Тот же князь Мстислав оставил по себе добрую намять и в другом отношении. Он вел войну с косогами-черкесами. При этом косогский князь Редедя, гигант ростом и со страшной силою, предложил Мстиславу решить бой поединком.
— На что губить дружину, сказал он Мстиславу, — одолей меня и возьми все, что имею, — жену, детей и стражу мою.
Князь Мстислав согласился. Быстро он смял Редедю и отрезал ему голову. За сим он полонил семью Редеди, а на косогов наложил дань. Когда соседи смирились, Мстислав, присоединив к своей дружине косогов и хозар, двинулся на Киев. Благо великий князь вел борьбу на севере. В Киеве осталась княгиня. Она послала послов устыдить Мстислава, что он решается напасть на беззащитную женщину. Мстислав устыдился и, будучи рыцарем и богатырем, отступил от Киева.
Вскоре Ярослав пришел с варягами. Произошла битва между Ярославом и Мстиславом. Мстислав остался победителем. Но и при этом он остался верен своему великодушию и порядочности. Он признал за Ярославом, как за старшим в роде, право на великокняжение и полюбовно покончил с братом, взяв себе страну по левую сторону Днепра, а Ярославу оставил правую. С этих пор братья жили душа в душу, причем Мстислав помогал Ярославу в его войнах. Так, они вместе разбили польскдго короля Мечислава, причем было полонено много поляков. Часть из них Ярослав поселил на р. Роси, а другую часть Мстислав увел и поселил в своем княжестве.
Мстислав умер в молодые годы, не оставив детей.
Этот князь и по физическим и по душевным качествам относится к типу князей — богатырей. Это прямой потомок Святослава. Таже физическая сила, таже простота, таже удаль, таже порядочность, таже доброта, таже не стяжательность, таже правдивость, тоже непосидячество. Он любил войну для войны и, оставшись победителем, заботился только об одном — славе, величии и чести родины. Это был первый русский богатырь из Мстиславов.
Между тем Ярослав устраивал свое княжество. Вскоре ему пришлось наказать Ливонию. Пользуясь междоусобием детей Владимира, чудь и латыши захотели отпасть от России. И вот Ярослав вновь их покорил, восстановил Юрьев и наложил на них дань. Летописец отмечает, что, покорив латышей и чудь, Ярослав не заставил их принять православие.
Поход Ярослава на Польшу закончился удачею. Он возвратил России отторгнутые Польшею червенские города, взял много пленников и на границе заложил многие города. Теперь он с особенною заботливостью занялся внутренним благоустройством государства. Разбив печенегов, он строил храмы на Руси, утверждал православие, учредил митрополию, устроил школы для пастырей, да утвердят они надлежащее православие на его родине. Все эти внутренния дела прерывались победоносными походами на ятвягов, литву, мазоветчину и ямь. Около этого времени хищное племя торки было в значительной степени смирено. Часть торков поселилась по Роси и образовала городок Торческ. Эти хищники начинали приносить даже пользу России, ограждая ее от набегов других хищников и образуя хорошую конницу для русской армии. Торки, Узы, Черные Клобуки, Печенеги, Берендеи и проч., жившие на Поросьи дали основу образованию бродников, которые затем превратились в козаков.
Был предпринят поход и на Царьград, причем русские привели в Киев большое количество пленных.
По смерти Ярослава Мудрого, Россия превращается в военный лагерь, в котором братья идут на братьев, дяди на племянников и обратно. При этом не только князья убивают друг друга и учиняют жестокия расправы, — но и дружина зверствует. Кроме убийств, по обычаю того времени, рядом с этим шло разорение, грабеж и пожар. Россия представляла обширнейший костер и пылала на весь мир. Великий народ, великое государство удельной системой само себя съедало, само себя сжигало. Количество народонаселения не прибавлялось, а уменьшалось, ибо народ бежал в места более удаленные и глухия. Не к укреплению, объединению и усилению шло государство, а раздроблению и ослаблению. Не ослаблялись и сглаживались дикие нравы, а усиливались, поощрялись и развивались. Не благосостояние и культура народа созидалась, а бедность и обнищание. Не сила и мощь народная создавались, а слабость и уменьшение противодействия и сопротивления.
Такое тяжелое положение государства скоро отразилось и на его пределах и на отношении к нему соподчиненных народов. Инородцы, особенно финского племени, стали постепенно отпадать, — а окружающие соседи, прежде боявшиеся одного имени «русский», теперь стали нападать на Россию, теснить ее, отрывать частицы её тела и уменьшать пределы её распространения. Теперь ожили и волжские болгары, и печенеги, и хозары, и латыши, и даже шведы и норвежцы, — все они накинулись на Россию. Русских стали оттеснять и от Русского моря и от Варяжского моря. Россия становилась сухопутным государством. Тмутаракань исчезла с лица земли и самое имя её было забыто. А новгородския владения, населенные финнами и карелами, стали отходить к шведам. Великая Русь, сильная и мощная в однех реках, являлась бессильною и побеждаемой — разбитая на уделы. Теперь и ляхи стали нападать на Русь, а с северо-запада — тевтоны.
