на гору Шоуян, где питались одними травами и погибли от голода.
Столь же трагичны судьбы У Цзы-сюя (гл. 66) или поэта Цюй Юаня (гл. 84). Первый, несмотря на большие заслуги, был оклеветан перед уским ваном и приговорен к самоубийству. Труп его зашили в кожаный мешок и сбросили в Янцзы. Чуский поэт Цюй Юань, лишенный всех титулов и изгнанный с родины, утопился в реке Мило. В своей поэме «С мужеством в сердце» он писал о вынужденном одиночестве: «Стараюсь сдерживать чувство разочарования, Гасить обиды и быть сильным. И хотя я столкнулся с грязью, Но не сменил своих устремлений» (гл. 84). Не случайно в эпилоге главы Сыма Цянь говорит, что, лишь прочитав произведения поэта и побывав на месте его гибели, он по-настоящему понял, каким был этот человек. Число трагических эпизодов и судеб в жизнеописаниях Сыма Цяня весьма велико, что отражает эмоциональный настрой самого историка, который страстно обличал корыстолюбие, подлость, несправедливость.
И наконец, Ле чжуань больше, чем любой из пяти разделов Ши цзи, демонстрирует собой единство истории и литературы. Говоря о «Жизнеописаниях» Сыма Цяня, Н.И.Конрад подчеркивал, что они являются «своеобразными новеллами, в которых есть все, что требуется именно в литературном произведении — сюжет, герой, авторское отношение к сообщаемому... Какой огромный, сложный мир создал этот автор — какими красочными, яркими, выразительными, беспредельно разными людьми его заселил!» [40, с. 508-509].
Касаясь особенностей художественного языка Ши цзи и характерных его элементов, прежде всего хотелось бы особо выделить склонность историка к поэтическим пассажам в тексте и вообще к поэзии. Сыма Цянь поместил в «Жизнеописаниях» [23] фрагменты крупнейших поэм Цюй Юаня — «Поэма гнева и скорби» и «С мужеством в сердце», поэму Цзя И «Оплакиваю Цюй Юаня» (гл. 84), поэмы Сыма Сян-жу «О великом человеке» — об У Цзы-сюе — и «Императорская охота», об ошибках Эр-ши (гл. 117), предоставив, таким образом, место лучшим образцам древнекитайской поэзии. Часто встречаются в главах отдельные строфы стихов или песен, вложенные в уста героев (в гл. 7 — стихи Сян Юя, в гл. 8 — стихи Лю Бана, в гл. 9 — песня Чжао-вана, в гл. 27 — стихи У-ди, в гл. 126 — песня Ю Мэна и т.д.). Нередко цитируются стихи из Шицзина. По-видимому, поэтическая речь и поэтический настрой — обязательный элемент самого миропонимания историка.
Не менее характерна и другая черта Ши цзи и особенно Ле чжуаней — насыщенность народными пословицами и поговорками, в которых концентрировался опыт поколений, народные мудрость и юмор. Приведем лишь несколько примеров. «Упорный труд на поле лучше ожидания урожайного года; добросовестная служба лучше ожидания слепой удачи»; «Не нужно идти за сотни ли, чтобы продать хворост, не следует идти за тысячу ли, чтобы заготовить зерно. Если ты живешь на месте один год, то сей хлеб; если живешь десять лет, то сажай деревья; если живешь на месте сто лет, то пусть от тебя прибудет добродетель»; «Когда один уже мертв, а другой жив, познаются чувства дружбы; когда один знатен, а другой стоит низко, становится ясным, какие чувства их связывают» [254, т. VI, с. 3291, 3271-3272, 3114].
Еще одной яркой особенностью художественного стиля Сыма Цяня является афористичность, склонность к кратким сентенциям, которые украшают и дополняют ле чжуани, обогащают жизненные коллизии и речи героев: «В именах заложена своя судьба, а в вещах — свое назначение» (гл. 39 — Истзап, т. V); «Пока не отрастут крылья, высоко не взлетишь» (гл. 69); Лу Цзя сказал ханьскому императору: «Вы, сидя верхом на коне, завоевали [Поднебесную], но разве можно верхом управлять ею?» (гл. 97); «Если не знаешь, что это за человек, посмотри, кто его друзья» (гл. 102, эпилог); «Тот, кто крюк украл, будет казнен, тот, кто царство украл, становится князем» (гл. 124). (Подробнее о художественной стороне творчества Сыма Цяня см. [15].)
За пределами Китая интерес к Ле чжуань и, следовательно, к героям древней истории обозначился сразу же, как только «Исторические записки» стали известны ученым. Произошло это еще в XIX в., когда на Западе начали всерьез изучать китайскую культуру, философию и литературу. С середины того же столетия стали появляться и первые переводы на западные языки [24] китайских трудов, в том числе — отдельных «Жизнеописаний»: работы А. Пфицмайера (A. Pfizmaier), Т. Боннера (T. Bonner), А. Зоттоли (A. Zottoli), С. Арендта (S. Arendt) и др. На протяжении XX в. этот интерес к китайской историографии неизменно возрастал, и число переводов с китайского, в том числе и ле чжуаней, тоже увеличивалось. Назовем лишь некоторую их часть.
