жунов. Вэнь-ван упорядочил правление, Чжоу [достигло] процветания, [и] великих деяний [совершалось] всё больше. Затем постепенно наступил упадок, и тысячу лет не было доброй славы; разве это достойный конец прекрасного начала?! Но [со временем положение] исправилось, [стали] критичнее относиться к тому, что предшествовало, внимательнее — к тому, что оставляется потомкам. [Жизненный] путь [людей стал] ровным и спокойным, [им] легко было следовать; великих милостей было в изобилии, [они] без усилий [приводили к] процветанию; образцы — точно установлены, [им] легко [было] подражать; преемственность власти — упорядочена, [её] не трудно [было] соблюдать. Поэтому дела процветали с пелёнок[661] и превзошли двух правителей[662]. [Любое дело] сначала продумывали, [а потом] доводили до конца. Не было чрезмерностей, которые можно было бы осудить. Поднимались на Лянфу, восходили на Тайшань [для совершения жертвоприношений], чтобы прославить своё имя и добиться уважения. Добродетели Великой Хань бьют ключом [и] разливаются беспредельно, охватывают все вассальные государства, расстилаются, [подобно] облакам, расползаются, [подобно] туману, достигают всех владений императора, растекаются на весь мир. Всё живое насквозь пропитано [этой [123] благодатью], дух гармонии распространяется повсюду, воинственность ушла, близкое орошается в изобилии, далёкому достаются хотя бы брызги[663], основы зла уничтожены, темнота и невежество побеждены светом, [даже] ничтожные твари радуются благодати, и [все] головы повернулись к трону. После этого поймали драгоценного цзоуюя; выловили чудесное животное[664]; блюда для жертвоприношений готовили из необыкновенного злака, у которого на одном стебле росло шесть колосьев; принесли в жертву животное с двумя рогами, [растущими] из одного основания[665]; обрели треножники дома Чжоу [и] завладели [драгоценной] черепахой в [водах] Ци[666]; поймали в озере изумрудножёлтого дракона[667]. Духи и бессмертные останавливаются на отдых на [императорских] подворьях. Диковинные вещи меняют свой облик до неузнаваемости. Разве [не заслуживает] восхищения, что благоприятные предзнаменования стекаются сюда, [но ими] всё-таки пренебрегают, не осмеливаются говорить о жертвоприношениях. [Некогда в лодку] чжоуского [У-вана] прыгнула рыба и упала [к его ногам], а когда [они] переправились, вспыхнул [огонь][668]. Если бы это не приняли за предзнаменование, зовущее подняться на огромную гору[669], разве это не было бы постыдно?! Разве можно сомневаться, совершать жертвоприношения или нет?!
Тогда дасыма выступил вперёд и сказал: «Гуманность Вашего Величества питает всё живое, справедливость приводит к повиновению непокорных, все владения с радостью приносят дань, а сотни варварских племён несут [свои] дары, добродетель сохранилась в первозданности, по заслугам [Вам] нет равных, [Ваши] великие достижения проникли повсеместно, благие предзнаменования сменяют друг друга, сбываются в [свой] срок [и] появляются вновь и вновь. [Я] полагаю, что следует возвести алтари для императорских жертвоприношений на [горах] Тайшань и Лянфу, чтобы ещё больше прославить [Ваши дела]. Тогда верховный владыка Неба ниспошлёт [Вам] свои милости и продлит [Ваше] правление. [Вы,] Ваше Величество, из скромности не идёте на этот шаг. Нарушается согласие трёх духов[670], нарушается безупречность Пути правителя, и всех [Ваших] подданных это смущает. К тому же говорят, что сокровенная воля Неба проявляется в знамениях и ими нельзя пренебрегать; если бы их отвергали, то на Тайшань не было бы [тайных] знаков [о жертвоприношениях], а на Лянфу жертвы никогда не приносились бы. К тому же каждый прославляется, приносит пользу людям и приходит к концу в [своё] время, [иначе] что можно было бы рассказать потомкам о прошлом, [что] поведать о семидесяти двух правителях? [Надо] совершенствовать добродетели, [опираясь на] ниспосланные предзнаменования, и принимать предзнаменования как [руководство] к действию, [но при этом] не переходить границы разумного. Поэтому мудрые правители, не пренебрегая [124] [предзнаменованиями], совершенствовали ритуал [жертвоприношений] духу Земли, искренне [взывали] к духу Неба, высекали [надписи о своих] заслугах на [вершине горы] Чжунъюэ[671], что делало [их] почитаемыми [и] распространяло [их] великую добродетель, прославляло [их] имена, помогало им дарить счастье простому народу. Насколько же это грандиозно! Нельзя [допустить, чтобы] был умалён величественный облик Поднебесной [и] великие дела правителя. Хотелось бы, [чтобы вы,] Ваше Величество, защитили их неприкосновенность. А затем [следует] начать подбирать чиновников из искусных учёных мужей, чтобы они, озарённые отблесками вашей славы, подняли её на недосягаемую высоту и раскрыли [при этом свои] способности в исполнении служебных обязанностей. Столь же важно определить границы их полномочий и [затем], приведя в порядок ваши записи, создать [канон, подобный] Чунь-цю, и, продолжая традицию Шести[книжия], сделать [его] Семи[книжием]. [Необходимо] распространить [его] повсеместно, чтобы [оно] на века стало бы бурным чистым потоком, пробуждающим [в людях] сокровенные чувства, и [чтобы] слава [его] гремела, отражая величие ваших свершений. Совершенномудрые веками обладали громкой славой, [их] постоянно привлекали на службу в качестве руководителей, и следует приказать чжаньгу досконально изучить и использовать их пояснения».
