Олег СуворовИСТОРИЯ ОДНОГО ПОКОЛЕНИЯ
В молодости мы проклинаем ветреность женщин, в зрелости — клеймим пороки человечества, в старости — возмущаемся глупостью молодежи.
Предисловие
История одного поколения может быть интересна другим, если это — поколение флибустьеров и авантюристов, соблазнителей и роковых красавиц, величайших гениев и талантливых злодеев. Или же — если на долю поколения выпало жить в эпоху перемен. Древние китайцы считали этот период «проклятым», вне зависимости от характера перемен, однако, оглядываясь назад с высоты двухтысячелетней христианской цивилизации, мы испытываем совсем другие чувства, ибо разве не постоянным прогрессом на пути к свободе мы обязаны всем сегодняшним достижениям?
Среди поколения, история которого, изложенная далеко не беспристрастным летописцем, находится перед вами, возможно, и не было ослепительно-ярких личностей или универсальных гениев, однако именно представителям этого поколения пришлось пережить тот исторический перелом, который уже сейчас крайне интересен историкам. Родившись в спокойную, казалось бы застывшую на много десятилетий эпоху, они вдруг оказались втянуты в калейдоскоп совершенно невероятных событий и были подвергнуты множеству испытаний, главным из которых оказалось испытание впервые обретенной свободой.
Жизнь, расписанная на многие годы вперед, внезапно развалилась как старый дом под ударами чугунной болванки, и вот теперь оставшиеся на руинах жильцы растерянно поглядывают друг на друга, не зная, какие именно шаги им следует в первую очередь предпринять. История этого поколения — это история социального возвышения и социальной деградации, история человеческой слабости и изобретательности, мужества и бегства, ненависти и любви. Короче говоря, все это — история обретения свободы.
31 августа 1999 года
ЧАСТЬ ПЕРВАЯУ МОЛОДОСТИ НЕ БЫВАЕТ ЗАСТОЯ
Глава 1ШЕСТНАДЦАТЬ ИЗБРАННЫХ
Все торжественные мероприятия одинаково скучны, зато любая вечеринка, следующая за этим мероприятием, может быть прелестна по-своему. Вот и выпускной вечер, состоявшийся в ночь с 25 на 26 июня 1976 года в одной из обычных московских школ, прошел на редкость тривиально — торжественная часть с вручением аттестатов и комсомольских характеристик, небольшой банкет с тремя бутылками советского шампанского на сорок жаждущих глоток, а затем утомительная ночная прогулка на теплоходе по Москве-реке под неусыпным присмотром классных руководителей.
На следующий день отоспавшиеся одноклассники из 10 «Б» стали подтягиваться к дому номер шестнадцать по улице Народного Ополчения, причем каждый нес пакет или сумку, подозрительно оттягивавшиеся под гнетом емкостей. Гостеприимный хозяин квартиры, родители которого уехали на дачу, радостно приветствовал каждого из входящих, ведя строгий учет как гостей, так и принесенной ими выпивки. Так продолжалось до тех пор, пока в его квартире не собралось шестнадцать человек. Вообще-то в классном журнале 10 «Б» значились тридцать две фамилии, однако остальные одноклассники или пренебрегли, или не удостоились приглашения хозяина, поэтому не попали на страницы нашей летописи.
Для начала позволим нашим героям собраться вокруг стола и немного выпить — первый тост, разумеется, «за окончание», второй — «за свободу», третий — «за всех нас», и лишь затем, когда первоначальное возбуждение немного спадет и наступит блаженный момент всеобщего расслабления, именуемый «кайфом», познакомимся с каждым из них поближе.
Начнем с хозяина — плотно сложенного черноволосого юноши с чувственными губами и нахальным взглядом красивых черных глаз. Это Юрий Корницкий, автор бессмертной фразы, которую без конца цитировала вся мужская половина класса: «Они лежали и дружили». Самоуверенный и циничный ловелас, прекрасно знающий, чего хочет, он уверенно направлялся к заветной цели, о которой будет рассказано несколько позднее.
Сейчас он танцует посреди гостиной в обнимку со статной русоволосой девушкой, которая уже в семнадцать лет обладает фигурой, отвечающей всем канонам классической русской красоты — стройные ноги, полные бедра, тонкая талия и пышная грудь. С упоением прижимаясь к девушке, Юрий испытывал сильнейшее возбуждение, скрытое под плотной джинсовой тканью его новеньких «вранглер».
Наталья Куприянова не жеманилась и не пыталась его оттолкнуть, однако на все предложения «перейти в соседнюю комнату» лишь мягко улыбалась и отрицательно качала головой. За ними ехидно наблюдал невысокий юноша с проницательными глазами и тонкими гусарскими усиками, танцевавший рядом и державший в объятиях оживленную, ярко накрашенную и очень хорошенькую худенькую брюнетку, которая непрерывно ему что-то рассказывала.
Вчера Михаил Ястребов уже пытался «приручить» Наталью. Когда они, случайно встретившись по дороге на выпускной вечер, направились к зданию школы, он тут же заявил: «Давай я тебя обниму, а то идем как пионеры!» Наталья не возражала, однако при дальнейших попытках поцеловать ее или мягко отстранялась, или подставляла жадным губам Михаила свою румяную щеку. Поэтому прославленный мастер всевозможных розыгрышей — однажды, опоздав на урок, он открыл дверь и с таким невероятным актерским мастерством негромко произнес слово «Конец!», что учительница ударилась в панику, — разочарованный пассивным сопротивлением Натальи, уступил ее Юрию, а сам переключился на эту самую брюнетку, Марию Сергееву, которую все называли Марусей.
