Вата считался последней сволочью и стукачом, поэтому связываться с ним было небезопасно.
— Ну как? — первым делом спросил Иван, когда они дружно схватились за первый мешок — за время отсутствия напарника их скопилось уже пять штук.
— Порядок! — радостно отвечал Юрий. — Через час после ужина и рванем. Ну, взяли…
Тем же вечером обе пары встретились позади глухой стены женского барака. Сдержанно поздоровавшись, они двинулись в путь. Иван с Татьяной шел впереди, а Юрий, попытавшийся было завладеть теплой ручкой Полины, но получивший сдержанный отпор, брел сзади.
— Самое сложное — это форсировать водную преграду, — минут через пятнадцать ходьбы заявил Иван, оборачиваясь к приятелю, — проще говоря, нам предстоит перебраться через небольшую, но очень длинную канаву, на дне которой скопилась дождевая вода. Обходить ее слишком далеко.
— И как мы это сделаем? — спросил Юрий. — Перенесем наших дам на руках?
— Нет, там проложено бревно.
Однако Иван ошибался — самым сложным препятствием на пути к заветному стогу оказалась отнюдь не безобидная канава, а агрессивная компания из четырех полупьяных деревенских подростков, собравшаяся на другой ее стороне.
— О, гляди, городские своих девок в наше сено ведут! — нестройно загалдели они, пока наши герои осторожно переходили по бревну.
Юрий и Иван сдержанно ухмыльнулись. Поначалу они и не думали обижаться, однако это все же пришлось сделать, поскольку обнаглевшие подростки продолжали громко высказываться по поводу конечной цели их путешествия, не стесняясь при этом самых отвратительных выражений. Первой возмутилась Полина, заявившая, что она немедленно возвращается. Татьяна поддержала подругу, и тогда Ивану пришлось взять инициативу на себя.
— Эй, поросята! — окликнул он подростков, делая несколько шагов по направлению к ним. — Если не заткнетесь, то придется надраить ваши пятачки!
— Чего? Ты что, хрен медицинский, давно… не получал?
Иван не выдержал и рванулся вперед, с ходу засветив в челюсть ближайшему из подростков. Оставив девушек, Юрий поспешил за ним. Кто бы мог подумать, что к найденному стогу придется пробиваться с боем!
Впрочем, он оказался весьма быстротечным, ибо силы были явно не равны. Пока первый из подростков глухо матерился, сплевывая кровь во все стороны, Иван стремительно и жестоко расправился с двумя другими — одного, замахнувшегося на него кулаком, ловко перекинул через себя, с силой грохнув о землю, а второго вывел из строя сильным ударом сапога в коленную чашечку. Юрию так и не пришлось вступить в бой — четвертый из подростков не стал дожидаться его приближения и поспешно отбежал в сторону.
— Валите в деревню и больше не попадайтесь мне на глаза, — спокойно заявил бывший десантник. Тут он заметил какой-то предмет, выпавший из кармана того самого подростка, которого он кинул на землю. Нагнувшись, Иван быстро поднял его, оглядел, довольно ухмыльнулся и сунул за пазуху своей куртки.
— Отдай пузырь, гад! — потребовал хозяин.
— Хрен тебе! — последовал незамедлительный ответ победителя. — Он останется у меня в качестве трофея. Кыш отсюда — и побыстрее!
Беспрестанно матерясь и угрожая «еще встретиться», подростки нехотя ретировались.
— Что за бутылка? — поинтересовался Юрий, когда они возвращались к своим дамам.
— Да обычная бормотуха. Девушки, вы трофейное вино пить будете?
Татьяна кивнула, а Полина отказалась, чем немало огорчила Юрия, который уже предчувствовал, насколько упорное сопротивление его сегодня ожидает. Когда все четверо наконец подошли к темневшей на фоне звездного неба громаде стога, Иван вновь проявил инициативу:
— Ну что, расходимся? Мы с Татьяной располагаемся по одну сторону, Юрик с Полиной по другую, а где-нибудь через час можем снова сойтись. Нам надо вернуться не позднее половины одиннадцатого, иначе хватятся и будут искать.
— Вернемся, — пробормотал Юрий, обнимая молчаливую Полину за талию и увлекая ее за собой.
— Ты же обещал, что мы будем говорить о смысле жизни, — насмешливо напомнила она, когда они расположились рядом. Разворошив часть стога и создав нечто вроде уютного, благоухавшего пряной травой грота, Юрий немедленно полез к ней с поцелуями.
— Но в первую очередь о любви! — пылко откликнулся он.
— И еще ты собирался любоваться на звезды…
— Ты — моя единственная звезда!
— Фу, какая пошлость. Сейчас он начнет признаваться в любви и будет обещать на мне жениться.
Юрий, который действительно был близок к подобным излияниям, понял, что надо срочно менять тактику. Но что ей сейчас предложить? Разве что романтику, на которую купится практически любая девица… Черт бы побрал эту прелестную недотрогу — Иван-то с Татьяной наверняка уже глотнули портвейна и занялись делом! Впрочем, чем упорнее сопротивление, тем слаще победа.
— Не буду я тебе ни в чем признаваться и ничего обещать, раз ты не желаешь этого слушать, — с деланной невозмутимостью заявил он, после чего растянулся на сене и закинул руки за голову.
