Цезарь желал покорить Галлию отчасти потому, что такая победа принесла бы ему славу и богатство, в которых он нуждался, чтобы увеличить свои шансы стать монархом Рима на развалинах разрушавшейся Римской республики, а отчасти потому, что ради безопасности античного мира действительно было необходимо силой вытащить Галлию из ее тогдашнего состояния – прекратить буйство варваров и установить цивилизацию и порядок. А предлогов для вторжения у него было много. Грозные германские племена (более варварские и воинственные, чем сами галлы) были готовы переправиться через Рейн и завоевать всю Галлию. Многие галльские вожди и партии, встревоженные этой угрозой, были готовы позвать на помощь и впустить на свои земли римлян. Других вождей умелый политик Цезарь быстро привлек на свою сторону благодаря своей тактичности и умению убеждать. За девять лет этой войны Цезарь редко использовал в ней больше 50 тысяч италийских солдат, но это были самые дисциплинированные легионеры Рима, и возглавлял их военачальник, который не имел себе равных. Поэтому завоеватели смогли захватить и подчинить себе почти всю Галлию, прежде чем медленно думавшие галлы поняли, что римляне собираются остаться в их стране. Тогда галлы не успели прекратить вражду между собой и организовать сопротивление. А потом было уже поздно: Цезарь захватил выгодные позиции и проник глубоко внутрь страны. Галлы нашли себе действительно талантливого и вдохновляющего предводителя – вождя по имени Верцингеторигс, который стал настоящим национальным героем. Он воодушевил галлов, и почти во всей стране вспыхнуло безнадежное восстание против Цезаря. Но его сотни тысяч недисциплинированных новобранцев были легкой целью для дротиков и коротких мечей легионеров. Цезарь быстро загнал его в крепость Алезию (недалеко от Дижона), отразил все попытки галлов привести подкрепление и с помощью голода заставил вождя восставших сдаться. На этом, в сущности, закончилась история доримской Галлии. К 50 г. до н. э. эта страна была полностью покорена и стала такой покорной, что немного позже Цезарь смог увести из нее почти все свои войска за Рубикон, когда отправился в Италию, чтобы основать Римскую империю.
Как завоеватель, он беспощадно убивал врагов и конфисковал их имущество. Но после того как эта грубая работа была закончена, наступило время доброжелательности и примирения. Сначала галлам показали, что сопротивляться Риму бесполезно, потом – что быть подданными Рима совсем не плохо. Налоги были разумными. Вместо произвола угнетавших друг друга племен были установлены закон и порядок. Знатным галлам польстили, дав им римское гражданство. А те из них, кто принадлежал к высшей знати, вскоре смогли надеяться, что станут римскими сенаторами. Вербовщики нанимали в легионы тысячи галльских юношей, обещая им те же плату, долю в добыче и привилегии, которые обычно предлагались солдатам имперской армии.
Поскольку у самих галлов не было высокоразвитой цивилизации, они, как большинство варваров, оказавшихся под таким же давлением, усвоили более совершенные обычаи своих хозяев. Им было легко переименовать своих грубых богов в Юпитера, Меркурия или Юнону. Губернаторы провинций брали молодых вождей в свои дворцы как гостей и заложников одновременно и не только учили их латыни, но и прививали им вкус к произведениям Вергилия и Цицерона, а также учили восхищаться римской одеждой, обычаями римского общества и римскими учреждениями. Власти империи особенно покровительствовали основанию и постройке городов. Древняя греко-римская цивилизация была в первую очередь цивилизацией городов, в отличие от галльского общества, основой которого были деревни. Поэтому римляне поощряли постройку городов как важнейший шаг к латинизации. Иногда прежние кельтские общины преобразовывались по римскому образцу. Но чаще создавались совершенно новые «колонии» или «муниципии», и местных жителей побуждали селиться в них. Очень многие знаменитые города Франции были основаны именно так – непосредственно римлянами. В их число входят (назову лишь несколько из многих) Лимож, Тур и Суасон[4]. У каждого из этих городов была хартия (часто выданная самим римским императором), позволявшая его гражданам выбирать своих должностных лиц, принимать местные законы и дававшая им очень широкую автономию при условии, что налоги вовремя поступали в императорскую казну. В каждом городе были также храмы римских богов, общественные бани, амфитеатр для боев с дикими зверями и гладиаторских боев по итальянскому образцу, цирк для конных состязаний, форум для торговли и общественных собраний, курия, где собирался местный сенат, театр, где ставили латинские комедии, школы, где обучали латинскому красноречию, – в общем, все атрибуты «маленького Рима». Граждане этого города называли себя римскими именами – Юлий, Фабий или Клавдий, носили длинные тоги и очень старались забыть, что их деды сражались под началом Верцингеторигса.
