– Но я уже пообещала Оле помочь!
– Проблема формировалась много месяцев, если не лет. Несколько дней ожидания ничего не изменят.
– Но Денис…
– Денис уже достиг некой критической точки, если его избиение связано с сектой, – пояснил Николай. – Не убили сразу – уже и не убьют, уроком было именно избиение. У тебя есть время. Просто сделай, как я сказал, и не заставляй меня переходить к любой форме шантажа, это унизит нас обоих.
– Я не буду! – поспешно пообещала Таиса. – Надо сидеть и ждать без дела – пожалуйста, это я умею!
Он знал, что она не врет. Это к лучшему… Николай пока не мог сказать наверняка, что они столкнулись с сектой – но не исключал такой вариант. То, что все произошло в мегаполисе, вовсе не означало, что они ошиблись и подобное невозможно.
В больших городах, рядом с центрами власти и охраны правопорядка, быстро загибаются только мелкие сообщества, лидерам которых не хватает ума на сдержанность. Но если секта появилась и разрослась, значит, там притаилось нечто действительно страшное, способное погубить любого, кому не хватит сил на сопротивление.
Матвей не верил в такие совпадения: рядом с Шевисами оказался тот, кто обладал возможностью и навыками для их убийства, но умерли они якобы сами. Максим подходил на роль преступника идеально во всем, кроме одного: он ничего от этого не выигрывал. А мотив нужен, без мотива не убивают, да и непонятно, с чем работать для разоблачения.
Хотелось сразу же допросить Максима, уже как подозреваемого, но профайлер не спешил. Он решил зайти издалека, и вновь приехавшая в родительский дом Лина дала для этого отличную возможность. Она была одной из трех наследников – но единственным ребенком Шевисов, который напрямую общался с Максимом.
– Какие отношения у него были с вашими родителями? – спросил Матвей.
Он предлагал пересечься в доме, но Лине по-прежнему было там тяжело. Несмотря на нарастающую жару, она настояла на прогулке по саду.
– Очень хорошие. Макс помогал им и раньше: донести мамины покупки, если папы не было дома, сделать что-нибудь в саду, такое вот… Они благодаря этому и работать начали вместе! Мама рассказала Максу, чем они занимаются, он подсказал, как этому поможет собственный сайт.
– Ваша мать пригласила его на работу или он сам вызвался?
– Я не знаю, – растерялась Лина. – Разве это важно? Мне казалось логичным, что они сработались, мама и папа ведь живут рядом, могут посоветоваться с ним в любой момент. Зачем им искать кого-то другого?
– Как изменились их отношения, когда Максим начал с ними работать?
– Да только лучше стали! У Макса был свой ключ от дома, его приглашали на все праздники… Мои брат и сестра могли и не явиться, и хорошо, что Макс был рядом, с ним мама и папа не успевали грустить! Он даже шутил, что мы с ним брат и сестричка… Так очень долго было!
– Очень долго – но не всегда?
– Я ведь говорила вам, что мама изменилась, – печально вздохнула Лина. – Из-за болезни она стала более замкнутой, раздражительной, меньше общалась… Она и Макса из-за этого отталкивать начала!
Лине действительно казалось, что все обстояло так – и никак иначе. Матвей же допускал, что картина складывалась скорее в обратном порядке. Вполне возможно, что Максим не шутил, называя себя «братиком», он возомнил, что стал частью этой семьи. А люди, склонные к такому, частенько навязчивы.
Как вариант, это начало смущать Валентину, она попыталась вернуть хоть какую-то дистанцию. Полностью выкинуть соседа из жизни она не могла, он контролировал виртуальную сторону ее бизнеса. Да и не таким она была человеком, чтобы обидеть «хорошего мальчика».
Но Максим все равно почувствовал, как она отдаляется, и не простил ей этого. Возможно, и ее проблемы со здоровьем начались в миг, когда она постаралась уменьшить присутствие соседа в своей жизни. Не факт, что он сразу принял решение об убийстве. Возможно, он попытался сделать Валентину слабой и уязвимой, чтобы она снова начала нуждаться в том, кто всегда рядом. Но она не потянулась к нему, она его оттолкнула, и ему это вряд ли понравилось.
– Вы знакомы с родителями Максима? – уточнил Матвей.
– Не с кем там знакомиться, он сирота. Его родители умерли, когда он был совсем маленьким, его воспитывала бабушка, но ее давно не стало. Думаю, он поэтому так сильно любил моих родителей!
Он поэтому не только любил их… Но объяснять такое Лине бессмысленно.
– Последний вопрос: что будет с компанией ваших родителей дальше?
– Я пока не знаю… Слишком мало времени прошло. Пока что мне кажется, что, если я продам компанию, я предам мамино дело… Но и вытянуть это самостоятельно я не могу. Макс, кстати, уговаривает меня оставить компанию! Возможно, я просто передам дело ему, он справится!
Вот и сложилась картинка. Вряд ли мотивом Максима была только корысть, он и до сотрудничества с Шевисами отлично зарабатывал. Но, по сути, он все-таки сделал себя их сыном, даже против их воли: он организовывал похороны, он получил наследство… Да, не напрямую, но суть та же!
