Возникновение единых государств с неограниченной центральной властью представляло собой во всей Европе медленный процесс, продолжавшийся с различной интенсивностью вплоть до XVII в. Политическое объединение Швеции в королевство, а затем и в наследственную монархию протекало во взаимодействии и в соперничестве с датским, российским и польским государствами. В XV в. могущество Дании было велико, но по мере упрочения власти Густава Васы над шведскими землями в 20-х и 30-х годах XVI в. на берегах Балтики возникло сильное королевство, которое во второй половине XVI в. выстояло под внешним напором, несмотря на внутреннюю борьбу за власть сыновей Густава Васы.
В ту эпоху Финляндия приобрела важное экономическое и военное значение. До 1617 г. шведское королевство расширялось главным образом на восток, а следовательно, значительная часть крепостей строилась именно в восточной его половине. Туда же стягивались военные формирования. Особенно заметно это стало во второй половине XVI в., в период затяжных войн с Россией. Данное обстоятельство объясняет и тот факт, что королевские междоусобицы между братьями часто разыгрывались именно в Финляндии.
Кальмарская уния
Ярким выражением ослабления королевской власти в Швеции стали затяжные распри из-за престолонаследия, которые имели место на протяжении большей части XIV и XV в. Правители, чье положение зачастую было шатким, пытались сделать престол однозначно наследственным. Их попытки терпели поражение из-за конкурирующих дворянских родов, которые заключали союзы как между собой, так и с немецкими князьями, чтобы защитить свои региональные и общегосударственные интересы. Одной из влиятельнейших фигур того времени был Бу Йонссон Грип, крупнейший в Швеции землевладелец, который способствовал восшествию на трон Альбрехта Мекленбургского на выборах короля в 1364 г. Вскоре Бу Йонссон получил должность дротса, то есть высшего канцлера королевства. С самого начала северогерманский король зависел от экономической поддержки Йонссона, благодаря чему последний сумел понемногу выкупить большую часть королевских поместий и сделаться фактическим правителем. Наиболее сильную власть Бу Йонссон имел над финляндскими поместьями, которые таким образом сделались как бы его собственным государством в государстве.
Избрание Альбрехта королем отражало усиление позиций ганзейских городов и северогерманских князей во всей Скандинавии. Их господство ощущалось в каждой сфере общественной жизни. После смерти Бу Йонссона в 1386 г. скандинавская знать решила сплотиться в борьбе против немцев. Следствием этого стало образование в 1397 г. в Кальмаре унии трех скандинавских королевств — Швеции, Дании и Норвегии. Монархом унии был избран Эрик Померанский. Однако до 1412 г. за него фактически правила его двоюродная бабка по материнской линии Маргарета — датская принцесса, сосредоточившая в своих руках значительную власть в результате брака с претендентом на шведско-норвежский трон.
Кальмарская уния стала одним из крупнейших королевств в Европе, но плотность населения здесь была незначительна, а экономический потенциал слаб. Поэтому королям унии не удалось превратить ее в централизованное государство. Формальное сохранение унии до 1521 г. обуславливалось относительным единством антинемецких устремлений стран-участниц. Однако даже в этом вопросе у них были разные интересы. Почти каждые выборы правителя унии сопровождались длительными переговорами. Введение унией торговой блокады против ганзейского города Любека негативно отразилось на экспорте шведской железорудной промышленности на материк. В 30-х годах XV столетия в разных частях шведского королевства вспыхнули восстания крестьян и горняков. В последующий период шведская аристократия относилась к унии с недоверием, а в 1471 г. трения между Данией и Швецией даже привели к вооруженному конфликту в Брункеберге (ныне Нормальм) к северу от Стокгольма. Недоразумение было улажено, но в перспективе оно явилось причиной распада унии.
Для Норвегии период унии стал, безусловно, временем политического упадка. К тому же на страну со страшной силой обрушилась «черная смерть» — чума. Короли унии следили за тем, чтобы почти все руководящие посты в Норвегии распределялись среди датских, шведских или немецких аристократов. Тем самым Норвегия была превращена в датскую провинцию. На развитии Финляндии период унии сказался более благоприятно. Усиление датской гегемонии и последовавшие за этим конфликты давали руководящим кругам Финляндии большую маневренность и возможности завоевывать политические привилегии. Благоприятному развитию Финляндии способствовало возрастание ее экономического значения для шведского королевства в XIV и XV вв. Однако неверно было бы утверждать, что восточная половина королевства начала отделяться от Швеции. Речь шла скорее об усилении влияния финляндских руководящих общественных слоев на дела государства. Таким образом, Финляндия превращалась в одну из важнейших областей шведского королевства. Начиная с 1362 г. представителям финских сословий было разрешено участвовать в выборах короля Швеции.
