Я еще какое-то время постояла в одиночестве, когда меня вдруг нагнал водитель.
— Анна, — как я терпеть не могла, когда меня так звали, одним именем выговаривая мне сразу все! — Вам что-то нужно? Зачем вы здесь?
— Полоха выбрасывала, — ответила я таким тоном, будто сообщала, что ходила за сигаретами.
Он нахмурился, но все же через силу кивнул:
— Прошу вас вернуться в квартиру.
Мне показалось, мы с ним поменялись местами: он был ведом, а я — полохом. Боялся меня трогать руками и смотрел чуть ли не с брезгливостью. С какой только стати?
— А если нет? — вздернула я бровь.
Лицо мужчины в мгновение застыло.
— Господин Карельский не предполагал такого поворота, — уничижительно сообщил он, — поэтому директив у меня на этот случай нет. Если ваше поведение не будет угрожать вашей безопасности, придется получить распоряжение от… вашего хозяина.
Урод. Вот зачем мне нужен был этот диалог? Узнать, что даже у водителя Карельского больше прав, чем у меня?
— Выпроси поводок в следующий раз у «моего хозяина», не придется бегать…
Мужчина красноречиво посторонился, пропуская меня вперед, и я последовала его молчаливому совету.
Захлопнув двери квартиры, я первым делом нашла ванную и крутанула кран с горячей водой. К чертям его запреты! Мне нужно было отогреться… Вымотавшись в эмоциональных метаниях, я вылезла из горячей воды через час, прошлепала голышом в спальню, стянула теплый плед и, закутавшись в него, уснула.
Проснулась от того, что ощутила зверя рядом.
-14-
Мой непроизвольный глубокий вдох дал ему знать, что я не сплю.
Кровать прогнулась под его тяжестью, и с меня тут же откинули плед. Я хотела резко подскочить, но сама же себя и осадила: нет смысла… Я отдалась ему, приняла нашу связь. От того, что я буду скакать от него сайгаком, лучше никому не станет, а вот хуже — сомневаться не приходилось.
Я вздохнула глубже снова и задрожала. От прикосновения горячих рук казалось, что воздух вокруг резко выстудили. По коже побежали мурашки. Его большие пальцы легли на выпирающие костяшки бедер, нежно обвели… когда он двинулся выше, я задрожала сильнее. Воздух проталкивался в легкие рывками, дыхание участилось. Он навис надо мной и склонился к самому животу лицом, медленно вдохнул, провел кончиком носа к ребрам. Поднялся выше… Замер.
Мне показалось, он ждал, что я найду в себе мужество взглянуть в его глаза, но я не нашла… Вместо этого облизала пересохшие губы. Послышался его напряженный выдох, и на мою грудь легли его ладони, слегка сжали, обрисовали пальцами соски… Зверь изучал. У него впервые было на это время. А я старалась позволять ему это, не бороться, не дернуться… хотя далось мне это с трудом.
Он коснулся моих губ, уверенно разомкнул их языком и проник им внутрь. Не отвечать ему было невозможно. Мир как будто ждал моего сопротивления, но я не оправдывала его ожиданий. Наоборот… Подняла руки и уперлась в его грудь ладонями, но не отталкивая, а впиваясь ногтями в кожу.
Зверь одобрительно зарычал мне в губы так, что у меня самой завибрировало в груди. Но вдруг словно сорвался… Резко отпрянул и дернул с моих бедер белье, а с ним — все мои внутренние пружины. Я рывком села на кровати, но он тут же рванул меня за ноги на себя, и я снова упала спиной в подушки, пытаясь сжать ноги.
— Расслабься, — рыкнул он, но я только больше съежилась, обхватив себя руками. — Аня…
Он шумно выдохнул и замер, оглаживая ноги. Его грудь ходила ходуном, но руки снова двинулись к животу, пальцам вернулась чуткость. Я чувствовала, что это терпение стоит зверю всей его выдержки. Мир медленно и не спеша оглаживал живот, грудь, повторял путь пальцев губами, возвращая пугливое желание. Когда его губы сомкнулись на соске, голова закружилась. Я всхлипнула и прикрыла глаза, расслабляясь, опустила руки на его плечи, робко оглаживая.
Чувства, хлеставшие внутри, сводили с ума от противоречий. Я ненавидела его, боялась, мне претило то, как меня ему продали. Но то, как он сдерживал свою звериную природу и явную жажду близости, давало какую-то призрачную надежду.
Он осторожно подтянул меня к себе, скользнул влажными пальцами между ног, увлажняя лоно, и резко толкнулся, закидывая ноги себе на плечи. Я лишь глухо вскрикнула, а он вдруг нежно коснулся губами лодыжки, провел по ней языком и следом осторожно прикусил, пуская по телу горячую волну, сметающую все ожидания. Но времени прийти в себя не дал, переходя в жадный хлесткий ритм. Его не устраивал стон, он требовал крика. И я кричала, забывшись, отдавшись в его руки полностью… Мои пальцы впивались в простыни, в горле пересохло, а в животе скручивался колючий горячий клубок, грозящий разнести меня на осколки.
— Пожалуйста… — всхлипнула еле слышно, задыхаясь.