Во второй половине XII в. резко выражается падение Киева. Прежде центр земли русской, «мать городов русских», местопребывание великого князя, центр административный, политический, промышленный и просвещения — Киев пустеет и слабеет. Его разоряет удельно-вечевое княжение. Народонаселение надает под мечем своих же братьев русских. Его разоряют и сжигают торки, печенеги и половцы. Его опустошил Андрей Суздальский так, как разве только могли это сделать монголы. Наконец, татарское нашествие довершило все. Киев теряет и потерял свое значение. Великие князья не льстились на Киев. Невырезанное в конец население боялось Киева, стоявшего на перепутьи всем хищникам. Кто не погиб от меча и огня, тот стремился уйти либо во Владимирскую землю, либо на Волынь и Галицию.
И действительно со второй половины XII в. начинают отдельно возвышаться с одной стороны Суздальско-Владимирская земля, а с другой Галиция и Волынь. Опустошенный и разоренный Киев, прежде владыка всего этого, смиряется, теряет свою силу и значение и сам примыкает к галицко-волынской области. С великокняжеского значения он переходит на простое княжение и затем превращается в область, подвластную Литве и Польше.
С этого момента падения Киева и начинается собственная судьба этих земель, собственная история той России, которая называется Малой Россией или Малороссией.
В истории Малороссии выделяются следующие моменты: выступление галицко-волынской земли, выступление Литвы и подчинение ей галицко-волынской и киевской земель, — выступление Польши и стремление её проглотить и ассимилировать эти части, — меры для этого: политическая уния Малороссии и Литвы, религиозная уния тех же земель, — поглощение их Польшей при помощи сначала политической, а затем религиозной унии, — польское иго над Литвою, Белоруссией и Малороссией, — устремление малороссов на Днепровскую, Заднепровскую землю и к Черноморскому побережью, — малороссийское козачество и запорожье, причем центр тяжести малороссийской жизни переносится сюда, жесточайшая борьба козаков с польско-жидовским игом, воссоединение козаков и Малороссии с Россией, слияние судьбы Малороссии с Россией.
Со времени присоединения Малороссии к России вновь начинается общая история этих двух ветвей славянского-русского племени, которые вместе с Белоруссией составляют нынче единое целое и ждут того времени, когда присоединится к ним и отторгнутая волею судеб остальная часть коренной Руси — Галиция и Угорская Русь.
Кроме хищников с востока и юга, России стали угрожать хищники и с запада: венгры, поляки и литовцы. Последние стояли под властью России. Теперь они не только освободились от подчинения, но стали и нападать на Россию. Русским приходилось от них отбиваться. Эстонцы и латыши находились в русском подданстве. Они платили русским дань, — но вера их была неприкосновенна. Теперь напали на эти народы соседи с запада. Папа Александр III, за обращение эстонцев в католичество, обещал вечное блаженство и представители воинствующей католической церкви жестоко обижали этих язычников, держа в одной руке меч, а в другой — латинскую библию. Не менее энергично воинствующая церковь действовала и на юге. Папа Иннокентий III, с целию обращения русских в католичество, прислал послов к Галицкому князю Роману. Но это посольство уехало без успеха. Напрасно католический бискуп соблазнял князя, что папа сделает его великим королем при содействии «меча Петра». Князь, указывал на свой меч и отвечал:
— Такой ли у папы? Доколе ношу его при бедре, не имею нужды в ином и кровию покорю города, следуя примеру наших дедов, возвеличивших землю русскую.
Папа, действительно, неудачно выбрал лицо, к которому обратился его посол. Вот отзыв народа о князе Романе: в нем ум мудрости, дерзость льва, быстрота орлиная и ревность Мономахова в усмирении варваров. Под щитом этого героя не боялись ни свирепых литовцев, ни диких ятвягов, ни хищных обитателей Подляшья. Византийские историки называют его «мужем крепким и деятельным». К нему то направлены были послы воинствующей церкви. Привыкши покорять, — едва ли он мог покориться…
На Волыни в начале XIII в. резко выделяется имя князя Романа Мстиславича. Это был человек необыкновенного ума, бесконечной храбрости и особенных административных способностей. Летопись о нем повествует, что он устремлялся на поганых (литву, ятвягов, половцев и проч.) как лев, сердит был как рысь, губил их как крокодил, проходил землю их, как орел, а храбр был как тур… Под его властною рукою объединились Волынь и Галиция, и он носил титул великого князя и самодержца всея Руси. Сама Киевская область, если и не была присоединена сюда, то уже сильно тяготела к Волыни.
По смерти Романа, Галиция и Волынь разделились: Галиция досталась старшему сыну его Даниилу, Волынь — Васильку. Но оба князя были малолетни и стали под опеку бояр, — а земли продолжали жить в мире и согласии, как одна земля.
Здесь мы считаем уместным упомянуть еще о трех князьях удельного периода Руси, достойных того, чтобы о них знал твердо, каждый русский, ибо они были поистине князья-богатыри, отдававшие свою жизнь для поддержания правды, чести, славы и величия своей родины. Это были Мстислав Храбрый, Мстислав