Я воображал себя юношей в картине Иванова «Явление Христа народу» и прямо-таки физически осязал тепло, даже жар взора великого человека, от которого распускаются в душе замечательные чувства и ты как бы обновляешься.
Девушка слушала его, широко распахнув свои зеленоватые глаза, потом произнесла:
– Вы удивительный человек, Андрей Николаевич. Я готова слушать вас вечно, но, простите меня, я очень устала, буквально с ног валюсь, – и взяла его под руку.
Когда они вышли из музея, Андрей Николаевич сказал:
– Я ставлю Третьяковку выше Музея изобразительных искусств. Это жемчужина, недооценённая в мире. Как жаль, что ни Европа, ни Америка до сих пор не признали по достоинству русскую живопись!
Отойдя несколько шагов от музея, они увидели немолодую женщину, цыганку, просившую милостыню. В руках у неё был небольшой плакатик с таким обращением: «Добрые люди, помогите! В далёком сибирском городе умер мой сын. А у меня нет денег на дорогу, чтобы попрощаться с ним. Помогите, пожалуйста!»
Андрей Николаевич остановился и прочитал этот призыв бедной матери.
Цыганка тем временем вгляделась в него и вдруг воскликнула:
– Андрюша Николаевич! Никак вы?
В тот же миг он тоже узнал её и удивлённо произнёс:
– Кармелла, бедная, неужели с тобой случилось такое несчастье?
Он наклонился и с жаром пожал её скрещенные руки.
– Я помогу тебе! – проговорил он. – Какая удача! Я только вчера получил зарплату!
Потом обернулся к Юлии и пояснил:
– Это та самая цыганка, которая мне предсказала счастливую встречу с вами!
– А я, признаться, подумала, что вы всё это выдумали…
Андрей Николаевич достал бумажник, вынул из него всё содержимое и отдал нищей. Затем снова обратился к Юлии:
– Будьте добры, отдайте всё, что у вас есть с собой, я вам тут же верну.
Девушка повиновалась, и содержимое её кошелька оказалось в руках цыганки.
Та горячо благодарила, пыталась даже целовать им руки, но Андрей Николаевич обнял её на прощание, и они под благодарные причитания женщины удалились.
Когда они отошли, Юлия спросила:
– Вы близко знали эту женщину?
– Да нет, отвечал он, – несколько раз встречал её на рынке, как-то разговорились, и она погадала мне.
– Вы потрясающий человек, – внимательно глядя на него, произнесла девушка. – Малознакомой женщине отдаёте всё, что имеете, как вы сами-то жить будете?
– Но она же в беде, – оправдывался Андрей Николаевич. – А я проживу. У меня есть деньги на книжке, я сегодня же возьму и верну вам долг. Вот, копил на машину, – пояснил он, – но ничего, она подождёт…
– Я часто задумываюсь о соотношении случайности и закономерности, – философствовал Андрей Николаевич.
Они с Юлией сидели на лавочке Гоголевского бульвара. Девушка забралась на скамейку с ногами, взяла его под руку и уютно прижалась головой к его плечу.
– Аннушка случайно пролила масло на трамвайные рельсы, – продолжал Андрей Николаевич, – и в результате бедный Берлиоз остался без головы.
– Неистовый Германн случайно «обдёрнулся» в картах, и судьба его полетела под откос.
– Но что интересно: может быть, совсем это не случайность, а чей-то промысел – то ли божий, то ли дьявольский. Но для Берлиоза, так же, как для Германна, это уже не важно.
– Но, как говорится, вернёмся к земному, – вновь заговорил Андрей Николаевич. – В один прекрасный день ваш покорный слуга спустился в метро и вошёл в совершенно случайный вагон. И вдруг почувствовал, что попал в какую-то чудесную ауру, в которой ему сказочно хорошо. Оглянулся и увидел источник этого замечательного явления – прекрасную девушку с карими глазами с зелёной искоркой. И только после этого обнаружил на её руках заветные родинки и тогда понял, что встретил свою любовь.
Опять же: случайность это или закономерность? Ведь это было предсказано четверть века назад. И именно эта девушка много раз являлась ему во сне…
Андрей Николаевич несколько минут помолчал, как бы сдерживая кипящие страсти, потом резко повернулся к Юлии и горячо проговорил:
– Я не в силах больше молчать! Юлия, я люблю вас! Я не могу без вас жить!
Девушка повернула к нему своё красивое лицо и посмотрела умоляюще:
– Андрей Николаевич, дорогой! Вы ведь умный, проницательный и чуткий человек! Вы не можете не видеть, что моё отношение к вам становится всё теплее с каждым днём. Но не мучайте меня, не торопите, дайте самой разобраться!
На этот раз молчание было особенно продолжительным. Оба приходили в себя, собирали обрывки чувств и мыслей. Первым заговорил мужчина:
– Помните, Юленька, одну чудесную сцену из «Анны Карениной»? О несбывшемся романе Сергея Ивановича Кознышева и Вареньки? Она была влюблена в него, и он вроде бы полюбил её. Все окружающие, да и они сами, ждали: вот-вот он объяснится, а там, как гласит поговорка, «весёлым пирком да за свадебку».
И вот кульминационный момент, общество идёт на прогулку в лес. Идут и наши влюблённые.