Что касается управления всей страной, то Галлия долгое время делилась на шесть довольно крупных римских провинций[5], наместники которых – проконсулы – занимались в основном проверкой налоговых счетов многочисленных городов провинции и были судьями по важным делам. Страна была настолько покорна, что на многих очень обширных территориях власти империи редко считали нужным держать даже один крупный гарнизон. Чтобы добиться исполнения указов римских цезарей, обычно было достаточно одних полицейских. Правда, все знали, что возле Рейна всегда стоят лагерем несколько надежных легионов. Хотя их главной задачей было не давать германским племенам проникать на запад, в империю, эти войска вполне могли получить приказ подавить любые беспорядки в Галлии, если бы возникла угроза восстания.
Таким образом, галльские провинции стали одной из самых процветающих, мирных и важных частей Римской империи. Обладание этими землями позволило цезарям установить связи с более далекими странами – с Британией (которую они завоевали в I в. н. э.) и с Германией (которую они, правда, не смогли завоевать, но в которую много раз вторгались).
Римляне даже дали галлам национальную столицу – Лугдунум (нынешний Лион). Этот город стал элегантным, его великолепные общественные здания выдерживали сравнение с теми, которые стояли на берегах Тибра. В Лугдунуме раз в год собирались представители всех галльских племен, чтобы совершить сложные обряды жертвоприношения в честь «священного императора», которому они были обязаны своим процветанием, а также (это была важная политическая привилегия) подать цезарям прошения о наказании своих обидчиков, в особенности злобных наместников. Эта романизация имела много результатов. Галлы стали одними из самых верных подданных империи.
Они – во всяком случае, верхние слои их общества – почти забыли свой прежний кельтский язык. Былые племенные законы и обычаи тоже исчезли. Некоторые из самых знаменитых поэтов и ораторов позднейшей латинской литературы родились на той земле, которую мы теперь называем Францией. На берегах Роны, Луары и в особенности Мозеля стояли города и великолепные виллы, почти не отличавшиеся от италийских. Здесь Рим одержал одну из своих самых прекрасных побед. Он завоевал эту страну сначала силой оружия, а потом более достойным образом – своей более высокой цивилизованностью.
Почти триста лет после дней Юлия Цезаря галльские земли участвовали в исторической жизни только как часть великой Римской империи. Согласно эдикту Каракаллы (212 н. э.) все свободные жители этих земель стали римскими гражданами, то есть по закону стали равны народу, который первоначально правил ими. Когда империя приходила в упадок из-за грубых ошибок цезарей, плохо управлявших своим государством, из-за деградации армии и из-за существенных недостатков античной общественной системы, которая остановилась на стадии рабства и не развивалась дальше, галлам, конечно, тоже досталась часть общих бед. Начиная примерно с 230 г. н. э. эта часть империи более сорока лет терпела опустошительные набеги германских племен из-за Рейна, которые не могли отразить потерявшие теперь боевой дух легионеры. В результате этих набегов многие галльские города были разрушены. Их уцелевшие жители защищали себя новыми стенами, которые, как свидетельствуют археологические раскопки, часто строились в лихорадочной спешке. Прежнее римское общество явно катилось к гибели, но около 300 г. н. э. стало казаться, что катастрофу удалось предотвратить: в это время власть в империи взяла в свои руки новая династия талантливых императоров. Своими решительными и коренными реформами они на время обеспечили государству безопасность. Римская империя и вместе с ней Галлия получили передышку еще на сто лет.
В эти спокойные годы в Галлию, как и во всю остальную империю, постепенно проникала новая сила. Вскоре после 100 г. н. э. в этих провинциях появилось христианство. Около 170 г. н. э. в Лионе было так много христиан, что языческие жрецы и губернатор имели основания для их полномасштабного преследования. У нас есть сведения о существовавших немного позже церквях в Отене, Дижоне и Безансоне. Сохранились следы существования христианства около 251 г. в Лиможе, Туре и даже Париже (который по-прежнему был второразрядным городом). Ранние летописи не слишком ясно повествуют о начале истории галльской церкви. Вероятно, в Галлии, как и везде, города стали христианскими задолго до того, как сельские общины отказались от суеверного почитания прежних богов. Язычники, вероятно, были повсюду в империи значительным большинством среди населения до того, как великий апостол Западной церкви, святой Мартин Турский, немного позже 350 г. н. э. обошел всю Галлию, обращая целые округа в новую веру. В любом случае несомненно, что, когда Константин Великий (306–337) и его преемники взяли христианство под свою защиту, а потом сделали его официальной религией Римской империи, население галльских земель восприняло эту перемену достаточно легко. К 400 г. Галлия официально была «христианской». Более того, она была «католически» и «канонически» христианской. Это означало, что основная часть ее населения приняла знаменитый никейский Символ веры и те формы религиозного культа, которые имели поддержку римской церкви и других крупнейших центров богословия. Грозная неканоническая «арианская» ересь (учение унитариев) имела последователей в этих краях, но не смогла там укрепиться. Непринятие арианства сыграло очень важную роль в истории Галлии: благодаря ему Галлия не была отрезана от остального мира в области мышления, когда Римская империя распадалась под ударами готов и вандалов.