Более всего переводов сделано на английский язык, причем наиболее заметное место среди них занял перевод 40 жизнеописаний, выполненный Б.Уотсоном [204]. Небольшую группу ле чжуаней, связанных тематически, перевели Д. Бодде (D. Bodde) и Ф. Кирмен (F. Kierman). Среди переводчиков на английский отдельных глав или их частей известны П.Рудольф (P. Rudolf), Дж.Хайтауэр (J. Hightower), Х. Крил (H. Creel), Ч. Питон (Ch. Piton), В. де Бари (V. de Вагу). Г. Джайлз (H. Giles), М. Вилбур (M. Wilbur) и некоторые другие синологи. В числе переводчиков на французский язык можно назвать имена Х. Масперо (H. Maspero), Г. Маргулиеса (G. Margulies), Л. Виже (L. Wiger), М. Кальтенмарка (M. Kaltenmark); на немецкий язык — В. Грубе (V. Grube), Э. Хэниша (E. Haenisch), Ф. Хьюботтера (F. Hubotter), Э. фон Заха (Е. von Zach), Ф. Йегера (F. Jager), Р. Вилхелма (R. Wilhelm).
Что касается переводов глав Ле чжуань на русский язык, то начало им положил отец Иакинф (Н.Бичурин), переведя гл. 110, посвященную сюнну, В нынешнем столетии эту работу продолжили академик В.М.Алексеев [33], В.А. Панасюк [84], Ю.Л. Кроль, Л.С. Переломов, В.С. Таскин, Л.Д. Позднеева, Л.E. Померанцева и некоторые другие. Кроме того, следует учесть, что во многих литературных антологиях, хрестоматиях по восточной философии и других сборниках публиковались материалы, посвященные известным мыслителям, реформаторам, поэтам Древнего Китая (Конфуцию, Шан Яну, Цюй Юаню и др.), которые иногда сопровождались отрывками из их жизнеописаний. Все сказанное выше позволяет считать, что знакомство западных и российских читателей с «Жизнеописаниями» Сыма Цяня уже состоялось, но настоятельной необходимостью остается полный перевод как всего памятника, так и интереснейшего его раздела — Ле чжуань.
Необходимо сказать о совершенно новом виде трактовки «Жизнеописаний», появившемся в Китае и Японии примерно в середине нашего столетия. Речь идет о переводах глав Ши цзи на современный, близкий к разговорному, китайский язык байхуа и современный японский язык. В этом ряду достаточно назвать лишь несколько наиболее крупных трудов этого типа [218; 220; 238; 322].
В Японии в последние десятилетия тоже осуществляется[25] аналогичная работа. В первую очередь можно назвать 8-томный труд Фумио и Такео Отаке [252]. Этому же направлению принадлежат работы Кода Рентаро, Ногути Садао и некоторых других японских синологов.
Изложение содержания древних текстов жизнеописании Сыма Цяня на современных разговорных восточных языках помогает лучше понять их истинный смысл в интерпретации сегодняшних ученых Китая и Японии и в какой-то мере облегчает наш перевод ле чжуаней на русский язык.
Общую картину состояния переводов на европейские языки из всех разделов Ши цзи на начало 1960-х годов можно найти в статьях Ф. Йегера и Т. Покоры [158; 185]. Наше вступление к новому тому перевода памятника несколько дополнит эти данные тридцатилетней давности.
Мы рассмотрели некоторые аспекты содержания и литературной формы первых биографических сочинений китайской историографии, представленных разделом Ле чжуань в «Исторических записках». Остается вкратце проследить, как жанр жизнеописаний развивался в дальнейшем. В эпоху Хань (II в. до н.э. — начало III в. н.э.) он заметно обогатился. С I в. до н.э. появляются труды, связываемые обычно с именем Лю Сяна (77-6 гг. до н.э.). Это Ле сянь чжуань («Жития святых») и Ле нюй чжуань («Жизнеописания [выдающихся] женщин»), в значительной мере основанные на преданиях и притчах легендарного характера. В капитальном 100-главном труде по истории западноханьской империи — Хань шу, составленном Бань Гу (32-92 гг. н.э.), раздел Ле чжуань занимает 70 глав. Начиная с Хань шу открылся счет историям отдельных династий (всего их насчитывается 25), которые получили наименование Чжэн ши («Правильные, официальные истории»).
В период Восточной Хань (25-220 гг. н.э.) в биографическом жанре появляются некоторые новации в виде таких сочинений, как Цицзю чжуань («Жизнеописания почтенных лиц и старцев»), Сяньсянь чжуань и Хоусянь чжуань («Жизнеописания древних и поздних мудрецов»). Наконец, создаются Бе чжуань («Отдельные, или разные биографии»), где описана жизнь людей, не упомянутых в династийной истории, героев местного масштаба, регионального уровня.
Самостоятельное место в биографической литературе средневекового Китая занимает ее буддийская ветвь. Отметим сочинение Хуэй Цзяо (497-554 гг.) Гаосэн чжуань («Жизнеописания достойных монахов»), в которое вошли биографии 257 основных [26] персонажей и около 200 — второстепенных лиц, живших в период с 67 по 518 г. н.э. За последующие столетия появились новые труды этого же направления — Дао Сюаня Сюй гаосэн чжуань («Продолжение жизнеописаний достойных монахов»), Цзань Нина Сун гаосэн чжуань («Сунские жизнеописания достойных монахов»), Жу Сина Домин гаосэн чжуань («Жизнеописания достойных монахов [времен династии] Великая Мин»). В них содержатся биографии более полутора тысяч исторических лиц. Таким образом, этот буддийский блок занимает заметное место в общем историко-биографическом наследии Китая. (Общую оценку трудам буддийской агиографии дал М.Е.Ермаков: [24].)