— Да? — И Полина, слегка нагнувшись, с любопытством заглянула ему в лицо. — Тогда о чем же мы будем говорить?
— О таинственности мира, недоступности звезд и бесконечности Вселенной!
— Ого! Это интересно. Ну, начинай, я слушаю.
— Ты никогда не задумывалась о смысле жизни?
— Задумывалась, и очень часто.
— Я тоже. И, знаешь, к какому выводу я пришел? Легче всего этот вопрос дается гениям, у которых имеется какое-то великое предназначение. Одни пытаются познать мир, другие — сделать его более прекрасным, третьи — стать духовными наставниками человечества, но все вместе они похожи на эти самые звезды. Тот свет, который мы сейчас видим, достигает наших глаз через многие сотни, а то и тысячи лет. Звезда могла погаснуть или превратиться в черную дыру, а свет от нее все еще идет. Так же и великие люди — после смерти остаются их творения, благодаря которым они светят нам своим гением примерно так же, как давно погасшие звезды. Впрочем, я немного отвлекся, мы же заговорили о смысле жизни… Так вот, смысл жизни гения запрограммирован от рождения, но что делать заурядным людям?
— Искать свое счастье! — быстро ответила Полина, до того момента слушавшая очень внимательно.
— Да? — Юрий приподнялся на локте, задумчиво покусывая соломинку. — А где оно и в чем? И существует ли такое счастье, которое можно найти раз — и на всю жизнь? Ведь в разные периоды жизни мы принимаем за счастье разные вещи. Вспомни, например, как мы были счастливы, когда с первого захода поступили в институт! А сейчас об этом даже не вспоминаем.
— А сам ты знаешь, в чем твое счастье?
— Вообще нет, но в данный момент — да!
— И в чем же?
— В твоих поцелуях!
— Я серьезно…
— Я тоже.
Юрий попытался придать своему голосу самую проникновенную интонацию, на которую только был способен, и ему это вполне удалось — Полина повернула голову в его сторону и едва заметно улыбнулась.
Обрадованный Юрий мгновенно подсел к ней, осторожно обнял за плечи и медленно прижался губами к ее холодным губам. Она не сопротивлялась, более того, через несколько секунд послушно раскрыла их под напором его горячего и требовательного языка. Следующим этапом была попытка осторожно уложить ее на спину — и это тоже удалось. Но стоило Юрию проникнуть левой рукой под ее свитер, как Полина тут же встрепенулась:
— Ай, какие у тебя руки холодные!
— Что же мне — погреть их на собственной заднице, что ли? — раздосадованно пробормотал он и был немало озадачен взрывом очаровательно-звонкого девичьего смеха. — Ты чего это?
— Ой, не могу… Да, Корницкий, с тобой не соскучишься! То он о звездах и смысле жизни, а то… Прекрати меня щекотать, что ты делаешь?
— Подожди секунду, не мешай, умоляю тебя!
Почувствовав, что на какое-то время девушка начала уступать, Юрий заторопился продвинуться как можно дальше и, как выразился бы Иван, «закрепиться на захваченном плацдарме». Иначе говоря, он проворно задрал на ней свитер, ухитрился с первой же попытки нащупать нужный крючок и расстегнуть бюстгальтер, после чего блаженно зарылся губами в теплую ложбинку между грудями. У Полины была изумительно-упругая грудь — редкое достоинство в среде анемичных московских барышень, — поэтому не прошло и нескольких минут, как Юрий возбудился до крайности. К вечеру на землю вместе с росой опустилась осенняя прохлада, и теперь из его рта буквально полыхал обжигающий белый пар. Полина томно вздыхала, время от времени легко касалась его волос, охотно отвечала на поцелуи, и даже позволила расстегнуть первую пуговицу своих джинсов. Но стоило его руке нащупать «молнию», как она тут же встрепенулась.
— Нет, хватит!
— Почему?
— Потому!
Долгожданная победа ускользала из рук, и Юрий предпринял отчаянную попытку спасти положение. Он вновь прильнул к ее губам, одновременно с этим жадно лаская обеими руками обнаженные женские груди. И тут Полина сделала один жест, которого он от нее никак не ожидал… Сначала ему показалось, что этот жест означает приглашение ко всему дальнейшему, однако через мгновение он уже осознал свою ошибку, содрогнулся и поспешно вскочил, расстегивая на ходу джинсы и отворачиваясь.
— Что это с тобой? — услышав его сдавленное ругательство, самым невинным тоном поинтересовалась Полина.
— Издеваешься, да?
— Напротив, сочувствую.
— Если бы сочувствовала, то не доводила бы меня до такого состояния, — говоря это, Юрий зашел за угол стога, кое-как вытерся носовым платком, застегнул джинсы и тут же вернулся обратно. Полина продолжала сидеть на своем месте.
— Бедненький. — Она ласково протянула ему руку.
Мгновенно воспрянув духом, Юрий опустился рядом.
— Почему ты так упорно отказывалась? — с мягкой укоризной спросил он.
— Не хочу заниматься этим сейчас и здесь!
— Но почему, почему?
— Я очень похожа на Таньку?
— В каком смысле?
— В том, что со мной тоже можно иметь дело на скорую руку, да еще в походных условиях?