26 См. там же. С. 177.
27 Там же. С 110.
28 Цит. по: Там же. С. 20.
29 См. там же. С. 302, 218.
30 Там же. С. 198.
31 См.: Попов М. С Французская революция и религия. Пг., 1919. С. 316.
32 См.: Михайлов (Захер) Я. Великая французская революция и церковь. Т. I (1789–1793). Б. м, Б. г. С. 228–231.
33 Цит. по: Там же. Т. II (1793–1801). М., Л., 1931. С. 29.
34 Официальное издание постановлений Собора см.: Acta et decreta sacrosancti oecumenici consilii Vaticani. Roma, 1872; подробное освещение (с католических позиций) работы Собора см: Granderath Т. Geschichte des Vatikanischen Konzils. Bd 1–3. Freiburg im Breisgau, 1903–1906.
35 «Когда римский папа говорит ex catedro, т. e. всякий раз, когда он… в силу своего верховного апостольского авторитета определяет учения о вере и нравственности как обязательные для всей церкви… он обладает непогрешимостью… поэтому такие определения папы не подлежат изменению — не через согласие церкви, а сами по себе. Если кто-нибудь осмелится, от чего боже сохрани, противоречить этому нашему постановлению, да будет анафема» (Acta et decreta sacrosancti oecumenici consilii Vaticani. P. 172).
36 Acta Sanctae Sedis. Vol. VI. Roma, 1871. P. 142–147; Mirbt C. Op. cit. S. 367–368.
37 См.: Мэнхэттен А. Ватикан: Католическая церковь — оплот мировой реакции. М., 1948. С. 66–70.
38 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 423.
39 Цит. по: Лаврецкий И. Ватикан: Религия, финансы, политика. М, 1957. С. 119.
40 Текст Силлабуса см.: Acta Sanctae Sedis. Vol. 3. Roma, 1867 P. 161–167; русский перевод см.: Гладстон В Рим и папа перед судом совести и истории. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1903. С. 215–235.
41 Там же. С. 220.
42 Цит. по: Там же. С. 173–174.
43 Sanctissimi Domini Nostri Leonis XIII. Allocutiones, Epistolae, Constitutiones. Vol. 1. Brugis et Insulis, 1887. P. 46–55, 210–222.
44 Цит. по: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 18. С. 129.
45 Там же
46 Цит. по: Лаврецкий И. Указ. соч. С. 118.
47 Lamennais Н. F. Paroles d’un croyant. P., 1834; Lamennais H. F. Oeuvres Completes. T. 1 — 12. P., 1836–1837.
48 Sanctissimi Domini Nostri Leonis XIII. Allocutiones, Epistolae, Constitutiones. P. 176–209.
49 См. там же. С. 184
50 См.: Шейнман М. М. Ватикан и католицизм в конце XIX — начале XX века. С 136–163.
51 См.: Мэнхэттен А. Указ. соч. С. 143–147.
52 Обзор этих деноминаций см.: Чанышев А. Н. Протестантизм. М., 1969. С. 132–177.
53 См.: Кислова А. А. Идеология и политика американской баптистской церкви: (1900–1917). М., 1969. С. 59.
54 См.: Митрохин Л. Н. Баптизм. М., 1974. С. 31–34.
55 См.: Бондарь С. Д. Адвентизм 7-го дня. СПб., 1911. С. 2–3.
56 См. там же. С. 4–5.
57 См. там же. С. 67.
58 См.: Бартошевич Э., Борисоглебский Е. Именем бога Иеговы. М., 1960. С. 6 и сл.; Москаленко А. Т. Секта иеговистов и ее реакционная сущность. М., 1961. С. 22–26.
59 См.: Шейнман М. М. Христианский социализм: История и идеология. М., 1969. С. 97—102.
60 См. там же. С. 98.
61 См.: Кислова А. А. Указ. соч. С. 89–91.
62 См. там же. С. 110.
63 См. там же. С. 56–57.
Глава шестая. ХРИСТИАНСТВО В РОССИИ В XVII–XIX вв
ПАТРИАРХ НИКОН. ОБРЯДОВО-КУЛЬТОВЫЕ РЕФОРМЫ
С деятельностью Никона, занимавшего патриарший престол в 1652–1667 гг., в царствование Алексея Михайловича, связана важная страница в истории русской православной церкви.
За три года до того, как Никон стал патриархом, было обнародовано знаменитое Уложение царя Алексея Михайловича, содержавшее нечто вроде свода основных законов государства 1. Им были ущемлены интересы православной церкви: ограничивались масштабы церковно-монастырского землевладения, учреждался Монастырский приказ, который ведал управлением церковных земель, причем само это учреждение не входило в систему церкви. Кроме того, Уложением предусматривалась подсудность духовенства гражданскому суду; это решение затрагивало не только юридические права, но и материальные интересы церкви, ибо в какой-то мере лишало ее судебных пошлин и всех поборов, связанных с отправлением своеобразного правосудия того времени.
Никон относился к Уложению и к его порядку с ненавистью. Он называл Уложение проклятой книгой, а его установление — бесовским и еретическим 2.
