Клатч или кошелек
…Перед сном он стукнул кулаком по подушке, извлек из тумбочки возле кровати помещенный туда кошелек и дважды пересчитал восемь бумажек пятирублевого достоинства…
Во многих странах не принято ходить с пачкой денег в кармане. В наличии имеется лишь небольшая сумма на чашку кофе или на пачку сигарет. Да и зачем напрягаться с наличными, если для этого давным-давно придумали кредитные карточки. Вот и россияне, как и весь цивилизованный мир, теперь предпочитают не носить наличных денег в кармане. Пластиковую карточку сегодня имеет каждый четвертый взрослый россиянин, и количество их продолжает расти с каждым днем. Мало того что карточками очень удобно расплачиваться, так на них еще растут и проценты. А вот от ношения денег в кошельках и всевозможных портмоне денег не становится больше. Но тем не менее карточки карточками, а нал в кармане всегда греет душу, да и чувствуешь себя более уверенно. Зря, что ли, ходят толстые дядьки с барсетками, ведь не ключи же от квартиры они в них носят. Хотя отсутствие наличных денег — это вроде как удел состоятельных людей.
Такие аксессуары, как кошельки, портмоне, бумажники, барсетки и клатчи, прочно остаются в нашем обиходе. Да и кредитки надо в чем-то носить. В бумажниках и кошельках сегодня носят не только наличные деньги, но и кредитные и дисконтные карты, визитки, фотографии, квитанции, чеки, словом, наш кошелек превращается в своеобразный мини-банк. Да и сам кошелек нужно куда-то класть. С таким наполнением кошелек в карман не очень-то и спрячешь. Вот и ходят дамы с сумками, клатчами (исторически клатч, пожалуй, ближе всего к кошельку — кошель, сшитый из ткани, кожи, а часто и из высушенной бычьей мошонки, носили так же в руках), а «солидные» джентльмены с барсетками. Впрочем, мужчины все же предпочитают носить свои портмоне и бумажники в карманах.
Похоже, что не за горами время, когда и кредитки станут анахронизмом. Деньги сегодня стремительно уходят в виртуальный мир, на всевозможные Webmoney. Сегодня уже можно расплачиваться за покупки, и вовсе не имея никаких, даже виртуальных денег, достаточно того, чтобы на вашем продвинутом телефоне не было отрицательного баланса.
Виртуальные деньги не звенят в кошельке и не шелестят в наших бумажниках, но вполне подходят для оплаты товара в интернет-магазине, осуществления интернет-платежей и перевода некрупных сумм денег на другие счета. Преимущества виртуальных денег неоспоримы — удобство, многофункциональность, безопасность. Такие деньги точно никогда не украдут из вашего кармана, вы их никогда не потеряете, а покупки на них можно совершать, не отходя от компьютера и не выходя из дома.
Уже сейчас достаточно большое количество людей совершают покупки через Интернет, пользуются интернет-магазинами. И число их постоянно растет. В сущности, виртуальные деньги — это тот же кошелек, и в целом специфика использования уже установленной программы «Кошелек» очень напоминает наш реальный счет в банке. На наш счет могут переводиться деньги в случае продажи чего-либо или оказания какой-то услуги, а также сниматься в случае покупки. Кроме того, при проведении каких-либо операций с нашего счета могут сниматься определенные комиссионные проценты и, наоборот, начисляться какие-либо проценты по вкладам.
О благосостоянии друг друга люди испокон веков судили именно по размеру кошелька. Денег в их современном виде в древности не существовало, и был принят натуральный обмен. В Древнем Египте в рамках натурального обмена появился так называемый эталон стоимости товара, его роль играла медная спираль «утен», а позже кольцо «дебен». Они переходили из рук в руки в тех случаях, когда было необходимо компенсировать небольшую разницу в стоимости обмениваемых товаров. У северных народов денежной единицей служил олень. Эквивалентами денег также были сахар, какао, опиум, слоновая кость, ценные шкурки, табак, копья, перец и пр. Такое богатство в кошельке не спрячешь. Если что-то из перечисленного можно было еще нанизать на нитку, а сыпучие деньги сложить в мешочек, то придумать кошелек для «объемных денег» было сложнее.
Позже мешочки-кошельки практически без изменений заимствовали древние греки, которые привязывали мешочки к поясу хитона и использовали для ношения монет. Существенные изменения во внешний облик кошельков внесли римляне. Они не только впервые применили в качестве материала кожу, но и инкрустировали ее и украсили вышивкой, сделав кошелек непременным атрибутом женского костюма. Вскоре римлянки стали использовать удобный и привлекательный аксессуар для хранения украшений и косметики. Та же ситуация сложилась и в арабском мире, где сумки-кошельки делались из богатых парчовых тканей, расшивались золотыми и серебряными нитями. А вот в Древнем Китае и Японии кошельков как таковых не существовало достаточно долго. Дело в том, что «дальневосточные монеты» имели отверстия в центре и носились просто на кожаных или шелковых шнурках. Со временем роль кошельков в этих странах также стали играть поясные мешочки.
Подобный способ хранения денег был известен и на Ближнем Востоке. Там в складках пояса носили не только деньги, но даже табак и мелкие покупки. Большой популярностью пользовались сарацинские кисеты, привезенные крестоносцами с Востока в XIII веке. Как правило, они украшались серебряными колокольчиками, эмалью и миниатюрными портретами.
С XVI–XVII веков кошельки на поясе стали атрибутом преимущественно женской моды. Они носились под верхней юбкой, в которой для удобства был специальный разрез, и предназначались не только для денег, но и для личных вещей, по сути, такой кошелек был прообразом дамской сумочки. Появились же дамские сумочки в XVIII–XIX веках, когда маркиза де Помпадур, фаворитка короля Людовика XV, ввела в моду фасон помпадур, а супруга императора Наполеона, Жозефина, — фасон ридикюль. А вот мужской кошелек значительно видоизменился после появления одежды с карманами. На смену вместительным кошелькам пришли небольшие мешочки для хранения круглых денег. Клали-то их как раз в карманы.
Слово «бумажник» появилось в XVII веке, и означало оно — сумка для бумаг. Синонимом кошелька бумажник стал лишь в XIX веке, когда в России и Европе получили широкое распространение бумажные деньги. Впервые они появились в Китае в конце первого тысячелетия нашей эры, в Европе (в Стокгольме) первые выпуски банкнот были осуществлены в 1661 году, а в России ассигнации появились лишь при Екатерине II, в 1769 году.
Кошельки и бумажники XIX века представляют значительный интерес. В начале столетия в моде были продолговатые кошельки с металлической оправой, а также кошельки шести- и восьмиугольной формы. Мужские бумажники того времени имели два отделения или кармана и застежку. Основой кошельков и бумажников служили плотная бумага или картон, покрытый сверху кожей либо белым или цветным атласом. С внешней стороны кошельки украшались бисерными вышивками, очень модными в России в первой половине XIX века.
Вот и современные дамские сумки-кошельки, как и прежде, украшаются бисером, а сочетание кристаллов Сваровски с бисером разных оттенков позволяет создать сложную и изящную композицию. Универсальность бисера как материала позволяет не только создавать разнообразные геометрические узоры, но и украшать кошелек оригинальными накладными деталями или тоненькими подвесками. Бисер также прекрасно сочетается с драгоценными и поделочными камнями…
История кошелька продолжается. Уход денег в виртуальный мир не способен отменить кошельки с бисером, шикарные портмоне и бумажники. Индустрия по производству аксессуаров для хранения «наличных» на месте не стоит. А в коллекциях ведущих домов моды появляются все новые и новые модели кошельков, всевозможных клатчей, бумажников и портмоне. Пугающее слово «клатч» стало настолько актуально, что как бы его не приравняли к «барсетке»… Ведь из вечернего аксессуара клатч превращается в полноценную альтернативу сумке.
Сегодня нам предлагают оригинальные эксклюзивные кошельки, барсетки, портмоне, бумажники из кожи рыб (лосося, форели, щуки, карпа), из кожи питона, крокодила и страуса, кошельки для олигархов очень дорогой отделки с золотом. А стоимость самого дорогого кошелька составляет 3,8 млн. долларов. Выполненный в виде сердца, кошелек инкрустирован бриллиантами общим весом 381,92 карата. Кроме того, в кошельке присутствуют элементы из 18-каратного золота. Но многие по-прежнему вместо того, чтобы приобрести стильный кошелек или портмоне, продолжают сворачивать деньги в тугой рулончик и обматывать резинкой. Стиль от Тони Сопрано из знаменитого американского сериала «Клан Сопрано». Его тоже никто не отменял. И не нужны им никакие модные портмоне и уж тем более кошельки виртуальные…
Запахи жизни
Слушал господина, который другому говорил: «смешно, как они одинаково пахнут, горелым сквозь духи, все эти сухие хорошенькие шатеночки», и, как часто бывает, пошлость, неизвестно к чему относившаяся, крепко обвилась вокруг воспоминания, питаясь его грустью.
Представим невозможное: обоняния как органа чувств больше нет. То есть запахи есть, но люди, сохранив способность слышать, видеть, ощущать нечто на ощупь, потеряли возможность запахи различать. Более того, они никогда и не знали об их существовании.
«О! Нет! Нет-нет!» — воскликнули бы хозяева парфюмерной и табачной промышленности, владельцы брендов и марок. Большинство бы разорилось, наиболее ушлые переквалифицировались бы в дизайнеров. Имевшие таланты и способности занялись бы музыкой. Но все было бы чужим, непривычным. Мы потеряли бы значительную часть наших воспоминаний. И немудрено, ведь память об ароматах — все равно каких, приятных или отталкивающих, — более глубинная, чем память зрительная. Способность различать запахи — одна из самых древних способностей, недаром обонятельный центр расположен на нижней поверхности височной и лобных долей, в самой «старой» части головного мозга, в мозге обонятельном, в так называемой извилине морского коня — гиппокампе, или аммоновом роге. И от работы этого центра зависит, как говорят ученые, и формирование эмоций, и даже мотивация.
Но ученые учеными, а обыкновенные люди недаром говорят: «Слышать запахи». Именно слышать, и никак иначе. Наверное, это самый подходящий глагол.
Для нас, пока еще имеющих дар обоняния, мир без запахов был бы кошмаром: усеченный мир, лишенный чего-то очень важного. Возможно — самого важного.
Если задуматься, то запахи могут ассоциироваться со временем. Благодаря запахам мы воспроизводим в памяти многие моменты прошлой жизни, порой до вроде бы незначимых мелочей. Удивительно, что дома, в котором я выросла, больше нет, а запах каждой комнаты, каждой вещи, мебели — со мной до сих пор. А запах керосина? Каждый выходной я напрашивалась со взрослыми на базар, лишь бы только оказаться в лавочке керосинщика. Это был смешной, горбатый дядька, он был всегда чисто выбрит, вечно сидел на бочке с надписью «Керосин» и курил «Шипку». Вот «Шипкой» и «Шипром» от него и пахло. А потом прочитала у Набокова в «Машеньке»: «Этот запах, смешанный со свежестью осеннего парка, Ганин теперь старался опять уловить, но, как известно, память воскрешает все, кроме запахов, и зато ничто так полно не воскрешает прошлого, как запах, когда-то связанный с ним», — и подумала, что от прошлого иногда ничего, кроме запаха, не остается.
