– Слушай, может, обойдем этот поселок стороной, не люблю у незнакомых ночевать, – сказал Сеня, пряча бинокль в сумку.
Ярый отрицательно замотал головой:
– Солнце заходит, а в лесу опасно. Да и не нравится мне здесь. Тихо слишком.
– Он прав, – добавил Молодой. – Мы за последние двадцать километров пути ни одного мутанта не видели. Выселил их всех кто-то отсюда?
– Или пожрал, – задумчиво пробормотал Ярый.
– Ладно, ладно, убедили. Идем на переговоры. Главное, чтоб нас там не пришили.
– Там детей много, так что это явно не бандитское логово. – Ярый повесил за спину рюкзак, взял в правую руку автомат и добавил: – Чего сидим? Пошли.
Сеня и Молодой, вооруженные охотничьими ружьями, с вещмешками за спинами, двинулись за ним. Подойдя ближе к поселку, трое охотников, показывая свои мирные намерения, подняли руки вверх.
– А теперь стали на месте и без резких движений, иначе дырявить буду.
Поверх забора на них смотрело многоствольное дуло армейского пулемета. Стрелок держал всю троицу на мушке. Рядом, скрестив руки на груди, стоял невысокий коренастый мужичок с черной повязкой на левом глазу.
– Кто такие? – крикнул он.
– О! Пират, – тихо усмехнулся Сеня.
– Заткнись! – огрызнулся на него Ярый, а в сторону поселка прокричал: – Охотники мы! Ночлега просим, а завтра по утру тихо-мирно уйдем!
– Видели мы таких. Вначале тихо-мирно, а потом костры палить приходится.
Не хоронили в эти времена больше в земле, отвернулась она от людей. Выкопай яму, закопай умершего, поставь крест, помолись, а через несколько часов могила уже разрыта. Если неглубоко – упыри, черные псы, лешие или еще какая-либо нечисть разроет, учуяв свежее мясо, а бывало, и кровавый дуб тело из земли вытягивал. Глубже копать – слепцы не дадут. Они не то что мертвого, но и живого под землю затянут. Вот и осталось людям, без молитв и без обрядов, да как можно быстрей, чтоб не стал усопший приманкой для мутантов, придать его огню.
– На кого охотитесь?
– Ловчего выслеживаем.
У одноглазого повязка задергалась от удивления.
– Ловчего? Лет пятнадцать ни одного не видел.
– Мы его с Темной зоны ведем.
Некогда красивый, светлый и полный жизни город в считаные дни превратился в жуткое, населенное огромным количеством разнообразных мутантов место. Пробив асфальт, взмыв в небо и достигнув высоты многоэтажных зданий, деревья-великаны раскидали свои широкие ветви, сплетя их в непроницаемую для света паутину. В город пришла вечная ночь. Так появилась Темная зона.
Мало кто осмеливался туда ходить, а тот, кто все-таки попадал, редко возвращался. Но Ярого этого не смутило. Он, Молодой и Сеня провели в Темную зону группу ученых, захватили лешего и, слегка потрепанные, но живые, вернулись назад. На обратном пути Молодой заприметил некое странное существо, скрытно следующее за ними. Полметра в высоту, метр в длину, длинный и плоский, заканчивающийся костяным шипом хвост, широкая пасть с большим количеством маленьких, очень острых зубов, все тело покрыто крупными чешуйками, создающими практически непробиваемую броню. В этой твари Ярый, как самый опытный охотник, распознал ловчего.
– На кой он вам сдался?
Сеня толкнул локтем Ярого в бок:
– Слушай, пошли отсель. А?
– Мы с «Края». Наши умники его изучить хотят, – ответил тот, не обращая внимания на слова друга.
– «Край»? Давненько вашей братии на этих землях видно не было. Ладно, проходите.
Стрелок сдвинул край колючей проволоки, скинул веревочную лестницу и прокричал:
– Поднимайтесь!
Уже на другой стороне изгороди трое охотников лицом к лицу столкнулись с одноглазым.
– Я глава этого поселка. Все называют меня Полковником. Будите бузить, выкину средь ночи мутантам на съедение. Они у нас тут вечно голодные, так что будут вам очень рады. Усекли?
Ярый молча кивнул.
– Хорошо, а теперь идите к костру. Солнце заходит, а ночи нынче холодные.
Полковник развернулся и пошел к ближайшему дому.
– Сильный мужик, – сказал Молодой, провожая его взглядом.
– Ага. Не одному мутанту шею голыми руками свернул, – согласился с ним Сеня.
Люди искоса, с опаской, поглядывали на непрошеных гостей, ожидая в любой момент чего-то недоброго. Уже возле самого костра Ярый заприметил знакомого старика.
– Батюшки, какие люди! – Тот поднялся, когда охотники подошли ближе.
– Юрась, сколько лет! – Ярый, улыбаясь, обнял седовласого, и они присели рядом друг с другом, а чуть поодаль – Молодой и Сеня.
Эта неожиданная встреча немного разрядила обстановку в поселке.
– Лет восемь прошло… – начал Юрась.
– Да. Как сейчас помню, в Полоцке это было. Как ты? Как Марина?
Старик опустил голову:
– Умерла Маринка. Грипп сморил. Сам знаешь, какое сейчас лечение. Еще лет десять назад хоть какие-то лекарства оставались, а сейчас – только народные методы, и те с подвохом. Казика помнишь? Высокий такой, с обгоревшей головой и шрамом на пол-лица. Так он себе гастрит отваром ромашки лечил. После первого применения в муках и умер. Как он корчился…
Юрась замотал головой.