Соперничество между Данией и Швецией вызвало несколько кровавых столкновений в 1470–1520 гг., но не оно явилось главной причиной расторжения Кальмарской унии. Благодаря техническим достижениям (порох, огнестрельное оружие, артиллерия), а также растущему объему европейской торговли королям той эпохи было все легче подчинять себе местных князей и дворян, чтобы укрепить свою власть на государственном уровне. В случае удачи следующим этапом становилось расширение территорий государства и установление контроля над стратегически важными торговыми путями. В Северной Европе пример подало Великое княжество Московское, в 1477 г. подчинившее себе Новгород. Следующая экспансия московитов была направлена на Польско-Литовское королевство, которое, подобно Кальмарской унии, представляло собой крупное, но непрочное государственное объединение. По существу, подобное развитие было характерным для Франции, Испании и Англии, где монархи различными способами подавили влияние высшего дворянства и церкви, а затем получили контроль над ранее независимыми ганзейскими городами и союзами городов. Обыкновенно эти средоточия власти принимали форму наследственных королевств.
Образование централизованного Российского государства изменило военно-политический ландшафт Балтийского региона. Восточная граница шведского государства с Россией проходила через территорию современной Финляндии, но положение осложнялось тем, что при заключении Нотебургского (Ореховецкого) мира граница была обозначена лишь на южной оконечности Карельского перешейка. В результате северные части Финляндии и Карелии подвергались двойному налогообложению — как Швецией, так и Россией, так как оба государства использовали эти земли в качестве охотничьих и рыболовных угодий. В XV в. положение дел стало меняться по мере продвижения на восток земледельцев-подсечников из области Саволакс. Речь идет о территориях, ранее использовавшихся, прежде всего, карелами, подвластными Новгороду и Москве. Из-за непрекращающихся приграничных споров в 70-х годах XV в. шведы построили во внутренней, озерной части Саволакса большую крепость Олофсборг. В Москве это расценили как провокацию, поскольку считалось, что крепость находится на русской территории. Последовала череда вооруженных конфликтов. Когда стороны, более чем через сто лет, заключили мир в селении Тявзино в 1595 г., граница продлилась до Северного моря. Она проходила вдоль восточных рубежей края Саволакс и однозначно определяла Лапландию как часть Швеции.
Однако необходимость усиления централизованной власти в Швеции диктовалась не только неспокойным положением на восточной границе. В то время, когда шли войны с Россией, датская корона интенсифицировала свои попытки подавить шведскую аристократию, чтобы превратить скандинавскую унию в датскую гегемонию. Для достижения своих целей датчане не останавливались перед альянсом с Россией. Осенью 1520 г. датский король унии Кристиан II, заняв Стокгольм, приказал казнить 82 шведских дворянина, посмевших выступить против его верховной власти. Подобные массовые казни имели место также в Финляндии. «Стокгольмская кровавая баня» повлекла за собой ответную реакцию, которая застала Кристиана II врасплох. В Швеции крестьяне — собственники земли имели столь стабильное экономическое положение, что не чувствовали особой угрозы со стороны местной аристократии и потому не поддержали массовую резню. После возвращения Кристиана в Данию 24-летний шведский дворянин Густав Эрикссон Васа сумел поднять крестьянское восстание в провинции Даларна. Оно быстро перекинулось на другие части страны. В августе 1521 г. Васа был избран правителем всей Швеции.
У Густава Васы были три козырные карты. Во-первых, поддержка зажиточных крестьян в области Даларна: их легко было восстановить против датчан, повышавших налоги и препятствовавших вывозу железной руды в Ганзу. Во-вторых, Васа сблизился с лидерами Ганзы в Любеке, находившемся в то время в состоянии войны с Данией. Военная и экономическая помощь Любека имела решающее значение, хотя, разумеется, способствовала усилению влияния этого города на шведскую политику. В-третьих, Кристиан II, устроив «Стокгольмскую кровавую баню», устранил большую часть внутренних соперников Густава Васы в среде высшего дворянства. Шестого июня 1523 г. Васа принес традиционную королевскую присягу на заседании риксдага в Стренгнесе. В Финляндии датское сопротивление продолжалось еще полгода, однако в октябре 1523 г. последние формирования датчан вынуждены были капитулировать в Выборге.
Тот факт, что финальные сражения против датского владычества развернулись именно в восточной части шведского королевства, имел определенное значение. Финские неподатные роды (фрельсе) оказывали Густаву Васе единодушную поддержку и, когда победа стала реальностью, часто пользовались доверием короля в государственных вопросах. Кровавое расторжение Кальмарской унии сильно уменьшило политический потенциал высшей шведской знати, что, в свою очередь, облегчило прямой диалог между королем и восточной частью государства, тем более что сам Васа охотно полагался на советчиков и союзников неблагородного происхождения. В довершение всего было очевидно, что контроль над Финляндией играл существенную роль в предотвращении возможных датско-российских альянсов.
