Разумеется, конкретная картина взаимоотношений передовых рабовладельческих государств и отсталых первобытных обществ была весьма сложной. Случалось, что отсталые народы обрушивались нашествиями на цивилизованные государства, не только грабя и облагая их данью, но надолго превращая в пустыню. Но все же общий баланс соотношения сил между варварской периферией и рабовладельческой цивилизацией складывался в пользу последней до самого начала нашей эры.
Рабовладельческую цивилизацию и варварскую периферию можно уподобить двум половинкам одного орешка, имя которого — древний мир. В самом деле, не только рабовладельческие общества не могли существовать (и уж во всяком случае процветать) без эксплуатации окружающей периферии, но и первобытная периферия очень нуждалась в тесных связях, прежде всего экономических, с передовыми классовыми обществами. Варвары получали от своих более развитых соседей такие продукты и орудия, которые не умели еще производить сами или которыми не располагали в достаточном количестве и должного качества. Например, кочевые скотоводческие народы, обитавшие севернее и западнее Китая, были заинтересованы в пограничных рынках, на которых они могли обменивать продукты своего скотоводческого хозяйства на продукты земледелия и ремесла оседлого населения Китая (на рис, просо, ткани, металлические изделия и т. п.). В Центральной и Северной Европе, где в первых веках нашей эры обитали германские и другие племена, археологи находят много римских ремесленных изделий, потребителями которых были, несомненно, эти самые племена, и римских монет — свидетельство вывоза товаров с племенной периферии в империю.
Но развитие собственных производительных сил варваров не стояло на месте, чему способствовало заимствование опыта у более цивилизованных соседей. Приблизительным рубежом, положившим конец сильной экономической зависимости варваров от рабовладельческих государств, явились III–V века н. э. В Центральной и Северной Европе, например, это подтверждается почти полным исчезновением с этого времени изделий римского ремесла — с производством ремесленных изделий теперь вполне справлялись местные мастера, в том числе оружейники. Германцы ко времени вторжения в Римскую империю в IV–V вв. н. э. уже хорошо освоили земледелие, овладели секретами коневодства и имели прекрасную конницу, которая служила главной ударной силой при завоевании ими Западной Римской империи.
Чем ближе к концу древности, тем более тесными становились контакты между варварами и рабовладельческими государствами, хотя характер этих связей изменился по сравнению с предшествующим временем. Рабовладельческие империи испытывали все большие затруднения в пополнении своих армий за счет внутренних резервов, поскольку одним из важнейших проявлений феодализации было ослабление связей между подданными и центральной государственной властью. Мелкие земледельцы различных категорий все больше попадали в поземельную и личную зависимость от частных землевладельцев и ускользали из сферы управления центральной власти. Вследствие этого государство теряло налогоплательщиков и резервы пополнения армии. Правители поздних древних империй стали практиковать в первых веках нашей эры массовое привлечение соседних варваров в пределы империй как в роли поселенцев-земледельцев, так и особенно в роли воинов-наемников, обычно именуемых «союзниками» («федератами»).
В III–V вв. н. э. хозяйственное развитие многих племен, обитавших по соседству с западными и восточными империями, достигло такого уровня, на котором развернулся бурный процесс социального расслоения. Возникающая военно-племенная знать выступала инициатором войн с целью захвата различной добычи, в том числе рабов. С ростом народонаселения на варварской периферии и возможностей хозяйственного освоения все большего количества природных богатств чрезвычайно важное значение для племен, переходивших от первобытного строя к классовому, приобрел захват новых земель.
В эпоху великих переселений народов, охватывающую позднюю древность и раннее средневековье, почти вся варварская периферия пришла в движение. Бесчисленные племена и народы снимались со своих исконных мест и переселялись на огромные расстояния. В этих переселениях участвовали не только кочевники-скотоводы, но и варвары-земледельцы, особенно если скотоводство у них не было резко отделено от земледелия; они либо сами стремились расширить территорию своего расселения, либо их теснили более сильные соседи.
Древние цивилизации занимали широкий пояс земель, протянувшийся в Северном полушарии в зоне субтропиков и южной части умеренных широт. Именно на этой территории существовали рабовладельческие государства в Европе, Азии и Африке. И вот теперь в эту полосу возделанных земель с густым населением и богатыми городами, древними государствами и культурами устремились периферийные народы, которые до поры до времени находились как бы на втором плане мировой истории. Они отстали от передовых обществ субтропической и умеренной зоны вследствие того, что природные условия их стран были менее благоприятны для развития древних классовых обществ (речь идет именно о древних человеческих обществах с их относительно примитивными производительными силами).
