Я побрел по дороге, чувствуя спиной штык, примкнутый к винтовке конвоира. Но путь был неблизкий, и мы разговорились. Вскоре мой конвоир, остановившись покурить (закурил и я), уже взял винтовку к ноге и беседовал со мной мирно, расслабившись.
Трудно сказать, чем бы все кончилось для меня в штабе этой части. Но мне повезло, как иногда бывает на войне. Мимо нас неспешно проезжала танкетка, из которой кто-то крикнул: «Николай, ты что здесь делаешь?!» Обращались явно ко мне.
Танкетка остановилась, и из нее вылез офицер разведотдела Западного фронта, участвовавший в подготовке нашей группы. Легко представить, каковы были его удивление и ужас, когда он увидел меня в нашем тылу, да еще и под конвоем.
Возможно, эта встреча спасла мне жизнь. Из-под конвоя меня тут же освободили, несмотря на яростное сопротивление конвоира, требовавшего от офицера взамен меня какую-то «справку».
Прямо на танкетке я был доставлен в разведотдел, где и поведал свою историю. Пришлось возвращаться в деревню за рацией, предварительно сдав уцелевшие шифры.
Вернувшись в штаб, я получил новые шифры. Уже была сформирована новая тройка, в которую я входил радистом. Через несколько дней мы ушли по тому же маршруту. Наше командование интересовало передвижение немецких эшелонов по направлению Вязьма—Можайск и переброска вражеских войск по шоссейным магистралям и прилегающим большакам. Требовалось также установить местонахождение немецких гарнизонов и штабов.
Только мы вышли в точку базирования и развернули разведывательную работу, с огромным риском получая даже несущественные сведения (агентура у нас отсутствовала), как отказала рация. Пришлось всей группой пробираться назад через линию фронта, что в октябре месяце было сделать непросто из-за густой «населенности» прифронтовой полосы войсками противника.
Вернулись мы злые и обескураженные»21.
Другой пример слабой подготовки разведчиков-маршрутников, действовавших в интересах ОС. В обоих случаях у разведчиков проблемы начинались при попытке общаться со своими.
«В середине августа братьев Кенен перебросили ближе к линии фронта. Первое боевое задание... Они должны были укрыться в населенном пункте, через который проходила передняя полоса нашей обороны, затем дождаться, пока оставленную территорию займут наступающие гитлеровцы, и выяснить, какие воинские части противника наступают.
Два неприметных худощавых паренька в потрепанных пиджаках и разбитых ботинках, проходившие мимо колонн военной техники, не вызывали у фашистских солдат подозрений и никак не вязались с представлением о разведчиках Красной Армии.
Скоро братья Кенен достаточно точно знали номера наступающих частей, количество танков и артиллерии. Задание было выполнено, и пора было выходить к своим. И тут возникла трагикомическая ситуация, чуть было не стоившая им жизни. После благополучного перехода линии фронта Виктор и Альфред были задержаны советским сторожевым постом. Против них говорило всё: и то, что они перешли передний край, и то, что у них нет никаких документов, и конечно же их немецкий акцент...
Положение было критическим. Попасть к своим и оказаться в таком положении — к этому братья не были готовы. Через несколько часов томительного ожидания их отправили в тыл. И там, к счастью, всё прояснилось»22.
Вместо профессионализма патриотизм
В сложившейся обстановке недостатки предвоенной работы, огрехи политического руководства страны и его грубейшие стратегические ошибки в выборе форм и методов вооруженной борьбы с началом боевых действий исправляли патриотизмом комсомольцев и других добровольцев. Именно это позволило за счет количества компенсировать недостаток качества.
«Недостатка в добровольцах вести разведку в тылу противника не было. Военкоматы наводнялись рапортами с просьбами направить немедленно на самый опасный участок фронта. Выбор представлялся в большом возрастном диапазоне от пятнадцатилетних юношей и девушек до глубоких стариков, участников еще русско-японской войны. [...]
Предложение служить в военной разведке расценивалось как проявление особого доверия командования и, как правило, безоговорочно принималось.
Трогательно и больно вспомнить, с каким безграничным доверием относились к своим командирам отобранные кандидаты, какие это были кристально чистые и преданные Родине люди, с какой готовностью шли они выполнять боевые задания. Многие из них, к нашей печали, назад не возвращались. Мария Жукова, Павел Кот, Иван Анисимов, Анна Пет-рожицкая, Еливавета Вологодская, Людмила Донская, Иван Ильясов, Хелена Кульман, Софья Осетрова (Дубова), Федор Илюхин, Галина Су-щева, Людмила Орлеанская, Лидия Вербовская, Борис Герасимов, Семен Мазур, Алексей Коробицын, Владимир Артемкин, Павел Кононенко, Вера Волошина, Мария Артемова, Николай Беляев, Владимир Шайкин, Мария Козлова, Порфирий Романенко, Иван Позняк, Иван Банов и сотни и тысячи других патриотов одними из первых вступили на трудную и опасную стезю.
[...] Хочу непременно сказать о беззаветном героизме и самоотверженности нашей молодежи, и особенно девушек-разведчиц. Многие из них направлялись в тыл противника прямо со школьной скамьи. Значительную часть радистов составляли женщины, стойко переносившие наряду с мужчинами все тяготы боевой жизни во вражеском тылу. Уже один перелет линии фронта на тихоходных транспортных или учебных самолетах и прыжок ночью с парашютом в неизвестность фактически являлся подвигом, а ведь это было только началом боевой работы, полной непрерывных опасностей»23.
