– Ну что, ты сможешь помочь?
Агафья засмеялась. Смех у неё был противный, режущий слух и просмеявшись, она ответила:
– Я уже помогла. Но ты должен знать. Те силы, которые помогают мне, они не всегда делают то, что от них хотят, вернее сказать, что делают они так, как они это видят. Отговаривать тебя, я не стала, видела, что это бесполезно. Езжай в город и надейся на то, что всё получилось. Платы мне не надо. Сейчас не надо. А когда сможешь, тогда и заплатишь. Всё. Я очень устала.
Она развернулась и пошла в дом. Мать подхватила меня под руку и потащила в сторону дома. Я сделал несколько шагов и сказал:
– Мам, она не чего не сделала. Я не верю в то, что она могла помочь. Я вообще не понимаю, какого чёрта я сюда припёрся.
И в этот момент у меня в кармане завибрировал телефон. Я достал его и уставился на дисплей. Звонили из больницы. Сдвинул зелёную трубку большим пальцем и медленно поднёс телефон к уху. Я ожидал услышать самое страшное, но усталый голос в трубке мне сообщил, что буквально произошло чудо и Вероника пришла в себя, что её показатели не просто стабилизировались, а практически пришли в норму.
Через пять дней, моя Вероника была дома. Я забрал её из больницы и привёз в нашу квартиру. Моя девочка была дома. Она была ещё слаба, она больше молчала и почти не улыбалась, но она была дома, рядом со мной.
На вторую ночь, я проснулся от того, что мой мочевой пузырь, решил, что мне пора вставать. Я провёл рукой по кровати и не обнаружил рядом с собой Вероники. Глаза сразу распахнулись и я резко сел. Конечно она могла пойти в туалет, на кухню попить воды, да что угодно. Я встал, моргнул несколько раз, чтобы привыкнуть к темноте и отправился искать Нику. Она была в ванной комнате, стояла перед зеркалом не включив свет. Она стояла и молча смотрела на своё отражение. Совершенно не понятно, что она могла там увидеть, но она стояла и смотрела. Я тихо позвал её, но Вероника не как не отреагировала. Щёлкнув выключателем, я зажёг свет. Ника вздрогнула и повернулась ко мне. На секунду мне показалось, что в её глазах нет зрачков, но моргнув, наваждение пропало.
Прошло ещё два дня. Вероника совсем перестала улыбаться. И практически всегда молчала. Но странно было ещё и то, что она совершенно не чего не ела, а только пила воду. Я пытался разговорить её, пытался как-то отвлечь, но у меня не чего не получалось. Даже на мои поцелуи и прикосновения, она совершенно не реагировала.
Ночью я проснулся от странных шорохов. Глаза я открыл не сразу. Наверное испугался. Но переборов свой страх, я посмотрел на то, что издавало шорохи. Моя Вероника, совершенно голая танцевала. Она кружилась и двигалась по комнате. Я сел и тихо спросил:
– Ника, что ты делаешь?
Девушка застыла и вдруг резко повернулась в мою сторону. Теперь я точно уверен, что зрачков в её глазах не было. Словно мертвец заглянул мне в самую душу. Меня передёрнуло, а Ника скривившись в подобии улыбки, проговорила:
– Там мне было хорошо. Там мне было спокойно, а тут совсем не как.
Сказав это, она упала на пол, а я вскочил, подхватил её на руки и положил на кровать.
До утра я больше не ложился и только пил кофе сидя на кухне. Несколько раз я заглядывал в спальню и смотрел на Веронику. Она лежала на кровати. Её грудь поднималась и опускалась от ровного дыхания. Я уже не сомневался, что там в нашей постели, лежит не Вероника. Там теперь уже только её оболочка. Именно по-этому она не ест, она не улыбается, она не разговаривает, она не живёт, она только существует. Вот сейчас, я осознал, что из больницы, я привёз не Веронику. Нет, не правильно я формулирую. Я привёз тело Вероники, а вот где её душа, я теперь не знал. Но точно знаю, кто мне ответит на этот вопрос.
