й своей странной жизни – странной, как жизнь каждого мужчины), потому что может быть я снова захочу вернуться в армию, в которой провел все годы юности. Но сейчас мне необходимо остановиться, уйти – немедленно или через некоторое время. И я это – немного погодя – сделаю.
Вспоминаю безумный и жалкий вопль из пьесы, которую я недавно видел: "Остановите мир, я хочу выйти!"
Но невозможно остановить сумасшедший шар, с которым вместе мы движемся, законы тяготения не дают от него оторваться, и поэтому хочешь – не хочешь, живой или мертвый (конечно, живой, и по возможности подольше) – ты здесь.
Хорошо, что у меня есть ты, моя Брур, и хорошо, что есть место, где приклонить усталую голову.
Я знаю, что я недостаточно с тобой бываю, и что тебе иногда трудно так долго оставаться одной, но я верю в тебя, в себя, в нас двоих, верю, что нам удастся прожить нашу молодость, тебе – свою молодость и жизнь, а мне – свою жизнь и искру своей юности.
Все будет в порядке.
6. Что можно президентам?
Хаим Вайцман. Один из отцов-основателей Израиля, деятель сионизма и просто знаменитый химик.
И вот, 1949 год, Государство Израиль основано, отбилось от врагов и дозрело до необходимости заиметь себе президента.
Президентом избирают достопочтенного и уважаемого Хаима Вайцмана. Тот уже совсем было собирается президентствовать и желает выяснить объём своих полномочий. Объём выясняется довольно быстро: пожимать руки, надувать щёки и делать важный вид.
Вайцман удаляется в Реховот, в основанный им НИИ, где и пребывает до конца жизни, как, впрочем и после оного.
"Единственное, куда Бен-Гурион позволяет мне совать нос, – любит говаривать он, – это в мой носовой платок".
7. Дом, который построил…
Поселившись в Реховоте, Хаим Вайцман решает построить себе дом – поближе к месту работы. Желательно вообще на территории. Обращается он к своему старому знакомому, знаменитому немецкому архитектору Эриху Мендельсону, мол, нужен маленький уютный особнячок.
Мендельсон только что унёс ноги из Германии, потерял всё, нажитое непосильным трудом, а посему готов взяться за любую работу. Выбирается подходящий холм на территории института и раньше, чем Вайцман успевает опомниться, возникает первый этаж: мрамор, ковры, лестницы, бассейн, двойная теплоизолирующая стена…
Вайцман – человек обеспеченный, патент на изобретённый им способ производства ацетона сделал его богатым – но темпы, которыми Великий опустошает его счёт, начинают пугать. Да и жить в музее имени самого себя – удовольствие сомнительное.
Напару с женой им удаётся уговорить архитектора чуток умерить масштабы. И кстати, прорубить в боковой стене окна, кои Мендельсон считает буржуазным предрассудком. Будучи призван к здравому смыслу ("Тебе предрассудок, а мне тут жить"), архитектор окна пробивает. Из вредности – круглой формы, как в лучших домах Хоббитании.
В общем, второй этаж получается скромнее первого (не мрамор, а плитка), зато уютнее.
А архитектор является к заказчику и сообщает, что всё путём, остаётся один этаж и…
Вайцман – человек воспитанный, посему сообщение о том, что денег ВАЩЕ нет, ему удётся облечь в форму довольно пристойную.
А архитектор – ни в какую, мол нельзя комплекс оставлять незавершённым, позор и всё такое.
В конце концов приходят они к компромиссу.
Третий этаж бывает-таки построен, но состоит ровно из одной комнаты – что делает его изрядно похожим на рубку субмарины.
Говорят, раньше в ясную погоду оттуда можно было видеть окрестности Иерусалима.
Байки от Голды Меир
1.Тайный советник вождей
"Тебя просил зайти Берл".
Для отцов-основателей Израиля – "предложение, от которого нельзя отказаться".
Берл Кацнельсон. Нечто маленькое, встрёпанное, вечно в мятой одежде. Ни особых должностей, ни политического образования. В прошлой жизни вообще-то – просто библиотекарь.
Тем не менее с любыми проблемами отцы-основатели идут именно к нему. Кацнельсон проблему выслушивает, после чего закладывает руки за спину и начинает ходить по комнате, говоря сам с собой вслух, в стиле известного мультперсонажа. Продолжается это хождение по нескольку часов, причём отцы-основатели сидят, стараясь не отсвечивать и смотрят ему в рот. Потом хождение прекращается и выдаётся решение.
В ста процентах случев – верное.
2. Берегитесь баобабов
1963 год. В Израиль приезжает премьер-министр Бирмы У Ну. Дорогому гостю показывают достижения страны. Особенная гордость – высаженные своими руками леса под Иерусалимом.
Гость впечатлён. Он ёрзает на месте и выглядит крайне обеспокоенным. Переводчик переводит: "Господин премьер-министр просит передать, чтобы вы были очень осторожны с этими деревьями. Они ведь РАЗРАСТУТСЯ!"
3. Голодовка
В Израиле – невиданное. Голодовка протеста. Некий товарищ ставит палатку у самого Кнессета и обещает голодать, пока…
Народ стоит, глазеет.