Да, сохраненные запахи детства позволяют тоньше прочувствовать запахи взрослой жизни. Например, темные залы кинотеатров в детстве имели совершенно иной запах, чем нынешние. Нет, дело не только в запахе поп-корна, дело в том, что даже мороженое в вафельном стаканчике уже никогда не будет пахнуть так, как в детстве. И не потому, что детство давным-давно кончилось, а потому, что и вафли, и само мороженое совсем иные. А тот, прежний, запах уже впечатался, и след его будет с нами всегда. Тут все как в известном эксперименте, когда только что родившимся давали понюхать тампон, пропитанный запахом матери, и, если малышей отдавали другим мамам, они начинали плакать, но стоило их вернуть родной матери, они, учуяв родной запах, блаженно припадали к материнской груди. Все мы немного младенцы…
Память о «звучании» некоторых запахов оказывается дольше их самих. Так, например, звучат для автора этих строк запахи улочек Старого города в Иерусалиме. И правда, по запаху можно различать города и страны, даже, пожалуй, и континенты. Африка пахнет иначе, нежели Европа, в которой одна страна по запаху отличается от другой. А уж как благоухает Россия, какие ароматы несет с собой пресловутый дым Отечества — знает каждый. Взять хотя бы наши подъезды… Нет, их мы брать не будем, а лучше зажмем нос, побыстрее юркнем в свою квартиру, наполненную любимыми и близкими запахами ее обитателей.
Впрочем, в нашей жизни большую роль играют зачастую те запахи, которые принято называть «неприятными». Они не только нас отвращают, но и, что удивительно, привлекают. Вспомним героя фильма «Запах женщины» в исполнении великого Аль Пачино. Он, ослепший в результате несчастного случая, мог не только оценивать женщин по их запаху, по тому, каким мылом и каким парфюмом они пользуются. При помощи своего обострившегося обоняния герой мог также услышать изменение эмоционального состояния говорящего с ним человека, мог по одному только запаху выявить негодяя и подонка.
Лишенный запаха человек — монстр. Таким был, например, герой романа Патрика Зюскинда «Парфюмер» Жан Батист Гренуй, отвращавший от себя людей тем, что не имел собственного человеческого запаха. Несмотря на то что родился в самом вонючем месте Парижа. Наверное, поэтому-то природа и наградила Гренуя феноменальным обонянием и интуицией непревзойденного парфюмера. Не имея собственного запаха, Гренуй прекрасно различал запахи окружающего его мира.
Да, у негодяев, скорее всего, свое, особенное амбре. Но и просто запах немытого тела далеко не всегда так неприятен, как принято считать. Американские генетики Клаус Ведеркинд и Сандра Фюри предложили своим студентам несколько дней не менять футболки и не пользоваться дезодорантами и духами, а потом, смешав несвежие футболки в одну кучу, попросили выбрать из нее ту, запах которой будет наиболее приятен. Выяснилось, во-первых, что мужчины и женщины неизменно выбирают запах представителей противоположного пола, причем часто оценивают его как привлекательный, а вовсе не как отталкивающий. Во-вторых, самыми притягательными были запахи тех представителей противоположного пола, кто был наиболее далек генетически. Ведеркинд и Фюри предположили, что все дело в лежащем на шестой хромосоме гене MNC, белок которого участвует в определении иммунной системой организма своих и чужих белков. Иными словами, для нас предпочтительнее как бы дважды «чужие» — представители противоположного пола и те, союз с кем в меньшей степени несет «генетическую» угрозу возможному потомству.
Но еще до опыта Ведеркинда и Фюри животноводам было известно, что свиноматок привлекает запах вытяжки из семенных желез хряка. Этим они и пользовались, когда хотели вывести породу свиней с нужными характеристиками. А потом и хитрые парфюмеры, добавляя все ту же вытяжку в отдушку очень дорогих, выпускаемых ограниченными партиями мужских духов и кремов, создавали целые ряды «парфюма-обольстителя». Так что получается, что нас далеко не всегда и не везде привлекает свежий аромат духов, или дезодоранта, или даже чисто вымытого тела.
Так что — нам без запахов никуда. А производителям запахов вообще труба. По ним, по истории известных и не очень марок, можно составить своеобразную картину развития культуры. Время тяжелых цветочных ароматов (вспомним Грушницкого, лившего себе на шейный платок взятые у Печорина духи) сменялось временами, когда модными становились запахи более тонкие, потом «цветы» возвращались вновь. Обонятельная мода менялась, как и мода на одежду. Ведь мир запахов — такая же система знаков, как и любой другой. Даром разве существует выражение «аромат красивой жизни»: запах салона дорогого автомобиля, натурального, без добавления отдушек табака, хорошей ткани, натуральных продуктов. Запах дорогого парфюма прилагается к этому списку для того лишь, чтобы некто был принят как свой. Эти знаки диктуют свои правила, и если сегодня хочется надушиться «Красной Москвой», следует помнить, куда вы направитесь и с кем будете общаться: ведь у многих аромат «Красной Москвы» на глубинном, не поддающемся сознательному анализу уровне ассоциируется с пустыми полками в магазинах, с очередями. В том числе — и за той же «Красной Москвой». Нет, пожалуй, лучше «Шанель № 5»!
Запах ведь нечто большее, чем отдельно взятый аромат. Недаром же хороший нюх, умение держать нос по ветру — это, пожалуй, синонимы успешности, информированности. И — пронырливости. Не зря же существует поговорка «у него хороший нюх». Нюх не только на дорогие духи, но и на запах удачи или запах несчастья. Сама «логика» запахов помогла Греную сделать открытие, что девушки — те же цветы, аромат можно и должно у них отнять, действуя по правилам парфюмерного искусства, и рядом с флакончиками с розовой водой и эссенцией жасмина появилась новая эссенция. Монстр, убийца — и заставляющий забыть обо всем аромат блаженства и любви. В этом вроде бы невозможном союзе коренится вся загадка мира запахов.
Но загадки загадками, а как все-таки прекрасно, проснувшись поутру, почувствовать запах только что сваренного кофе и горячего хлеба. На свете вряд ли что-то может быть блаженнее этих ароматов! И начинаешь понимать, что проснулся не зря…
Зимние радости
…И дева в сумерки выходит на крыльцо:
Открыты шея, грудь, и вьюга ей в лицо!
Но бури севера не вредны русской розе.
Как жарко поцелуй пылает на морозе!
Как дева русская свежа в пыли снегов!
Поцеловаться на морозе все сложнее. Искусственный лед катка, спуск на горных лыжах с рукотворной, посыпанной синтетическим снегом горы, лыжные стадионы под крышей… Неужели активный зимний отдых уходит в область преданий?
Нет-нет, ничего подобного, активный зимний отдых консервативен (консервативная активность — неплохой оксюморон!) уже потому, что он неотделим от целого комплекса именно зимних ощущений. О них писал еще Петр Вяземский:
Яркой пылью иней сыплет
И одежду серебрит,
А мороз, лаская, щиплет
Нежный бархатец ланит.
Пресловутые ланиты могут быть ущиплены морозом лишь на свежем воздухе, никак не под крышей лыжного, например, стадиона! И только такие ланиты приятно согревать поцелуем, о котором писал друг князя Вяземского Александр Пушкин. И только от натурального мороза стоит спасаться грамотно приготовленным глинтвейном или горячим, крепким и сладким чаем с лимоном. Можно еще отметить, что и чай, и глинтвейн (а кому повезет — и поцелуй) надо заслужить. Как? Все той же пробежкой на лыжах по натуральному снегу, пируэтом на коньках на естественном льду. Да игрой в снежки, в конце концов! И только, так сказать, аутентичному зимнему отдыху может сопутствовать окунание, с уханьем и взвизгами, в прорубь, падение после парилки в сугроб и растапливание оного собственным разгоряченным телом.
Когда появились первые лыжи, ни о каком «отдыхе» и речи не было: главное было выжить. Лыжи помогли сохраниться значительной части человечества — в буквальном смысле этого слова. Ни охота и спасение от злобных хищников, ни миграция древних людей через заснеженные пространства из Евразии в Северную Америку без них были бы невозможны. Правда, 20–30 тысяч лет тому назад это были приспособления не для скольжения, а для ходьбы по снегу. Снегоступы, отдаленно напоминающие большие ракетки для бадминтона, только чуть вытянутые, плели из прутьев, обтягивали шкурами животных, ремнями привязывали к тогдашней, из шкур же, обуви. Появившиеся, судя по археологическим находкам, на Алтае и в районе озера Байкал лыжи-снегоступы были широко распространены до XVI века нашей эры. Но к этому времени уже использовались и лыжи скользящие. Во всяком случае епископ Олаф Великий в своей изданной в 1555 году в Риме книге «История северных народов» так описывал приемы зимней охоты лопарей: «Те из них, кто на лыжах ступает, служат загонщиками, те, кто скользит, бьют дубинами оленей, волков и даже медведей, потому что свободно их догоняют. Звери не могут быстро бежать по глубокому, проваливающемуся снегу и после утомительной и долгой погони делаются жертвой легко бегущего на лыжах человека».
Лыжи скользящие появились, скорее всего, три тысячи лет назад. На юге Кольского полуострова использовали лыжи неравной длины, причем короткой лыжей отталкивались, используя для равновесия одну палку. А вот древние жители Скандинавии уже вовсю передвигались на лыжах одинаковой длины, причем основатель Норвегии легендарный Нор пришел к фиордам по «хорошей лыжне». Лыжи, на которых ходил Нор, можно найти и сейчас. Например, в Западной Сибири, у хантов и манси. Подбитые оленьей шкурой (мехом, конечно же, наружу), такие лыжи не требуют смазки, не дают «заднего хода», идеальны на глубоком снегу.
Деревянные лыжи, которые появились значительно позже, современный вид приобрели на рубеже XIX–XX веков и дожили практически до наших дней. Их перед использованием нужно было обязательно просмолить, купить набор мазей под разные температуры, выбрать соответствующие палки, ботинки по ноге, подогнать крепления. Довольно большая морока, надо сказать, но любителей бега по снегу она не останавливала.
Теперь беговые лыжи делают из пластика. Они легкие и значительно более прочные. Прежние, «с дырочками», крепления, постепенно вытесняются более современными, которые сделали процесс вставания на лыжи практически мгновенным. Тяжелые лыжные ботинки ушли в прошлое, их сменили удобные, легкие, непромокаемые и теплые, а крепления и материалы для экипировки современного лыжника позволяют не бояться ни глубокого снега, ни падений.
С местами для катания в городе, конечно, есть проблемы, но во многих парках тем не менее оборудованы лыжные трассы — даже подсвеченные. Однако если когда-то в выходные московские троллейбусы, идущие, скажем, в сторону Серебряного Бора, были битком забиты лыжниками, то теперь в «Серебчике» лыжников практически нет. Не прокатишься хоть коньковым, хоть классическим ходом вдоль Москвы-реки: заборы, заборы, заборы…
Принято считать, что самыми древними конькобежцами были киммерийцы. Эти довольно буйные и агрессивные ребята, по свидетельству античных историков, катались на костяных коньках по поверхности замерзшего Днепровского лимана и с готовностью вступали в стычки с попавшими в эти края греками.
Костяные коньки пережили самих киммерийцев. Вот что писал в XII веке монах Стефаниус, автор «Хроники знатного города Лондона»: «Когда большое болото, омывающее с севера городской вал у Мурфильда, замерзает, целые группы молодых людей идут туда. Одни, шагая как можно шире, просто быстро скользят. Другие, более опытные в играх на льду, подвязывают к ногам берцовые кости животных и, держа в руках палки с острыми наконечниками, по временам отталкиваются ими ото льда и несутся с такой быстротой, как птица в воздухе или копье, пущенное из баллисты…»
Поистине революционным было использование вместо костей животных деревянных брусков, в которые вставляли металлические заточенные полоски. Так в Голландии и Исландии XIII века появился прообраз современных коньков. С начала XVIII века деревянные бруски стали заменять на стальные трубки. Одной из проблем было крепление конька к обуви. Царь Петр, находясь в Голландии, поразил голландцев своим неординарным решением: он привинтил коньки прямо к сапогам и лихо заскользил к верфи, где проходил стажировку. Вернувшись в Россию, он приказал наладить производство коньков в Туле. Со смертью Петра увлечение коньками сошло на нет (так в России обычно и бывает: вспомним увлечения теннисом, потом горными лыжами, то возраставшие, то затухавшие в зависимости от привязанностей властей предержащих), но примерно через сто лет Пушкин отмечал, «как весело, обув железом острым ноги, скользить по зеркалу стоячих ровных рек». Впрочем, стоячие ровные реки все равно создавали конькобежцам неудобства, среди которых неожиданная неровность была, пожалуй, самой безобидной. Поэтому, когда в 1842 году житель Лондона Генри Кирк залил первый каток, все лондонские любители коньков вздохнули с облегчением: катайся на здоровье, не боясь провалиться под лед.
