дворскому, старосте и лутчим людям» присутствовать в суде, а наместникам и волостелям, за которыми кормления с судом боярским, без них «не судити» (С97–38). Присутствие лучших людей (не выборных, а сообразно статусу в местном обществе) было обычаем, зафиксированным и в Белозерской уставной грамоте 1488 г. Таким образом, кормленщики должны были контролироваться представителями населения с целью предотвращения злоупотреблений. Система кормлений, вполне оправдывавшая себя в период становления государственной власти, изживает себя в период ее централизации. Наименее эффективной она оказалась в вопросах борьбы с преступностью. Отсутствие четких механизмов обеспечения защиты населения от лихих людей стало причиной создания органов самоуправления.
В 30-е гг. XVI в. на местах возникают губные органы (губа – судебный округ) для сыска лихих людей (преступников) и суда над ними. Органы губного самоуправления состояли из губной избы во главе с губным старостой и целовальником, избираемым населением из числа лучших. Отмена кормлений привела к унификации губных учреждений (такой орган был в каждом уезде): губные старосты избирались из числа служилых, а целовальники – из крестьян, губные избы и тюрьмы содержались за счет сборов с населения. При вступлении в должность старосты и целовальники присягали (целовали крест). Несколько позже, параллельно с ликвидацией системы кормлений в середине XVI в., создаются земские учреждения. Жители выбирали земского старосту (излюбленного голову) и лучших людей – целовальников или земских судей. Земские учреждения должны были исполнять функции, ранее исполняемые кормленщиками.
Финансовое устройство. С передачей права сбора ордынской дани московским князьям оформляется государственная финансовая система: основанием обложения стали писцовые книги, т. е. периодические описи земель (с указанием количества дворов, хозяйственных единиц и доходности), производимые московскими писцами. Единицей податного обложения считалась соха, которая до середины XVI в. измерялась тяглоспособностью (2–3 работника-тяглеца, а также лавка, кузница и пр.). С 1550 г. соха стала поземельной единицей, состоявшей из определенного числа четвертей[12], в зависимости от вида: служилая соха – 800 четвертей, церковная – 600, черная (крестьянская) – 400.
Существовало большое количество пошлин: поворотная (за ввоз товаров в гостиный двор), явка (объявление о поступлении товара), поплашная (при продаже леса), роговая (при продаже скота). Взимание пошлин в рассматриваемый период отдавалось на откуп[13].
Организация войска. В XIV–XV вв. основу русской армии составляло ополчение служилых людей – дворян и детей боярских, являвшихся «конны, людны и оружны». На особых смотрах дворян и детей боярских определялась способность их к воинской службе. Верстание на военную службу было сопряжено с назначением земельного держания и денежного жалованья. Низшая статья, требовавшая только личной явки «в доспесе полном и на коне», давала 100 четвертей земли и 5 рублей годового жалованья. Таким образом, мелкие землевладельцы несли личную службу, а крупные собственники должны были являться на службу с отрядами своих людей, в том числе военных холопов.
3.4. Право по Судебнику 1497 г
В XIV–XV вв. все еще действовали нормы Русской Правды. Сокращенная редакция этого памятника права свидетельствует о применении и необходимости переработки в связи с изменениями юридического быта. В период складывания централизованного государства не появилось крупных правовых сводов. Имело место дарование тарханных (иммунитетных) грамот, устанавливающих разного рода привилегии отдельным лицам или учреждениям (отменены Судебником 1550 г.).
Источниками, характеризующими юридический быт эпохи, являются уставные грамоты наместничьего управления. Из дошедших до нас особый интерес представляют Двинская грамота (1398 г.) и Белозерская грамота (1488 г.). До нас не дошли великокняжеские указы или иные акты, имевшие общерусский характер и изданные до конца XV в.
Важнейшим памятником русского права периода складывания централизованного государства является Судебник 1497 г. Первое упоминание о Судебнике содержится в «Записках о Московии» посла Максимилиана I при дворе Василия III Сигизмунда Герберштейна. Единственный дошедший до нас список Судебника был найден в 1817 г. П.М. Строевым и опубликован в 1819 г.
М.Ф. Владимирский-Буданов разделил текст документа на 68 статей (в оригинале текст не делится на статьи, но содержит киноварные заголовки, выделяющие части текста). Анализ текста позволяет утверждать, что источниками Судебника были: Псковская Судная грамота (по правовому материалу Судебник 1497 г. значительно беднее грамоты), Русская Правда, «Указ наместником о суде городскым» 1483–84 гг., грамоты наместничьего управления. По мнению С.В. Юшкова, только в 25 статьях очевидно влияние предшествовавших (из известных науке) актов (12 статей из Уставных грамот, 11 из Псковской судной грамоты и 2 из Русской Правды).