Тут подъезжает премьерский лимузин, из лимузина появляется самолично Голда Меир. И, гремы многочисленными кастрюльками, бежит к голодающему.
"Ой-вэй, какой ты бледный, какой худой! Куда смотрит твоя мама! Вот, я тебе супчику принесла, скушай, ложечку за маму…"
Короче, голодовка накрывается тряпочкой.
Байки о дуэлях
1. Дуэль на пушках
1808 год. Генерал-адъютант Михаил Долгорукий, 28 лет. Фаворит княжны Екатерины Павловны.
Прибывает на фронт, в ставку генерал-лейтенанта Тучкова. И требует немедленно передать командование ему.
Тут получается у них распальцовка в стиле "А ты кто такой". С закономерным вызовом на дуэль.
Тучков отвечает, что генералам на войне стреляться – только противника радовать. И предлагает вместо того прогуляться вдоль линии фронта.
Что-то среднее между Судом Божьим и русской рулеткой.
…И решается вопрос при помощи трёхфунтового шведского ядра. Некрасивая такая дырка.
А через два дня после дуэли приносят Тучкову письмо из Санкт-Петербурга о производстве Долгорукова в генерал-лейтенанты с передачей командования и разрешением жениться на княжне.
Как это было в классике:
Спросил: «Какого числа?»
И с грустью понял, что почта
Сюда слишком долго шла…
2. Терпение и труд…
Уходя в отпуск, генерал Ушаков оставляет полк полковнику Ралю.
Неизвестно, что он обнаруживает по возвращении, но только выходит у господ офицеров разговор тяжёлый и неприятный. И кончается разговор вызовом на дуэль. Стреляет полковник стреляет отлично, что генерал стрелок весьма посредственный – ему тоже известно. Посему дуэлью он особо не беспокоится, откладывает недельки на две, берёт отпуск и начинает разгребать дела.
Генерал тоже берёт отпуск. И две недели с утра до вечера ходит в тир.
Назначенный день, дуэль. Стреляет полковник – пуля попадает в золотой образок на шее генерала. Стреляет генерал – полковник убит на месте.
Мораль: ТРЕНИРОВАТЬСЯ НАДО!
3. Поэт и критик
Вызывает как-то поэт Дельвиг на дуэль критика Фаддея Булгарина.
Булгарин, ветеран наполеоновской армии, прошедший с нею всю Россию до Москвы, отвечает холодным отказом: "Скажите барону Дельвигу, что я на своём век видел более крови, нежели он – чернил".
4. Их десять, нас…
1814 год. Париж. Оккупация.
Поручик Телавский обедает в парижском ресторане. Подсаживаются человек десять французских каваллеристов.
Начинаются разговоры, шуточки…
А Телавский – мужик здоровенный, рубака – но притом человек прекрасного образования, умный и превосходно воспитанный.
Блестяще отшучивается – на французском же, и в общем-то откровенно развлекается.
Но тут следует шуточка уж совсем за гранью фола – и поручик понимает, что всё, шуточки кончились.
Вызов – немедленный, дуэль на саблях – одна из самых страшных и кровавых, кстати разновидностей дуэли.
Тут правда выясняется, что остальные французы с товарищем вполне согласны.
"Мы будем драться по очереди", помните классику? Там правда вовремя подоспели гвардейцы кардинала. А вот как выглядело это в жизни.
Девять человек Телавский покрошил – одного за другим.
И был зарублен десятым.
5. Противник превращается в фарш
1645 год. Сэр Уильям Пэтти получает вызов на дуэль. Сэру Уильяму на тот момент 23 года, впереди – долгая и плодотворная жизнь – политика, наука, приключения.
Убивать противника не хочется, погибать самому – и того меньше.
А ему талдычат про выбор оружия. Ну он и выбирает. Не шпаги и не пистолеты. Топоры. Чудовищных размеров колуны из подвалов парламента, которыми колют дрова простолюдины.
Кончается впрочем всё бескровно – оторвать-то дуэльные топоры от пола благородным донам сил ещё хватает, но вот орудовать ими…
6. Гордость и предубеждение
1971 год. Фельдмаршал армии Уругвая называет подчинённого ему генерала социалистом.
Вызов следует незамедлительно.
25 шагов, 37 выстрелов – и ни одной царапины.
У обоих благородных донов – не самый молодой возраст. Обычный комплект старческих болячек. И – невероятная латиноамериканская гордость.
На дуэль – да в очках?! Не можно!
7. Особенности национальной дуэли.
А эта дуэль – из серии книг Нины Соротокиной, по которой впоследствие сняли фильм "Гардемарины, вперед".
Первая половина XVIII века. Окрестности Санкт-Петербурха. Два друга в сопровождении секундантов выезжают на дуэль. Местом выбран безлюдный островок в окрестностях Санкт-Петербурха. Ввиду драконовских законов против дуэлей ("вешать не только живых, но и трупы, буде таковые после дуэли окажутся"), выезд маскируется под пикник. Для убедительности берут бутылки, закусь, дыню даже.