треском. Фред работал все быстрее, отбрасывая листья и насекомых, которые падали ему на глаза.
Когда все ветви были сложены в кучу, Лайла поднесла их к костру. По очереди она клала каждую из них в огонь. Когда середина прогорала, у них оставалось два куска примерно одинаковой длины, каждый примерно в ее рост.
– Я отсеку обгоревшие концы, – сказала она. – Получится довольно аккуратно.
Она отрубила обуглившиеся края кремнем, постепенно покрываясь сажей.
– Я хочу помочь! – заявил Макс. Он шагал по поляне, выпятив грудь, таща за собой лианы и складывая их в кучу. – Я всегда помогаю лучше всех.
Он сел и стал притворяться, будто лианы разговаривают друг с другом.
Через несколько часов Кон перестала дуться, молча подошла к Максу, взяла одну из лиан и, орудуя кремнем, принялась сдирать грубую кору, чтобы обнажить мягкую сердцевину, толстую, как веревка, и почти такую же гибкую. Работая, она спряталась за волосами, не желая ни с кем встречаться взглядом.
Фред наблюдал за ней краем глаза. За работой Кон была совсем другой. Раньше она казалась сердитой недотрогой, которой палец в рот не клади. Но сейчас, склонившись над лианами, она думала о своем и едва дышала.
Фред никогда ничем не гордился так, как этим плотом. Работа над ним отвлекла его от мучительного голода и беспокойных мыслей. Он перетащил все ветви к берегу реки, волоча по одной в каждой руке, снова и снова возвращаясь на поляну.
Кон протянула ему связку лиан.
– Держи, – сказала она. – Не знаю, может, они подойдут в качестве веревок.
– Можно окунуть их в воду, чтобы они стали мягче, – предложила Лайла.
– Спасибо, – кивнул Фред. – Они идеально подойдут, чтобы связать углы.
Кон кивнула без улыбки.
Фред намочил лианы и принялся наматывать их на кулак, пока они не стали мягкими. Ему то и дело приходилось зубами вытаскивать занозы из рук. Он так вспотел, что его рубашка промокла насквозь.
На обед они ели какао-бобы сырыми. Вкусными их было не назвать.
– Есть их – все равно что оскорблять шоколад, – заметила Кон.
Чтобы хоть чем-то наполнить желудки, они жевали белые внутренности стручков, которые на вкус точь-в-точь напоминали ластик на конце карандаша.