Тогда Сын Неба, весьма изменившись в лице, воскликнул: «Хорошо! Я попробую это [сделать]!» И после глубоких размышлений обобщил взгляды гунов и цинов, изучил жертвоприношения фэншань и [воспел в] стихах обширность благодеяний, изобилие благовещих предзнаменований. И написал гимн, [в котором] говорилось:
По моему небосклону тучи проплывают.
Сладкие росы, обильные дожди [делают] эту землю радостной.
Животворная влага сочится повсюду.
Всё живое растёт без труда.
[Выросли] злаки о шести колосках.
Значит, полны мои закрома.
Это не просто дождь, орошается [всё кругом];
Это не просто смачивание, [вода] разливается широкими потоками.
Всё сущее полнится жизненной силой.
Сердце лелеет думы [о Небесном государе].
Знаменитые горы величаво стоят
В ожидании появления [Небесного] государя.
О государь, государь! Почему же не приезжаешь?!
Полосатый зверь[672]
Живёт в радости в государевом заповеднике;
Белое тело, чёрный узор, его облик — отрада; [125]
[Он] мягок и почтителен, ум [как] у цзюньцзы.
Слышали о его славе, ныне видим его приход.
Его поступь не оставляет следов.
[Он] — знак благих небесных знамений.
Так же было при Шуне, [и] возвысился род Юй.
Упитанный, гладкий цилинь
Гуляет по этим прекрасным холмам.
В первый месяц зимы, в десятой луне
Государь приносит жертвы в пригороде [столицы].
Мчится наш государь в колеснице.
Чтоб поднести благоприятную жертву [Небесному] владыке.
[Даже] при Трёх династиях такого не бывало.
Извивается жёлтый дракон, знаменуя добродетелей подъём.
[Его] раскраска поражает глаз.
[Его] сияние [видно] издалека.
Император явил себя, простой люд пробудился [ото сна].
В летописях записано, [что]
На [такой] колеснице [ездит] исполнитель воли Небес.
Воля Неба ясна, незачем повторять.
Используя сходство [вещей], совершают жертвоприношения горам.
[Если] раскрыть каноны и посмотреть в них, [то] грань между Небом и Человеком пропадает, верхи и низы взаимодействуют. Добродетель мудрого правителя в осторожности и заботе. Поэтому говорится: «Во [времена] расцвета следует думать об упадке, во [времена] покоя следует думать об опасности». [Чэн] Тан и У[-ван] заслужили почитание потому, что отличались благочестием, Шунь же обращал внимание на ошибки и упущения, опираясь на главные [нравственные] принципы. Об этом и шла речь.
Через пять лет после смерти Сыма Сян-жу Сын Неба впервые принёс жертвы Хоу-ту[673]. Через восемь лет [он] совершил обряд на [горе] Чжунъюэ, принёс жертвы на горе Тайшань, с глубоким почтением совершил обряд жертвоприношений на горе Лянфу.
Другие произведения Сян-жу — «Послание Пинлин-хоу»[674], «[Переписка] с пятью княжичами», «Записка о травах и деревьях» — я в главу не включил, а включил [лишь те] его сочинения, которые были известны среди знатных людей государства[675].
Я, тайшигун, скажу так.
Чунь-цю открывает [перед нами] сокровенное, И[цзин] делает изначально тайное очевидным, «Большие оды» [Шицзина] [126] повествуют о правителях и государственных мужах, но их мораль достигает и простого люда. «Малые оды» [Шицзина] осуждают успехи и неудачи мелких и себялюбивых личностей, но [в состоянии] воздействовать и на верхи общества. Пусть то, о чём говорится [в этих книгах], внешне несходно, их подход к морали един. Хотя Сян-жу [в своих одах] часто [использовал] пустые слова