Мирослав резко вышел и, перевернув меня на живот, неожиданно скользнул языком между ягодиц. Жесткие руки обхватили бедра, не позволяя вырваться, а от действия мужчины разум заволокло туманом. Его язык то нежно касался тонкой кожи, то срывался резко вниз к самому чувствительному узелку, опаляя жаром, от чего внутри все сжималось. Мне казалось, я не выдержу. К счастью, не только мне… Мирослав напоследок обвел языком ямочки на пояснице и снова вошел в меня, вдавливая тело в подушки. Он уже не спешил, чувствуя, что мы оба на грани. Проникновения стали глубокими и сильными, беспощадно приближая к финалу. И он не заставил себя ждать, напоминая выброс огромной волны на берег, разметавшей то, что еще оставалось от меня, в пену…
— Не выполняешь… моих требований, Аня? — прошептал он мне в спину, тяжело дыша.
— Я… замерзла, — дернулась под ним, но проще было сдвинуть грузовик.
— Согрелась? — усмехнулся он и, не дожидаясь ответа, поднялся.
Не удостоив меня более внимания, Мир вышел из спальни, и лишь когда он скрылся из виду, я моргнула, понимая, что пялилась на его обнаженное тело. Поднявшись рывком, я замоталась в простыню и вылетела в гостиную. Мирослав стоял у камина, сложив руки на груди.
— Мне сказали, что я уеду с тобой! — гневно выпалила я, останавливаясь в паре шагов.
— Ты — моя, — скосил он на меня глаза, — поэтому да, уедешь…
— Кто я для тебя, Мирослав? Что меня ждет?
Он повернул голову и склонил ее также, как тогда с Леркой. На его скулах и груди притягательно запрыгали отголоски пламени, глаза угрожающе сверкнули. Я ожидала, что тоже упаду на колени, но ничего подобного не произошло.
— Зависит от твоего поведения, — ответил Мир неожиданно спокойно.
Меня захлестнула злость.
— А как себя может вести твоя «вещь»?!
Он вдруг рванулся ко мне и яростно дернул с меня простынь:
— Во-первых, не прятаться от меня! — зло скомкал ее и отбросил в сторону. — Во-вторых, ты — не вещь! — рявкнул он так, что я шлепнулась голым задом на пол. Мирослав подошел ко мне, ничуть не стесняясь своей наготы, в отличие от меня: — Ты — моя Истинная. Когда я приведу тебя в свою семью, к тебе будут относиться, как к моей избранной. Если я услышу, что ты называешь себя «вещью» — убью, Аня. Как и любого, кто будет к тебе так относиться. Ясно?
— Отпусти меня… — жалко прошептала я, глядя на него снизу-вверх. — Я знаю — ты можешь…
Зверь шумно сглотнул, глаза его налились пугающим ледяным металлом. Он опустился рядом, не спуская с меня глаз:
— Никогда, — прозвучало холодно, а мне послышался отчетливый лязг замка на моей клетке, — и не проси больше об этом.
Он поднялся и вышел из гостиной, а я еще долго сидела на полу, приходя в себя. Мне некуда было пойти, в этом месте ни один уголок не принадлежал мне… Подтянув под себя ноги, я оперлась спиной о стену и смотрела на пламя в камине до тех пор, пока веки не стали тяжелыми и я не уснула.
-15-
След был большим… Снежинки уже припорошили его, но я четко видела очертания внушительной лапы. Присмотревшись, заметила красную бусинку в центре, как будто тот, кто оставил след, был ранен. Я принюхалась… Пахло кровью. Захотелось лизнуть, но я сдержалась… Следы уходили в сторону склона — зверь явно направлялся на скалу. Я переступила с лапы на лапу. Хотелось броситься за ним, но я чувствовала — это не мой путь. Снег шел, следы заметало все больше…
Меня разбудил его голос. Я вскинулась в кровати и перевернулась на живот, запутываясь в пледе еще больше. Мирослав говорил с кем-то в гостиной, но, так как я не слышала его собеседника, поняла, что общался он по мобильнику. Короткие ответы-команды — не более, никаких эмоций вообще. Сжав руки на одеяле, я вдруг почувствовала на большом пальце правой руки широкое кольцо.
Оно было из белого тяжелого металла, без камней, но все сплошь покрытое какими-то рисунками-знаками. Бороздки букв были наполнены чем-то черным, от чего знаки казались ярче. Догадка поразила меня внезапно. Я попыталась содрать кольцо, но ничего не вышло.
— Нет, Кир, — послышался более громкий рык Карельского. — Все решено. Тема закрыта.
Я услышала его шаги в сторону спальни и еле подавила желание броситься под плед. Мирослав застыл на пороге комнаты, устремляя на меня взгляд. Мне стало интересно, чем он здесь занимался, раз был вынужден ходить в строгом костюме, который, на удивление, ему невероятно шел.
— Мы уезжаем завтра, — бросил он, когда наши взгляды встретились. — Сегодня можешь провести день так, как хочешь. Водитель в твоем распоряжении…
— А без водителя можно?
— Можно. Посидеть в квартире. Вечером Зул ждет нас на… — он усмехнулся, — вечере. В честь подписания договоров о сотрудничестве.
— За что ты так ненавидишь ведов? — позволила себе вопрос.
— А того, что произошло, недостаточно?
— А ты уверен, что виноваты именно мы? У тебя с таким характером наверняка полно доброжелателей.
Он посмотрел на меня со снисходительной усмешкой, как на глупую девочку.
— С моим характером? — двинулся к кровати, недобро щурясь. — Ты думаешь, мой характер — исключение, и я заслуживаю ту задницу, в которой оказался?