– Мистер Колвелл, даже не знаю, что ответить на вашу доброту, – тихо проговорила вдова. И, немного помолчав, добавила: – Мне хотелось бы узнать насчет тех денег.
– И что именно вас интересует?
– В трастовой компании я узнала, что если не стану снимать их со счета, то мне полагаются ежемесячные выплаты – 79 долларов.
– Сейчас посмотрим. Да, совершенно верно, именно такая сумма вам причитается.
– Вот как, мистер Колвелл… Но ведь этих денег нам никак не хватит. 50 долларов надо отдать за школу Уилли, а Эдит все время приходится покупать наряды.
Смиренный вид гостьи недвусмысленно указывал на то, что сюда привело ее лишь беспокойство о детях. Она ни за что не пришла бы просить для себя. А вот о них.
– Видите ли, мистер Колвелл, Гарри их разбаловал. Хвала небесам, у нас есть крыша над головой, но налоги лишают нас последнего. Нет ли какого-нибудь способа вложить деньги, чтобы получать с этой суммы побольше?
– Если хотите, я могу приобрести для вас облигации. Только самое важное для меня – ваша безопасность, миссис Хант. И я могу предложить вам лишь те бумаги, в которых уверен. Ваша прибыль составит 3,5 процента. Давайте взглянем, что вы получите в итоге. Так. Вот, 110 долларов ежемесячно.
– Да. – ностальгически вздохнула она, – Гарри тратил 10 тысяч в год.
– Гарри всегда был… э-э-э… довольно оригинален.
– Но разве это плохо, что он брал от жизни лучшее? – немного с вызовом ответила она и, выдержав красноречивую паузу, спросила: – Скажите, мистер Колвелл, если я не захочу больше держать облигации, смогу ли я по первому требованию вернуть деньги?
– Безусловно. Вы просто продадите их чуть дороже или дешевле, чем приобретали.
– Да только разумно ли продавать бумаги по цене ниже той, по которой покупали? – спросила она с видом матерого спекулянта.
– Конечно, сударыня.
– Это не принесет никакой прибыли.
Телеграф не унимался, он стрекотал не умолкая. Можно было лишь догадываться, о каких перипетиях он готов был рассказать! А Колвелл уже пять минут не мог даже повернуться к нему.
– Взялись бы вы, мистер Колвелл, приобрести для меня то, что можно было бы прибыльно продать, если я вдруг решусь на это?
– Миссис Хант, ни один человек не поручится вам за это, не только я.
– Но я не готова терять те крохи, которые у меня остались! – горячо возразила гостья.
– Вам и не придется, не переживайте! Если вы выпишете чек на 35 тысяч долларов, оставив три из них трастовой компании на случай непредвиденных обстоятельств, я приобрету для вас облигации. Уверен, через пару-тройку месяцев они подорожают.
Тут в разговор вновь бесцеремонно вмешался телеграф. На этот раз Колвелл услышал в привычном стрекоте что-то недоброе. Но, скрепя сердце, он договорил:
– Только, миссис Хант, вы должны открыто сказать мне, что готовы. Понимаете ли, биржа – не благотворительный фонд. Ее ни взволновать, ни разжалобить ничем. Даже ваш пол ей совершенно безразличен.
– Мистер Колвелл, вы что, предлагаете мне сегодня снять деньги и отдать их вам?
– Дорогая миссис Хант, я удовольствуюсь и чеком.
Не отдавая себе отчета, Колвелл забарабанил пальцами по краешку стола. Поймав себя на этом, он сжал их в кулак.
– Чудесно. Я принесу его вам уже сегодня. Вас наверняка ждут дела, поэтому не буду вам мешать. Но вы обещаете, что купите мне надежные и недорогие облигации?
– Обещаю, миссис Хант.
– Я точно не потеряю их, мистер Колвелл?
– Абсолютно точно. Я даже приобрел немного для своей супруги. Я гарантирую их безопасность. Не переживайте.
– О, это так мило! Не знаю, как вас и благодарить. Я… я…
– Миссис Хант, лучшая благодарность – просто не говорить об этой маленькой услуге. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ваш доход от трастовой компании вырос хотя бы вдвое.
– Я так признательна вам! Я была уверена, что вы поможете! Как же иначе – вы отлично разбираетесь во всем этом. Но вокруг так часто говорят о тех, кто разоряется на бирже. Мне просто стало страшно.
– Будьте спокойны, миссис Хант. Ваши облигации гарантированы от этого.
– До свидания, мистер Колвелл!
– Всего наилучшего, миссис Хант. И знайте, если я чем-то смогу вам помочь – только дайте знать.
– Благодарю.
И бедная вдова действительно отправила Колвеллу чек на 35 тысяч. Колвелл тут же купил сотню пятипроцентных золотых облигаций компании Manhattan Electric Light, Heat & Power Company. Это встало ему в 96 тысяч. «У этих бумаг, – написал он миссис Хант, – есть отличный шанс вырасти в цене. Когда ставки поднимутся, половину я продам, вторую оставлю в качестве инвестиций. Несмотря на то что операции на бирже – спекуляции, я не сомневаюсь в надежности этих инвестиций. Сначала мы увеличим ваши вложения, а потом все активы поместим в те же пятипроцентные облигации Manhattan Electric. Естественно, в пределах имеющихся средств. Я рассчитываю на то, что за шесть месяцев ваш доход вырастет в два раза». На следующее утро миссис Хант вновь вошла в его кабинет.
