Войска выступили из своих квартир, не ожидая прибытия запасных и снаряжения. Между тем призванные запасные скопились в депо, все вокзалы были переполнены, железные дороги отчасти уже закупорены.
Дальнейшая отправка приостановилась, так как в депо не знали настоящей стоянки полков, в которые нужно было отправлять людей. Когда же последние, наконец, прибывали в свои полки, то там не хватало для них самых необходимых предметов снаряжения.
В корпусах и дивизиях недоставало обозов, госпиталей и почти всего административного персонала. Магазины не были заблаговременно пополнены, и войскам указано пользоваться запасами крепостей. Между тем последние сами находились в запущенном состоянии, так как при уверенности скорого вторжения в неприятельскую страну на них мало обращалось внимания. Точно так же штабам были розданы карты только Германии, а не собственной территории. Бесчисленные требования и жалобы поступали в военное министерство в Париже, которое, в конце концов, было вынуждено предоставить войскам устраиваться как могут. «Они сами распутаются» («On se debrouillera»), – надеялась центральная власть.
Через 8 дней после объявления войны, когда император прибыл в Мец, войска еще не имели штатного состава, и даже места их стоянок не всегда были точно известны. Император приказал армии наступать, но его маршалы объявили, что при существующем положении это пока невозможно. Вообще постепенно создавалось убеждение, что взамен предположенного вторжения в неприятельскую страну придется обороняться на собственной территории. Сильная неприятельская армия будто бы собралась между Майнцем и Кобленцем. Вместо того чтобы из Меца послать подкрепления в Страсбург, напротив, понадобилось вытребовать их с Рейна к р. Саар. План вторжения в Южную Германию был уже оставлен, флот вышел в море, но без десантного корпуса.
Открытие военных действий удивило Германию, но не застигло ее врасплох. Возможность войны была предусмотрена.
После выхода Австрии из Германского союза Пруссия одна приняла на себя руководство в Германии и положила начало более тесной связи с южногерманскими государствами. Идея национального единения снова ожила и была поддержана патриотическим чувством народа.
Мобилизация северогерманской армии ежегодно разрабатывалась соответственно создавшейся обстановке и согласовывалась между военным министерством и Генеральным штабом. Каждому учреждению сообщалось то, что ему в этом отношении нужно было знать. При происходивших в Берлине доверительных переговорах с начальниками Генеральных штабов южногерманских государств было также установлено единство мнений по важным вопросам. Было признано, что обособленная оборона, например Шварцвальда, не может рассчитывать на помощь Пруссии, что, напротив, Южная Германия лучше всего прикрывается наступлением в Эльзасе от среднего Рейна, которое в дальнейшем может быть поддержано собирающимися там главными силами. С полным доверием к прусскому командованию правительства Баварии, Вюртемберга, Бадена и Гессена, обнажая, по-видимому, собственную страну, добровольно присоединили свои контингенты к главным силам под начальством короля Вильгельма.
Как только состоялось это соглашение, можно было приступить к дальнейшей подготовке. Для всех войсковых частей были составлены планы перевозки и маршруты, для каждой части указаны место посадки, день и час отправления, продолжительность переезда, питательные пункты и место высадки.
В районе сосредоточения были разграничены участки корпусов и дивизий, обдуманы меры для закладки магазинов. Вследствие этого при объявлении войны понадобилась лишь подпись короля, чтобы все грандиозное движение начало свой безостановочный ход. Принятые меры не потребовали никаких изменений, нужно было только выполнять наперед обдуманное и подготовленное.
На основании мемуаров начальника прусского Генерального штаба все мобилизованные вооруженные силы были разделены на три частные армии:
1-я армия под командой генерала Штейнмеца сначала только из 7-го и 8-го корпусов с одной кавалерийской дивизией, всего около 60 тыс. чел., должна была составить правое крыло, собравшись в окрестностях Витлиха.
2-я армия принца Фридриха Карла, 3, 4, 10-й и гвардейский корпуса с двумя кавалерийскими дивизиями, общей численностью 134 тыс. чел., образовала центр в районе Гомбурга и Нейнкирхена.
3-я армия под начальством кронпринца Прусского в составе: 5-й и 11-й прусские, 1-й и 2-й баварские корпуса, вюртембергская и баденская полевые дивизии и одна кавалерийская дивизия, всего около 130 тыс. чел., должна была образовать левое крыло у Ландау и Раштатта.
9-й корпус, сформированный из 18-й и гессенской дивизий, и королевско-саксонский 12-й корпус образовали впереди Майнца резерв в 60 тыс. чел. для усиления 2-й армии до 194 тыс. чел.
Во всех трех армиях числилось 384 тыс. чел. В распоряжении верховного командования оставались еще 1, 2 и 4-й корпуса, 100 тыс. чел., но они пока не были приняты в расчет, так как железные дороги для их перевозки освобождались только на 21-й день мобилизации.