Можно с уверенностью утверждать, что путь Густава Васы к престолу соответствовал общеевропейской схеме. К тому моменту подобная централизация власти уже была проведена в России и в Дании. Укрепление Васой шведской королевской власти решительно способствовало распаду трех могущественных транснациональных систем в Балтийском регионе: Кальмарской унии, Ганзейского союза и, что не менее важно, скандинавского католицизма, подчиненного папскому Риму. В истории Финляндии, таким образом, начался период более ощутимого шведского влияния.
Реформация как политика
Приход молодого Густава Васы к власти был благотворным. В шведской политике Васа оказался отнюдь не калифом на час. Он оставался на троне фактически до своей кончины в 1560 г. Первый и, возможно, наиболее решающий шаг на пути к суверенному королевскому правлению Васа предпринял на заседании риксдага в Вестеросе в 1527 г. Ему удалось добиться полной секуляризации обширных владений католической церкви, включая большую долю частной собственности духовенства. Это решение мотивировалось серьезной задолженностью перед Любеком, возникшей в период борьбы против засилья датчан. Для восстановления баланса казна нуждалась в новых ресурсах. По тем же причинам Васа еще раньше отменил установленное с давних пор ежегодное содержание епископов страны, а также обложил церковь налогами.
Определенную роль играли и политические мотивы. До реформ Васы шведские католические епископы были членами государственного совета. Они также имели право на личную охрану и на строительство укреплений, что обеспечивало им независимость и политическое влияние. В начале 20-х годов XVI в. архиепископ Густав Тролле открыто перешел на сторону датского короля унии. Густав Васа не оставил это безнаказанным. Тролле был обвинен в государственной измене и бежал из Швеции, в результате чего в Вестеросе вышеупомянутые епископские политические привилегии были отменены. Одновременно папские власти лишились всякого влияния в вопросах выборов епископов и назначения на иные церковные должности. Эти меры возымели желаемое действие. Епископы и другие священнослужители сохранили местный престиж, но в остальном они превратились в послушное орудие в руках короля.
Сокращение церковной собственности существенно улучшило финансовое положение шведской короны на много лет вперед, не разрешив при этом, однако, проблем экономической и политической зависимости Швеции от ганзейского Любека. В 30-х годах XVI в. более половины долгов Швеции еще не было выплачено. Однако на требование Любека начать войну с растущей торговой державой — Голландией Густав Васа ответил отказом. Это привело к войне, в которой Швеция и Дания выступили единым фронтом и нанесли поражение Любеку. По Гамбургскому мирному договору 1536 г. Любек отказывался от дальнейших долговых претензий к Швеции. Таким образом, период господства ганзейских городов в торговле Балтийского региона закончился навсегда.
На протяжении последовавших ста пятидесяти лет Голландия стала крупнейшей торговой державой на Балтике. Благодаря этому страна сыграла важную роль также в истории Финляндии. Однако торговая стратегия голландцев сильно отличалась от принципов, которым следовали ганзейцы. После распада Ганзы вокруг Балтийского моря сохранились ранее сложившиеся торговые связи и города, из-за чего голландцы не могли установить контроль над торговлей. Другим препятствием было возникновение сильных королевств во всей Европе. Поэтому голландцы сосредоточили усилия на развитии мореплавания и обеспечили себе гегемонию в сфере торговых перевозок из портов Балтийского моря в быстро растущие атлантические гавани Западной Европы.
В более широкой перспективе коммерческие связи между Балтикой и атлантической Европой были формой развития мировой торговли. Сосредоточение капитала и прирост населения в Западной Европе способствовали повышению спроса на зерно, древесину и другое сырье, ввозимое из Балтийского региона. Оплата осуществлялась в виде тканей, вин, предметов искусства и других предметов роскоши. Внешними движущими силами этого глобального структурного превращения были немногочисленные и с виду простые технические изобретения — порох, компас и книгопечатание. При помощи пороха и огнестрельного оружия короли могли бороться против власти местных князей. Компас был необходимым прибором для долгих и частых путешествий по морю. Наконец, книгопечатание открыло совершенно новые возможности для распространения знаний и общения между людьми.
