Познакомимся поближе, а?
— Боюсь, меня не пропустят в общежитие.
— Ну… — Близнецы переглянулись, неохотно соглашаясь. — А если просто погуляем? По парку, а? У нас отличный парк!
— Ой, нет, простите, ребята. Я, наверное, лучше тут посижу, — неожиданно пошла на попятную прекрасная незнакомка. — В парке лужи, и с деревьев капает, а здесь хорошо, тепло, настоящая весна.
— И вовсе там не капает! И беседки есть, уж в них-то точно сухо! — настаивал Прим. Он уже настроился на развлечение и упускать своего не собирался.
— Да, мы там всякие места знаем, — поддакнул Сек. — Есть совсем дальние уголки, там и не помешает никто.
— Чему не помешает? — удивлѐнно захлопало глазами белокурое создание.
— Так это… природой любоваться, — нашѐлся младший Фелтингер. — Птичек всяких слушать. Любишь птичек?
— Очень. Особенно курицу, запечѐнную с апельсинами. У вас в парке апельсины растут?
— Вроде нет…
— Тогда точно не пойду. — Жертва, окончательно передумав быть жертвой, потянулась и откинулась на спинку скамейки.
Фелтингеры снова переглянулись, на этот раз недоумѐнно. Они явно потеряли нить разговора, и теперь пытались сообразить, в какой момент всѐ пошло не так.
Алина уже откровенно хихикала, совсем забыв, что еѐ ждут у главного входа. Лиза же, наоборот, становилась всѐ более напряжѐнной.
— Не знаю, какого оно пола, но ещѐ немного в том же духе, и Фелтингеры выйдут из себя окончательно, — пробормотала отличница, нервно теребя косичку.
— Он этого и добивается.
— Но они же его в порошок сотрут. Надо что-то делать! Может, кого-то из преподов позвать?
— Расслабься и получай удовольствие.
Лиза смерила однокурсницу долгим суровым взглядом:
— Если что-то случится, это будет на твоей совести.
— Если что-то случится, это будет на его совести, — парировала Алина. — За чужие развлечения я ответственность нести не собираюсь.
До близнецов тем временем дошло, что над ними откровенно издеваются, и вариант действовать лаской отпал сам собой.
— Слушай, крошка, — с угрозой в голове начал Прим, — ты, кажется, не понимаешь, с кем связалась!
— Вполне возможно, — легко согласилась несостоявшаяся жертва. — Вы, кстати, кто?
— Не твоѐ дело!
— Но вы же только что предлагали познакомиться поближе. Так начинайте. Или уже передумали?
— Я с тобой сейчас познакомлюсь, выскочка! Так познакомлюсь, что всю жизнь потом в кошмарах являться буду, заснуть не сможешь! — потерял терпение Сек.
Возможно, если бы он не решил подкрепить слова действием, ситуацию ещѐ можно было бы выправить. Но младший Фелтингер вскочил, навис над ангелоподобным созданием, вжал его в лавку и…
Алина так и не поняла, что Сек хотел сделать: зажать жертве рот, ударить, поцеловать или просто тряхнуть за шиворот. Успела заметить лишь удивление, с которым нападавший уставился на собственные руки, сжимающие модный светлый плащик.
Только плащик. Потому что его хозяина на прежнем месте уже не было, он невесть как оказался за спиной Фелтингера и стоял там, демонстративно посмеиваясь. Широкая улыбка совершенно не сочеталась с холодным презрительным взглядом.
И на девушку он теперь совершенно не походил. Как, впрочем, и на мальчишку. Внешность не изменилась, но выражения лица оказалось вполне достаточно, чтоб окружающие сообразили, что с этим человеком лучше не связываться.
По-крайней мере, Лиза поняла сразу и, ошарашенная метаморфозой, тихо спросила
у подруги:
— А это вообще кто?
— Государственная тайна, — отмахнулась Алина.
Фелтингеры, на их беду, особой проницательностью не обладали. С их стороны ситуация выглядела просто: если кто-то над ними смеѐтся, надо его заткнуть. Особенно если смеющийся на голову ниже и гораздо слабее. По крайней мере, внешне.
Близнецы накинулись на противника одновременно с двух сторон. Два здоровенных кулака метнулись вперѐд, стремясь стереть усмешку с миловидного лица, но
в цель не попал ни один. Хрупкое существо неопределѐнного пола молниеносно отступило назад, крутанулось вокруг собственной оси и одновременно — вокруг Прима, и перехватило того за запястье. Хруст сломанной руки и вопль еѐ владельца прозвучали почти одновременно.
Второй Фелтингер обернулся на крик, увидел, как брат корчится от боли, глухо зарычал и бросился на обидчика с удвоенным пылом. Чтоб через мгновение обнаружить себя валяющимся на газоне с разбитым носом и шатающимся зубом.
Энтузиазма у него, впрочем, не убавилось, Сек всерьѐз собирался встать и навалять этой мелкой сволочи… но тут со стороны парка многозначительно раздалось:
— Так-так! Что я вижу? Господа студенты, вы попали в неприятности второй раз за
день?
По аллейке, ведущей от парка, приближался Перфи, небрежно помахивая тонким портфелем.
— Да мы вообще ничего не делали, — гнусаво запротестовал Сек, вытирая кровь с лица. — Просто мимо проходили, а эта… этот… — Парень замялся, не в силах определить, кто же их всѐ-таки побил, и в итоге обтекаемо заключил: — На нас напали!
