Поскольку мы с самого начала настроились на то, что книга наша будет посвящена сущностному стержню «видимой церкви» – институту папства, – то отсюда следовало, что церковь и папство надлежит каждый раз помещать в контекст исторического процесса. Вместо того чтобы подбирать доказательства своей правоты, процитируем рецензию выдающегося историка, специалиста по данному вопросу, профессора Иштвана Диосеги. «История папства, – пишет он, – тема весьма сложная, и те, кто пытался ее разрабатывать на протяжении времени, прошедшего после появления Liber Pontificalis (530) воспринимали свою задачу в самых различных поворотах. Некоторые рассматривали ее как часть целостной истории церкви, другие нанизывали на единую нить жизнеописания сменяющих друг друга пап, третьи выдвигали на передний план историю папского государства. Енё Гергей […] хотел представить прежде всего историю института – Святого престола и Папского государства, – не претендуя, однако, на абсолютную полноту, а ставя на первый план деятельность наиболее выдающихся личностей, так чтобы при этом должным образом вырисовывались взаимосвязи между органами церковного управления и мировой политикой…»
В то же время, желая понять, а может быть, уже и понимая Христов генезис церкви, особенности ее становления, ее евангельскую миссию, – словом, ее трансцендентный характер, мы всегда старались иметь в виду эту ее сущность. «Излагая перипетии двадцативековой истории церкви, автор постоянно помнит о том, что католицизм органически сочетал в себе трансцендентное и посюстороннее, о том, что эта религия претендовала на определенную роль в формировании человеческого общества, используя для этого светские институты, а в то же время хотела сохранить свой надсоциальный статус, желая, чтобы в ней видели земную гарантию обретения идеального бытия, – пишет рецензент. – Преемники святого Петра свою земную миссию, свою задачу по подготовке смертного человека к вечной жизни стремились реализовать в союзе со светскими властями, и в интерпретации автора книги история папства делится на основные главы именно в соответствии с тем, как возникают новые и новые союзы такого рода. Это подобно противоречивому в самом себе единству связывания и разрешения[1], и надо признать, что для демонстрации двадцативековой истории папства лучший принцип подхода едва ли можно было найти».
Когда первое издание «Истории папства» вышло из печати, рецензенты-католики высказывались в том ключе, что хорошо бы увидеть – причем как можно скорее – очерк истории института папства, выдержанный в католическом духе и снабженный печатью «Nihil obstat»[2]. Однако такой книги – ни вышедшей из-под пера отечественного автора, ни переведенной с какого-либо языка – с тех пор так и не появилось. Это обстоятельство – одна из причин, побудившая нас вновь предоставить издательству нашу вышедшую почти два десятилетия назад монографию, в должной мере переработав, исправив и дополнив ее. (В русском переводе[3], который вышел в Москве в 1996 г., мы исправили обнаружившиеся ошибки и дополнили рассказ актуальными на тот момент сведениями, касающимися деятельности папы Иоанна Павла II.) Основной текст монографии – если не считать необходимых поправок – изменениям не подвергался; исключение представляют собой только главы, относящиеся к периоду после 1945 г., – они были практически написаны заново. Такое решение представлялось нам целесообразным, потому что ни подхода к теме, ни основной концепции книги, ни ее структуры мы не видели необходимости менять сколь-либо кардинально. Но с тем большим старанием стремились мы избавиться от уже тогда замеченных ошибок, заблуждений, односторонних выводов, необоснованных обобщений. При всем том мы и сейчас не считаем возможным и нужным ощутимо увеличивать в книге сугубо венгерские реалии и отсылки. Это наше ощущение подтверждается, в частности, тем фактом, что в 1996 г. увидел свет коллективный труд «Тысяча лет взаимосвязей между Венгрией и Святым престолом» (глава, посвященная XX в., написана в этом труде нами). С тем большим энтузиазмом мы удовлетворяем пожелания дополнить «Историю папства» рассказом о периоде понтифика Иоанна Павла II, – пускай рассказ этот, исходя из характера монографии, мы и вынуждены свести лишь к самым общим моментам. В этом плане наша позиция оправдана еще и тем, что об Иоанне Павле II мы уже издавали небольшие работы в 1986 г., затем в 1991 г.
В свое время в предисловии к первому изданию «Истории папства» мы писали, что книга эта, как мы надеемся, будет способствовать плодотворному диалогу между верующими и неверующими. К настоящему моменту такой диалог в достаточной мере налажен, но мы убеждены, что история папства остается не менее волнующей и актуальной, чем прежде.
Папство – что это такое?