Каких только саней не наизобретали за многие сотни лет! И простые крестьянские розвальни, и маленькие лакированные санки, на которых Николай I выезжал на прогулку по Петербургу, и огромные грузовые сани, в которые впрягали сразу несколько апшеронов. Но в наши дни сани скорее экзотика. А вот санки, на которые можно посадить ребенка, на которых можно скатиться с горы, — вещь очень распространенная. Их без конца усовершенствуют, есть даже санки с рулевым управлением, но принципиально они не изменились. Хотя давным-давно, когда на месте храма Христа Спасителя еще был открытый бассейн «Москва», в Новый год жители окрестных домов собирались на окружавших бассейн крутых склонах и развлекались, скатываясь не на санках, а в эмалированных тазах. Вот это было круто! Особенно если таз как следует раскручивался на оледенелом склоне и, вылетев с «трассы», на полном ходу вмазывался в ствол покорной березы…
Между прочим, нынешние дети тоже предпочитают скатываться с ледяных горок на неком подобии тазиков — «ледянках», производимых ныне в огромном разнообразии: они не так травмоопасны, как санки, да и веселее лететь на «пятой точке», сшибаясь друг с другом и устраивая кучу-малу…
Если история обыкновенных лыж, коньков и санок теряется во тьме веков, то наиболее популярные ныне горные лыжи и сноуборд историю имеют сравнительно короткую. Первый сноуборд сделал из куска фанеры один австриец лет восемьдесят назад. Горные лыжи постарше, их история началась в конце XIX века, когда в Норвегии стали выпускать прочные деревянные лыжи с металлической окантовкой и специальные крепления. Но и сноуборд, и горные лыжи долгое время оставались уделом лишь рисковых людей, пока не началась технологическая революция. Появились сноуборды и лыжи из пластика, высокотехнологичные ботинки, крепления, палки, экипировка. «Молодые» виды отдыха и ориентироваться стали на молодую аудиторию: сноуборд и скоростной спуск на лыжах налагают серьезные возрастные ограничения. Да и финансовые возможности играют не последнюю роль: здесь экипировка — весьма затратная статья.
Зато и удовольствие от полета с горы не сравнить ни с чем. Свист ветра в ушах, сияние снежной белизны, азарт, веселый ужас и счастье одновременно…
Конечно, к активным видам календарного зимнего отдыха справедливости ради следует отнести и прогулки на снегоходах. Этот скоростной агрегат, получивший в середине 90-х наименование «убийцы олигархов», — великолепное средство для впрыска адреналина. Но что бы ни говорили апологеты техники, снегоходы экологически вредны, да и цена самого дешевого сравнима с ценой хорошего автомобиля.
В общем, давно канул в Лету дефицит спортивного инвентаря. Но при этом нельзя не признать — и зимние привычки горожанина стали иными. Многие вообще не выходят из своих квартир, предпочитая спускаться по горным склонам в компьютерных играх. За экстримом надо ехать далеко, да и удовольствие это недешевое.
С другой стороны, каток заливают теперь даже на Красной площади. Когда такое было возможно? Залить бы до кучи и Манежную…
Основа глинтвейна — только красное сухое вино. Возможны эксперименты с винами полусладкими и даже сладкими, с винами креплеными (например, с кагором). Глинтвейн ни в коем случае не должен закипать, в идеале следует подогревать в специальной серебряной посуде до температуры не выше 75°. Пить сразу после нагрева. Если в состав входит горячая вода, воду вскипятить предварительно, а вливать очень осторожно, по краю.
Бутылка (750 мл) красного сухого вина, 1/3 стакана воды, 3 ст. л. сахара, специи: 6–7 шт. гвоздики, мускатный орех по вкусу.
Гвоздику, молотый мускатный орех засыпать в турку, залить водой, довести до кипения, варить одну минуту. Отвар настоять 10–15 минут. Вино налить в кастрюлю, поставить на огонь, довести до требуемой температуры, вылить в него содержимое турки и добавить сахар.
Бутылка красного сухого вина у 150 г рома, 100 г сахара, цедра одного лимона, 1 ч. л. мускатного ореха, 1 палочка корицы.
Растворить сахар в небольшом количестве горячей воды. Добавить вино, подогретое с ромом, лимонную цедру, корицу, подогреть вновь, вынуть корицу, добавить мускатный орех.
Бутылка красного вина, 100 мл ликера Кюрасао, 5 желтков сырого яйца, 70 г сахара, 100 г меда, 1 ч. л. молотой корицы, лимонная цедра.
Смешать желтки, сахар и мед. Разогреть вино, ликер и корицу, влить желтки. Пить из керамических стаканов, край которых украсить лимонной кожурой.
А на правой груди — профиль Сталина
Ближе к сердцу кололи мы профили
Чтоб Он слышал как рвутся сердца…
Многое, прежде маргинальное, присущее ранее ограниченному числу людей, всеми прочими если не осуждаемое, то не одобряемое, в наши дни стало модным. Почти — массовым. Татуировка — из этого разряда. Сейчас иметь татуировку значит идти в ногу со временем. Значит быть «продвинутым».
Как свидетельствуют социологи, число маргиналов практически в любом из человеческих сообществ колебалось и колеблется в диапазоне от шести до пятнадцати процентов. Верхняя граница может свидетельствовать о серьезных социальных проблемах, нижняя — условный «приемлемый уровень». Чезаре Ламброзо, проведший в середине XIX века осмотр тел почти четырех тысяч заключенных и пяти тысяч солдат, обнаружил, что число татуированных среди них было около восьми процентов. Данные о татуированных наших дней отсутствуют, но, вероятно, показатели позапрошлого века пройдены давно. Но скорее всего, нынешнее повсеместное распространение татуировок, мода на них не говорит напрямую о социальных проблемах. Мир стал другим. Отношение к татуировкам — тоже.
Массовые, модные татуировки давно перестали быть ритуальными. Перестали быть оберегами. Они уже не несут в себе, за исключением татуировок преступного мира, татуировок военных или моряков, четкой социальной информации. И хотя они нагружены многими смыслами, зачастую непонятными не только их носителям, но и тем, кто их наносил, по большей части татуировки рассматриваются как чистое искусство украшения тела. Да и носители татуировок могут быть вполне респектабельными членами общества. Вовсе не маргиналами…
Первоначально, как принято говорить — на заре человечества, тело просто размалевывали красками. Раскраска служила для отпугивания злых духов, устрашения врагов, праздничного или повседневного украшения, определения общественного статуса, кроме того — в культовых целях. Но даже использование самых прочных красок не могло дать долговременный эффект. Поэтому, однажды обнаружив, что краска, попавшая в надрез или в наколотое место на коже, остается практически до конца жизненного пути, первобытный человек открыл искусство татуировки.
Извечный спор между прагматиками и романтиками, между «физиками — лириками» коснулся и татуировки. Некоторые — среди них подавляющее большинство тату-мастеров и адептов татуировок — считают, будто бы главным, ведущим мотивом на протяжении тысячелетий был мотив эстетический. Будто бы люди еще на заре человечества, наколов на своем теле некий узор, увидели, что это хорошо, красиво, и продолжили в том же духе, совершенствуя татуировки и их технику, чтобы в XXI веке украшать тела уже с помощью самых современных татуировочных машинок разнообразными узорами, зачастую совмещающими в себе заимствования из практик самых разных времен, народов, социальных и профессиональных групп. Другие, наоборот, утверждают, что с момента возникновения татуировка, как и любая другая человеческая деятельность, несет в себе самые разнообразные мотивы, причем иногда, так сказать, — архаичные, и просто татуировки — даже если ее носитель так думает — быть не может: по тату опытный человек может узнать даже больше, чем из анкетных данных.
Вовсе не отрицая эстетической составляющей, признаем — скорее правы вторые. Человек такая скотина, что ничего не делает просто так, а уж татуировка — шаг ответственный. На всю жизнь…
Как бы то ни было, изначально и до наших дней татуировки служат для определения принадлежности к некой расовой, национальной, этнической, социальной, демографической группе. Причем нанесение татуировок прежде входило в некий комплекс культовых мероприятий, предваряющих, например, переход в разряд взрослых или награждение отличившегося в битве с врагами доблестного воина. Или же, вне особых торжеств, помогало узнать, сколько детей у женщины, замужем ли она, кто ее отец, мать, из какой она деревни, как у аборигенов некоторых племен Новой Гвинеи.
Часто татуировка была знаком своеобразного отличия. Ведь рабов или преступников не только клеймили, а и татуировали, как, например, в Японии, где воришкам последовательно накалывали на лбу сначала вертикальную линию, потом две дугообразных горизонтальных, так, чтобы в результате составился обозначающий слово «собака» иероглиф. Там же, в Японии, где практика тату достигла уровня настоящего искусства, многофигурные и многокрасочные татуировки, где каждый элемент и фигура имеют четкое значение, веками были только у низших слоев общества. Такие татуировки словно открытая книга, и бывшему члену якудзы, японской мафии, если он сможет «уйти из семьи» и попытается встать на добропорядочный путь, крайне трудно устроиться на работу именно из-за татуировки. Красивые рыбки, покрывающие предплечья настоящего якудзы далеко не безобидное украшение. Тем более если это не просто рыбки, а карпы, то есть японский символ мужества, отваги, презрения к смерти…
В архаичных обществах, до нашей эры и на заре нашей, сложно было встретить человека нетатуированного: татуировки использовались практически во всем обитаемом мире. Лишь греки и позже римляне относились к татуировкам презрительно, считая их откровенным варварством. Да и древние иудеи, следуя данным Моисею заветам, и, в частности, завету «Ради умершего не делайте нарезов на теле вашем и не накалывайте на себе письмена», старались таким образом выделиться из окружающего политеистического мира.
Ранние христиане, особенно если они не были выходцами из семей граждан Рима, а вольноотпущенниками или рабами, использовали так называемые религиозные татуировки, например — изображение двух рыб, знак Иисуса. Тем не менее и в исламе, и в христианстве были выработаны свои своды запретов, среди которых запрет на татуировки был одним из самых важных. Исключения первоначально делались лишь для паломников, с риском для жизни достигавших Иерусалима и Святой земли или исламских святынь Медины и Мекки. Таким образом паломники могли доказать, что паломничество совершили. Христианам, с использованием довольно грубых инструментов, деревянных дощечек с вделанными в них иголками, предприимчивые «мастера», чьи тату-мастерские по закону должны были находиться за стенами Иерусалима, штамповали аляповатые изображения Богоматери с младенцем, святого Петра и кричащего петуха, тех же рыб. Болезненная, но зато быстрая операция — ведь чтобы получить «свидетельство», приходилось выстоять огромную очередь. По схожей технологии паломникам-мусульманам штамповали суры из Корана, которые должны были гарантировать попадание в рай после смерти.
Однако борьба с татуировками в христианском и мусульманском мирах набирала обороты. Когда в X веке арабский путешественник и дипломат ибн Фадлан отправился из Багдада по пути из греков в варяги и на территории современной России встретил язычников русов (скорее всего — шведов), чье тело татуировка покрывала «от ногтей на пальцах ног по шею набором деревьев, фигур и иных знаков», то для него подобное телесное украшательство было уже удивительным. Для русов же путешествующий араб был по причине отсутствия татуировок человеком-загадкой: чтобы понять, кто он такой, с ним надо было поговорить, что было крайне затруднительно из-за языкового барьера.