Сергей Иванович издали любуется Варенькой: какая она красивая, какая кроткая, какая религиозная – точно такая жена нужна ему. Всё, решено!
Он твердит про себя горячие слова признания, которые сейчас скажет ей. Подходит к Вареньке, присевшей на грибной поляне и нетерпеливо ожидающей его объяснения, открывает уже рот, но тут какая-то бытовая мелочь, а может быть, мысль отрывает Сергея Ивановича от намеченного плана, он теряет уже налаженную было колею и всё дальше уходит от уже проглянувшейся цели. Через минуту оба влюблённых уже понимают, что объяснение между ними никогда не состоится. И бог весть, случайность это или чьё-то предначертание…
Андрей Николаевич переводит дух после жаркой речи и тихо заканчивает:
– Вот и я ужасно боюсь, что осуществлению моих надежд помешает какое-то событие, что-то неведомое и неотвратимое. И для меня будет совершенно неважно, случайность это или чья-то злая воля.
Учтите, мы в разных возрастных категориях, и если вам ещё можно подождать, то мне необходимо поспешить.
Но вы должны знать, Юлия, что мечта моя – чтобы вы ответили на мои чувства. А запредельная мечта – чтобы вы родили мне сына…
Девушка ничего не ответила, только крепче прижалась к нему. Они неохотно поднялись со скамейки и пошли в сторону Юлиного дома.
Но этому вечеру не суждено было закончиться добром.
Когда они подошли к подъезду, из темноты вынырнула высокая фигура. Это был неуёмный ухажёр девушки – Борис.
Тут самое время заметить, что в период первых, вынужденных свиданий с Андреем Николаевичем, Юлия ещё продолжала встречаться с Борисом, но потом, когда её отношение к более старшему поклоннику изменилось, она прекратила рандеву с молодым человеком.
– Вот я и дождался вас, любезная парочка, – насмешливо проговорил он. – Всё хотел посмотреть на эту, как говорит всезнающая мама, «Юлькину любовь».
– Боже мой! – Борис всплеснул руками. – Это и есть он? Этот старпёр?
Молодой человек сделал резкий агрессивный выпад в сторону Андрея Николаевича – из арсенала карате или какого-то другого восточного единоборства.
Но Андрей Николаевич не дрогнул, не сделал защитного движения, и даже не изменился в лице. Он пристально посмотрел на Бориса и внятно произнёс:
– Вы, молодой человек, со временем будете таким же, как я. А вот я никогда не был и не буду таким невоспитанным и таким смешным, как вы сейчас.
Борис был обескуражен. Он растерянно посмотрел на Юлию и со словами «Ну и чёрт с вами» развернулся и скрылся в темноте.
Две недели Андрей Николаевич не мог связаться с Юлией: её мобильник не отзывался. В конце концов он решился позвонить по домашнему телефону, которым девушка разрешила воспользоваться только в самом крайнем случае. Наконец-то он услышал её голос:
– Андрей Николаевич, у меня страшное горе: мама умерла. Приезжайте ко мне, пожалуйста.
И он помчался к ней.
Юлия встретила его в домашнем халате, вся заплаканная. Она бросилась к нему на шею и со слезами твердила:
– Какой ужас! Ещё не старая женщина, всего шестьдесят, никогда не жаловалась на сердце, и вдруг – обширный инфаркт! Как я не догадалась? Мы решили, что это боли в лёгких, с которыми у неё были проблемы, приняли какие-то лекарства, не сразу вызвали скорую… Ах, какая же я дура! Если бы поняла, можно было её спасти!
Андрей Николаевич бережно поднял девушку на руки, отнёс в комнату, усадил на диван и сам сел рядом. Юлия положила голову ему на колени и тихо всхлипывала.
А он ласково гладил её мягкие волосы.
– Посмотрите на неё, – девушка кивнула на фотографию в траурной рамке. – Красивая, весёлая, жизнерадостная! Разве такие должны умирать? Как мне продолжать жизнь без неё?
– Юленька, вы любите свою маму?
– Ужасно люблю, – девушка даже сжала кулаки.
– Пока вы её любите и помните, она всегда будет с вами. Вот и сейчас она глядит на вас с небес.
Андрей Николаевич внимательно посмотрел за окно:
– Ну конечно, я её вижу! Взгляните, Юленька, вон на то облако над высотным зданием!
Она недоверчиво посмотрела по направлению его взгляда.
– Видите на облаке силуэт сидящей женщины? Гордо вскинутая голова с пышной причёской, царственно нарядное многоярусное платье, нога закинута за ногу, а рука вытянута в нашу сторону. Она что-то хочет сказать вам, Юленька!
Поражённая девушка вглядывалась в силуэт на облаке, потом заглянула в бездонные глаза Андрея Николаевича и тихо прошептала:
– Вы волшебник!
Над облаком пробежал ветерок, который развеял призрачные контуры.
– Мама устала, – проговорил Андрей Николаевич, – она пошла отдыхать. Уже поздно.
Юлия обняла его за шею, притянула к себе и поцеловала:
– Спасибо вам, дорогой мой человек.
При этих словах девушка пристально посмотрела на него и вдруг осознала, что этот человек ещё и хорош собой: крупный нос с горбинкой, упрямая складка губ, высокий лоб – всё это делало его лицо благородным и мужественным. Некоторое время она любовалась им.