Вот что пишет британский историк и государственный деятель Томас Маколей в связи с книгой известного протестантского историка Леопольда Ранке, посвященной истории римских пап: «На сей земле в делах человеческих нет и никогда не бывало ничего более достойного внимания, чем Римско-католическая церковь»[4]. У любого человека, верующий он или неверующий, католическая церковь, во главе и в центре которой находится папа, и сегодня вызывает повышенный интерес. Для современного человека значение христианства не исчерпывается тем, что оно является мировой религией, – значимость его и в том, что на протяжении двух тысяч лет оно, играя огромную роль в истории культуры, органически переплеталось с всемирной историей. Связь эта для христианства всегда представляет собой нечто такое, что затрагивает его сокровенную суть, хотя при этом и порождает множество проблем. Принцип и практика совмещения духовной и светской власти (дуализм) является краеугольным камнем христианской идеологии, который был заложен в нее основоположником католицизма апостолом Павлом. В поворотные моменты мирового исторического процесса христианство – и как учение, и как церковь – вновь и вновь вставало перед задачей разделения и сочетания власти, – задачей, которая была для него экзистенциально важной, и каждый раз решало ее; причем, добавим, решало успешно. Потребность создания и поддержания такого рода взаимосвязи с историей – особая черта христианства (особенно западного христианства), которая отличает его от других религий. Христианство никогда не стремилось быть бесплотной религией, ограничивающейся сферой духовного, религией, которая и не пытается играть роль в истории, в формировании человеческого общества, а является лишь способом бегства от исторической действительности, способом изоляции от общества. Так что вывод может быть сделан один: история христианства, церкви и папства тесно связана с историческим процессом в целом.
Прежде чем перейти к историческому рассмотрению нашей темы, целесообразно выяснить, что вкладывает официальная церковь в понятие «папа», как определяет «папство».
Слово «папа» происходит от греческого «отец». В первые столетия христианства так называли епископов, а какое-то время даже простых священников. Изначально в ходу было именно такое, греческое название священника. Когда епископальная церковь сформировалась и в западном, латинском мире, позднелатинское слово «папа» (отец) стало считаться в ней наиболее соответствующим епископскому титулу. Даже в VI в. епископов еще называли папами; например, это слово мы читаем на сохранившемся с 570 г. надгробном памятнике епископа Равеннского. Начиная же с VII в. титула «папа» удостаивались исключительно римские епископы; в этом факте отразилось находившееся тогда в стадии быстрого становления учение о верховенстве статуса папы.
Наиболее четко учение о папстве (и о церкви) применительно к Средневековью и Новому времени было изложено на Первом Ватиканском соборе (1869–1870). Некоторое изменение в этом плане обозначила принятая на Втором Ватиканском соборе (1962–1965) догматическая конституция о церкви, где вновь выдвинуто на первый план положение о епископской коллегиальности в руководстве церковью. Согласно этой конституции, папа – преемник святого Петра в римском епископате, а потому ему принадлежит юридическая полнота полномочий во всех сферах церковной жизни. Его сословная власть (то есть власть внутри сословия священников) – это власть епископская, однако верховенство его – отнюдь не просто почетный титул. Власть папы – высшая и юридически полная власть над всей церковью, независимая от любой человеческой власти и охватывающая вопросы веры и нравственности, а также все аспекты управления церковью. Умерший в 1945 г. венгерский кардинал, примас Юстиниан Шереди так сформулировал положение о законодательной, судебной и наставнической власти папы: «Папа римский, видимый глава Церкви Христовой, обладает, согласно воле Христовой, высшей, полной, всесторонней и непосредственной юрисдикцией над всеми частями и над всеми членами Матери-церкви во всех религиозных, моральных, дисциплинарных вопросах и в делах управления церковью…» (толкование 218-го канона)[5].
Каково же конкретное содержание верховенства (примата) папской власти?
Папа осуществляет верховную законодательную власть в церкви: папа (и Вселенский собор) имеет право, не нуждаясь в одобрении со стороны государства и не прибегая к норме placetum regium[6], издавать законы, обязательные для всей церкви или для ее части, толковать их, изменять, освобождать от их исполнения. Законы, принимаемые соборами и папами по вопросам церковной дисциплины, называются канонами. Их объединяли в специальные канонические кодексы. (Такой кодекс был создан уже Халкедонским собором в 451 г. Средневековые каноны были собраны в неоднократно переиздававшемся «Corpus Juris Canonici»; наиболее, пожалуй, пригодно для использования лейпцигское издание 1876–1884 гг.) Папская