Книгопечатание явилось необходимой предпосылкой Ренессанса — новой культурной формы мышления, заложившей основы современных наук и способствовавшей появлению в Европе картины мира, в большей степени сосредоточенной на отдельной личности. Вскоре после того, как монополия католической церкви на истину стала подвергаться сомнению, пошатнулось также влияние церкви на мирские дела. В 1517 г. немецкий монах Мартин Лютер выступил с критикой папской власти. Уже семь лет спустя шведский король Густав Васа начал проводить политику, направленную на ослабление связей с Римом, искусно ссылаясь на тезисы Лютера о том, что церковь есть объединение верующих и что ее собственность, таким образом, принадлежит народу. Вскоре, в 1527 г., последовала секуляризация церковного имущества в Вестеросе, а также установление королевского контроля над церковной администрацией.
В результате этих реформ цели Густава Васы были достигнуты. Поэтому формально он не осуществил разрыва с Римом и препятствовал проведению наиболее радикальных реформ. Коренные изменения в церковном укладе легко могли вызвать народное сопротивление. Мнение Васы разделяли его церковные советники, которые, с одной стороны, являлись искренними приверженцами учения Лютера, а с другой — мыслили себя частью реформаторского движения внутри католической церкви. В Финляндии одним из первых лютеран был Петрус Сяркилахти, учившийся у Лютера в Виттенберге и в 1524–1529 гг. занимавший пост ректора Абоской кафедральной школы. Однако Сяркилахти умер молодым, и в качестве реформатора финляндской церкви в историю вошел его соотечественник Микаэль Агрикола (примерные годы жизни 1510–1557).
Агрикола также учился у Лютера. В 1539 г. он вернулся на родину и был назначен ректором Абоской кафедральной школы. Через пятнадцать лет он стал абоским епископом. Будучи богословом и священнослужителем, Агрикола оставался приверженцем латыни как языка культуры, а также многих католических традиций; учения о чистилище, соблюдения постов и исповеди. Такое осторожное отношение к традициям было естественным в шведском королевстве XVI в., и в частности в Финляндии, где католическое наследие во многом жило дольше, чем в центральных частях королевства. Новаторскими в наследии Агриколы являются его письменные произведения, в которых, согласно лютеранскому принципу, постулировалось, что единение всякого человека с Богом индивидуально и неопосредованно.
Это убеждение уходит корнями в благочестивые воззрения позднего Средневековья. В них подчеркивалось значение личной веры, а авторитет церкви подвергался сомнению. Лютер учил, что лишь с помощью личной веры можно получить милость Божию. Поэтому каждый христианин должен был сам уметь читать Библию. Это предполагало всеобщую грамотность и закладывало основы для перевода Библии. Каждый подлинный реформатор одновременно являлся переводчиком и просветителем. В Финляндии эту роль играл Микаэль Агрикола, который заложил основы письменного финского языка — прежде всего, своим переводом Нового Завета (Se Wsi Testamenti, 1548). Подобным образом его коллеги в Швеции перевели на шведский язык Новый Завет (1526), а затем и всю Библию (1541), ставшие источниками языковых норм во всей стране, тем самым закрепив нормы шведского языка также в шведскоязычных приморских районах Финляндии.
Перед Агриколой, однако, стояла более сложная задача, чем перед Олаусом Петри, его главным единомышленником в Швеции. Агрикола не мог опереться на письменный финский язык, потому что в то время его просто не существовало. Языком королевской власти и высших сословий в Финляндии до XIX в. был шведский, также общение в этих кругах велось на датском, немецком и французском языках. Международным языком католической церкви была латынь. До реформации в Финляндии никому не приходило в голову издавать на финском языке книги. Поэтому первой книгой, которую опубликовал Агрикола, стал финский букварь (Abckiria, 1543). Вскоре появился молитвенник объемом 900 страниц, с руководством по богослужению на финском языке (Rukouskirja).
Венцом трудов Агриколы явился перевод Нового Завета, который и в наши дни вызывает жгучий интерес у теологов, языковедов и историков. Как Агрикола, так и его безымянные помощники использовали в первую очередь финский диалект, распространенный на юго-западе страны, но также ряд слов и выражений из других диалектов. Такое решение было обоснованным, так как на юго-западе проживала значительная часть оседлого населения Финляндии. Как подчеркивал в предисловии сам Агрикола, им была предпринята лишь попытка создания письменного финского языка. Только спустя много лет, в 80-х годах XIX в., финский язык завоевал достаточный престиж и обрел понятийное разнообразие, чтобы начать конкурировать со шведским в общественной сфере в Финляндии.
Но вернемся к XVI в. Как отражалась Реформация на повседневной жизни? Важно помнить, что уже в Средние века местное духовенство в отдаленных частях Европы должно было знать родной язык прихожан. Католическую мессу служили на латыни, но в остальном богослужения и общение проходили на языке народа. Реформация привела к постепенному упразднению остатков латинской литургии и превращению проповеди священника в центральный элемент богослужения. И все же эти перемены вряд ли можно считать революционными: священнослужители периода католицизма смещались со своих должностей лишь в исключительных случаях, к тому же они, совместно с прихожанами, часто придерживались консервативных традиций. Конкретный пример: с освобождением от обета безбрачия священники получили возможность жениться на сожительницах.