Запрет или неодобрение татуировок продержались долгие века, пока в XVII–XVIII веках не расширились контакты с аборигенами Нового Света, Дальнего Востока, островов Полинезии. Кругосветные путешествия позже съеденного татуированными жителями Гавайских островов знаменитого капитана Кука сыграли большую роль в отступлении от запретов и в популяризации татуировки. Пока татуированными были моряки, каторжане, начавшие заселять открытую Австралию, солдаты. Помимо полинезийских мотивов, их татуировки носили религиозный характер. Татуировки должны были защитить от гибели в шторм, от зубов акулы, от телесных наказаний, широко применяемых на английском военном флоте. Моряки делали у себя на спине большие кресты, наивно полагая, что рука с плеткой-семихвосткой не посмеет опуститься на святой символ. Солдаты татуировали грудь, где зубцы крепостных стен должны были отразить стрелу островитянина. Но после французской революции татуировки уже стали атрибутом борцов за свободу, равенство, братство. Татуировка «Смерть королям» украшала плечи сына нотариуса, позже — наполеоновского маршала Бернадота, ставшего шведским королем Юханом I и основателем нынешней династии. Он, кстати, уже став королем, всегда одевался сам, боясь, как бы слуги не увидели его татуировку.
Да и влияние на развитие татуировки уже начали оказывать не «низшие» слои общества, а аристократия. Так происходило, во всяком случае, в англоязычном мире. Быть татуированным стало модно после неофициального визита в Японию принца Уэльского, будущего короля Эдуарда VII, привезшего на себе изображение дракона, символа власти и силы. И если возврат «языческой» моды на татуировки в Европе через моряков и солдат сопровождался использованием грубых мотивов примитивных племен и татуировок-оберегов, то в конце XIX — начале XX века моду формировали люди «благородного сословия», принесшие из Японии татуировки глубоко символические и сложные.
Даже будущий российский император Николай II, несмотря на неприятные происшествия, случившиеся с ним во время визита в Японию, сделал татуировку, и примеру брата последовали великие князья Алексей и Константин. Кстати, и будущий император, и великие князья, и принц Уэльский делали татуировки у мастера «ирэдзуми» Хорите из Кобе, самого известного татуировщика Японии. Августейшие особы при этом продемонстрировали стойкость и силу воли — ведь Хорите наносил татуировку традиционным, весьма болезненным способом, который при нанесении полномасштабного рисунка по всему телу, с учетом времени на заживление ран, требует более года.
XX век внес в искусство и практику татуировки много нового. Пожалуй, впервые после прошедшей тысячи лет татуировки применялись как клейма. Например, в Великобритании во время Первой мировой войны по приговору суда наносили татуировку буквы «D», то есть — дезертир. В нацистских лагерях и отечественном ГУЛАГе ставили номера заключенным. Появились обязательные татуировки группы крови (у эсэсовцев); татуировки представителей преступного мира, а также многих социальных групп превратились в настоящий язык, изучению которого посвящают себя не только борцы с преступностью, но и социологи, антропологи, культурологи.
Язык татуировки XX века — именно татуировки, а не боди-арта, где царит в основном вавилонское смешение языков, — предельно социален и политизирован. Недаром словари воровского арго традиционный набор татуировок называют «фрак с орденами». В воровском мире татуировка практически официальная форма одежды, мундир со знаками отличия, за каждый элемент которого его носитель должен ответить: имеет ли он право на ношение? кем это право предоставлено? когда? при каких обстоятельствах?
Исследователи татуировок отечественного преступного мира отмечают, что такие татуировки представляют собой сложнейшим образом организованный речевой акт, в котором могут быть как сообщения актуальные (например, послание воров с воли на зону по примеру посланий, которые властители древности татуировали на головах рабов, ждали, пока волосы отрастут, а потом посылали рабов к адресату, приказав рабу сообщить лишь: «Побрей мне голову!»), так и вневременные, отчет о жизненном пути носителя — в них сконцентрированы принципы воровского мира, через аббревиатуры — законы и правила. Татуировки «неправомочные» в лучшем случае могут быть убраны с помощью мучительных операций (даже с использованием ампутации, например — пальца, на котором был вытатуирован перстень, носить который было не по рангу); при невозможности нарушитель переводится в разряд отверженных или вообще может быть убит. Нелинейность, объемность языка тату позволяет нести на теле все богатство знакового мира, в свернутом виде — и поведенческие реакции, и стереотипы.
Сложность этого языка, его многозначимость такова, что понять его может, конечно же, только посвященный. Например, в изображениях на груди блатного Ленина или Сталина только наивный человек может увидеть приверженность носителя к коммунистической идеологии. Обычное изображение Ленина — через скрытую аббревиатуру «ВОР» (Вождь Октябрьской революции) отметка о статусе, Ленин с рогами и хвостом — символ враждебного мира, Сталин — сатана.
И удивительно, что в России, где блатной вербальный язык давно стал отличительным знаком власти, язык татуированного по жестким законам блатного мира тела еще не вошел в моду: «продвинутым» пока еще ближе далекий от структуры язык боди-арта, язык значительно более бедного на символику телесного украшательства.
Резкое повышение интереса к татуировкам и мода на них совпадают по времени с падением интереса к высокой письменной культуре, вообще — с утратой ею прежней значимости. Как полагают многие — с ее десакрализацией. Разрушение центра культуры ведет к повышению интереса к ее периферии. К тому, что можно назвать маргинальными областями. И тут уже не столь важно, как, по каким принципам разрисовано тело, по жестким законам, например, тату преступного мира или по постмодернистским, подчиненный законам бизнеса боди-арта. Новый язык тела формируется параллельно с кризисом христианства, наступлением виртуальности, все большей условности базовых принципов цивилизации. Внешне вроде бы безобидная игра «Раскрась свое тело» — еще один шаг в этом направлении.
С лифчиком и без
Каждая советская женщина имеет право на качественный бюстгальтер.
«Бюстгальтер, как много в этом слове для сердца женского дано, как много в нем отраженно…» Вот вам и перифраз классика, знавшего толк в женской привлекательности. Вот только к такому мощному оружию, как бюстгальтер, человечество пришло каких-то сто с небольшим лет назад. И шло долго и мучительно. Раньше женщины подбирали грудь лишь в исключительных случаях — для комфорта на охоте и у домашнего очага.
Можно сказать, что лифчик закрепил борьбу женщин за эмансипацию. Он дал возможность женщинам вторгнуться в совершенно, казалось бы, мужские сферы деятельности.
Женщины начали заниматься спортом, бизнесом, танцевать танго, ездить верхом не в платье-амазонке, играть в гольф, в конце концов, пошли в депутаты. Как же все это связано с лифчиком? А очень просто: попробуйте побегать, попрыгать и поруководить, когда груди трясутся и вам от этого больно и неловко. Попробовали?! То-то же. А еще бюстгальтер поддерживает мышцы, выстраивает силуэт, скрадывает недостатки фигуры и подчеркивает ее преимущества. Да, лифчик вселяет уверенность в любую женщину, но в то же время является и орудием обольщения. Хотя, кажется, феминистки мыслили по-другому, иначе зачем им было в 1963 году публично выбрасывать и сжигать свои лифчики? Этот жест вроде как должен был символизировать их равноправие с мужчинами. А мужчины и не возражали, а, напротив, радовались такому протесту. Может быть, это был тот единственный случай, когда мужчины не возражали против такой борьбы женщин за свои права.
С начала XX века стремительно менявшийся образ жизни, эмансипация женщин и изменение ее положения в обществе отразились и в моде. Юбки стали короче, фасоны — попроще. До начала двадцатого века дам мучили корсеты, которые, нарушая кровообращение и затрудняя дыхание, были причинами частых обмороков. Однако пренебрежение корсетом считалось дурным тоном. Хотя сам Гюстав Флобер возмущался этим предметом женского гардероба. «Надо прекратить моду на корсеты — вещь омерзительную, чудовищно безнравственную, а в известные минуты — и крайне неудобную…» — писал французский классик. А еще раньше на эту тему высказался Наполеон Бонапарт: «Бойтесь дам в корсетах! Да, эти женщины будоражат вашу кровь. Но с такой дамой у вас не будет настоящего счастья: женщины, носящие корсеты, не захотят иметь детей, чтобы не портить талию».
Итак, лучшие умы человечества включились в разработку бюстгальтеров. В Англии в конце XIX века появилось «приспособление для улучшения формы груди», по виду напоминавшее два чайных ситечка. Во Франции в 1889 году Эрмине Кадолль выставила в своей корсетной мастерской изделие, получившее название «le Bien-Etre» («Благополучие»). Это изделие уже более-менее походило на современный бюстгальтер, но и оно пока крепилось к корсету. В 1893 году во Франции же был запатентован «бюстодержатель», снабженный чашечками, подчеркивающими естественную форму груди. Уже в 1907 году в статье журнала «Вог» для описания бюстгальтера используют слово «brassiere», в переводе — «упряжь». Его немецкий синоним «büstenhalter» пришелся по душе в России. Еще одна модификация предложена в 1903 году женщиной-врачом Гош Capo. Новинка, сделанная из разрезанного пополам корсета, изучается Парижской медицинской академией. В 1905 году благодаря парижскому модельеру Полю Пуаре женщины перестали носить корсеты — ведь великий мастер подарил им юбки с завышенной талией.
Немецкий производитель корсетов Зигмунд Линдауэр в 1912 году делает бюстгальтер без жестких деталей, надевавшийся прямо на тело. К этому открытию он пришел, «убив» брачную ночь на то, чтобы расстегнуть корсет своей новоиспеченной супруги. Год спустя одна из светских львиц Соединенных Штатов, прямой потомок изобретателя парохода Фултона, Мэри Фелпс Джекобс, заставила свою горничную изготовить бюстгальтер из двух носовых платков и двух ленточек. Собственно, бюстгальтер состоял из эластичных полос шириной 3–10 см, число которых можно было менять в зависимости от объема груди. Мэри Джекобс запатентовала свое изделие в 1915 году. Компания, которая купила патент, выплатила ей 15 тысяч долларов. Спустя десятилетия эта первая модель ушла на одном из аукционов за 15 миллионов долларов. В 1922 году компания «Майден-форм» вводит нумерацию чашечек в бюстгальтерах. Отныне они обозначаются буквами от А до D. А в 1935 году изготовители бюстгальтеров придумали подушечки, придающие женской груди пышность. На съемках фильма «Преступник» в 1943 году для актрисы Джоан Рассел специально придумывается лифчик без бретелек, чтобы подчеркнуть ее пышные формы. Вроде как сам Говард Хьюз, авиационный инженер и миллиардер разработал конструкцию этого лифчика.
Ну а что же было до появления бюстгальтеров? Тот же корсет. Появление первых корсетов относится к античным временам. Тогда корсет представлял собой узкую кожаную повязку, носившую у греков название «аподесмэ», которая предназначалась для поддержания бюста. Носили повязки на груди или под грудью. У римлян повязки, называвшиеся «мамилларе», изготовлялись из ткани и обвивали вначале верхнюю, а затем и нижнюю часть тела.
На протяжении многих веков корсеты носили как мужчины, так и женщины. Женские «готические» корсеты сменили корсеты из кожи, отделенные от платья, в которых для устойчивости и твердости применялись металлические и деревянные вставки. Такие корсеты первыми надели испанские женщины. В боковых частях этого корсета вставлялись шарниры, а по всему корпусу корсета делали круглые отверстия для доступа воздуха. Когда корсет стягивали, то края дырочек врезались в тело, принося ужасные мучения. В наше время испанский корсет несомненно бы признали орудием пытки. Что было бы вполне справедливо. Испанские светские дамы для достижения желаемой формы стягивали талию до 20–20,5 см, тем самым, вызывая необратимые заболевания внутренних органов. Женская одежда деформировала тело, фигура была плоской. Корсет с металлическими вставками занимал прочное место в гардеробах модниц до конца XVII века.