К дому Агафьи, я притащил Веронику, когда на деревню уже опустились сумерки. Она всю дорогу не задавала мне вопросов. Такое ощущение, что ей вообще было плевать на то, куда и зачем её ведут, везут, тащат. А проклятая ведьма вновь сидела на ступеньке крыльца. Вновь была одета в чёрное платье и вновь она ждала меня. Увидев меня с Вероникой, она просто встала и сказала:
– Предупреждала ведь. Заходите в дом.
В доме у ведьмы, я оказался впервые. Пахло старостью, варёным мясом и чем-то странным, совершенно не знакомым. Обычный деревенский дом. Стол на середины комнаты, на нём серая скатерть и не каких черепов, чёрных свечей и тому подобной атрибутики. На стене картина. Лес и медвежата. Старенький диван. Сервант с чайными чашками на блюдцах. Вход в другую комнату, вместо двери старая занавеска. Нет телевизора, вот это я почему-то сразу отметил, хотя думал, что увижу на тумбе какой-нибудь старый аппарат с выпуклым экраном. Я посмотрел на ведьму и сказал:
– Вот она. Вот Вероника, но только она уже не такая. Она словно без души.
Агафья посмотрела на девушку, которая просто стояла и смотрела на картину. Старуха глядела на неё несколько минут и проговорила:
– Вижу. Вижу, что без души. Вижу, что больше нет девчонки с которой ты мог говорить часами, мог кувыркаться в койке, с которой тебе было хорошо, удобно и комфортно. Ты мальчик вот какой вопрос себе задай. А ты хотел вернуть свою личную и удобную развлекушку со всеми вытекающими, или человека? Ты спроси себя. Ты её любил, любил по-настоящему, или тебе с ней хорошо и удобно? Меня винить не спеши. Я лишь посредник. Я только передала твои желания, а там приняли решение, увидели то, что ты действительно хотел.
Она вроде спрашивала, а вроде и утверждала. Ведьма замолкла, а я задумался. Я много раз говорил Нике, что люблю её. Я наверное и сам в этом был уверен, или просто хотел заставить себя в это поверить? А ведь если посмотреть на всё честно, без попыток обмануть себя. Я переехал к ней в квартиру. До работы стало ближе добираться. Хозяйке квартиры, вредной тётке, за аренду платить не надо и больше денег стало оставаться на себя любимого. Вероника вкусно готовила. Хорошо зарабатывала, гораздо больше меня. И не мало денег мне отсыпала на всякие хотелки. Мои хотелки. В постели она выполняла все мои желания и старалась так, как не во всяком порно девки умеют. Я закрыл глаза. Вспомнил все те моменты, что мы были вместе. Как мне было хорошо и комфортно. А ведь и правда. Мне было просто хорошо и удобно. А что же теперь?
Я открыл глаза. Вокруг вдруг стало темно. А ведь я хорошо помнил, что закрывая глаза, вокруг меня были сумерки, но не темнота и вдруг, прямо перед моим лицом появилось лицо Ники с белыми глазами и она зашептала:
– Ты сделал так, что я теперь не там и не тут. Ты сделал так, что несчастнее меня нет на этой планете и может даже во всей вселенной. Ты лишил меня моего мира и покоя, ради своего удобства и своего комфорта. Ты тварь. Ты не человек.
Я почувствовал холодные пальцы Вероники у себя на шее и понял, что она сейчас их сдавит и на этом всё закончится.
Агафья стояла возле двух тел. Виктор сидел на диване. Он был мёртв и на его шее темнели следы от пальцев Вероники. Девушка лежала на полу у его ног. Её голова была разбита и темный мозг, воняющий гнильём смешался с черной кровью и длинными волосами на макушке. Из-за занавески, которая прикрывала вход в соседнюю комнату вышла мать Виктора и глядя на мертвецов, проговорила:
– Теперь мы в расчёте? Ты сделала всё, что я хотела и я не знала отказа не в чём в этой жизни. А я отдала тебе своего сына, как мы и договаривались.
Ведьма улыбнулась и сказала:
– Теперь в расчёте. Всё получилось даже лучше, чем я предполагала. А за девчонку, ты можешь попросить у меня ещё одну хотелку.
Мать парня улыбнулась и задумалась.