Наиболее ощутимыми следствиями Реформации стали упразднение монастырей, превращение духовенства в служителей короля на местах, а также конфискация основной части церковного серебра. В целом же смысл Реформации на протяжении долгого периода толковался по-разному. Только в 1593 г. Аугсбургское исповедание, основа лютеранской веры, было провозглашено официальным вероучением шведской церкви, причем этот факт являлся не более чем побочным следствием запутанной борьбы за престол. Вследствие этого шведская Реформация началась всерьез только с появлением поколения духовенства, не получившего образования в католических кафедральных школах и университетах. Однако эта «мягкая посадка» отнюдь не была сама собой разумеющейся. В датском королевстве, до XIX в. включавшем также Норвегию и Исландию, Реформация проводилась гораздо более решительно.
Управление и экономика
Конфискация имущества и доходов церкви обеспечила экономическую основу королевской власти в Швеции, но для укрепления своих позиций Густав Васа осуществил в начале 40-х годов XVI в. централизацию управления при помощи немецких специалистов. Важна была не только их компетенция. Столь же существенным был тот факт, что они, в противоположность шведским чиновникам, не ожидали оплаты в форме поместий, даваемых в лен, а довольствовались денежным вознаграждением. Такую же систему наемных чиновников, которых легко было уволить, ввели в управлении на местах в связи с крупной реформой, увеличившей бремя крестьянских налогов. В западной половине королевства местные фогды[5] назначались в основном из несвободного сословия (уфрельсе). В Финляндии, напротив, на эти посты назначалось мелкое дворянство — по причине того, что оно было весьма небогато и имело тесные связи с крестьянством.
Налоговая реформа и конфискация церковного серебра вызвали протесты. В южном крае Швеции — Смоланде они вылились в 1542–1543 гг. в крестьянское восстание, известное как восстание Дакке, по имени его предводителя Нильса Дакке. Восстание было подавлено не без труда, в результате чего Густав Васа пришел к убеждению в необходимости дальнейшего укрепления своей власти. На заседании риксдага в 1544 г. в Швеции было утверждено династическое престолонаследие по немецкому образцу. Одновременно Васа решил усилить свою военную мощь, набрав и вооружив армию из крестьян, приносивших присягу королю и таким образом связанных непосредственно с ним. В Центральной Европе крестьяне были настолько угнетены, что там подобная мера являлась бы слишком рискованной для королевской власти. В Швеции такой риск был меньше, так как 90 % населения составляли крестьяне-собственники. Внутренняя и внешняя безопасность государства отвечала их экономическим интересам.
В середине 50-х годов XVI в. наемные войска короля в связи с перерастанием шведско-российских приграничных раздоров в настоящую войну получили поддержку со стороны крестьянских формирований подобного типа и в Финляндии. Мир между сторонами был заключен в 1557 г. в Новгороде. Однако на местах крестьяне обеих стран продолжали грабить и убивать своих соседей по другую сторону границы. В результате войны король, после продолжительного пребывания у восточной границы (1555–1556), усилил свою власть над финляндским дворянством и способствовал развитию городов в Финляндии, одновременно превратив эту часть королевства в герцогство. Герцогом Финляндии он назначил своего второго сына Юхана. Остальные его три сына получили собственные герцогства в западной половине Швеции.
Важной предпосылкой постепенной экспансии шведского государства на восток, а затем на юг была консолидация королевской власти. Однако этого недостаточно, чтобы объяснить тот факт, что столь малонаселенная страна была в состоянии так успешно конкурировать со своими соседями и в XVII в. стала играть одну из главных ролей в политике европейских держав. Около 1570 г. население Швеции составляло приблизительно 1,2 млн. жителей, то есть менее десятой части населения России или Франции. Разгадка кроется в относительной эффективности центрального управления в Швеции. Другим благоприятным обстоятельством была современная организация военной власти — ударное сочетание вышколенных кадров и крупных, эффективно мобилизуемых крестьянских формирований.
