Если Али надеялся, что все вопросы урегулированы, то он ошибался. Муавия, близкий родственник убитого халифа, счел долгом чести отомстить за него. Он возглавил группировку, оппозиционную к новому халифу, пребывая в уверенности, что Али не является непричастным к убийству. Али отбыл из Медины еще до Верблюжьей битвы и перебрался в свою штаб-квартиру в Южной Месопотамии. Этот шаг считался временным, однако привел к тому, что Медина перестала быть столицей империи. Там больше не жил ни один халиф. Подготовка его противников в Сирии и Египте, которая велась довольно активно, вынудила Али идти на север искать решение. В верховьях Евфрата, на болотистой равнине Сиффина, враждебные стороны встретились. Они оставались там несколько месяцев, ведя то стычки, то переговоры. Поскольку в обеих армиях присутствовали представители одних племен, почти родственники, им не слишком хотелось сражаться. Воины – но не их лидеры – опасались пролить кровь собратьев-мусульман. Когда стало ясно, что принятия решения не избежать и победа склоняется в сторону Али, его противник вспомнил о хитрой уловке, говорят предложенной Амром, завоевателем Египта, и призвал к суду Корана вместо суда оружия. Али не мог не согласиться.
Когда через несколько месяцев собрался суд, Али снова перехитрили. В то время как он верил, что не может быть поднят вопрос о его признании халифом, партия Муавии получила признание как равноправная сторона в споре. Али, разумеется, не мог согласиться на вердикт, что «оба претендента» должны отказаться от своего положения, если в своих глазах он являлся единственным законным халифом. Поэтому он был вынужден нарушить обещание жить по решению судей.
Это дело имело далекоидущие последствия. Еще в период сразу после смерти Мухаммеда Али выдвинул претензии на халифат; и многие мусульмане были готовы видеть в нем, как зяте пророка и отце его внуков, единственного законного халифа. Они создали партию Али, которая впоследствии стала называться просто партия (Shi’ah), и радикальные элементы в ней приписывали Али сверхъестественную силу и божественное вдохновение. Люди с такими взглядами составили ядро его армии. Именно они посоветовали ему прибегнуть к суду Корана, а не к суду оружия. Однако, увидев, что он подчинился человеческому решению, которым его провели, партия Али раскололась. Одна часть, к которой вскоре присоединились другие недовольные, дезертировала из лагеря и предположительно по этой причине получила название хариджиты – диссиденты, раскольники, хотя сейчас невозможно точно установить обстоятельства, приведшие к формированию этой партии, и время, когда она откололась. Хариджиты выступали за принцип, что только самый благочестивый человек может стать халифом, независимо от национальности и происхождения. И они выбрали своим главой такого человека. Являясь партией, оппозиционной арабской аристократии, она привлекла в свои ряды большое число последователей, особенно в периоды беспорядков религиозного, социального и национального характера. Она всерьез угрожала подъему ислама и консолидации государственной власти. Они выступили против самого Али в кровопролитной битве при Нахраване 17 июля 658 года, в которой не смогли его одолеть.
Таким образом, для халифата Али настали непростые времена. Сирийцы и египтяне выступали против него, и даже в Месопотамии он не чувствовал себя в безопасности. Если он хотел сохранить свое положение, то дальнейшая борьба становилась неизбежной. Но случилось непредвиденное: 24 января 661 года в Куфе халиф Али был убит одним из хариджитов – такова была месть за пролитую кровь. В результате гражданская война перестала быть неминуемой, поскольку партия Али осталась без главы. Энергичный и житейски мудрый Муавия без труда добился всеобщего признания в Дамаске, особенно когда Хасан, старший сын убитого Али и внук пророка, спустя шесть месяцев отказался от претензий на наследство. Хасан не сыграл заметной роли в истории и умер в Медине в 669 году[10].
Глава 3Омейяды
Муавия, чье право на халифат больше не оспаривалось никем, кроме хариджитов, был выходцем, как уже упоминалось, из благородного рода Омейядов. Этим именем была названа династия, которую он основал. Его восхождение означало существенный сдвиг власти в новом государстве халифов. Необходимо вспомнить, что, за некоторыми исключениями, правящие классы Мекки пришли в мусульманское сообщество поздно, когда политическим наблюдателям стало ясно, что победа Мухаммеда прочна и в переходе на его сторону нет никакого риска. Уже тогда представлялось очевидным, что их мотивы были политическими, а не религиозными и после обращения они не изменятся и не станут сильно изменять свою жизнь ради требований ислама. Если не считать более или менее искусственного отправления новой религии, они оставались тем же, чем были, – богатыми торговцами, энергичными арабскими аристократами, для которых удобства земного существования значили больше, чем требования религии. Но поскольку сам пророк относился к ним с большим вниманием, они были оставлены в покое и могли передать свой образ жизни детям, которые, хотя и были воспитаны в исламе, максимально придерживались старых обычаев. Во время халифата Усмана, также курайшита, члены этих семейств и вся мекканская аристократия в целом приобрели еще больше влияния на правительство и политику. Их отношение к политическим вопросам являлось, безусловно, более реалистичным и гибким, чем было принято в благочестивых кругах, которые по причине своего происхождения не были приспособлены к лидерству и управлению и больше заботились о спасении своих душ, чем о правильности политической линии. Они тоже, разумеется, ничего не имели против жизненных удобств, на которые не был наложен запрет пророка, да и это противоречило бы арабской любви к собственности.
