ительное и вызвал семейного врача. Убедившись, что больше ничего не сможет сделать, ушел. Сел в машину, поехал бесцельно, задумавшись. Хенсон пробил себе выход из самого ада, и в момент торжества… Это было убийство без причины. Могло ли быть, что на него напал какой-то гомосексуалист? Бывший любовник, раздосадованный тем, что Хенсон покинул его? Конечно, была такая возможность, но он в нее не верил. Лейтенант Мак-Гриви сказал, что Хенсон был убит за квартал от дома. Если убийцей был доведенный до отчаяния любовник Джона, то он назначил бы Хенсону встречу где-нибудь в уединенном месте, чтобы попытаться вернуть его. Он излил бы ему свои обвинения, прежде чем убить его. Он бы не стал наносить удар ножом на переполненной улице.
На углу Джад заметил телефонную будку и вспомнил, что обещал пообедать с доктором Питером Хедли и его женой. Это были ближайшие друзья, но видеть кого-либо у него не было настроения. Остановив машину у края тротуара, он вошел в будку и набрал номер Хедли. Подошла Нора.
— Ты опаздываешь! Где ты находишься?
— Нора, — сказал Джад. — Боюсь, мне необходимо отпроситься у вас сегодня вечером.
— Ни в коем случае, — завопила она. — У меня тут сексуальная блондинка, умирающая от желания видеть тебя.
— Оставим это на другой раз, — сказал Джад. — В самом деле, я не смогу. Пожалуйста, извинись за меня.
— Эти врачи! — фыркнула Нора. — Подожди минутку, я позову твоего дружка.
Послышался голос Пита:
— Что случилось, Джад?
— Просто тяжелый день, Пит. Расскажу тебе завтра.
— Ты упускаешь великолепную скандинавскую девочку. В самом деле, очень красивую.
— Познакомлюсь с ней в другой раз, — пообещал Джад.
Он услышал торопливый шепот, потом снова заговорила Нора.
— Она будет на рождественском обеде, Джад. Придешь?
Он подумал.
— Поговорим об этом позже, Нора. Извините меня за сегодняшний вечер.
Он повесил трубку. Хотел бы он избавить себя от попыток Норы подобрать ему жену.
Джад женился на последнем году учебы в университете. Элизабет занималась общественными науками, была ласковой и веселой, оба они были молоды, сильно любили друг друга и строили чудесные планы переустройства мира, в котором будут жить их дети. И в первый же день рождества Элизабет и их неродившийся ребенок погибли в катастрофе. Джад с головой погрузился в работу и со временем стал одним из самых выдающихся психоаналитиков в стране. Но он до сих пор терпеть не мог находиться среди людей, празднующих рождество. Как бы то ни было, хотя он и говорил себе, что поступает неправильно, — этот день принадлежал Элизабет и их ребенку.
Он распахнул дверь телефонной будки. Рядом стояла девушка, ожидающая, когда освободится телефон. Она была молодой, хорошенькой, в тесном свитере, мини-юбке и ярком плаще. Он вышел из будки.
— Извините, — сказал он.
Она ответила теплой улыбкой:
— Ничего, все в порядке.
Лицо ее было задумчивым. Он часто видел такие взгляды. Одиночество, пытающееся пробить барьер, бессознательно выстроенный вокруг себя.
Если Джад и знал, что привлекателен для женщин, то это таилось глубоко в подсознании. То, что в него влюблялись женщины-пациентки, становилось скорее помехой, чем преимуществом. Иногда это очень затрудняло жизнь.
Дружески кивнув, он прошел мимо девушки. Он чувствовал, что она стоит под дождем и смотрит, как он садится в машину и отъезжает.
Свернув на шоссе Ист-Ривер, он направился в сторону Меррит-Паркуэй. Через полтора часа он выехал на Коннектикутскую магистраль. Нью-йоркский снег был грязен и водянист, но та же буря волшебно преобразила коннектикутский пейзаж в красочную открытку художника Карьера. Он миновал Вестпорт и Денбери, стараясь сконцентрироваться на дорожной ленте, летящей под колеса, — его окружала зимняя страна чудес. Каждый раз, когда мысли возвращались к Джону Хенсону, он заставлял себя думать о другом. Он ехал все дальше в темноту сельской местности и несколько часов спустя повернул и направился домой.
Обычно приветствующий его улыбкой краснолицый привратник Майк казался занятым и холодным. Семейные неприятности, предположил Джад. Обычно Джад останавливался поболтать с ним о его сыне-подростке и замужних дочерях, но сейчас не был расположен к этому. Он попросил Майка отправить машину в гараж.
— Хорошо, доктор Стивенс, — Майк хотел что-то добавить, но передумал.
Джад вошел в здание. Вестибюль пересекал управляющий Бен Кац. Он увидел Джада, нервно махнул рукой и торопливо исчез у себя.
Что с ними сегодня случилось? — подумал Джад. Или у меня шалят нервы? Он шагнул в лифт.
Эдди, лифтер, кивнул:
— Добрый вечер, доктор Стивенс.
— Добрый вечер, Эдди.
Эдди отвернулся в сторону.
— Что-нибудь случилось? — спросил Джад.
Эдди быстро покачал головой, избегая смотреть на доктора.
Боже, подумал Джад, еще один кандидат ко мне на прием. Не многовато ли?
Эдди открыл дверь лифта, и Джад вышел. Подойдя к своей квартире, он обернулся. Эдди смотрел на него. Джад попытался заговорить, но Эдди быстро закрыл дверь. Джад вошел в квартиру.