Здесь нужно упомянуть еще одно решающее преимущество — географическое, а именно близость к Балтийскому морю, в эпоху мореплавания объединявшему шведское королевство, подобно тому, как в свое время Средиземное море связывало различные части Римской империи между собой. По этой причине многие важнейшие города шведского королевства располагались на Балтийском побережье. Стокгольм сделался официальным центром государства лишь в XVII в., но уже в 70-х годах XVI в. он был крупнейшим торговым городом страны и насчитывал около 6 тыс. жителей. Неслучайно Стокгольм стал сердцем Швеции. Благодаря тому, что город был расположен в устье озера Меларен, через него вывозилась на экспорт значительная часть железной руды из провинции Даларна, а также излишки сельскохозяйственной продукции из плодородного края Свеаланд. Поскольку Балтийское море к тому же было жизненным эликсиром всего королевства, представляется естественным, что столица находилась в непосредственном контакте с Аландскими островами и с Юго-Западной Финляндией, которая вплоть до XVIII в. оставалась одной из жизненно важных областей королевства. Экономическое значение Южной Финляндии доказывает также тот факт, что Або был до XVIII в. одним из крупнейших городов в Швеции. Еще в конце XVII в. численность населения Або составляла около 6600 жителей, более чем вдвое превосходя население других значительных городов королевства — Выборга, Упсалы, Норчёпинга и Кальмара. Крупнейшим городом в XVII в. была, безусловно, лифляндская Рига, которая, строго говоря, находилась не внутри королевства, а в его балтийских провинциях.
Таким образом, контроль над финансами государства предполагал контроль над его важнейшими торговыми городами. С этой целью Густав Васа приказал в 1550 г. основать новый портовый город на северном берегу Финского залива, точнее, у реки Ванды (Вантаа), в церковном приходе Хельсинге. Поэтому город стал называться Гельсингфорсом (Хельсинки). Коммерческое развитие Або не устраивало Васу, и он стремился создать новый центр экспортной торговли между Финским заливом и атлантической Европой. Несмотря на то, что власти активно поощряли переезд торговцев и горожан в Гельсингфорс, новый город совершенно не оправдал надежд короля. Король хотел, прежде всего, составить конкуренцию ганзейскому Ревелю, находившемуся к югу от Финского залива. Уже через несколько лет между Россией и Ливонским орденом в Прибалтике разразилась война, в результате которой российская экспортная торговля была перенесена из Ревеля в Выборг, а в 1561 г. Ревель вместе со всей Северной Эстонией был присоединен к шведской короне. Это послужило причиной коренных изменений в экономической географии. Недавно основанный Гельсингфорс был парализован, однако в последующие два столетия его экономическое значение и численность населения медленно, но верно росли.
Доля городского населения в Швеции конца XV в. была очень невысока, не более 3 %. Поскольку центральная королевская власть усиливала контроль над экономикой городов, немногочисленным горожанам приходилось мириться с тем, что их влияние на местном уровне в равной степени уменьшалось. Одновременно теряло свое политическое влияние духовенство. Дворянство тоже препятствовало неограниченной королевской власти, и поэтому его численность возросла в XV в. очень незначительно. В тот период редко кому жаловали дворянство. К тому же непрерывные войны сильно ослабили дворянство, платившее королю военной службой за освобождение от налогов. Функция дворянства в качестве воюющего класса была очевидной практикой, в частности, в Финляндии, что обусловило тот факт, что доля финских дворян в неподатном сословии (фрельсе) всей Швеции во второй половине XVI в. возросла. Дворянство здесь стало наследственным в 1569 г., как раз в тот момент, когда Финляндия была наиболее подготовлена к войне. Около 1600 г. в стране проживала половина всех дворян королевства, но из-за того, что они были бедны и не очень знатны, их политическое влияние никоим образом не соответствовало их количеству.
При изучении населения Финляндии в целом бросается в глаза значение отраслей сельского хозяйства. По некоторым подсчетам, пахотное земледелие вместе с побочными промыслами могло в начале Средневековья (XII в.) прокормить не более 50 тыс. человек. Благодаря освоению новых территорий, улучшению технологии и расчистке новых земель под пашню число жителей Финляндии к 70-м годам XVI в. возросло приблизительно до 300 тыс., что составляло почти треть населения всего королевства. Впоследствии прирост населения замедлился, вплоть до 1750 г., когда в ходе первой в мире точной переписи населения выяснилось, что в восточной части королевства проживает 427 тыс. подданных — более шестой части населения всего государства (составлявшего на тот момент 2,3 млн. человек).
В середине XVI в. почти половина населения Финляндии проживала на юго-западе страны, а именно в областях Собственно Финляндии (Varsinais Suomi), Сатакунта и Тавастланде. Эти люди жили земледелием, скотоводством и рыбной ловлей. Другую половину составляли крестьяне-подсечники и охотники, которые передвигались по значительно более обширным ареалам, чем оседлые земледельцы, и потому не основывали крупных деревень или даже вообще оседлых поселений. Налоговая реформа в королевстве в 40-х годах XVI в. увеличила бремя крестьян. Поэтому обещание трехлетнего безналогового периода для новых земель стимулировало активную деятельность по расчистке пашни в старых земледельческих районах. По этим же причинам крестьяне-подсечники из области Саволакс селились на обширных необработанных землях Северного Тавастланда, Эстерботнии и, что примечательно, также в лесистых частях Средней Швеции и Норвегии.