Было бы неверным утверждать, что в начале войны в разведку приходили только вчерашние школьники Много было людей, которые имели опыт руководящей и партийной работы. Одним из них был Михаил Петрович Самсоник.
«Михаил Петрович Самсоник перед войной был председателем колхоза. С началом войны был призван в Красную Армию. Учитывая его организаторские способности и опыт партийной работы, был направлен в разведшколу. Два месяца Михаил настойчиво овладевал новой профессией, приобретал навыки выполнения разведывательных заданий, методы подготовки и проведения диверсионных актов в тылу противника.
После окончания разведшколы Самсоник несколько раз бывал в тылу противника. Начальник спецшколы № 1 разведотдела Брянского фронта майор Чернышев так характеризовал секретного сотрудника Самсоника: «В те дни, когда г. Елец находился в руках немцев, тов. Самсоник всегда добывал ценные сведения о противнике и передавал их через своего резидента в разведывательный отдел штаба Брянского
фронта. Эти сведения оказывали помощь командованию в планировании операций по разгрому противника и изгнанию его из Ельца...»
В 1942 году М.П. Самсоник получил первую боевую награду — медаль «За отвагу»24.
Примечания
1Никольский В.А. «Аквариум-2». — М., 1999. С. 45.
2Боярский В.И. Партизаны и армия: История утраченных возможностей. — Мн.; М., 2003. С. 136.
3Синицкий А.Г. Разведчикам ошибаться нельзя. — М., 1987. С. 17.
4Павлов А.Г. Военная разведка в 1941—1945гг.// Кочик В.Я., Лурье В.М. ГРУ: Дела и люди. — СПб., 2002. С. 588.
5 Люди молчаливого подвига. — М., 1987. С. 178— 179.
6Боярский В.И. Партизаны и армия: История утраченных возможностей. С. 138.
7Никольский В.А. «Аквариум-2». С. 48—52.
8 Там же. С. 47.
9 См.: Виницкий Л.Г. Бойцы особого фронта. — Л., 1980; Егупов Л.Ф. За всех или за себя? Быль о 1-м Добровольческом партизанском отряде ленинградских спортсменов-лесгафтовцев. — СПб., 1995; Петров Ю.П. Партизанское движение в Ленинградской области 1941—1944. — Л., 1973; Эрен-Прайс Б.И. Дни боевых тревог. — Л., 1985.
10Лубягов М. Д. Под Ельней в сорок первом. — Смоленск, 2005.
11 Позывные военной разведки. — М., 1998; Стре-тович А.П. Истоки формирования и будни Горьковской школы радистов-разведчиков. С. 221— 222.
12 Героические дела разведчиков-радистов в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 годов. — М, 2005. С. 137—144.
13ПодушковД. «Диверсант № 1». — Рукопись.
14Старинов И. Заместитель по диверсиям. — М., 2005. С. 77—79.
15ПодушковД. «Диверсант № 1». — Рукопись.
16Монетчиков С. Техника особой секретности// «Братишка». 2007. № 12.
17Никольский В.А. «Аквариум-2». С. 45—47
18Павлов А.Г. Военная разведка в 1941—1945гг.// Кочик В.Я., Лурье В.М. ГРУ: Дела и люди. С. 585.
19 ЦА МО РФ. Оп. 5894. Д. 2. Л. 223—228.
20Боярский В.И. Партизаны и армия: История утраченных возможностей. С. 136.
21Бобров Н. Смертник. — М., 1999. С. 12—19.
22 Люди молчаливого подвига. С. 180.
23Никольский В.А. «Аквариум-2». С. 45—47.
24Лота В. Тайные операции Второй мировой. —М., 2005. С. 286.
были открыты, но в них не было посетителей.
Вокзал был пуст. У будки одиноко сидел инвалид-стрелочник.
— Куда делось все начальство? — спросил я.
— Утекло, — коротко ответил он.
На станции, как и в городе, все свидетельствовало о поспешной, даже панической эвакуации, похожей ща бегство. Порванные провода, кучи еще тлеющих официальных документов, которые в спешке пытались уничтожить перед уходом, и вместе с этим элеватор, полный зерна, и нефтебаза с большим запасом горюче-смазочных материалов. Ларионова на установленном месте не оказалось. Возможно, он погиб в пути. Больше я его не встречал.
Единственное учреждение в городе, которое продолжало напряженно работать, был районный отдел НКВД. Сотрудники НКВД, проводившие параллельно с нами работу по созданию подполья в районе Мценска, помогли рекомендациями при подборе нужных для нас лиц, дали несколько адресов к своим доверенным людям, что значительно облегчило создание разведгруппы. Всё в основном закончили в три дня. Было найдено несколько человек, пожелавших добровольно служить в военной разведке. Понятно, что подготовить их по всем вопросам будущей опасной и трудной деятельности можно было лишь в самых общих чертах. Из запасов, сохранившихся в магазинах и на складах, разведчикам оставили примерно на год продовольствия: муки, сахару, консервов и даже вина.