Гражданское право. Судебник 1497 г. содержит мало норм вещного права. Развитие поземельной собственности отражено в статье 63, устанавливающей сроки давностного владения землей: для всех категорий земель (включая вотчинные, поместные, крестьянские и монастырские) срок составляет 3 года, для великокняжеских земель – 6 лет. Обязательственному праву Судебник уделяет значительно меньше внимания, чем Русская Правда и Псковская судная грамота. Самый распространенный из договоров – договор купли-продажи, заключаемый на торгу, устно, в присутствии свидетелей (С97–46, 47). Простая форма договора купли-продажи не распространялась на покупку лошадей: сделка такого рода должна была сопровождаться «пятнанием» (клеймением) и уплатой особой пошлины пятенщику. Приобретение прав на холопа также оформлялось особым порядком – специальной грамотой, бывшей правоустанавливающим документом. Традиционно подробно регламентирован договор займа. Имеющая явную связь с Пространной редакцией Русской Правды статья 55 Судебника устанавливает условия несчастной и злостной несостоятельности: в случае «безхитростной» утраты вверенного имущества купец получал рассрочку, оформляемую «полетной» грамотой, и право на выплату долга без процентов, злостное банкротство грозило выдачей «головою на продажу».
К обязательствам из причинения вреда относились возмещение ущерба при потраве посевов, распашке чужой полевой межи (С97–61, 62) и возмещение убытков из имущества вора (С97–8). Наследственное право в рассматриваемый период особых изменений не претерпело. Господство принципа «сестра при братьях не наследница» является характерной чертой этой отрасли русского права. По закону дочери получали наследство только при отсутствии сыновей, а в случае бездетности наследодателя имущество отходило родственникам (С97–60).
Уголовное право. Преступление, понимаемое как нарушение закона и воли государя, стало называться лихим делом. Объектами преступлений были государство, церковь, личность, имущество (С97–9, 10). Субъектами преступления были все категории населения, включая холопов, никаких указаний на возраст преступников Судебник не содержит (в этом вопросе судьи руководствовались византийским законодательством, запрещавшим наказывать отроков до 7 лет). В законодательстве появляется термин «ведомо лихой человек» – заведомый преступник – рецидивист (С97–9, 12, 13). Судебник содержит описание процедуры облихования (признания ведомо лихим): показания 5–6 добрых людей в том, что человек есть «тать ведомой», даже без поличного, то есть без прямых улик, было основанием для применения смертной казни (С97–13), хотя обычно казнили воров, пойманных на второй краже (С97–11).
Среди преступлений против государства стоит выделить крамолу и подым (С97–9). Под крамолой обычно понимается измена и заговор, а вот по поводу «подымщика» в историографии нет единой точки зрения, наиболее распространенной является версия о подыме как о подстрекательстве к возмущению и бунту. Судебник содержит постановления, отражающие борьбу с коррупцией: «посулов боярам, и окольничим, и диакам от суда и от печалования не имати» (С97–2). Посулами назывались незаконные поборы с тяжущихся сторон – взятки. Заметим, что санкция за посул не устанавливалась. К преступлениям против правосудия можно отнести ябедничество – ложный донос, злостную клевету (С97–8). Судебник запрещает отказывать в правосудии (С97–2), устанавливает и ответственность за неправый суд: «А которого обвинит боярин не по суду и грамоту правую на него с диаком даст, ино та грамота не в грамоту, а взятое отдати назад» (С97–19).
К преступлениям против личности относятся: душегубство (С97–8), бой (побои – С97–53), лай (оскорбление – С97–53).
Наиболее распространенным из имущественных преступлений была татьба (кража – С97–8). Квалифицированными признавались головная, то есть сопряженная с насилием, и церковная татьба (С97–9). Судебник отделяет татьбу от разбоя (С97–8). Смертной казнью наказывались церковные, головные тати, зажигалники (поджигатели), ведомо лихие, душегубы, тати, уличенные в повторной краже, за первую кражу назначалась торговая казнь – битье кнутом (С97–9, 10).
Система наказаний претерпела серьезные изменения, теперь главной целью наказания стало устрашение. Важнейшими видами наказания стали смертная и торговая казни, производимые публично, «дабы другим на то смотря, не повадно было». Наличие системы исполнения наказаний свидетельствует о новом этапе укрепления государственной власти. Способ смертной казни в Судебнике не указывался, но по имеющейся в иных источниках информации применялись следующие виды казни: отсечение головы, повешение, утопление. Однако штрафы и иные взыскания, обращаемые как на имущество, так и на личность преступника, не утратили своего значения, ибо были важной доходной статьей казны.