Решение Густава Васы об основании четырех герцогств в важнейших частях королевства было продиктовано стремлением короля подавить соперничество между своими сыновьями и обеспечить закрепление королевской власти за наследниками. Род Васы удерживал престол вплоть до 1654 г., но в остальном все шло совсем не по плану. Юхан получил большую административную автономию в своем герцогстве, которое включало густонаселенные области Юго-Западной Финляндии. Кроме того, он стал главнокомандующим войском, сражавшимся с Россией (1555–1557), в результате чего восточная половина королевства в годы его правления превратилась в «государство в государстве». В замке Або Юхан завел свой двор, окружив себя руководящей знатью из Финляндии, которая правила герцогством по тем же принципам, что и Государственный совет в Стокгольме. Для усиления контроля над казной финских фогдов была образована отдельная счетная палата. Одновременно с этим для большей эффективности взимания налогов увеличилось количество округов, управляемых фогдами.
Войны и родовые распри
После смерти Густава Васы в 1560 г. между его сыновьями Юханом и престолонаследником Эри- ком XIV завязалась жестокая борьба за власть. Последнему было не по душе своенравие Юхана, а после женитьбы брата в 1562 г. на польской княжне Катарине Ягеллонской Эрик приказал заточить его в крепость по обвинению в измене. Ранее Эрик одобрял этот брак, но, после того как Швеция и Польша в том же году начали друг с другом войну за господство на Балтике, Эрик заподозрил, что сватовство Юхана явилось шагом к осуществлению собственных притязаний на власть. Эти подозрения не были безосновательными. Юхан дал своему польскому тестю большую ссуду в обмен на семь замковых ленов в Лифляндии — области, которую Эрик XIV как раз собирался завоевать. В довершение всего Юхан ранее отказался дать подобную ссуду шведской короне.
Эрик XIV принадлежал к первому поколению европейских монархов, получивших широкое образование под руководством выдающихся ученых. Однако для управления шведской высшей знатью недостаточно было абстрактных теоретических знаний и салонной выучки. От отца Эрик унаследовал бурный темперамент, но не смекалку. После открытого разрыва Эрика с высшей знатью в 1567 г. психическое здоровье короля пошатнулось, и он принял участие в убийстве пяти виднейших представителей знати. В ответ на это высшее дворянство освободило из заключения братьев короля и на следующий год посадило Юхана на престол вместо Эрика. Душевнобольной Эрик был заключен в крепость, где девять лет спустя его отравили мышьяком по приказу Юхана.
В период правления Юхана III (1568–1592) во взаимоотношениях королевской власти и дворян наблюдалась стабилизация. В 1569 г. король согласился сделать дворянство наследственным, одновременно отвергнув требования увеличить владения, даваемые знати в лен. Введенная при Густаве Васе система наемных чиновников была расширена, так что теперь она включала дворян-администраторов и офицеров. Это укрепило власть Юхана. За мирным фасадом, однако, тлел конфликт, по-настоящему разгоревшийся после смерти последнего в 1592 г. Из-за своего брака и близких отношений с Польшей Юхан подвергся католическому влиянию. В указе о порядке богослужения от 1577 г. он отменил ряд лютеранских элементов литургии. Это вызвало огромное раздражение у протестантского духовенства и у знати, которая вскоре нашла тайного союзника в лице брата короля, герцога Карла.
Питая подлинный интерес к вопросам теологии, Юхан III стал направлять одаренных учеников прямо в католические учебные заведения Германии и Рима. Однако главной причиной экуменизма короля было желание сочетать подобные взгляды с собственной внешнеполитической доктриной, которая предполагала альянс с Польшей с целью ослабления влияния России в Балтийском регионе. Юхан также втайне надеялся сделать своего сына-католика, престолонаследника Сигизмунда, королем шведско-польской унии. Римско-католическая церковь тут же увидела шанс на глобальную контрреформацию всей Северной Европы и в 1576 г. секретно учредила в Стокгольме иезуитский центр. Впрочем, через несколько лет этот центр был рассекречен и расформирован.
Государство, доставшееся Юхану, вело войны с Данией и с Любеком, начиная с 1563 г. Юхану в 1570 г. удалось добиться приемлемых условий мира с датчанами, но тем временем приграничные споры у восточной границы королевства вылились в настоящую войну с Россией. Война на востоке продолжалась с различной интенсивностью двадцать пять лет, завершившись в 1595 г. подписанием Тявзинского мира. По договору Россия отказывалась от использования обширных лесов во внутренней Финляндии и признавала присутствие шведской короны в Эстонии. Впервые граница простиралась до самого Северного моря. России вновь отошло все Приладожье, а также Ингерманландия, где впоследствии был основан Санкт-Петербург.
