Ракун вздохнул. Простого нет упрямая выхухоль не понимала, ей всегда нужны были аргументы и доказательства.
— Уже смотрели всякие специалисты, и не раз. Пытались разобраться, вдоль и поперѐк изучили. Но… так получилось, что это проклятие вообще нельзя снять.
— Что значит нельзя? Почему?
Ракун снова вздохнул, подтянул Нину поближе к себе и ткнулся носом ей в шею. Конечно, такие вещи положено рассказывать глядя в глаза, но он не был уверен, что сможет нормально выдержать взгляд.
Ладно, чего уж там. Всѐ равно рано или поздно узнает, так пусть лучше сейчас и от него самого.
— Потому что я накосячил, — пробормотал магос не поднимая головы. — Когда Силь словил первый приступ… мы не сразу поняли, что случилось, даже он сам ничего не понял. Это сейчас все знают, какие лекарства ему в каком порядке колоть, если что. А тогда он чуть не умер прямо у нас на руках. Ну, то есть почти умер. — Ракун вздрогнул от нахлынувших воспоминаний, и Нина тихо погладила его по спине. — В общем, я его как-то вытащил с помощью той силы, но при этом что-то сделал со структурой проклятия. Сам не знаю, что. Запутал, переделал, перемешал… и получилось, что чары не снять, пока в них хранится частица моей магии.
— А ты не можешь еѐ убрать?
— Могу попытаться, но… Понимаешь, эта штука практически вытащила его с того света. Вдруг он умрѐт, если я еѐ уберу? Или всѐ станет ещѐ хуже? Эту силу слишком сложно контролировать. Как бы объяснить… понимаешь, стену разнести с еѐ помощью легко, а проделать маленькую дырочку — почти невозможно. Мы уже обсуждали это с Силем. Решили, что попробуем, но только в самом крайнем случае. Когда терять будет нечего.
— То есть когда он будет совсем умирать?
— Типа того. Но, он и так умирает, ты же видела. Его убивает проклятье, его убивают лекарства и эликсиры. Последний раз сердце отказало, откачали только с помощью омолаживающего зелья… Он потом так матерился, когда себя в зеркале увидел!
А какие лица у ребят из управления были! И так-то мелкий, а стал совсем как ребѐнок. И на девчонку похож, скажи же? — Ракун хмыкнул, но Нина шутку не поддержала, и в воздухе повисла короткая напряжѐнная пауза. — В общем, он, конечно, хорохорится, но прекрасно знает, что долго не протянет. А я… Знаешь, я очень не хочу убивать его своими руками. Даже пытаться не хочу. И… Нин, нам действительно так нужно говорить об этом именно сейчас?
На самом деле Ракун вообще не хотел говорить на эту тему, ни сейчас ни потом. За двадцать с лишним лет всѐ было столько раз обговорено и обдумано, что осталось только смириться и старательно делать вид, что всѐ в порядке. Они и делали: и он, и Силь, и Алекс.
А потом появилась любопытная выхухоль и влезла носом во все тайны разом. И что самое странное, никто из друзей не возражал. Кроме, собственно Ракуна — ведь именно ему в большинстве случаев приходилось терпеливо отвечать на бесконечные вопросы дотошной женщины. Или не очень терпеливо.
— Прости, — смутилась Нина, сообразив, что вытащила из магоса слишком много личного. — Я просто хочу ему помочь.
— Ты не сможешь. Смирись. Лучше иди ко мне.
Организм, вернувший способность нормально двигаться, жаждал действия. Весьма определѐнного действия, учитывая, что последняя встреча с Ниной была целую неделю назад, а сейчас она сидела рядом такая уютная, домашняя и растрѐпанная. И задумчивая.
Впрочем, задумчивость не помешала ей охотно податься навстречу Ракуну. Рубашка на нѐм и так была нараспашку, поэтому Нина взялась сразу за брюки: расстегнула пояс, пуговицу… и начала сосредоточенно прощупывать карманы и штанины.
— Что ты делаешь, женщина? — удивился магос.
— Ищу привязку.
— Что?
— Проклятия передаются через кровь, по имени или с помощью зачарованных предметов, обеспечивающих привязку заклинания к жертве, — процитировала Нина абзац из учебника.
— Да-да, я помню. Но у меня нет никаких посторонних вещей.
— А это что? — Нина вытащила из заднего кармана клочок бумаги с торопливо написанными символами и помахала им перед носом Ракуна с таким видом, словно это был адрес его любовницы.
Магос выхватил обрывок, прощупал со всех сторон, на всякий случай даже обнюхал и сокрушѐнно признал:
— Понятия не имею. Наверное, в толпе подбросили. Видела, что на выходе с парома творилось? Ну и на входе то же самое.
— Значит, могли и там, и там. Или где-то ещѐ. А активировали, скорее всего, дистанционно, как только ты вышел из вокзала.
— Логично, — кивнул Ракун, мысленно смиряясь с тем, что секс у него сегодня будет разве что церебральный. — Наверное, хотели перехватить меня по-тихому. Никто же не
ожидал, что ты встречать придѐшь. Я и сам не знал. Так что просто вырубился бы, а потом очнулся фиг знает где. Или вообще не очнулся.
— Да нет, судя по действию проклятия, ты кому-то понадобился живым. Но вот
кому?
Магос только руками развѐл.