– Я поэтому город и покинул. После смерти жены шатался по миру, пока сюда не набрел. Тут и нашел свое последнее пристанище.
Ярый придвинулся ближе к костру.
– Ну чего так обреченно – последнее пристанище!
– Ты знаешь, устал я от этого всего. От мутантов, от бандитов, от вечного голода, от постоянных смертей… От жизни в общем. Да и не живут нынче столько, как-никак шестой десяток пошел.
Юрась поднял небольшой камушек и бросил в засыпающего молодого парня:
– Эй, Антон, не спи! В костер свалишься. Лучше возьми свою балалайку и сыграй что-нибудь. Пока тихо.
Парнишка замотал головой, прогоняя сонливость. Улыбнулся, взял лежащую на земле гитару, ударил по струнам и запел:
Рухнули стены, рухнул и забор.
Я лежу с винтовкой, я держу напор.
Прут вурдалаки, прут упыри.
Снова давит клапан, страх засел внутри.
Мутант – дикий, злой,
Острые клыки.
Лишь увидишь ты его,
Поскорей беги.
Лес не ждал нас в гости, что ни говори.
Эх, пята святая, спасеньем одари.
Напирают (черти!) сосны и дубы.
Ой, уносим ноги, расшибая лбы.
– Я сам тебе сейчас клапан продавлю, – взревел подошедший к костру стрелок. – Сыграй что-нибудь человеческое, для души.
– Хорошо, Сереж, хорошо. Только без рукоприкладства. – Антон на секунду задумался и снова запел:
Ты не бойся, родная, забудь все печали.
Рядом с тобой я буду всегда.
Чтобы горя и страха мы больше не знали,
Будет ярко светить путевая звезда…
– Вот это уже другое дело.
Стрелок представился, пожал руку каждому из охотников и сел рядом.
– Слушайте, мужики. Что это за зверушка такая – ловчий? Слышать про него слышал, а вот увидеть ни разу не довилось.
– Да их вообще мало кто видел, – ответил Молодой, вскрывая ножом банку консервы. – Тварь-одиночка, не территориальная. Шастает где попало. Постоянно прячется. Имеет небольшие шипы на лапах, благодаря чему с легкостью лазает по вертикальным поверхностям…
Мощный удар о бетонную стену прервал разговор. За ним последовал второй, еще более сильный, затем округу прорезал душераздирающий вой.
– Понеслась, – Антон вздохнул, положил гитару в сторону и поднялся на ноги.
– Все по местам! – закричал Полковник, появившись из ниоткуда в центре деревни.
Женщины хватали детей на руки и быстро прятались в домах. Остальные, вооружившись, заняли оборону на настиле вокруг поселка.
– Не понял, а что происходит? – спросил, озираясь по сторонам, Сеня.
– Прокляли нас, – спокойно ответил Юрась, вставая с места.
– Еще больше не понял.
– В общем, так. Месяц назад рядом с поселком шел небольшой караван – три бойца с Черного рынка, торгаш и паровозиком с ними бабуля с восьмилетней внучкой. Что они везли, пес его знает, да это и не важно. На них стая упырей налетела. Пока мы с подмогой подоспели, мутанты одного охранника в лес уволокли. Еще одного покромсали хорошенько. Вот он, на настиле возле ворот стоит, Никитой звать.
Дед махнул рукой и продолжил:
– Он, когда на ноги встал, сам уходить к своим не решился, остался с нами. Но не это главное. Девочку упыреныши на месте загрызли. Бабка потом полночи по поселку бегала, проклинала нас, на чем свет стоит. Мол, специально не торопились, ждали, пока упыри нажрутся и сами уйдут. К утру и она богу душу отдала. – Юрась постучал кулаком по груди: – Моторчик, видать, не выдержал. А через неделю начался этот дурдом с упырями. Каждую ночь ломятся к нам в поселок. Стая у них, сами знаете, по пять-семь штук, а тут более массово.
– Более массово – это как? – задал вопрос Сеня.
– Я прошлой ночью на сорок третьем со счета сбился.
– Твою мать, ну попали! Я ведь говорил, обойти нужно было.
– Ярый! – раздался крик Полковника. – Хватит трепаться, гони своих к воротам. Это наше слабое место. Если будут пытаться перелезть, патроны зря не тратьте, там багры лежат, назад упырей скидывайте.
Сеня, Молодой и еще трое бойцов стали возле грузовика. Ярый, запрыгнув на настил, заглянул за забор. Длинные когтистые лапы тянулись вверх. Большие, налитые кровью глаза на худом, с выпуклыми синими венами лице уставились на него. При виде человека упыри зарычали еще громче, заглушая все вокруг.
– Подул свежий ветерок, принес несколько спор с Кровавого дуба тебе в легкие, и все, через пару дней ты мутант проклятущий. Что с миром стало?
Ярый обернулся и, глядя на подошедшего Полковника, заговорил:
– Мы с ребятами как-то на небольшой лагерь бродяг вышли. К ним под хижины два дуба приползло, как раз в момент цветения. Когда желуди полопались, весь лагерь густым облаком спор накрыло. Никто из бродяг не спасся. – Охотник вздохнул: – Всем башню сорвало. Мы тогда еле ноги унесли. Там еще медведь неподалеку шастал. Он тоже дозу зацепил. И что ты думаешь? Полчаса по Лесу погонял, ломая все на своем пути, и успокоился.