В результате установления границы план Юхана III сделать северную часть Балтийского моря шведским внутренним морем был почти достигнут. Однако к тому времени самого Юхана уже три года, как не было в живых. Война с Россией потребовала перемещения значительной части военных ресурсов королевства в Финляндию. В 70-х годах XVI в., когда бои стали более интенсивными, практически все налоговые сборы в восточной части королевства шли на военные нужды. Управление экономикой Финляндии было поручено специальному наместнику, полномочия которого были сходны с полномочиями герцога Юхана двадцать лет назад.
Окрыленный ратными успехами, Юхан в 1581 г. решил к своим королевским титулам прибавить титул «великий князь Финляндии». По приказу короля был изготовлен особый гербовый щит великого княжества, который до сих пор является официальным гербом Финляндии. Раньше этот герб уже фигурировал в королевских заказах: им была украшена гробница Густава Васы в Упсальском соборе. Саркофаг Васы был создан к 1583 г. Среди украшавших его гербов 13 провинций, выполненных в стиле Ренессанса, находился герб великого княжества. Он сочетал в себе мотивы двух других гербов: льва области Гёта с большого государственного герба, а также прямой меч западного образца, противопоставленный кривой русской сабле с местного герба Карелии. Указание на продолжающуюся войну с Россией было нравоучительно и очевидно. Победивший лев держал высоко занесенный меч, попирая кривую саблю, которая, по мнению специалистов по геральдике, первоначально являлась символом Турции и ислама.
Впрочем, в борьбе за престол, разыгравшейся после смерти Юхана в 1592 г., мечи были направлены скорее на своих же соотечественников. Престолонаследника Сигизмунда дворянская элита и духовенство соотечественником не признавали, считая его представителем Польши и католицизма. Сигизмунд уже был королем Польши, что затрудняло его длительное пребывание в Швеции с целью защиты своей власти. В 1593 г. он дал согласие на то, чтобы лютеранское учение в Швеции стало официальным. На следующий год Сигизмунд был признан королем Швеции. Еще год спустя его дяде герцогу Карлу (третий сын Густава Васы) удалось получить должность канцлера государства. Между племянником и дядей началась открытая борьба.
Карл пользовался определенной поддержкой в государственном совете. В Финляндии, напротив, правил верный Сигизмунду наместник Клас Флеминг, марск[6] и закаленный в боях адмирал. В результате Финляндия стала главной ареной борьбы за престол в 1596–1599 гг. Герцогу удалось поднять среди финских крестьян многочисленное восстание против войск Флеминга, содержание которых сильно истощало ресурсы крестьян. Крестьянский бунт был подавлен кровавыми методами вышколенной армии Флеминга, до того успешно сражавшейся на восточном фронте. Итогом восстания, известного под названием «дубинной войны», стала гибель и казнь более чем 3 тыс. крестьян — для крестьянского восстания в Европе очень большая цифра, если взять ее соотношение с общим числом жителей (1 % всего населения Финляндии).
Осенью 1598 г. войска Сигизмунда потерпели поражение в решающем сражении в Южной Швеции. Герцог Карл захватил власть, и в следующем году верные Сигизмунду финляндские войска после ряда жестоких боев капитулировали. В 1599 г., во время взятия Абоской крепости, сорок представителей финляндской элиты, оставшихся верными королю, были приговорены к смерти. Одним из немногих, кто избежал казни, стал Арвид Стольарм, после кончины Флеминга занимавший пост наместника Финляндии. Стольарм был нужен для участия в военных действиях в Прибалтике. Таким грубым способом герцог вершил справедливость. К моменту, когда герцог в 1604 г. стал правителем Швеции под именем Карла IX, в Финляндии были успешно искоренены последние остатки автономии и религиозного инакомыслия. В последующую эпоху официальная идеология страны основывалась на ортодоксальном понимании лютеранства, причем особое значение придавалось теократическому тезису о короле как избраннике Божием.
Таким образом, во второй половине XVI в. Финляндия сыграла видную роль в государственной политике шведского королевства. Впоследствии представители финской национальной историографии подчеркивали, что во время «дубинной войны» дворянство Финляндии руководствовалось национальными мотивами. Однако с 70-х годов XX в. среди части исследователей распространилось мнение, что «дубинная война», напротив, являлась отражением классовой борьбы внутри страны, а верность финляндской знати королю была лишь проявлением ее собственных интересов. Как утверждают новейшие исследования, лояльность финских дворян по отношению к Сигизмунду коренилась, прежде всего, в их общем консерватизме, а также в обоснованном страхе перед местью герцога Карла.