Для обороны побережья были назначены 17-я дивизия и ландверные формирования.
Таким образом, по численности германская армия значительно превосходила французскую. Считая все гарнизонные и запасные войска, на довольствии состояло около миллиона людей и более 200 тыс. лошадей.
В ночь на 16 июля был отдан приказ о мобилизации, а через 14 дней, когда король отправился в Майнц, на Рейне и впереди его уже находилось 300 тыс. чел.
План, представленный начальником Генерального штаба и одобренный королем, с самого начала предусматривал завоевание неприятельской столицы, которая во Франции имеет большее значение, чем в других государствах.
На пути к ней следовало по возможности отрезать вооруженные силы противника от богатого средствами юга, отбросив их в сравнительно тесный тыловой район севера. Но руководящей идеей было, прежде всего, решение: немедленно атаковать противника там, где он будет встречен, и держать свои силы настолько сосредоточенно, чтобы эту атаку можно было произвести с превосходящими в числе силами.
Что касается особых мер для достижения поставленной цели, то выбор их предполагалось сделать впоследствии на месте; только первоначальное наступление до государственной границы было разработано заранее до мелочей.
Заблуждаются те, которые думают, будто план похода можно установить надолго вперед. Первое же столкновение с главными неприятельскими силами, в зависимости от его результатов, создает новую обстановку. Многие прежние намерения становятся невыполнимыми, – напротив, иное, на что раньше не рассчитывали, становится возможным. Правильно оценить изменившиеся условия, отдать соответственно этому целесообразные приказания и энергично их осуществить – вот все, что может сделать высшее командование.
Выступление французских войск в не отмобилизованном составе (мера, сама по себе очень опасная), казалось, имело целью с наличными боевыми средствами и, может быть, с мгновенным численным превосходством застать врасплох только что начавшееся развертывание германских армий.
Несмотря на это, немцы не отказались от своего намерения произвести развертывание сейчас же впереди Рейна. Перевозка по железным дорогам корпусов 2-й и 3-й армий должна была закончиться у Рейна; после высадки войскам предписывалось двигаться походным порядком в указанные им квартирные районы на левом берегу реки. По прибытии туда головные эшелоны должны были продвинуться сначала до линии Бинген – Дюркгейм – Ландау, чтобы очистить место следующим за ними эшелонам. Только после сбора целых дивизий и корпусов и снабжения их необходимым обозом следовало продолжать наступление к границе, в постоянной готовности к встрече с неприятелем.
Менее угрожаемым представлялось сосредоточение 1-й армии, прикрытое нейтральной территорией и гарнизонами Трира, Саарлуи и Саарбрюккена, оставленными в качестве авангардов.
В первых числах августа 1-я армия силой в 50 тыс. чел. стояла сосредоточенно у Вадерна. 2-я армия, постепенно выросшая до 194 тыс. чел., протянула свой квартирный район вперед до позиции Альзенц – Грюнштадт у выходов из гор Хаарт. На этой позиции, рекогносцированной Генеральным штабом, она могла с надеждой на успех встретить возможную атаку противника. 5-я и 6-я кавалерийские дивизии разведывали перед фронтом. 3-я армия собиралась еще на обоих берегах Рейна.
У Саарбрюккена французы пока еще не предпринимали ничего серьезного. Подполковник Пестель с одним батальоном и тремя эскадронами везде с успехом отражал их мелкие попытки. При этом обнаружилось, что неприятельские массы передвигаются далее вправо к Форбаху и Бичу. Таким образом, не исключалась возможность, что оба французских корпуса, предполагаемые у Бельфора и Страсбурга, перейдут Рейн и будут наступать через Шварцвальд. Ввиду этого было вдвойне желательно двинуть возможно скорее 3-ю армию: во-первых, чтобы прикрыть правый берег верхнего Рейна наступлением на его левом берегу и, во-вторых, для того чтобы обеспечить наступление 2-й армии с этой стороны.
Соответствующее требование было отправлено по телеграфу уже вечером 30 июля, но штаб 3-й армии желал отсрочки до прибытия 6-го корпуса и обозов. Теперь, невзирая на эту задержку, 2-я армия была двинута к р. Саар, где французы начали шевелиться.
Те дни, когда французское командование могло извлечь выгоду из своего торопливого сосредоточения, уже прошли; состояние войск парализовало всякую деятельность. Франция давно уже ожидала победных известий, нетерпение публики приходилось учитывать, и вот, для того чтобы вообще что-нибудь сделать, решились (как в таких случаях обыкновенно бывает) на усиленную разведку, но с обычным успехом подобного предприятия.
Целых три корпуса 2 августа были двинуты на Саарбрюккен против трех батальонов, четырех эскадронов и одной батареи.
Сам император со своим принцем присутствовали при этом предприятии. 3-й корпус наступал против Фельклингена, 5-й – через Сааргемюнд, 2-й – на Саарбрюккен.