– Это не еда, – сказал Макс. Его подбородок и губы дрожали.
– Придется поесть, Макс, – ответила Лайла. – Больше ничего нет.
– Вкус противный! – Макс потер глаз кулаком и потянул себя за брови. – Я хочу домой!
– Я знаю, – сказал Фред. – Я тоже. – Он решил, что личинок с него хватит, и отложил последнюю в сторону, а затем повернулся к ветке, которую разрубал надвое зубчатым камнем. – Мы пытаемся вернуться.
Когда солнце село, Лайла, Фред и Кон отправились на поиски еды, волоча за собой вопящего Макса. Кон нашла фиолетовые ягоды, гроздьями растущие на дереве.
– Это ягоды асаи! – воскликнула Лайла. – Дома их едят. Или в чай добавляют? – Она нахмурилась, глядя на горстку.
Фред пробовал одну ягоду.
– На вкус она немного похожа на ежевику, – сказал он, – только на сердитую ежевику.
И все же он обрадовался, что теперь может хоть что-то пожевать.
Кон попробовала ягоду и вздохнула.
– Я скучаю по школьным обедам, – призналась она.
– Может, их лучше поджарить? – спросила Лайла. Поджаренными ягоды оказались не лучше, но их все равно съели. Фред присел у костра и набил ими рот, отчаянно пытаясь заполнить черную дыру, которая зияла в том месте, где обычно располагался желудок.
В ту ночь он проснулся от внезапной и мучительной потребности сходить к туалетному дереву. Через несколько минут проснулась Лайла, а за ней – Кон и рыдающий Макс.
В общем, ночка выдалась та еще. До утра Фреда мучили тяжелые сны, поэтому он проснулся с ощущением, что его ударили в живот. Он повернулся на бок, постанывая, и увидел в зеленой стене шалаша кучу лиан, которую они приготовили накануне. Он резко сел. «Плот!» – пронзила его мысль. Нужно было закончить его как можно скорее.
Остальные спали, растянувшись на животах, в тепле шалаша. Фред выбрался из укрытия и побежал к реке, где сложил ветки. Солнце палило, а воздух был чист. Кожа Фреда сильно покраснела, но он едва ощутил жжение, когда опустился на колени перед грудой ветвей.
Он связал их лианами, складывая в форме восьмерки и связывая столько раз, что плот от лиан стал темно-зеленым. Фред работал быстро, кусая запястье и тихонько ругаясь всякий раз, когда шипы вонзались в палец.
Он сделал четыре квадрата, каждый примерно два на два метра. Затем он сложил их по два друг на друга и связал вместе, затягивая узлы зубами. – Фу.
Фред выплюнул жука. Затем отошел в сторону. Плот был груб и запятнан сажей, но крепок, четыре метра длиной и сантиметров тридцать толщиной.
Фред подтащил его к кромке воды. Капли пота стекали по носу и попадали ему в рот. Ему безумно хотелось сфотографироваться: он представлял, как удивленно и обрадованно посмотрит на этот снимок отец. В конце концов он неохотно вернулся на поляну.
Первое плавание
Лайла ждала его возле шалаша. Обхватив руками колени, она сердито смотрела на Фреда:
– Ты! Я думала, ты умер!
– Я был внизу, у реки.
– В следующий раз напиши на земле записку!
– Хорошо. Я прошу прощения. – Но Фред едва слышал ее слова. – Плот готов! Пойдем испробуем его?
– Сначала Макс должен почистить зубы. У него воняет изо рта. Это пугает стрекоз.
Лайла сорвала четыре веточки и разодрала их ногтями на манер кисточек.
– Вот. – Лайла протянула одну из них Фреду. – Не хватало еще, чтобы у нас зубы выпали.
Фред не мог не признать, что ему стало лучше, когда он счистил грязь с зубов. Но его переполняло нетерпение. Он трижды провел щеткой по зубам и отбросил ее в сторону.
– Пойдемте! – воскликнул он, как только Кон сплюнула в стоячую лужу.
Они побежали к реке. Пока все переводили дух, Фред показывал, где завязал двойные узлы и где добавил дополнительные ветви по периметру.
– Что ты теперь от нас хочешь? – спросила Кон. – Чтобы мы тебе похлопали?
Честно говоря, Фред не отказался бы от этого, но в ответ только улыбнулся:
– Нет, я хочу, чтобы вы сели на плот.
Он подтолкнул плот к воде. Проскользив по илу, он с плеском упал на воду и накренился на правый бок. У Фреда замерло сердце, но в конце концов плот выправился. Он покачивался на воде, подобно боевому кораблю, и в глазах Фреда был красивее любой роскошной яхты. Фред крепко держал в руке лиану, привязанную к одному из углов.
– Он плавает! – воскликнул Макс.
– Само собой, – кивнула Кон. – Он же из дерева.
Фред вошел в воду, скрестил пальцы и забрался на плот. Плот просел под его весом, а затем снова поднялся, покачиваясь на воде. Он подвел его ближе к берегу.
– Залезайте! – сказал он.
– Макс, постой… – начала Лайла.
Но никто не успел его остановить – Макс скатился по берегу к самой реке, поднялся и выплюнул грязь.
– Подними меня! – сказал он.
Фред подхватил его под мышки. Кон и Лайла не стали торопиться, внимательно всматриваясь в воду, чтобы не столкнуться с пираньями. Фред протянул руку каждой из девочек. Лайла приняла его помощь, Кон – нет. Плот качался, пока они рассаживались по местам, но вскоре все они устроились среди деревяшек и лиан.