Можно ли назвать корсет предвестником нижнего белья? И когда появилось первое нижнее белье? Ответить на эти вопросы непросто.
В Средние века самого нижнего белья, как такового, еще не существовало. Однако в кругах высшего общества появилась традиция носить специальную нижнюю одежду, более легкую и тонкую в сравнении с верхней. До XVII века нижняя рубашка была признаком состоятельности и даже являлась предметом роскоши. Пышные жабо крепились лишь на верхнюю одежду и служили декором.
Платья дамы эпохи рококо надевали прямо на корсеты, и только после Великой французской революции в начале XIX века появились общедоступные нижние рубашки и тонкое трико, которое надевалось под платье, причем женские и мужские рубашки были одинаковы по фасону. К концу XIX века появилось настоящее дамское нижнее белье, которое изготавливалось из тончайших тканей: шелка и батиста.
А что же было с лифчиками в СССР? Здесь полным ходом процветает унисекс. Здесь не до моды. Революция и все такое. Пошивом нижнего белья, как женского, так и мужского, занимались только две фабрики — «Мосбелье» и «Ленбелье». Ассортимент женского нижнего белья был очень скуден. Лишь жены партийных бонз и военачальников могли заказывать белье по иностранным каталогам или у трудившихся тайком, у себя на дому, белошвеек. Простой советской труженице все это было недоступно. Женщин загоняли в стандарты. Если ГОСТ 1926 года еще предусматривает пошив белья по индивидуальным размерам, то стандарт 1940 года позволяет советской женщине иметь только три размера. Причем модель бюстгальтера в 40-е годы предусматривалась всего одна. ГОСТ же 1950-х позволяет выбирать уже из шести размеров, и только в 1970-е официально их утверждается девять.
После войны в СССР стало попадать «трофейное» белье. Как нередко это случалось у нас, лишь проклятая война давала хоть какие-то представления об изменениях в мире моды. Известен анекдотический случай, когда жена одного видного военачальника явилась на званный ужин в трофейной кружевной комбинации, принятой ею за изысканное вечернее платье. Впрочем, «трофейное» на массовом производстве никак не отразилось. Слабые попытки Трехгорной мануфактуры хотя бы разнообразить цвет нижнего белья власть просто-напросто игнорировала. Раз в пять лет на совещании Министерства легкой промышленности утверждались новые течения в женском белье, детально, вплоть до числа пуговиц на застежке бюстгальтера. Некоторое разнообразия внесла фабрика «Дружба», на которой производили белье из китайских тканей. Даже эти невнятные, безобразные вещицы были отдушиной для советских женщин.
И никакие модные веяния даже от самого Кристиана Диора, изменившего концепцию белья до бикини, нисколько не коснулись «бельевого производства» СССР. «Бельевой занавес» приоткрылся лишь в 1957 году, когда в Москве проходил фестиваль молодежи и студентов. В год, когда весь мир узнал, насколько красивые женщины живут в СССР, в кинотеатрах демонстрируют фильмы с Брижит Бардо. Жители одной шестой планеты умирают от обольстительных форм французской кинодивы. Белошвейки пытаются повторить крой ее бюстье, называемого в народе «бордотка». Но, увы, это не под силу даже белошвейкам. Нет выкроек, нет лекал, нет фурнитуры. Ну, тут случается какое-то чудо: по предложению члена Политбюро Екатерины Фурцевой открывают в московских Черемушках фабрику по производству женского белья, в ГДР закуплена линия по пошиву знаменитых «анжелик» с застежкой не на спине, а спереди. О чудо! В СССР появляются бюстгальтеры с кружевом. Трепещите, потому что мы идем к вам. Такой мог бы быть слоган к бюстгальтерам «анжелика».
Хотя и в «лифчиковом» производстве царило ее величество плановое хозяйство. Автор этих строк помнит ассортимент самого большого галантерейного магазина в родном и милом провинциальном городе. Стеллаж с тканями, запахи от прилавка с отечественными терпкими духами, витрина с фурнитурой и пуговицами… Имевшиеся в продаже бюстгальтеры были все самых больших размеров при дефиците размеров средних. Маленькие девочки с некоторым ужасом смотрели на вываливаемые на прилавок перед очередной покупательницей атласные, остроконусовидные — привет Иву Сен-Лорану! — бюстгальтеры. Покупательницы обычно уходили ни с чем. Виной тому был план, составленный (ясное дело — мужчинами в серых одинаковых костюмах) в ныне занимаемом Госдумой РФ здании. Все размеры выпускались в одинаковой пропорции, без учета того, что «нормальное распределение» величины бюста наблюдалось и в Советском Союзе…
В коллекциях современных дизайнеров царит сексуальность и изысканность, и отделить моду от эротизма уже не так-то просто. Начиная с 1946 года, с появлением первого купальника-бикини, начинается новая эпоха откровенности и открытости женского тела. Концепция разнообразных стилей в создании нижнего белья появилась тогда, когда женщины захотели привнести что-то новое в свой образ, а также в отношения с противоположным полом и придать своей внешности эротичности и остроты. Ключевыми принципами изготовления современного белья являются необычные материалы, а также минимизация швов и тканей, что позволяет обеспечить женщине максимальный комфорт. Сегодня мир лифчиков многообразен: японская фирма «Триумф», к примеру, в честь 200-летия Моцарта выпустила музыкальные бюстгальтеры, исполняющие мелодии Маэстро. А есть бюстгальтеры, изготовленные полностью из золота в 24 карата. Американская компания «Викторис Сикрет» создала серию эксклюзивных бюстгальтеров для актрис, номинированных на премию Американской академии киноискусства «Оскар»: бюстгальтеры стоимостью в полторы тысячи долларов, созданные вручную и инкрустированные настоящими бриллиантами. Для простых же смертных были представлены более дешевые модели, которые вместо бриллиантов были инкрустированы всего лишь хрусталем.
Но это — Запад, а в таких странах, как Сомали, воинствующие исламисты останавливают женщин на улице, проверяют надет ли на них бюстгальтер, и если да, то подвергают «модниц» публичной порке: якобы бюстгальтер противоречит религиозным законам… Ну, оставим эту дикость, потому как это уже совсем грустная история.
Ведь бюстгальтер создан для любви и удобства. Когда мужчины бахвалятся, то говорят: «Нас мало, но мы в тельняшках!» — женщины могут ответить: «Нас много и мы в бюстгальтерах!»
Изделие номер два
— Владимир Ильич! Вам посылка из Баковки!
— Отдайте детям!
— Владимир Ильич! Посылка из Баковки!
— А, понимаю, понимаю! Два мне, два Феликсу Эдмундовичу, остальные проколоть и отдать детям!
Между советской атомной бомбой, на которую работали тысячи ученых и рабочих в секретных «моногородах», и «Изделием № 2» ГОСТ 4645–49, то есть обыкновенным, и презервативами, выпускавшимися на фабрике в подмосковной затрапезной Баковке, с первого взгляда нет ничего общего. Однако производство и грозного оружия массового уничтожения, и средства контрацепции барьерного типа из латекса организовал один и тот же человек. Пожалуй, один из самых эффективных менеджеров XX века. Лаврентий Павлович Берия. Другое дело, что и бомбу и презервативы делали под страхом смерти, используя труд заключенных. Но как любят ныне говорить — время было такое. Вот только, учитывая вклад Берии, красивые, превратно приписываемые Уинстону Черчиллю слова, будто Сталин взял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой, следует несколько подредактировать. Оставил и с атомной бомбой, и с презервативами. И не известно — что ценнее…
Ответ на вопрос «Почему презервативы маркировались как „Изделие № 2“» довольно прост. Изделием № 1 на Баковской фабрике был противогаз. Причем выпускался он как для двуногих, так и для лошадей и крупного рогатого скота. Для двуногих противогазы выпускались трех размеров, что было характерно и для презервативов. Вот только тяга к уравниловке имелась и тут: в продажу презервативы первого и третьего размеров не поступали. Совграждане использовали Изделие № 2 исключительно второго размера. Куда шли размеры «один» и «три» — тайна великая, сродни тайне золота партии.
Следует также отметить, что презервативы в СССР долгое время считались чем-то очень неприличным. Само их название было чем-то вроде ругательства (вспомним распространенное у нас слово «гандон», произошедшее от «кондом» — такой якобы была фамилия английского врача, сделавшего для короля Карла II противозачаточные колпачки из бараньих кишок), и поэтому — Россия все-таки страна слова! — они распространялись с трудом. Не дефицит был тому главной причиной, вовсе не он! Неблагозвучность, отсутствие сексуальной культуры, а также распространенное убеждение, что презерватив убивает непосредственность ощущений при сладостном акте любви и вообще ненадежен, превращали его в изгоя контрацептивного мира. Поэтому недаром именно в России презерватив, помимо своего прямого назначения, обрел еще и множество косвенных. Причем иногда крайне важных.
Презерватив, что мало кому известно, обязательно входит в так называемый комплект выживания для спецназа. Презерватив надевают на ствол огнестрельного оружия для того, чтобы внутрь не попала грязь. В них хранят спички и другие горючие материалы. Надевают на подшлемные микрофоны во время дождя. В них, если предварительно вложить презерватив в носок, можно хранить воду. Использовать как средство первой помощи при декомпрессии в случае ранения грудной клетки. Отечественные взрывники, как описывал Василий Шукшин в рассказе «Сильные идут дальше», помещали внутрь презерватива динамитные шашки. В случае потери оружия из двух презервативов можно сделать мощную рогатку. А уж фантазии тех, кто использует презерватив, так сказать, в криминальных целях, можно только позавидовать. Тут и перевозка в презервативах наркотиков и драгоценных камней, и пронос алкоголя с «воли» на охраняемую «зону». По свидетельству Александра Солженицына, в проглоченном и привязанном резинкой к зубу презервативе умещалось до трех литров спирта! Поэтому такие способы использования презерватива, как замена лопнувшего пассика старого катушечного магнитофона или скрепление листов чертежа для курсовой студенческой работы, могут показаться и вовсе обыденными.
Конечно, нет никаких оснований оспаривать тот факт, что презервативы были созданы вовсе не у нас. Приоритет тут, как и во многих других случаях, придется уступить. По легенде первым был презерватив женский. За три тысячи лет до нашей эры жена царя Крита Миноса, дочь бога солнца Гелиоса Пасифая (та самая «штучка», что позже воспылала страстью к быку, понесла от него и родила урода Минотавра), прокляла мужа за измены. В результате проклятья исторгнутое семя несчастного превращалось в ядовитых змей и скорпионов, убивавших наложниц царя. Врач Миноса предложил сделать из мочевого пузыря козла мешочек, который помещали во влагалище очередной царской любовницы. По мнению некоторых исследователей, в такой легендарной форме до нас дошло свидетельство о первом задокументированном случае венерического заболевания. Несколько позже, в Египте XIX династии (примерно полторы тысячи лет до нашей эры), появились презервативы мужские из бараньих кишок. Правда, сейчас трудно утверждать, что древнеегипетский презерватив был предназначен именно для предотвращения нежелательной беременности. Скорее всего, он должен был сохранить и не допустить осквернения божественного семени живого бога, фараона. Более тонкий и одновременно прагматичный Восток использовал для мужских презервативов, постепенно вытеснивших женские, или внутреннюю поверхность черепашьих панцирей (Япония), или особым образом промасленную бумагу (Китай).