Когда же производительные силы периферийных народов достигли такого уровня, что они смогли и в странах с более суровым климатом получать достаточно высокие урожаи, разводить большие стада скота, добывать и обрабатывать металлы, накапливать запасы продовольствия и других материальных ценностей, у них начался быстрый рост народонаселения, стали зарождаться классы и зачатки государственности, возросла военная мощь.
Знакомство варваров с хозяйством и военным делом цивилизованных обществ очень ускоряло их социально-экономическое и военное развитие. Многие варвары прекрасно знали военное дело соседних рабовладельческих государств, потому что служили в свое время в их войсках, нередко достигая высоких постов в армии и государственном аппарате, а некоторые представители варварской знати подолгу живали при дворах царей и императоров в качестве заложников, причем получали соответственное (римское, персидское, китайское и т. п.) образование и воспитание и хорошо знали положение в данной стране.
В конце древности и начале средневековья периферийные народы усилили натиск с севера и с юга на зону рабовладельческих государств. В III–VII вв. германские, славянские, сарматские, монгольские, тюркские, арабские и другие племена выступают против рабовладельческих империй все более мощными военными союзами. Соотношение сил между империями и варварами изменилось в пользу последних. И хотя не все рабовладельческие государства были завоеваны варварами, а некоторые и вообще не подвергались их нашествиям, все же благоприятные внешнеполитические условия для рабовладельческих цивилизаций безвозвратно миновали.
Главной причиной крушения рабовладельческой формации в общеисторическом масштабе явилось внутреннее развитие рабовладельческих обществ. Однако следует признать, что значительную роль в падении рабовладельческой формации сыграло и развитие варварской периферии. Здесь имеются в виду не только и даже не столько варварские нашествия, сколько некоторое выравнивание уровней социально-экономического и военного развития древних цивилизованных обществ и окружающих их племен и народов, поднимающихся на ступень цивилизации.
Очень примитивная по своей экономической сущности древняя формация, основанная на прямом физическом принуждении, в значительной степени подпиралась извне тем, что отсталая первобытная периферия веками и тысячелетиями была для классовых обществ источником приобретения невольников и материальных ценностей. Неравномерность общественного развития отдельных народов можно наблюдать и в последующую — средневековую — эпоху, но в других формах, однако разбирать их здесь не место.
Варварские нашествия и завоевания III–VII вв. сопровождались разорением целых областей и гибелью людей как из местного населения, так и из среды завоевателей. Крушение рабовладельческого мира и рождение феодального слились в исторический процесс, сложный и мучительный для народных масс как старых классовых, так и молодых варварских обществ, — участников великих переселений народов, — но в то же время процесс объективно прогрессивный (Как и всякий процесс, он развивался диалектически, и прогрессивные достижения в нем соседствовали с определенными потерями. Здесь прежде всего надо указать на резкое падение грамотности населения и уровня положительных научных знаний во всем средневековом мире по сравнению с древностью.).
В падении древних обществ революционную роль играло и классовое сопротивление рабов, которые вследствие сближения их положения с закрепощаемыми свободными участвовали теперь вместе с ними в народных движениях. Но чем более рабы боролись, тем невыгоднее становился их труд для эксплуататоров и тем более они стремились найти новый объект для эксплуатации. Поэтому рабовладельческий строй стихийно, но неуклонно подрывали и крупные земельные собственники, переводившие свои хозяйства с рабовладельческого пути на феодальный.
Исходя из современного уровня знаний, можно считать, что классом, покончившим с рабовладельческой формацией, были предшественники феодалов. Земельные магнаты, эксплуатировавшие внеэкономическим путем новообразующийся класс лиц, не лишенных собственности на средства производства, забирают в свои руки экономику общества, и переход к новому, средневековому феодальному обществу выражается или оформляется в переходе к новому, феодализирующемуся классу политической власти. Когда эксплуатация земельными магнатами нового низшего класса мелких земледельцев разных категорий завершается сосредоточением в их руках политической власти, начинается эпоха средневековья.
Этому сопутствуют два явления: одно из них — падение городов как оплота старых производственных отношений, как коллективных организаций свободных граждан — представляет собой лишь оборотную сторону процесса смены классовых отношений; Другое служит предпосылкой взятия власти новым классом: это сильный внешний или внутренний толчок, разрушающий старую государственную структуру. В Китае таким решающим толчком для перехода к новой формации явилось восстание «Желтых повязок», сломавшее государственную машину древнего 'общества и тем заставившее новообразующийся класс земельных магнатов взять в свои руки государственную власть; в Закавказье подобным толчком послужило уничтожение городов Сасанидом Шапуром II; в Западной Римской империи — варварское завоевание, причем тут дело осложнилось еще и персональной сменой состава господствующего класса, и созданием варварских королевств, которые, будучи раннеклассовыми, вместе с тем сохраняли условия и гибнущего рабовладельческого, и возникающего на его месте феодального строя.