В 10 «Б» она считалась «сексуально озабоченной» хотя бы потому, что раньше всех узнала значение слова «импотент». Однажды, это было еще в восьмом классе, шел урок английского. Петр Демичев — высокий и сильный подросток с классически правильными, «древнеримскими» чертами лица и голубыми глазами — читал английский текст. Дойдя до слова «important» — то есть «важный», он ухитрился прочитать его как «импотент».
«Вы ошибаетесь, Петр, — скрывая улыбку, поправила его „англичанка“, — это слово имеет совсем другое значение». Из всего класса рассмеялась только Маруся, а после того как Михаил благодаря «Словарю иностранных слов» узнал значение злополучного существительного и поделился своим знанием со всеми остальными, за ней и закрепилась вышеозначенная репутация.
Кстати, о Петре. Быстрее всех разбиравший и собиравший автомат на уроках начальной военной подготовки, он был удостоен особого доверия военрука, но однажды не выдержал и проштрафился. Когда началась перемена и военрук отлучился в учительскую, Петр стремительно натянул противогаз, схватил в руки автомат и принялся носиться по школе, рыча от восторга что-то невнятное. И так продолжалось до тех пор, пока он на свою беду не нарвался на завуча.
Сейчас Петр уединился на кухне с Анатолием Востряковым и Сергеем Ивановым, где все трое пытались осилить поллитровую бутылку «Столичной». Востряков, крепко сколоченный круглоголовый юноша со слегка оттопыривающимися ушами и сочным румянцем, которому позавидовала бы любая девушка, считался в их классе самым сильным, поскольку занимался боксом и тяжелой атлетикой. Но при этом он же был и самым тупым, а в его аттестате красовались одни тройки, не считая единственной пятерки — разумеется, по физкультуре. Школьный физрук настолько уважал Вострякова, что здоровался с ним за руку и на каждом занятии давал индивидуальное задание.
В отличие от него, худой, высокий и костистый Иванов не отличался физической силой, зато славился коварством, хитростью и феноменальной ленью, можно сказать ненавистью к любой работе. За два первых качества он даже заслужил прозвище «Урия Гипп». Правда, в отличие от знаменитого диккенсовского персонажа, Иванова нельзя было назвать уродливым, хотя общее впечатление от его внешности несколько портила несоразмерно маленькая голова, насаженная на долговязое туловище. Он был весьма начитан и помимо обязательного английского даже начал добровольно изучать латынь. Знание нескольких фраз на этом мертвом языке едва не подвело его во время выпускного сочинения. Решив показать свою образованность, он привел несколько латинских цитат, но при этом поленился перевести их на русский. Учительница литературы, возмутившись таким, по ее словам, «интеллектуальным жлобством», снизила ему оценку на балл.
Третью из танцующих в гостиной пар составляли Алексей Гурский — среднего роста, с некрасивым, покрытым юношескими прыщами лицом, и Полина Василенко, обладающая отменной фигурой и идеально красивыми ножками. У нее было бледное, очень милое лицо и карие глазки, которые обладали удивительным свойством внезапно утрачивать свое привычно-задумчивое выражение и вспыхивать жутким коварством.
«Не кокетничай, Василенко!» — однажды на контрольной по математике сделала ей замечание учительница, когда Полина обернулась назад в надежде списать у Никиты Дубовика, ходившего в круглых отличниках.
«А я и не кокетничаю, — мгновенно поворачиваясь, парировала девушка и, после секундной паузы, добавила: — А пытаюсь его соблазнить!»
Алексей Гурский был знаменит как «писатель», поскольку сочинял все новые и новые главы бесконечного романа о поручике Ржевском, который имел всех девушек 10 «Б», выведенных под титулами графинь и княгинь, причем в самых экзотических вариантах и обстоятельствах, начиная от стога сена и кончая крышкой рояля. Стоит ли говорить о том, что роман пользовался бешеным успехом у мужской половины класса, постоянно требовавшей продолжения.
Если в гостиной танцевали, а на кухне пили, то в спальне происходила настоящая интеллектуальная дуэль — и все ради снисходительной улыбки или одобрительного взгляда первой красавицы класса Антонины Ширмановой. Происходя из весьма обеспеченной семьи — ее отец работал на «Мосфильме» и являлся директором ряда известных советских картин, — она была постоянной головной болью всего женского педагогического коллектива.
С одной стороны, все школьные дамы, делая строгие глаза, внушали ей, что негоже «советской школьнице и комсомолке» приходить на уроки то в «развратных» сетчатых колготках, то в белых ажурных чулках на резинках, а то и накрашенной «как проститутка», да еще благоухая дорогими французскими духами. С другой стороны — если вспомнить, что это были времена всеобщего дефицита, — те же самые рано увядшие дамы завидовали Ширмановой. Да и вообще красавица Антонина обладала врожденным умением выглядеть настолько эффектно и по-женски соблазнительно, что за последние два года ей еще ни разу не доводилось нести свой портфель от школы до дома самостоятельно.