Но хотя приоритета у нас нет, тем не менее Россия была далеко не на задворках. Об этом свидетельствуют найденные в Новгороде Великом берестяные грамоты. На одной из них, датированной второй половиной XIII века, зафиксирован семейный разбор между неким Есифом и Марией. Есиф утверждает, что Мария никак не могла забеременеть, ибо «оборожень ладный я надевал. И так любил тебя. Но грех хотя семя пускать опуст, неможно отроча зачати. А давати много пол-деньги на честных 40 оборожнив из поросяв…». Иными словами, еще в Древнем Новгороде русский человек знал о презервативах, использовал их, сделанные скорее всего из поросячьих кишок, и вовсе того не стеснялся. Даже гордился, что платил за презервативы немалые деньги. Видимо, недаром Иван Грозный вырезал половину новгородцев, ибо не любил естественности, гордости и прямоты.
С тех пор презервативы если и попадали на Русь, то спорадически. Не было на Руси и проблем, из-за которых вся Западная Европа была вынуждена использовать презервативы как средство защиты. В частности, во время эпидемий сифилиса в XV–XVI веках. Во всяком случае, в Московии эпидемия не была настолько сильной. Ведь в Италии XVI века сифилисом болело до 70 процентов населения, и изобретение врача и анатома Фаллопия, предложившего в качестве презерватива льняной мешочек на завязках, в буквальном смысле спасло Апеннины от вымирания.
Изобретение процесса горячей вулканизации резины подняло производство презервативов на качественно новый уровень. Получивший на свое открытие патент и тем не менее умерший в нищете Чарлз Гудьир был причастен к основанному в 1859 году в Петербурге «Товариществу Российско-Американской резиновой мануфактуры» (оно же — уже упоминавшаяся фабрика Фердинанда Краузкопфа). Одним из видов продукции товарищества, позднее переименованного в «Резиновую мануфактуру Треугольник», были многоразовые «протекторы» для предотвращения нежелательной беременности и защиты от венерических заболеваний. Против них выступала церковь, однако соглашаясь, что использование протекторов в домах терпимости допустимо. Об этих протекторах, выпускавшихся уже «Росрезинотрестом», упоминали насмешники Ильф и Петров в романе «Двенадцать стульев».
Бывшая мануфактура была в конце концов полностью перепрофилирована и переключилась на выпуск галош и дождевиков, которые она выпускала и прежде. И тут уже рукой подать до появления в высших эшелонах советской власти тов. Берии. Вскоре Лаврентий Павлович возглавил НКВД, и наш советский презерватив стал реальностью. Более того, в СССР тех лет даже была, говорят, такая реклама: «Если хочешь быть сухим в самом мокром месте, покупай презерватив „Росрезинотреста“!»
…Одним из самых захватывающих приключений давно прошедших времен было разыграть кому идти в аптеку чтобы купить ЭТО (4 коп. за пару), а потом, наполнив водой, швырнуть с балкона или с козырька над подъездом. Взросление, однако, открыло и возможность применения Изделия № 2 по его прямому назначению. Живший в середине семидесятых в общежитии аспирантов и студентов МГУ товарищ рассказывал, что временами зимние безлистные деревья у стен общежития сплошь покрывались странными бледными листочками. Тогда его как члена студенческой дружины направляли на сбор «урожая», и будущий профессор Йельского университета, стоя на стремянке, сшибал использованные презервативы палкой от швабры. После 80-го года старые добрые «изделия» были заменены более дорогими (10 коп. за один), обработанными силиконом, проверенными электричеством (как это делалось?), выпущенными по индийской технологии. На самом деле — по технологии английской фирмы «Данлоп», той самой, что выпускает также автошины, мячи для тенниса и прочие полезные в обиходе вещи.
Научно-технический прогресс привел к тому, что латексные презервативы (считается, что величина микропор в латексе не дает высокой гарантии в предохранении от передающихся половым путем инфекций) начали заменяться презервативами из полиуретана. Такие в три раза тоньше латексных, а высокая плотность укладки молекул полиуретана полностью исключает наличие микропор. Правда, полиуретан менее эластичен, дороже, а что важнее — легче соскальзывает или рвется. Кроме того, появились презервативы из полиизопрена, синтетического латекса, обладающего всеми преимуществами натурального продукта, но более плотного и не вызывающего аллергических реакций. Есть информация, что в недалеком будущем появятся презервативы, которые можно будет «наращивать» с помощью специального аэрозоля…
Но как бы ни шел вперед прогресс, с этим «изделием» далеко не так все просто. Видимо, слишком важные для любого человеческого существа функции несет в себе презерватив. Вовсе не только и не столько предохраняет он от нежелательной беременности и передающихся половым путем заболеваний. В частности — СПИДа. Иначе бы не велось вокруг этого предмета стольких споров. Существует весьма устойчивая точка зрения, исходя из которой многие полагают, будто широкое распространение презервативов, их доступность, дешевизна и надежность привели к повсеместному падению нравов.
Отвергать подобные воззрения с места, видимо, не стоит. Тут как с огнестрельном оружием. С одной стороны, стреляет не револьвер, а человек. Но — будем все-таки честными! — уравняв людей в правах, упоминавшийся полковник Кольт поменял не расклад перед боем, а нечто более важное и глубинное. Ту же нравственность. Презерватив, конечно, не револьвер, но…
Одеться, чтобы раздеться
После выхода романа «Солнечный сезон» улицы нашего приморского городка все время заполнены столичной молодежью, приезжающей отдохнуть на побережье. Молодые парни в плавках, не просыхающих от морской воды, явно подражая героям этого романа, фланировали по главной улице. Демонстрируя свое телосложение, словно на конкурсе мужской красоты, они важно вышагивали, выпятив грудь, отставив зад, согнув в локтях руки. Под стать парням были и девицы в купальниках, плотно облегавших их упругие тела. Пружинистой походкой они прогуливались, покачивая бедрами и выставив грудь. Даже совсем еще зеленые худосочные юнцы, жующие конфеты, и те шатались по улицам с нарочито небрежным видом. Все они, и парни и девушки, на первый взгляд державшиеся достаточно скромно, на самом деле буквально изнывали от истомы и, сохраняя самый невинный вид, старались коснуться друг друга обнаженными телами. Казалось, само вожделение шествует здесь под яркими лучами солнечного света.
Бикини — купальник, максимально обнаживший все прелести женского тела, положил начало сексуальной революции и внес неоценимый вклад в дело женской эмансипации. Сегодня это взрывное изобретение XX века смотрится почти консервативно.
…5 июля 1946 года гости парижского показа мод стали свидетелями сенсационного события. В этот день в центре Парижа проходила демонстрация нового купального наряда, названного «бикини» — в честь вулканического острова в западной половине Тихого океана. За четыре дня до этого события в районе двух атоллов — Бикини и Эниветок, расположенных в архипелаге Маршалловых островов, американцы провели испытание ядерного оружия. Трудно сказать, чем руководствовался изобретатель революционного купальника Луи Реар, давая ему такое название. Может быть, это был «асимметричный» ответ на страх перед атомной войной, в котором жило послевоенное общество, может быть, сказалось инженерное прошлое Реара с сугубым вниманием к технологическим новинкам, каким было в то время ядерное оружие.
Явление бикини произвело «взрыв» помощнее, чем испытание ядерной бомбы. Наряд был настолько откровенен, что рекламировать его отказались даже профессиональные манекенщицы. Луи Реару помогла танцовщица из «Казино де Пари» Мишель Бернардини: облачившись в два лоскута ткани, она продефилировала вдоль бассейна Молинар — чем и прославилась на весь мир. Говорят, после исторического показа она получила около пятидесяти тысяч предложений руки и сердца.
Купальная мода всегда была пронизана сексуальностью. Максимально обнажив женское тело, бикини приблизило нашу цивилизацию к истокам: в конце концов, Афродита, богиня любви, явилась из пены морской обнаженной. Только после выхода на берег служанки задрапировали ее прекрасное тело дорогими тканями.
Мозаика, датированная IV веком до нашей эры, свидетельствует, что древние римлянки щеголяли в одеяниях, очень похожих на современный купальник, правда, предназначались они для занятий спортом. Мужчины же плавали и занимались физическими упражнениями полностью обнаженными. Но в Средние века церковь подвергла нагое тело гонению, как и все плотское. Культура купания, широко распространенная во времена Античности, стала исчезать. В открытых водоемах купались только простолюдины, причем это были скорее гигиенические процедуры: очень часто оказывалось, что даже моряки не умели плавать. И уж конечно, не могло быть никакого разговора о том, чтобы купались женщины благородных кровей.
Возрождение интереса к морским ваннам в Европе относится лишь ко второй половине XVIII века. О терапевтической пользе морских купаний заговорили в XIX веке, но и это удовольствие поначалу было доступно только мужчинам. Дамы ограничивались прогулками по пляжу и страшно боялись загореть, ибо считалось, что загар — это удел низших сословий.
Истинным леди этикет предписывал купаться в длинном платье до пят, с корсажем, а иногда даже с кринолином. Чтобы платье не задиралось, женщины пришивали к подолу металлические грузики, а под платье надевали очень плотное белье. Да и само купание мало напоминало привычное для современного человека: дамы семенили по мелководью, плескались, и лишь немногие отваживались побарахтаться в воде.
Лишь во второй половине XIX века стали появляться первые настоящие купальные костюмы. По покрою они напоминали комбинезоны, шились из легкой шерстяной или хлопчатобумажной ткани — с пышными панталонами по колено. В качестве аксессуара полагались купальный плащ и шляпа. В середине 1880-х в моду для прогулок у моря вошли костюмы из синей шерсти с белым кантом и вышитым якорем на груди. И только в начале XX века появились трикотажные купальники в горизонтальную полоску, практически одинаковые как для мужчин, так и для женщин. Самые отважные осмеливались купаться без обуви. Однако большинство дам, считая такие нововведения настоящим кощунством, приходили на пляж в привычной одежде: блузке с глухим воротом, длинной юбке, панталонах почти до щиколоток, «купальных» чулках и тапочках. Для женщин строились специальные купальни. Вспомним чеховскую «Дуэль»: «На берегу была только одна купальня для дам, мужчины же купались под открытым небом».
Кардинальные изменения в пляжной моде произошли благодаря тому, что плавание было объявлено олимпийским видом спорта. Это, впрочем, не помешало в 1907 году в США арестовать австралийку Аннет Келлерман за чрезмерно смелый купальник, обтягивающий тело. Келлерман создала его для улучшения спортивных показателей, но публика была шокирована (суд ее, впрочем, оправдал). Позже Олимпийский комитет все же разрешил женщинам участвовать в соревнованиях по плаванию в облегающих тело спортивных костюмах. Так с помощью спортсменок начался прорыв в пляжной моде.
После Первой мировой войны модельеры представили любительницам отдыха на воде первые раздельные модели купальников. Многомиллионная армия курортниц наконец избавилась от рукавов и длинных панталон. Огромный вклад в популяризацию открытой одежды для пляжного отдыха в 20-е годы внесла законодательница моды Коко Шанель — она неплохо заработала на трикотажных купальных костюмах. Ее соотечественница певица Сюзи Солидор покоряла Лазурный Берег стройными бедрами и роскошным бюстом, облаченными в весьма лаконичный костюм. Непримиримая соперница Коко Эльза Скиапарелли в конце 20-х годов также отметилась в курортной моде, придумав пляжные брюки клеш из джерси. В 1929 году она привела в неистовство буржуазную публику, создав раздельный купальный костюм телесного цвета.
В те времена полиция еще штрафовала нарушительниц купального канона, считая, что излишне эротичные покрой и формы купальников нарушают спокойствие добропорядочных буржуа. Для надзора за соблюдением приличий на популярных пляжах действовали даже специальные патрули. Впрочем, остановить революцию пляжной моды не мог уже никто. В 30-е годы даже советский трест «Мосбелье» предлагал достаточно широкий ассортимент женских пляжных костюмов. Тогда в СССР пропагандировали культ здорового тела, в моде были дейнековские девушки, а сплошные купальники того времени по покрою уже принципиально не отличались от сегодняшних. Дейнека, кстати, любил рисовать купальшиков-мужчин обнаженными — такая советская античность…
В 1956 году на экраны вышел фильм «И бог создал женщину», в котором Брижит Бардо появляется в бикини. В 1960-м мир покоряет песня в исполнении Далиды. Текст там был примерно такой:
Одна девчонка-красотка на пляже
Боялась в море купаться пойти,
Из будки не могла выйти даже,
Аж вся тряслась и боялась мужчин.