Теперь Матвей готов был с ним поговорить. Приглашать с собой Лину профайлер не собирался, он допускал, что Максим может быть опасен. Но за себя Матвей не боялся, ему доводилось разбираться и не с таким.
На стук в дверь Максим не ответил, но само по себе это ничего не означало. Он вполне мог оставаться внутри, работал он отсюда, да и его автомобиль стоял возле гаража. Не слышит или таится… Скорее, второе – если учитывать, что на телефонный звонок он тоже не отреагировал.
Перед уходом Матвей попробовал повернуть дверную ручку, и она поддалась неожиданно легко, пропуская его в дом. Это уже интересно… Максим – тревожный человек с высокой концентрацией внимания, просто так он бы не бросил дом открытым. Что это, ловушка или приглашение?
– Максим, – позвал Матвей, делая шаг в прихожую. – Вы здесь?
Снова нет ответа, но нет и откровенных намеков на угрозу – никакой крови, никаких посторонних запахов. Матвей двинулся дальше, осторожно осматриваясь по сторонам. Понятно, что здесь не будет западни в духе фантастического триллера, и все-таки психически нездоровый человек способен на многое.
Впрочем, любые свои отклонения Максим хорошо скрывал. В его доме было чисто, обстановка самая обычная – простая мебель, личных вещей столько, сколько нужно, ни одного предмета, который вызвал бы подозрения. Максиму не было смысла гнать из своего дома посторонних, он прошел бы любую проверку, он был понятным, среднестатистическим, быстро внушающим доверие…
Но это на первый взгляд. Матвей, при всем своем опыте, едва не упустил странность, которая меняет все. Однако он был профессионалом, сначала за легкое несоответствие зацепилось боковое зрение, подсознание предупредило о подвохе. Ну а потом, когда профайлер начал изучать проблему намеренно, все стало на свои места.
В доме Максима хватало семейных фотографий – из его раннего детства, из школьных лет. Все они выглядели логично состаренными, частично выцветшими, как и полагалось. Настолько обыкновенные, что никто не стал бы разглядывать их внимательно.
А зря, потому что это была та самая деталь, в которой хрестоматийно скрывается дьявол. Лина упомянула, что Максима растила бабушка, однако никакой бабушки тут не было. Зато были родители, которым полагалось исчезнуть, пока их сын оставался совсем маленьким. Но нет, они провожали его во все классы школы, побывали на первой и последней линейках, с гордым видом отправили его в институт. Потому что умерли-то они совсем недавно: на снимках с Максимом возились Анатолий и Валентина Шевис.
Тут очень легко было сделать неправильный вывод, слишком уж хороши оказались фото… Первым предположением со стороны обывателей стало бы, что эти двое – действительно родители Максима. Как иначе, если они на всех снимках выглядят на соответствующий возраст? Получается, они лгали всему миру и растили сына в тайне от… от кого? От других детей? А смысл?
Нет, Валентину и Анатолия добавили в жизнь этого человека насильно и искусственно. Дело ведь не ограничивалось фотографиями… Матвей уже разглядел вещи, оставленные в прихожей, брошенные в комнате – куртки, платки, шарфы, в том числе и женские. Многое из этого никак не могло принадлежать Максиму и наверняка перекочевало сюда из дома его соседей. Может, после их смерти, никто ведь за жильем не наблюдал… А может, и до, и продолжалось это не одну неделю. Заглянув в ванную, Матвей обнаружил там три зубные щетки. На кухне хранилось больше посуды, чем требовалось одному человеку. Это был дом семьи – без семьи.
А главное, в этих странноватых декорациях прослеживалось такое же внимание к деталям, которое создало десяток персонажей, убедивших Валентину Шевис в ее тяжелой болезни. Еще одно совпадение, которое не может быть совпадением.
Человек, способный на такое, не устроит демонстрацию просто так. Максим достаточно умен, чтобы понять: профайлер во всем разберется. Вряд ли он показал это Матвею исключительно из желания облегчить душу, у него свой план, и профайлер не отказался бы узнать, какой, но точно не здесь и не сейчас.
Он собирался покинуть дом, направился к лестнице, спускающейся со второго этажа на первый, но Максим уже ждал его там. Без оружия, без зловещего хохота… Хозяин дома казался не безумцем, который загнал в угол новую жертву, а человеком, который слишком устал, чтобы двигаться дальше. Однако от Матвея не укрылась металлическая зажигалка, которую программист вертел в руках, и ничего хорошего это не сулило.
– Газ? – коротко спросил Матвей.
– Газ, – кивнул Максим. – Без запаха, конечно, с запахом получилось бы слишком очевидно. Но поступает давно, наверняка уже весь первый этаж заволокло.
Прежде, чем профайлер успел ответить, его внимание привлекла вибрация смартфона в кармане. Секундное движение – значит, пришло сообщение. Матвей бросил быстрый взгляд на устройство и увидел два коротких предложения: «Тяни время. 10 мин».