Везде горел свет. В гостиной лейтенант Мак-Гриви открывал ящики стола. Анжели как раз выходил из спальни. Джад почувствовал, как в нем разгорается гнев.
— Что вы делаете в моей квартире?
— Ждем вас, доктор Стивенс, — сказал Мак-Гриви.
Джад подошел и захлопнул ящик стола, чуть не прищемив Мак-Гриви пальцы.
— Как вы сюда попали?
— У нас ордер на обыск, — сказал Анжели.
Джад, не веря, уставился на него.
— Ордер? На обыск моей квартиры?
— Предположим, вопросы будем задавать мы, доктор, — сказал Мак-Гриви.
— Вам не обязательно отвечать на них, — вставил Анжели, — без адвоката. Вам также следует знать, что все, что вы скажете, может быть использовано против вас.
— Хотите послать за юристом? — спросил Мак-Гриви.
— Мне не нужен юрист. Я говорил вам, что одолжил плащ Джону Хенсону утром и не видел его до тех пор, пока вы не принесли плащ днем. Я не мог убить его. Был занят с пациентами целый день. Это может подтвердить мисс Робертс.
Мак-Гриви и Анжели обменялись молчаливыми взглядами.
— Куда вы направились, когда ушли из офиса? — спросил Анжели.
— Повидать миссис Хенсон.
— Мы это знаем, — сказал Мак-Гриви. — А потом?
Джад помолчал.
— Я просто ездил.
— Куда?
— Проехал до Коннектикута.
— Где вы останавливались поесть? — спросил Мак-Гриви.
— Нигде. Я не был голоден.
— Значит, вас никто не видел?
Джад подумал.
— Пожалуй, никто.
— Может, останавливались где-нибудь заправиться бензином? — предположил Анжели.
— Нет, — сказал Джад. — Не останавливался. Какая разница, куда я ездил? Хенсон был убит утром.
— Вы возвращались в свой офис после того, как ушли оттуда днем? — голос Мак-Гриви казался осторожным.
— Нет, — сказал Джад. — А что?
— В него вломились.
— Как? Кто вломился?
— Не знаем, — сказал Мак-Гриви. — Я хочу, чтобы вы пошли туда и осмотрелись. Сможете сказать нам, если там что-нибудь пропало?
— Конечно, — ответил Джад. — Кто сообщил вам об этом?
— Ночной привратник, — сказал Анжели. — Вы держите в офисе что-нибудь ценное, доктор? Наличные? Лекарства?
— Мелкие деньги, — сказал Джад. — Никаких наркотических лекарств. Там нечего было красть. Все это не имеет смысла.
— Верно, — сказал Мак-Гриви. — Пойдемте.
В лифте Эдди посмотрел на него, как бы извиняясь. Джад понимающе кивнул.
Полиция не может подозревать его в том, что он вломился в собственный офис. Кажется, Мак-Гриви задался целью подвесить ему дело из-за смерти своего напарника. Но это произошло пять лет назад. Могло ли быть так, что все эти годы Мак-Гриви думал о случившемся тогда и винил во всем доктора? И ждал возможности добраться до него?
У входа стояла полицейская машина без опознавательных знаков. Они сели в нее и в молчании поехали в офис.
Джад сделал отметку в вестибюльном журнале. Сторож Биглоу бросил на него странный взгляд. Или это ему показалось?
Они поднялись на лифте на пятнадцатый этаж и подошли к офису Джада. Перед дверью стоял полицейский в форме. Он кивнул Мак-Гриви и шагнул в сторону. Джад полез за ключом.
— Дверь не заперта, — сказал Анжели.
Он распахнул дверь, и они вошли. Впереди шел Джад.
В приемной царил хаос. Все ящики были выдвинуты, бумаги разбросаны по полу. Джад смотрел, не веря глазам, он чувствовал себя глубоко задетым.
— Как вы думаете, что они искали, доктор? — спросил Мак-Гриви.
— Понятия не имею, — сказал Джад.
Он подошел к внутренней двери, открыл ее, Мак-Гриви следовал за ним по пятам.
Два стола в кабинете были опрокинуты, разбитая лампа валялась на полу, а ковер пропитался кровью.
В дальнем углу, неестественно изогнувшись, лежало тело Кэрол Робертс. Она была обнажена. Руки стянуты проволокой за спиной, по лицу, груди и между бедер разбрызгана кислота. Пальцы на правой руке сломаны. Лицо распухло от побоев. В рот засунут платок.
Двое детективов наблюдали за Джадом, пристально смотревшим на тело.
— Вы побледнели, — сказал Анжели. — Сядьте.
Джад покачал головой и несколько раз глубоко вздохнул. Когда он заговорил, голос его дрожал от ярости.
— Кто это сделал?
— Именно вы нам и скажете это, доктор Стивенс, — сказал Мак-Гриви.
Джад взглянул на него.
— Не знаю никого, кто мог бы сделать это. За всю свою жизнь она никого не обидела.
— Пора бы вам запеть другую песню, — сказал Мак-Гриви. — Ни у кого нет причин, чтобы разделаться с Хенсоном, но ему воткнули в спину нож. Нет врагов у Кэрол, но ее облили кислотой и замучили насмерть. — Голос его стал жестким. — Черт побери, вы что, глухонемой, что ли? Девушка работала у вас четыре года. Вы психоаналитик. И вы пытаетесь убедить меня, что ничего не знаете о ее личной жизни?
— Конечно, для меня ее жизнь не была безразличной, — напряженно сказал Джад. — У нее был друг, за которого она хотела выйти замуж.