В государстве Омейядов эта светская аристократия одержала верх. Муавия руководил правительством в патриархальном стиле арабской знати (sayyid). Его чиновники имели к нему доступ и участвовали в консультациях по текущим вопросам. Благодаря брачному союзу с христианкой из большой южноаравийской племенной конфедерации кальб Муавия мог рассчитывать на мощную поддержку. Это было важно, поскольку наставление пророка о том, что все мусульмане – братья, не смогло справиться с древними племенными чувствами арабов. Старые племенные группировки все еще существовали, а с ними прежние племенные законы и, главное, вражда. Важность этого факта невозможно было преувеличить. От этого зависело почти все. Каждый правитель города или провинции заботился о своих родственниках или, по крайней мере, соплеменниках. Члены других племен его не интересовали. Собственно говоря, он не мог поступать иначе, потому что члены одного племени, как правило, наотрез отказывались сотрудничать с представителями других племен и любая попытка их заставить порождала беспорядки, убийства и, как следствие, вендетты.
В таких обстоятельствах можно только восхищаться мастерством, с которым халиф организовал провинции. Уже говорилось о быстрой экспансии империи в первые годы ее существования. К этому можно добавить, что в 647 году Триполи был обязан платить дань египтянам. Затем завоевания прекратились, как следствие гражданской войны. Муавия во время борьбы с Али счел необходимым платить дань Византии, чтобы защитить свой тыл. Как халиф, он должен был сначала организовать империю, а уж потом думать о внешней политике. В то время количество административных единиц было небольшим: Египет (покоритель и первый правитель которого Амр умер в 664 году) и две провинции, Куфа и Басра в Месопотамии. Все персидская территория первоначально относилась к провинции Басра, а Хорасаном управляли субпрефекты. Со временем появился обычай придавать правителю, который в основном отвечал за военные вопросы, финансиста, ответственного за сбор налогов, выплаты мусульманским солдатам, оплату нужд двора, администрации и пополнение военной казны. Между этими двумя представителями власти постоянно возникали трения.
Вскоре после своего восхождения на трон Муавия отдал Месопотамию и Персию под управление Зияду ибн Абихи (что означает сын своего отца, то есть неизвестного отца). Это был человек низкого происхождения, но в высшей степени умный и деятельный. Зияд оставался на посту до смерти в 676/677 году, и он знал, как держать в руках провинции, наиболее сильно пострадавшие от гражданской войны. Он наносил регулярные поражения опасным хариджитам, вынуждая их уходить в персидские горы, откуда они совершали постоянные набеги на Месопотамию. Одна самая фанатичная секта хариджитов угрожала смертью любому мусульманину, который не объявит, как только ему будет приказано, о принятии ее верований. На нее рука Зияда обрушивалась с максимальной суровостью.
К христианам в Сирии и Месопотамии отношение правительства в Дамаске было терпимым. Они составляли подавляющее большинство населения и говорили в основном на арамейском языке. Еще не все говорящие по-арабски христианские племена обратились в ислам. Поскольку администрация не могла существовать без участия христианских чиновников, они оставались на своих постах, что полностью согласовывалось с исламской теорией. В Сирии жители, говорящие на арамейском (или сирийском) языке, и арабы привыкли жить рядом еще с римских времен.
В Египте положение было сложнее. Копты тоже были незаменимы на финансовых и других административных должностях регионов, которые были такими же, как в дни могущества Восточной Римской империи. За плечами египетской бюрократии были тысячелетия[11]. С другой стороны, национальная гордость коптов была задета приходом арабов и проникновением других кочевых племен. Они прониклись упорством и впоследствии неоднократно пытались бунтовать, однако все бунты подавлялись с большим кровопролитием. Все эти обстоятельства не улучшили отношения между двумя элементами, но привели многих коптов к принятию ислама в 820–1320 гг.