| In February of 1925 Henry Cameron retired from practice. | В феврале 1925 года Генри Камерон оставил работу. |
| For a year, he had known that the day would come. | Он уже год предвидел наступление этого дня. |
| He had not spoken of it to Roark, but they both knew and went on, expecting nothing save to go on as long as it was still possible. | Он не говорил об этом с Рорком, но они оба это прекрасно понимали и продолжали работать, ни на что не рассчитывая, кроме одного - продолжать работать, пока это ещё возможно. |
| A few commissions had dribbled into their office in the past year, country cottages, garages, remodeling of old buildings. | За этот год в их бюро накапало несколько заказов - дачки, гаражи, реставрация старых зданий. |
| They took anything. | Они брали всё. |
| But the drops stopped. | Но и эта тоненькая струйка вскоре иссякла. |
| The pipes were dry. | Трубы пересохли. |
| The water had been turned off by a society to whom Cameron had never paid his bill. | Общество, которому Камерон никогда не платил по счетам, перекрыло воду. |
| Simpson and the old man in the reception room had been dismissed long ago. | Симпсона и старика, сидевшего в приёмной, давно уже рассчитали. |
| Only Roark remained, to sit still through the winter evenings and look at Cameron's body slumped over his desk, arms flung out, head on arms, a bottle glistening under the lamp. | Остался только Рорк, который длинными зимними вечерами неподвижно сидел, глядя на Камерона, полусползшего со стула и безжизненно уронившего голову на стол. В свете лампы поблёскивала бутылка. |
| Then, one day in February, when Cameron had touched no alcohol for weeks, he reached for a book on a shelf and collapsed at Roark's feet, suddenly, simply, finally. | Как-то в феврале, когда Камерон уже несколько недель не притрагивался к спиртному, он потянулся снять книгу с полки и вдруг рухнул к ногам Рорка - рухнул окончательно и бесповоротно. |
| Roark took him home and the doctor stated that an attempt to leave his bed would be all the death sentence Cameron needed. | Рорк отвёз его домой, а вызванный врач объявил, что если Камерон не будет строго соблюдать постельный режим, то подпишет себе смертный приговор. |
| Cameron knew it. | Камерон и сам это понимал. |
| He lay still on his pillow, his hands dropped obediently one at each side of his body, his eyes unblinking and empty. | Он лежал неподвижно, послушно вытянув руки вдоль тела. Его немигающий взгляд был пуст. |
| Then he said: | Он тихо сказал: |
| "You'll close the office for me, Howard, will you?" | - Говард, закрой бюро, пожалуйста. |
| "Yes," said Roark. | - Хорошо, - сказал Рорк. |
| Cameron closed his eyes, and would say nothing else, and Roark sat all night by his bed, not knowing whether the old man slept or not. | Камерон закрыл глаза и не сказал больше ни слова. Рорк всю ночь просидел у его постели, не зная, спит учитель или нет. |
| A sister of Cameron's appeared from somewhere in New Jersey. She was a meek little old lady with white hair, trembling hands and a face one could never remember, quiet, resigned and gently hopeless. | Откуда-то из Нью-Джерси приехала сестра Камерона, кроткая пожилая дама с седыми волосами, дрожащими руками и совершенно неприметным лицом. От неё исходило ощущение полной покорности судьбе и тихого отчаяния. |
| She had a meager little income and she assumed the responsibility of taking her brother to her home in New Jersey; she had never been married and had no one else in the world; she was neither glad nor sorry of the burden; she had lost all capacity for emotion many years ago. | Обладая крохотным доходом, она тем не менее приняла на себя ответственность за брата и взяла его к себе, в свой дом в Нью-Джерси. Она никогда не была замужем, и, кроме брата, у неё не было никого на свете. Этому бремени она не обрадовалась и не опечалилась, поскольку уже давно утратила способность чувствовать. |
| On the day of his departure Cameron handed to Roark a letter he had written in the night, written painfully, an old drawing board on his knees, a pillow propping his back. | В день отъезда Камерон передал Рорку письмо, которое с великим трудом написал накануне ночью, положив на колени старый кульман и опираясь спиной о подушку. |
| The letter was addressed to a prominent architect; it was Roark's introduction to a job. | Письмо было адресовано одному известному архитектору, в нём содержалась рекомендация. |
| Roark read it and, looking at Cameron, not at his own hands, tore the letter across, folded the pieces and tore it again. | Рорк прочитал письмо и, глядя на Камерона, а не на собственные руки, разорвал его, сложил обрывки и ещё раз порвал. |
| "No," said Roark. | - Нет, - сказал Рорк. |
| "You're not going to ask them for anything. | - Вам не следует просить их ни о чём. |
| Don't worry about me." | Не беспокойтесь обо мне. |
| Cameron nodded and kept silent for a long time. | Камерон кивнул и погрузился в долгое молчание. |
| Then he said: | Потом он произнёс: |
| "You'll close up the office, Howard. | - Говард, ты закроешь бюро. |
| You'll let them keep the furniture for their rent. | В уплату за аренду пусть оставят себе мебель. |
| But you'll take the drawing that's on the wall in my room there and you'll ship it to me. | Возьми только рисунок на стене в моём кабинете и переправь его мне. |
| Only that. | Только его. |
| You'll burn everything else. | Всё остальное сожги. |
| All the papers, the files, the drawings, the contracts, everything." | Все бумаги, папки, чертежи, контракты - всё. |
| "Yes," said Roark. | - Хорошо, - сказал Рорк. |
| Miss Cameron came with the orderlies and the stretcher, and they rode in an ambulance to the ferry. | Мисс Камерон пришла с санитарами и носилками, и все отправились в карете скорой помощи к парому. |
| At the entrance to the ferry, Cameron said to Roark: | У входа на причал Камерон сказал Рорку: |
| "You're going back now." | - Теперь иди. |
| He added: "You'll come to see me, Howard ... Not too often ... " |