Патриарх был весьма неравнодушен к мирским благам, он грабил страну в масштабах, до того времени неведомых. За сравнительно недолгие годы первого периода своего патриаршества (до удаления в Ново-Иерусалимский монастырь в 1658 г.) он сумел стать богатейшим после царя человеком в стране. Посетивший Россию в середине XVII в. сын Антиохийского патриарха Макария архидиакон Павел Алеппский писал: «…в то время как прежде было пожаловано от царя патриархии в угодье 10 000 крестьянских дворов, Никон довел их число до 25 000, ибо всякий раз, как умирает кто-либо из бояр, патриарх является к царю и выпрашивает себе часть крестьян и имений умершего. Он взял также себе во владение много озер, кои приносят ему большой доход от соли и рыбы… Патриарх Никон взял себе половину дохода монахов…» 3
Постепенно царь Алексей Михайлович начинал понимать, что обогащение и возвышение Никона грозят прямым подчинением самодержавия патриархии. Все ясней становились претензии Никона на превращение царя в простого исполнителя патриарших предначертаний. Развернулась борьба. Царь отстранил патриарха от участия в государственных делах, стал публично демонстрировать ему свое нерасположение и пренебрежение. Патриарх совершил демарш, который, как он, вероятно, считал, должен был заставить царя капитулировать. В 1658 г. он уехал из Москвы в свой Ново-Иерусалимский монастырь, оставив таким образом патриархию «вдовой». На царя это, однако, не оказало особого влияния. Ряд лет на патриаршем престоле фактически никого не было, хотя формально Никон продолжал сохранять свое патриаршее звание. В 1660 г. царь созвал Собор для низложения Никона, но, несмотря на то что подавляющее большинство высказалось за принятие такого решения, дело не было доведено до конца, так как требовалось мнение остальных православных патриархов. Только в 1666–1667 гг. новый Собор с участием этих патриархов или их представителей объявил Никона лишенным патриаршего сана и приговоренным к ссылке в отдаленную пустынь. Главным обвинителем Никона выступил на Соборе царь, который перечислил все причиненные ему обвиняемым обиды и все «беспокойства», доставленные им церкви 4.
И все же след, оставленный Никоном в истории русской церкви, был весьма значителен. В первые годы своего патриаршества, еще пользуясь благосклонностью и поддержкой царя, он начал исправление богослужебных книг, послужившее исходным моментом для раскола и старообрядческого движения.
Назревшей задачей церковного «домостроительства» являлась унификация религиозной жизни в стране. Единому централизованному государству с одной государственной религией должны были соответствовать и общие внешние формы культа — одинаковый текст молитв, один и тот же чин богослужения, одни и те же формы магических обрядов и манипуляций, составлявших самый культ.
За время, прошедшее с христианизации Руси и заимствования ею византийского ритуала богослужения, в нем произошли некоторые изменения. В частности, крестное знамение вначале практиковалось двуперстное, а с конца XII в. получило право гражданства троеперстное. На Руси же укоренилось двуперстное, так что, когда по никоновской реформе в богослужение стали внедрять троеперстное крестное знамение, это было воспринято как неслыханное новшество. Да и независимо от изменений, которые могли произойти в самой Византии, любое новшество в делах веры казалось русским православным людям нарушением основ благочестия, которое обязательно должно было быть древним.
Но московский патриарх все же предпринял такую ломку, преодолев сильное сопротивление церковных и светских кругов, отстаивавших старину. Основными нововведениями были следующие: крестное знамение надо было творить тремя пальцами, а не двумя; крестный ход вокруг церкви совершать не с востока на запад (посолонь), а с запада на восток (противу солнца); вместо земных поклонов надо делать во время богослужения поясные; почитать крест не только восьмиконечный и шестиконечный, но и четырехконечный; аллилуйю петь трегубую, а не сугубую; литургию служить не над семью просфорами, а над пятью 5.
В так называемую неделю православия 1656 г. на торжественной службе в московском Успенском соборе была провозглашена анафема всем придерживающимся двуперстного крестного знамения6. Мотивировка такого резкого осуждения этой формы обряда основывалась на нарушении догмата Троицы (пальцы, сложенные для крещения, символизировали ее ипостаси). Сторонники двуперстного крещения обвинялись в несторианстве, за которое полагалось отлучение от церкви. Искусственность такой мотивировки бросается в глаза. Но, как и в большинстве случаев, когда речь идет о разногласиях по обрядовым и даже по догматическим вопросам, в основе всей борьбы лежат не сами эти разногласия по их существу, а складывающиеся взаимоотношения между различными борющимися группировками. В данном случае царю и Никону надо было навязать церкви и верующим единую культовую систему, а обстановка сложилась так, что эту роль могла выполнить лишь система, базировавшаяся на греческих богослужебных книгах.
В. О. Ключевский считает, что ожесточенная борьба патриарха против старых обрядов вовсе не оправдывалась «убеждением Никона в их душевредности и в исключительной душеспасительности новых»