– Работает! – сказал Макс.
– Пока что, – угрюмо заметила Кон.
– Давайте сплавимся вниз по реке! – предложил Фред.
– Зачем? – спросила Кон. – Мы проверили: он нас выдерживает. Ты ведь этого хотел?
Под кронами деревьев течение было медленным, но в середине вода пузырилась от скорости. Фреду не терпелось вывести плот на самую середину.
– Давайте попробуем, – сказала Лайла. Она вцепилась в края плота так сильно, что у нее побелели костяшки пальцев, но в глазах у нее читалось любопытство. – Если мы хотим поплыть в Манаус, сначала надо этот плот проверить.
Фред взял в руки отполированный кремнем шест, который был вдвое выше его роста. Плот под ними покачнулся. У Фреда екнуло сердце.
– Осторожно! – сказала Кон, лицо которой посерело. – Не плыви слишком быстро. Нам ведь нужно будет вернуться назад.
Но течение подхватило плот, развернуло его и понесло вперед. Плот немного просел, но не перевернулся. Фред пригнул голову, уворачиваясь от ветки растущего на берегу дерева, которая могла ударить его прямо в глаз.
– Это кайман? – спросила Кон, указывая на противоположный берег.
Макс округлил глаза:
– Пусть он уйдет!
– Нет! Никакой это не кайман. Просто дерево, – сказала Лайла и взяла брата за руку, но потом посмотрела на Кон поверх его головы и шепнула: – Возможно.
Фред подвел плот к берегу. Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из его груди.
Они неслись по зеленому коридору. Фред пытался контролировать их курс шестом. По обоим берегам ветви деревьев касались воды, напоминая театральные кулисы.
Фред подумал, что река словно сцена. Над головой порхали две яркие птицы с желтым брюшком.
– Голубые ара! – воскликнула Лайла. – Я так упрашивала маму завести такого дома, но она сказала, что Макс и так слишком криклив – не хватало нам еще попугая.
– Забавно, – сказала Кон. – Я раньше о птицах почти не думала. Если сравнивать со здешними, складывается впечатление, что английские птицы всегда одеваются, как на собеседование.
Солнце отражалось в воде и слепило их зелеными и серебристыми бликами. Фред шел вниз по течению. Река раздваивалась.
– Нужно запомнить, в какую сторону мы свернули, – сказал Фред. – Иначе мы потеряемся.
Последовала пауза.
– Я могу это запомнить, – наконец сказала Кон.
Фред удивленно посмотрел на нее. Кон была не из тех, кто часто вызывался что-нибудь сделать.
– У меня… У меня фотографическая память, – призналась она.
– Правда? – пораженно спросила Лайла. – То есть ты видишь все, как на картинке? Ты так запоминаешь все или только некоторые вещи?
– В основном карты, формулы и схемы. Я раньше рассматривала их за обедом в школе. Прямо в голове, конечно. Все считали меня странной.
– Глупые они! – бросила Лайла. – Вот бы мне так уметь.
Фред развернул плот, орудуя шестом.
– Сейчас мы повернули налево, так что на обратном пути последний поворот будет направо, – сказала Лайла.
– Правильно, направо, – кивнула Кон и улыбнулась. Улыбка преобразила ее лицо: ее щеки поднялись, глаза стали узкими щелочками, губы растянулись едва ли не до ушей. От прежней недотроги не осталось и следа. – Если будешь говорить направление, мы вместе запомним дорогу. Если хочешь.
Фред продолжал направлять плот. Его ладони покрылись мозолями, но он и не думал сбавлять скорость. Он заметил, что при определенном положении шеста они плывут быстрее. У Макса из носа текли сопли. Солнце нещадно палило. Пахло свежестью.
– Быстрее! – крикнул Макс. Он раскачивался взад-вперед, сидя на коленях.
Вскоре они добрались до новой развилки. Один из рукавов реки казался совсем заросшим, поэтому Фред выбрал другой.
– Налево! – воскликнула Лайла.
– Налево, – кивнув, повторила Кон.
Левый рукав привел их на более узкую реку, которая извивалась среди густых деревьев. Фред вытащил шест из воды, и они теперь просто плыли по течению, смотря в воду. Под плотом туда-сюда шныряли рыбки. Макс перегнулся через борт и погрузил пальцы в воду. Вдруг Кон вздрогнула. Светлые волоски у нее на руках встали дыбом.
– Что это такое?
– Где?
– Вон там, внизу. Серебристое. В воде! Пиранья! – Голос Кон сорвался. – Макс, вытащи руки из воды! Они все всмотрелись в воду. Там, среди водорослей, застряло что-то маленькое, серебристое.
– Она не двигается, – заметил Фред.
– Что это? – спросила Кон.
– Это… Кажется, она мертвая, – сказала Лайла.
– Мертвая пиранья? – спросила Кон.
– Или серебряная шкатулка? – предположила Лайла. – Трудно сказать. Может, это просто игра света?
– Я спрыгну и посмотрю, – сказал Фред. – Я быстро.
– Нет! – запротестовала Кон.
Лайла мягко взяла его за запястье.
– Не надо, – прошептала она. – Это глупо.
– Но это может быть нож! – сказал Фред. – Это что-то рукотворное. Пожалуйста. Просто не отплывайте далеко. Я должен посмотреть. Я быстро вернусь.