Раз, два, три, чего боишься ты, скажи?
Все это Итси-Битси-Тини-Вини,
Виновато во всем бикини,
Ты впервые надела его.
Ах, Итси-Битси-Тини-Вини,
Покажи свое бикини,
Красненькое в желтый горох.
Раз, два, три, что случилось, посмотри…
Девушка Джеймса Бонда Ханни Ридер в исполнении Урсулы Андресс в 1962 году выходит из воды в белом бикини — этакая новая Венера Боттичелли. Впрочем, бикини на Андресс было довольно целомудренным: в романе Флеминга героиня выходила из воды только в поясе, на котором висели ножны для кинжала. Тем не менее эта сцена впоследствии была названа одной из самых эротических в истории кино. В 1964-м журнал «Спортс иллюстрейтед» поместил на обложке девушку в бикини, а в 1966-м на экраны вышел фильм «Миллион лет до нашей эры» с «пещерной девушкой» Рейчел Уэлч в бикини из звериных шкур. Не отставала от мировой моды и Страна Советов: фраза «модель пляжного костюма мини-бикини 69-го года» стала крылатой после выхода на экраны фильма «Бриллиантовая рука»…
С тех пор купальные костюмы изменялись только в одну сторону — уменьшаясь в размерах, а пляжная мода становилась все более открытой и смелой.
В наши дни, когда пышным цветом цветет натуризм, стали обыденными нудистские пляжи, а купальником без верха, то есть топлес, никого не удивишь, классическое бикини выглядит скромным и невинным. После появления стрингов, оставляющих полностью открытыми ягодицы, бикини и вовсе стало образцом консерватизма. Борьба против естества, испортившая, как водится, немало судеб и поломавшая не одну карьеру, закончилась так, как и должна была закончиться, — победой естества. Седовласый мужчина в стрингах на пляже сегодня не вызывает даже любопытства. А на главный вопрос: «Когда женщина надевает бикини, она раздевается или одевается?» — как не было ответа, так и нет.
Впрочем, некоторые уверены, что бикини стало популярным еще и потому, что на его изготовление достаточно 70 сантиметров ткани. Дешевизна наряда — немаловажное достоинство для модниц любого возраста и социального положения. Что, впрочем, сегодня не мешает модным домам продавать купальники по цене от $200 и до бесконечности.
Да будет вода!
Мяч ты оставь, уж звенит колокольчик — терма зовет и тебя.
«Да будет вода!» — не патетический клич, а девиз с глубоким смыслом. Он даже вынесен на герб государства Ботсвана. В Ботсване и во многих других странах не хватает воды для самых элементарных нужд. А в развитых странах люди предаются водным процедурам и в ус не дуют. Да еще придумали напичканные аттракционами аквапарки.
В начале 90-х годов прошлого века один нувориш, расселив прежних жильцов, стал обладателем большой квартиры в старом доходном доме. Сделал «евроремонт». Установил в ванной комнате большую ванну-джакузи. И как-то, провернув крупное дельце, решил искупаться в ней вместе с не менее габаритной подругой. Они не успели пригубить шампанское: обветшавшие деревянные перекрытия не выдержали и свежеиспеченные хозяева жизни обрушились вниз, в находившуюся под ними еще не расселенную коммунальную квартиру. Прямо на небольшую очередь к умывальнику. Так водные процедуры новой России погребли под собой водные процедуры России старой. В буквальном смысле слова.
…Между чисто гигиеническим мытьем и разнообразными водными процедурами существует важное различие. Процедуры (не правда ли — в этом слове слышится тяжелый канцелярит?), за исключением процедур чисто «по показаниям», например — посещение спортсменами сауны для снижения веса, уже давно стали частью досуга. Уже никто не ходит в баню — тем более в аквапарк — только мыться. Но — попариться в парной (в домашней ванне это сделать затруднительно), искупаться в бассейне. Ходят провести время. Отдохнуть. Пообщаться. Многие — пообщаться с пользой, с деловыми партнерами. В отечественных фильмах, особенно — в сериалах, в банях обычно обретаются отрицательные герои, они там «перетирают», у них там в комнате отдыха — бутылки, тарелки с нарезкой, под салфеточкой — большой черный пистолет.
Впрочем, в баню ходили и очень симпатичные киногерои. Например, из популярнейшего фильма «С легким паром!». Но и они собирались не ради банальной помывки. Вот еще одно неуклюжее слово, сразу вызывающее в памяти тонкошейных солдат под командой старослужащего, марширующих к гарнизонной бане, низкому строению, с торчащей над ним высокой черной трубой.
…Уже во времена создания фильма «С легким паром!» бани почти повсеместно стали местом отдыха и общения. Однако тогда, когда еще не были построены многоквартирные дома на бесчисленных улицах Строителей, бани для жителей коммунальных квартир были единственным местом, где можно было помыться. Теперь на их месте или клубы-кафе-рестораны (как на месте знаменитых московских Центральных бань), спортивные клубы (как на месте второразрядных Кожевнических бань, располагавшихся в пяти минутах ходьбы от станции метро «Павелецкая» в Москве), или они превратились в сверхдорогие заведения с отдельными номерами, включающими гостиную, комнату отдыха, бассейн и парную (как не менее знаменитые Сандуны). Хотя Сандуны ведь и основывались как бани дорогие. Шутка ли — более двухсотлетняя история, когда-то — своя артезианская скважина, собственная электростанция, в лучшие времена — почти четыреста банщиков. Вот был размах…
Одним из критериев, по которому люди Античности, греки и римляне, определяли, кто варвар, а кто — нет, был критерий чистоплотности. «Сооружение бань — обязанность государства!» — утверждал Платон, но уже у греков бани имели не только гигиеническое назначение. После парной, омовения и купания в бассейне жители полиса собирались в особом помещении при бане, где вели философские беседы и обсуждали дела города-государства. Греки считали варварами всех, кто не умел плавать. В войнах с Персией греческий флот, если персам удавалось потопить греческий корабль, мог сохранить как минимум свой людской потенциал. Персы же сразу шли ко дну. В Риме расход воды на одного жителя достигал семисот литров в день, что вполне соответствует самым высоким гигиеническим требованиям наших дней. Куда бы ни простиралась власть Рима, там везде первым делом строились дороги и прокладывались акведуки. Выложенные свинцом, они доставляли воду в провинциальные италийские города и, естественно, в столицу мира, Вечный город.
А термы, эти усовершенствованные римлянами греческие бани, представлявшие собой целые города в городе? Термы были, наряду с форумом, одним из центров общественной жизни Древнего Рима. Причем — открытыми для всех свободных жителей. Первые построил на рубеже тысячелетий Марк Випсаний Агриппа, друг и зять императора Октавиана Августа. Позже римские императоры (Нерон, Тит, Александр Север, Траян, Каракалла, Диоклетиан) считали своим долгом или реконструировать уже имеющиеся, или строить новые. Эффективная система центрального отопления с подогревом пола и стен в термах была выполнена на самом высоком инженерном уровне. В комплекс терм обязательно входили специальные помещения для физических упражнений, две парилки (сухая и влажная), бассейны с холодной и горячей водой, бассейн, в котором лопастями, приводимыми в действие спрятанными под полом лошадьми, создавались волны, помещение для массажа и умащивания тела маслами, библиотека, несколько помещений для отдыха и еды.
Неудивительно, что почти тысячелетняя история античного Рима не знала смертоносных эпидемий, которые бушевали на окраинах империи. Плохая вода или ее отсутствие, нечистоты (римский эдил раз в несколько дней проплывал по главной трубе римской клоаки, чтобы удостовериться, что канализация исправна) способствовали возникновению болезней, которые выкашивали людей не хуже парфянских лучников.
Считается, что если «мрачное Средневековье» положило предел античному культу воды, бань, водных процедур, то стоило Средневековью смениться эпохой Возрождения, тем более — по наступлении Нового времени, так все стало вокруг чистым, благоуханным. Это не совсем так. Грязь и нечистоплотность в средневековых европейских городах действительно были ужасающими. Но жители севера Европы, ее востока пользовались банями, что на Западе считалось не только греховным, но с точки зрения тогдашней «науки» и вредным. Возрождение породило настоящих титанов, но эти титаны, например Леонардо да Винчи, никогда не мылись («Главное — не используй воду, иначе ты можешь смертельно заболеть», — писал Леонардо его отец), как и многие из тех, кто жил значительно позже. Скажем, Людовик XIV, Король-Солнце, ванну принимал два раза в жизни. Поэтому так смешны современные «исторические» фильмы, в которых нынешние намакияженные звезды играют исторических персонажей. И блещут жемчужными зубками. Великий историк Арон Гуревич рассказывал, что, будучи приглашен в качестве консультанта на исторический фильм «И на камнях растут деревья», потратил массу энергии на то, чтобы режиссер все-таки заставил исполнительницу главной женской роли смыть маникюр и сделать траурную каемку под ногтями, а также на то, чтобы, раз во времена действия фильма (XI век) у викингов не было полотенец и они после умывания вытирались специально подготовленной соломой, изменить сцену утреннего туалета конунга. А уж про грязь, отсутствие ванн и туалетов в Версале в галантном веке не писал только ленивый. Им бы всем прочитать бессмертные строки Корнея Чуковского:
Давайте же мыться, плескаться.
Купаться, нырять, кувыркаться
В ушате, в корыте, в лохани,
В реке, в ручейке, в океане,
И в ванне, и в бане,
Всегда и везде —
Вечная слава воде!
…Вернемся, однако, к обрушившейся на нижний этаж ванне-джакузи и отметим, что далеко не всегда встречи старого и нового бывают столь неудачны.
Теперешние аквапарки закрытого типа (а в России таковых подавляющее большинство), по своей сути не что иное, как древнеримские термы. Только сделаем поправку на время. Вычтем библиотеки, способных поддержать разговор об Овидии гетер и другие типично римские атрибуты. Но добавим атрибуты XXI века — кинотеатры 3D, водные аттракционы (горки, «поливалки», закрытые трубы, фонтаны, бассейны с вышками и без оных, приспособления для искусственного нагнетания волны для серфинга), а также помещения для массажа тайского и китайского, бани турецкие и финские, как римлянам совершенно неизвестные, и все остальное, вытекающее из принципов кросскультурности, глобализма и технического прогресса. И мы получим аквапарки.
Аквапарки являют собой пример высокоэффективных инвестиций в индустрию развлечений. Да, римляне тоже любили развлекаться, многие из них только этим и занимались всю сознательную жизнь, но они не знали индустрии, создающей потребности, формирующей новое, инфантильно-требовательное отношение к жизни, характерное для нашего века.
Первые аквапарки появились около шестидесяти лет тому назад в США. Первоначально практически безопасные (сейчас аквапарк — место, где жаждущему развлечений получить травму проще простого), оборудованные простыми горками сооружения открытого типа располагались в курортных зонах, на берегу океана или крупного водоема. Когда-то стоимость первых аквапарков составляла не более полутора-двух тысяч долларов, да и окупалась она буквально за один, от силы — два месяца эксплуатации. Аквапарки открытого типа стали появляться в странах с теплым морским климатом. Главное, что давало им развитие, — высокая рентабельность. Через некоторое время средства, технический прогресс, новые материалы позволили создавать и аквапарки закрытого типа. Сегодня самый крупный из них — «Оушн деум», расположенный на японском курорте Сигайя, занесен в книгу рекордов Гиннесса: одновременно водные процедуры здесь могут получать десять тысяч человек, а по отзывам побывавших в «Оушн деум» он представляет собой нечто феноменальное. Как по уровню сервиса, так и по техническому уровню. Помимо него лучшими аквапарками мира считаются кипрский «Вотерворлд», «Уайлд Вади» в Объединенных Арабских Эмиратах, испанский «Порт Авентура», «Серена» в Финляндии и «Андер-ворлд» в Сингапуре. Отечественные аквапарки пока не могут похвалиться высокими рейтингами. Да и цены в них отнюдь не маленькие.