А что тут скажешь? Кому угодно — и, одновременно с этим, никому конкретно. Никаких идей. Разве что…
Ракун внимательно посмотрел на обрывок. Плотный лист с тиснением, с краю виднеется кусок вензеля. Очень знакомого вензеля.
Россыпь писем и приглашений всѐ ещѐ валялась неподалѐку. Магос подтянул бумаги поближе к себе и начал перебирать по одной, больше щупая, чем вчитываясь в текст. Сначала не везло: листы попадались слишком тонкие, слишком гладкие, слишком шуршащие… Но внезапно пальцы наткнулись на чуть шершавую тиснѐную поверхность.
— Вот оно! — Ракун протянул подруге находку. Обрывок, подброшенный неведомым заклинателем, был явно оторван от точно такого же листка.
— Госпожа Мир приглашает вас на традиционный Большой весенний бал, который состоится двенадцатого марта в Викене… — вслух прочитала Нина. — Это завтра?
— Да. Не думаю, что Власта Мир стала бы так глупо подставляться и писать проклятья на обрывках собственных приглашений, но проверить надо. Заодно можно будет посмотреть, кто придѐт. Хоть какой-то список подозреваемых наметится.
— Скорее уж, подозревать надо тех, кто не придѐт. Ты стал бы рвать приглашение, которым собираешься воспользоваться?
— Тоже верно, — согласился магос. — Но сходить всѐ равно надо. Приглядеться, пообщаться, если повезѐт — раздобыть полный список приглашѐнных.
— А тебе обязательно самому этим заниматься? — Нина задумчиво потеребила листок. — Можно же попросить у Силя, пусть отправит людей каких-нибудь проверить…
— У каких-нибудь людей обычно есть масса других дел. Так что можешь представить, что он уже отправил меня. И хватит хмуриться! Неужели тебе не интересно?
— Мне страшно. Ты опять уедешь, пропадѐшь на несколько дней, а я буду волноваться.
Волноваться Нина действительно умела. Ракун представил, как она ночами пьѐт на кухне кофе, просчитывая в уме самые пессимистические варианты и решительно хлопнул себя по колену:
— Ну уж нет, женщина! В такие места принято ходить парами, да и приглашение на два лица. Так что ты едешь со мной!
— Ни за что! — Голубые глаза под стѐклами очков решительно сверкнули. — Я и так сегодня из-за тебя занятия пропустила. Второй день подряд прогуливать не буду! И танцевать я не умею! И…
— Предпочитаешь сидеть на месте и страдать? — ухмыльнулся магос. — Да ты же сама себя сгрызѐшь за то, что отпустила меня без присмотра! Так что хватит артачиться, выхухоль, пора выводить тебя в свет. Пошли, до вечернего парома надо раздобыть тебе приличную одежду.
Нина понятия не имела, какая одежда в Истоке считается приличной. До этого момента она вообще была искренне уверена, что местные одеваются как хотят, порой напяливая на себя совершенно несочетающиеся вещи. Смотрелось с непривычки жутковато, зачастую прогулка по центру города выглядела как затянувшийся показ высокой моды.
Однако при слове бал перед внутренним взором сразу встали пышные платья с корсетами и кринолинами, веера, перчатки, галантные кавалеры в сюртуках или бархатных камзолах.
Нина попыталась представить Ракуна в сюртуке, но воображение забуксовало и ограничилось галстуком-бабочкой поверх привычной чѐрной рубашки. Бабочка магосу шла как розовые стразики боевому пистолету. Амплуа галантного кавалера тоже.
— Вставай! — недостаточно галантный кавалер за шкирку вздѐрнул Нину с пола и потащил за собой к дверям.
Сопротивляться было бесполезно.
Глава 3, в которой Алина получает неожиданное предложение
У вас не будет второго шанса, чтоб произвести первое впечатление (Коко Шанель)
Вот с чем в Истоке была настоящая проблема, так это со связью. Алине, выросшей
в мире мобильных телефонов и интернета, это казалось диким, но местные, кажется, даже не пытались как-то исправить ситуацию. Они искренне считали, что письма и газеты должны быть бумажными, а скорость распространения новостей измеряется не в мегабайтах в секунду, а в километрах в час. Точнее, в милях (с нормальной метрической системой в центре вселенной тоже не заморачивались).
Единственным способом передавать информацию мгновенно были арфактумы, да и те по принципу действия больше напоминали допотопный пейджер: один посылает сообщение, другой его получает и принимает к сведению. И если в роли адресата мог выступить практически любой, то отправить послание без камня было практически невозможно.
С камнем иногда тоже.
По крайней мере, у Алины получалось не всегда. В этот раз терпение кончилось на третьей попытке достучаться до Ракуна. Причѐм сбой связи мог быть вызван не только косорукостью начинающей магиссы, но и раздолбайством еѐ дядюшки, с которого вполне бы сталось потерять где-нибудь принимающий арфактум, забыть его дома или просто снять, чтоб не мешался.
Нина со своим браслетом обращалась куда осторожнее, но в последнее время он всѐ чаще красовался на запястье еѐ племянницы. Как, например, сейчас.
Алина нервно потеребила украшение и попыталась убедить себя, что ничего страшного не произошло. Нина — взрослая женщина, хоть и выглядит сейчас на двадцать лет младше. Если куда-то ушла из школы — значит, так было надо.