— То есть я правильно понимаю, что на двух здоровенных лбов напал этот милейший человек?
Милейший человек тем временем забрал с лавки плащ, небрежно закинул его на плечо и сердечно улыбнулся Перфи:
— Здравствуйте, профессор. Кажется, мальчик головой ударился, вот и несет какую-то чушь. А второй вообще упал и руку повредил. Вы бы приглядывали за своими учениками.
— А это не мои, — легко отмахнулся географ. — У этих двоих другой куратор, вот пусть он с ними и мучается. Кстати, господа студенты, вам напомнить, где находится лазарет, или сами найдѐте?
Фелтингеры местонахождение лазарета знали прекрасно. Сами они там появлялись редко, зато других отправляли регулярно. Судя по злобным взглядам, они и сейчас были не прочь сплавить туда непонятного обидчика, но поостереглись связываться с ним при преподавателе и послушно поплелись в указанном направлении, поддерживая друг друга.
Перфи проводил их взглядом и пробормотал с лѐгким укором:
— Господин Силь, я признаю, что сильно задержался, но неужели вы настолько устали ждать, что начали в отместку калечить студентов?
— Школа существует, чтоб они могли учиться. Вот я и преподал урок, — резонно заметил замглавы разведки Истока. — Принесли?
— Да. Здесь все, что вы просили. — Профессор вытащил из портфеля папку с документами и несколько миниатюрных баночек и протянул собеседнику. — Могу быть ещѐ чем-то полезным?
— Пока нет, спасибо. Тем более, вас уже ждут. — Силь кивком указал на полуприкрытую дверь общежития, за которой затаились девушки. — Кстати, здравствуй, Алина. Хорошо выглядишь.
— Здрасьте, — пробормотала студентка, неохотно выбираясь из укрытия.
То, что еѐ заметили (и, судя по всему, довольно давно) оказалось неприятным сюрпризом. Но гораздо более неприятным было внезапно нахлынувшее ощущение, что всѐ произошедшее — спектакль, разыгранный специально для неѐ. Смотреть его, конечно, было очень увлекательно, и в целом Фелтингеры получили по заслугам, но переход от фарса к кровопролитию оказался чересчур внезапным.
Всѐ-таки до этого она знала Силя с совсем другой стороны.
Хотя… знала ли? Видела пару раз мельком.
Но он дружил с Ракуном, и этого было достаточно, чтоб считать миниатюрного разведчика хорошим человеком. Или хотя бы неплохим.
Но разве неплохие люди улыбаются, ломая окружающим руки? Да и вообще, нормально ли ломать руку человеку, который, по сути, ничего тебе не сделал? (Хотя если вдуматься: собирался сделать, просто не успел.)
— Алина, прости, я опоздал, — покаянно склонил голову Перфи, прерывая еѐ размышления. — Но раз ты ещѐ не дошла до главного входа, то, может, сделаешь вид, что не заметила моей оплошности?
— В крайнем случае, мы можем подойти к нему одновременно с разных сторон и порадоваться, что так удачно совпало, — осторожно улыбнулась девушка.
Сейчас она готова была оказаться где угодно и с кем угодно, лишь бы подальше от Силя и закапанной кровью травы. А заодно и от Лизы, удивлѐнно глядящей вслед. Отличница явно жаждала объяснений, но Алина совершенно не представляла, что ей сказать.
Глава 4, в которой поиски информации завершаются странным образом
В заросшем парке Стоит старинный дом.
(Король и Шут, Проклятый старый дом)
— Избиение младенцев, — первым нарушил молчание Перфи.
Алина кивнула. Сама думала о том же. И ещѐ немножко — о том, как примет их нынешний обитатель особняка Эллертов. Хорошо, если попадѐтся добрая старушка, которая напоит чаем, проводит до кабинета и великодушно оставит юную магиссу наедине с еѐ прошлым. А если нет? Если их встретит какой-нибудь хмырь, который непременно захочет присутствовать при поисках информации? Или хозяев вообще не будет дома, а слуги незваных гостей даже на порог не пустят?
И чем ей тогда поможет преподаватель географии? Сочувственно по плечу похлопает?
С другой стороны, он уже помог. Одна Алина ещѐ долго не рискнула бы никуда
пойти.
Девушка тряхнула головой, отгоняя грустные мысли. Пока что всѐ складывалось неплохо: дождь кончился, деревья вдоль дороги радовали взгляд первыми зелѐными листочками, в небе с дикими воплями носились ушедшие в загул марты, и даже Фелтингеры на ближайшие несколько дней были выведены из строя, хоть и не совсем законным методом.
Если бы их избил другой студент, того непременно ждало бы долгое и занудное разбирательство, но Силю вряд ли что-то грозило из-за такой ерунды. Однако…
— Вы его не любите? — спросила Алина, чтоб хоть как-то поддержать разговор.
— А за что его любить? — Перфи нервно поскрѐб щѐку и с удивлением обнаружил на пальцах остатки раздавленного комара. — Для него люди — как такие вот насекомые, прихлопнет и не заметит. Злобный мелкий паршивец.
— Он не злой! Ну, то есть не со всеми злой! — Девушка помнила, как Силь летом смотрел на горящий особняк Тивасара, как до последнего ждал и верил, что Ракун оттуда выберется. И как потом на него ругался. И всю обратную дорогу до Викены продолжал ругаться, пока не заснул на полуслове. — О друзьях он забо