…Между водными процедурами в аквапарке и ими же после утренней гимнастики в малогабаритной квартире — дистанция огромного размера. Единственное, что их объединяет, — вода. Вода, которая жизнь. Аквапарки же теперь стали неотъемлемой составляющей многих курортов. Особенно тех, где используется система «все включено». Наличие аквапарка позволяет значительно повысить стоимость отдыха. Аквапарк решает проблему отдыха с детьми: взрослые знают, что дети не предоставлены сами себе, что за ними следят служащие аквапарка, и сами могут расслабиться: неспешно, саженками подплыть к бару во взрослом бассейне и попросить налить что-то освежающее. Красота!
Индустрия развлечений, таким образом, все объемнее использует воду. Водные аттракционы, несомненно, важнее гетер, знающих Овидия. И самого Овидия — тоже. Удивляться, тем более негодовать — смешно.
Душитесь, мужики!
…Он завел довольно хорошего повара, тонкие голландские рубашки. Уже сукна купил он себе такого, какого не носила вся губерния, и с этих пор стал держаться более коричневых и красноватых цветов с искрою; уже приобрел он отличную пару и сам держал одну вожжу, заставляя пристяжную виться кольцом; уже завел он обычай вытираться губкой, намоченной в воде, смешанной с одеколоном; уже покупал он весьма недешево какое-то мыло для сообщения гладкости коже…
Чем должен пахнуть мужчина? Хорошо выделанной кожей, качественным табаком и выдержанным коньяком — это классика. Именно такой букет в разных сочетаниях пытаются воспроизвести в мужских парфюмах. Первые ароматы для настоящих мужчин появились уже более трехсот лет назад.
История того, что ныне во всем мире называется «одеколон», началась в 1709 году. К этому времени выходец из Италии Джованни Мария Фарина, владелец парфюмерной лавки на площади Юлихсплац в Кельне, составил рецепт самого первого и самого популярного одеколона. Фарина создал из масел сладкого и кислого лимонов, апельсина, бергамота, мандарина, кедра, грейпфрута, а также трав душистую воду, которую назвал в честь своего любимого города — Eau de Cologne, «кельнская вода». Впрочем, это был скорее рекламный ход со стороны относительно нового жителя Кельна, призванный привлечь потенциальных покупателей. Ведь сам Фарина, еще работая над рецептурой в 1708 году, признавался в письме к брату: «Мой аромат напоминает весеннее утро в Италии после дождя… Цветы и травы моей родины». В самом деле — откуда в сумрачном Кельне взяться цитрусовым, кедру и бергамоту?
Существует, однако, версия, что Джованни был вовсе не таким уж талантливым парфюмером, а всего лишь усовершенствовал чужой рецепт. Чей? Да своего дяди, Джованни Паоло Феминиса, приехавшего в Кельн в конце XVII века! Дядюшка передал племяннику привезенный из Италии рецепт «удивительной воды» (Aqua Admirabilis), куда входили бергамот, лаванда, розмарин, а также виноградный спирт. Но как бы то ни было, именно Джованни Фарина наладил промышленное производство. И Eau de Cologne начал свое победное шествие…
Взаимопроникновение культур всегда способствовало прогрессу. Дядя и племянник, эти два «трудовых мигранта», оказавшиеся не у дел в родной Италии, в свободном имперском городе пришлись ко двору. Но нельзя не отметить и то, что рецептура одеколона включала спирт, а дистилляция была открыта арабами, которые (в частности, Авиценна, он же Ибн Сина) использовали спиртосодержащие жидкости как лекарства, из-за чего у того же великого Авиценны были серьезные неприятности с мусульманским духовенством.
…Развитию науки и ремесел, нравится нам это или нет, содействуют и войны. Локальные, иногда сводимые к малозначимым конфликтам, а также крупномасштабные, грозящие перерасти в мировые. Войны становятся результатом тяжелейших экономических и социальных кризисов, несут боль и разрушения, но при этом двигают цивилизацию. При этом развивается не только «наука убивать», но и бытовая культура. Возвращаясь из дальних походов, армия приносит с собой не только представление о другом укладе жизни, но и разные диковинки. Во всяком случае, если бы не Семилетняя война, одеколон долго оставался бы локальным, кельнским артефактом.
Семилетняя война (1756–1763) стала самым крупным военным конфликтом Нового времени. Она охватила не только европейские державы, но и Северную Америку, страны Карибского бассейна, Индию, Филиппины, разрушила прежнюю систему европейских отношений, осью которой являлось франко-австрийское соперничество в борьбе за гегемонию на континенте. Не зря Уинстон Черчилль назвал Семилетнюю войну «первой мировой».
Мировая она была или нет, не будем спорить. Главное, что в ходе Семилетней войны произошел и глобальный обмен модой, ценностями, культурой. Как говорится, война войной, а обед — по расписанию, и когда в 1756 году в Кельн вошли доблестные французские солдаты под командованием Луи де Бурбон-Конде, графа Клермона, то они, само собой, не могли пройти мимо лавки Джованни Фарины. Так одеколон попал в Париж, где сразу же завоевал популярность.
Французские аристократы начали выливать на себя одеколон целыми флаконами. Причина была не только в прекрасном аромате, но и в том, что правила личной гигиены того времени не считали обязательными водные процедуры: ванны были большой редкостью. Какая гигиена, если в великолепном Версале не было клозетов, а слуги сновали с горшками своих господ! Одеколон помогал справляться с запахами немытого тела.
Кельнская вода была очень дорогой, да и достать ее было непросто. Доступен одеколон был только сильным мира сего. Страстной поклонницей новинки из Кельна стала любовница Людовика XV мадам Дюбарри, а Вольтер и вовсе утверждал, что изобретение Фарины «способствует вдохновению».
Россия также не отставала от моды. Екатерина II, получившая одеколон в подарок от прусского короля Фридриха II, недавнего противника в разрушительной Семилетней войне, не осталась равнодушной к этому аромату. Позже заказывал одеколон и внук Екатерины, царь Александр I.
Однако даже популярность у аристократов не определила бы столь блестящее будущее одеколона, если бы сей аромат не оценил Наполеон Бонапарт. Вот как о туалете императора писал Лев Толстой: «Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие. Allez ferme, allez toujours…[1] — приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру».
Французский император считал одеколон весьма полезным изобретением. Он полагал, что одеколон улучшает работу мозга, причем великий корсиканец применял воду из Кельна не только по прямому назначению: он капал одеколон на сахар, полоскал им горло, непременно добавлял одеколон в воду, принимая ванны. За один день Наполеон переводил до двенадцати флаконов «кельнской воды». Будучи в ссылке на острове Святой Елены, когда у него закончился одеколон, Наполеон придумал собственный рецепт, добавляя масло бергамота в 90-процентный спирт, и назвал полученное «туалетной водой». Некоторые историки утверждают, что император был первым человеком, который начал принимать одеколон внутрь. Для него даже изготовили специальный флакон в форме валика, чтобы он мог носить его в сапоге. Словом, император никогда не расставался с полюбившейся ему ароматической жидкостью.
В середине XIX века одеколон Фарины стали поставлять ко двору королевы Англии Виктории, которой он также пришелся по вкусу. Хотя в Англии одеколон появился, конечно, значительно раньше. И так сложилось, что Джордж Браммел — «Красавчик Браммел», законодатель моды в эпоху Регентства, друг будущего короля Георга IV, первый денди (Байрон выделял среди своих современников всего трех великих людей: Наполеона, Браммела и себя) — оказался противником одеколона. Точнее, насмешником над теми, кто предпочитал глушить запах пота одеколоном и выливать его на себя флаконами. Браммел, по примеру Наполеона, ввел в моду принимать ванны, менять рубашки по три раза на день. Но и он не отказывал себе в удовольствии капнуть на белоснежный манжет немного Eau de Cologne.
Правда, надо отметить, что полученный путем перегонки спирт стали использовать в парфюмерии всего лишь за сто один год до появления Eau de Cologne: в 1608 году среди того, что выпускала первая в мире парфюмерная фабрика во Флоренции, появилась жидкость, состоящая из виноградного спирта и растворенных в нем ароматических масел, прообраз нынешних духов, туалетной воды и одеколона. Но именно одеколон, как бы над его потребителями ни иронизировал Браммел, действительно оказывает освежающее, охлаждающее, дезинфицирующее действие. Более того — в конце XIX века это было распространенным домашним средством первой помощи при порезах, ссадинах и кожных высыпаниях. Гигиеническое значение заключается в способности одеколона удалять с поверхности кожи следы пота и жира, а цитрусовые масла, содержащиеся в одеколоне, придают ему освежающие свойства.
В России и СССР производилось немало видов одеколона: «Цветочный», зеленый «Шипр», «Русский лес», знаменитый «Тройной»… «Шипр» появился в год Октябрьской революции, в результате поисков знаменитого парфюмера Франсуа Коти. В отличие от классической ароматизированной воды, в состав которой входит 70 процентов спирта и от 2 до 5 процентов ароматических веществ, «Шипр» обладает более «тяжелым» ароматом, ведь в его состав обязательно входят экстракт дубового или елового мха.
Злобно содрогаюсь в спазме эстетизма
И иду к корзинке складывать багаж:
Белая жилетка, Бальмонт, шипр и клизма,
Желтые ботинки, Брюсов и бандаж.
— писал Саша Черный в стихотворении «Отъезд петербуржца». Быстро завоевавший популярность, «Шипр» в последующие годы стал своеобразным символом советского времени. «Шипром» заправляли автоматы, из которых, если опустить 15-копеечную монетку, на клиента выстреливала ароматная струя.
А в эпоху борьбы за трезвый образ жизни некоторое время был популярен забористый «коктейль» «Александр Третий», составленный пополам из одеколонов «Саша» и «Тройной». Особо эстетически продвинутые знатоки добавляли еще и содовую и советовали пить через кусочек сахара-рафинада. Именно тогда, видимо, и появился печальный анекдот: «Доктор! Что-то печень побаливает… — Одеколон пьете? — Пью. Не помогает…»
Одеколон был и долгое время — пока на рынок не вышла мужская парфюмерия во всем ее нынешнем многообразии — оставался свидетельством мужественности, зрелости. Пока в 60-х годах XX века не начался настоящий бум ароматов для мужчин, одеколоны были практически единственными «ароматизаторами» для сильного пола.
Вспомним, как герой Валентина Гафта в фильме «Анкор, еще анкор!» умащивает себя одеколоном, перед тем как застрелиться. А с каким изяществом освежали свежевыбритые щеки клиентов брадобреи прошлых лет! Теперь уже в парикмахерских запрещено бритье, а вместо одеколона после бритья используются лосьоны и бальзамы. Да и понятие офицерской чести претерпело значительные изменения.
В XVIII веке благодаря одеколону Кельн стал известным во всем мире городом парфюмеров. Центр «парфюмерной тяжести» давно переместился с берегов Рейна, но прародительница всех туалетных вод — «кельнская вода» — отмечает свое 300-летие. И если дешевые «массовые» одеколоны вышли из моды и теперь используются разве что в гигиенических целях, то классический одеколон — продукция торговой марки Eau de Cologne, принадлежащей потомкам Фарины, недешев и по-прежнему является визитной карточкой людей состоятельных.