– Рад вас видеть, миссис Хант! Смею надеяться, ваши дела идут отлично?
– Здравствуйте, мистер Колвелл. Знаю, что отрываю вас от важных дел, но.
– Что вы, миссис Хант!
– О, вы так добры! Понимаете, в чем дело, я совсем не смыслю в этих облигациях. Могли бы вы мне все толком разъяснить? Я совершенно не разбираюсь в финансовых вопросах. – чуть игриво закончила она.
– Ну что вы, миссис Хант, не наговаривайте на себя. Но если хотите – извольте. Вы прислали мне чек на 35 тысяч.
– Да, – было ясно, что гостья буквально видит эту сумму перед собой.
– Замечательно. Я сразу открыл для вас счет. Наша фирма предоставила вам кредит, и я заказал для вас сотню облигаций по тысяче долларов. Я отдал за них 96 тысяч.
– Мистер Колвелл, все равно ничего не понимаю. Я ужасно бестолковая, – нотки кокетства вновь промелькнули в ее голосе.
– Получается, что за каждую тысячедолларовую облигацию мы внесли 960 долларов. Вот и получилось 96 тысяч.
– Но, позвольте, я же перевела вам 35 тысяч, – упрямо не хотела разбираться в ситуации вдова его друга. – Неужели я так много заработала?..
– Еще нет, миссис Хант. Конечно, вы внесли 35 тысяч. Остальную 61 тысячу вложила наша фирма и оставила ваши ценные бумаги в качестве гарантии. Теперь мы должны вам 35 тысяч, а вы нам – 61.
– Подождите, мистер Колвелл! Я всего лишь убитая горем бестолковая женщина! Разве вся эта ситуация не такая же, как у тысяч бедных людей, о которых постоянно пишут газеты? Эти несчастные закладывают все свое имущество и дома. А в один прекрасный день на их пороге появляется агент по недвижимости и оставляет их без крыши над головой. Эти горемыки оказываются на улице. Моя приятельница, миссис Стивелл таким же образом осталась без дома! – в праведном гневе произнесла миссис Хант.
– Что вы, у вас совершенно иная ситуация! Залог помогает получить вам более крупную прибыль, чем если бы вы приобретали облигации без опоры на кредит. Залог призван обезопасить вашего брокера от падения стоимости купленных бумаг. Ваш долг теоретический, не настоящий. Он просто прописан на бумаге. На облигациях указано ваше имя, их стоимость 96 тысяч. И если вы решите прервать наше сотрудничество, это не вызовет никаких затруднений. Вы просто распорядитесь продать ваши облигации и забрать сумму, которую мы внесли. Так вы вернете себе ваши 35 тысяч, то есть первоначальный взнос.
– Но объясните, с чего вдруг я должна занимать у вашей компании? – твердо стояла на своем гостья. – Безусловно, я была бы спокойна, если бы вы ссудили мне денег. Вы настоящий джентльмен и не обидели бы неразумную женщину. Но я знать не знаю ни мистера Уилсона, ни мистера Грейвза! Как понять, что они за люди?
– Миссис Хант, но меня-то вы знаете, – с завидной выдержкой отвечал Колвелл.
– Не подумайте, мистер Колвелл, я не страшусь быть обманутой, тут речь о другом. Я не хочу быть кому-то обязанной. Особенно людям, которых совершенно не знаю. Впрочем, если вы утверждаете, что все идет как надо, то я оставлю все сомнения.
– Миссис Хант, будьте совершенно спокойны – здесь нет никаких поводов для тревог. Мы приобрели облигации за 96, но я почти уверен, что совсем скоро они будут стоить 110. Тогда у вас будет возможность продать три пятых из них за 66 тысяч. После чего вернете нам 61 и оставите 5 тысяч на всякий случай в банке под 4 процента. При этом у вас останутся 40 облигаций, которые гарантируют вам еще 2 тысячи долларов годового дохода.
– Мистер Колвелл, это было бы замечательно! А сейчас они стоят 96 тысяч?
– Верно. И вы в любой момент можете найти их цену в прессе, в колонке «Облигации». Смотрите: Man. Elec. 5s, – и Колвелл показал ей этот раздел в газете.
– Мистер Колвелл, я так вам признательна! Уж простите, что мешаю вашей работе.
– Не стоит беспокоиться, миссис Хант. Мне всегда приятно помочь вам всем, чем могу.
В череде неотложных коммерческих забот Колвелл не мог ежечасно следить за изменением курса пятипроцентных облигаций Manhattan Electric Light, Heat & Power Company. Хотя ему и не приходилось держать их в поле зрения постоянно – за него это делала миссис Хант, зорко подмечавшая любые колебания цены. Не прошло и недели, как вдова его друга снова очутилась в офисе Колвелла. То, что она крайне взволнованна, было заметно с первого взгляда. От Колвелла не требовалось особых познаний в физиогномике, чтобы разглядеть на лице смятенной дамы все всполохи страстей, бушевавших в ее душе. Но никакие переживания не помешали ее горячему желанию взглянуть в глаза беспринципной биржевой акуле и посмотреть, как она будет вилять и юлить, припертая к стенке правдой.
– Приветствую вас, мистер Колвелл!
– Доброе утро, миссис Хант! Как ваши дела?
– О, мои дела великолепны. Жаль, что не могу того же утверждать о состоянии моих финансов.
Залог помогает получить более крупную прибыль, чем если приобретать облигации без опоры на кредит. Залог призван обезопасить брокера от падения стоимости бумаг.