История России. Эпоха Михаила Федоровича Романова. Конец XVI — первая половина XVII века — страница notes из 65

1

Любопытствующих узнать относящиеся сюда подробности и аргументы отсылаю ко второму выпуску своих «Мелких сочинений», именно тому их отделу, который озаглавлен «Противники моего главного труда». А здесь назову только двух авторов помянутой идеи о таковом характере моей работы: это бывший приват-доцент Безобразнов и бывший архивный чиновник Сторожев — обе личности, претендующие на университетское образование. Их идея пришлась по вкусу особенно издателям и писателям семитического происхождения, которые безвозбранно ее пропагандируют, конечно рассчитывая на историографическое невежество большинства своих читателей. Для образца укажу на Энциклопедический словарь Брокгауза и Евфрона.

2

Возможно, ошибка при наборе, и автор имел в виду важские края.

3

Кн. разр. Т. I. СПб., 1853. Дворц. разр. Т. I. С. 91–95, 123, 158, 199–204. Приложения. № 18, 19, 31, 37, 38, 47, 49. Акты Арх. эксп. Т. III. № 18–29 (в № 26 слова о Марине), 35, 44, 50, 51, 53–63 (о разбойничавших казаках и запорожцах), 78 (о Лисовском). Акты ист. Т. III. № 11–39, 54, 63, 64, 248–283. Дополн. к Акт. ист. Т. II. № 25–29. СГГ и Д. Т. III. № 19–23, 28, 29. Кн. разр. 7123 и 7124 гг. (Врем. Об-ва ист. и древн. 1849 г. Кн. 1 и 2). Акты Моск. госуд. Т. I. № 47, 72, 77, 103. Хронографы Столярова и Погодинский (Изборник Ан. Попова. М., 1869). Лет. о мн. мятежах. Никонов. лет. Т. VIII. В сих последних летописях имеем краткое упоминание о казни Заруцкого и судьбе Марины с сыном. Кроме того, в сборнике летописей Южной и Запад. Руси (Киев, 1888) на с. 80 говорится следующее: Заруцкого на косы в яму живого бросили, мальчика Ивана Дмитриевича на шелковом шнурке повесили, а самое Марину постригли в Суздале в монастыре Покрова Богородицы.

Неистовства воровских казаков над жителями летописец описывает такими словами: «Различными муками мучаще яко в древних летех таких мук не бяше; людей ломающа на древо вешаху, и в рот зелье сыпаху и зажигаху, и на огне жгоша без милости. Женскому ж полу сосцы порезоваху и веревки вдерговаху и вешаху, и в тайныя уды зелья сыпаху и зажигаху и многими различными муками мучиша и многая грады разориша и многая места запустошиша» (Лет. о мн. мятежах. С. 304). После усмирения воровских казаков в Поволжье некоторое время продолжались еще набеги и грабежи возмутившихся татар и луговой черемисы. В 1615 г. для розысков над ними были посланы в Казань боярин князь Григ. Петр. Ромодановский и думный дворянин Кузьма Минин, а в Астрахань кн. Ив. Мих. Барятинский и дьяк Иван Сукин (Дворц. разр. Т. I. С. 208). После розысков в Казани Ромодановский и Минин в том же году поехали обратно в Москву, и во время этого обратного пути скончался знаменитый Кузьма Минин (Изборн. Ан. Попова. С. 363). О разных льготах и царских пожалованиях его братьям, вдове Татьяне и сыну Нефеду в 1615 и 1616 гг. см. Акты Арх. эксп. 111. № 71, 83 и 85. В 1616 г. в Суздальском и Владимирском уездах заворовали боярские холопы и беглые люди; дворян и детей боярских стали убивать, крестьян жечь и грабить. Против этих разбойничьих шаек были посланы князь Дим. Петр. Пожарский по прозванию Лопата и костромской воевода Ушаков (Разр. кн. 7124 г. 52, 53). Относительно ногайского князя Иштерека, его сыновей, племянников и мурз см. царские им подарки камками, соболями, сукнами и пр. в приходо-расходных книгах Казенного приказа 1613, 1614 гг. (Рус. ист. б-ка. Т. IX. С. 308–320). Ардашева: «Из истории XVII века». (ЖМНПр. 1898. Июнь). Здесь обследован поход черкас в северные области, именно полковников Барышпольца и Сидорки в 1613, 1614 гг. Этот отряд малороссийских казаков, отделившийся от гетмана Ходкевича, действовал иногда в связи со шведами Якова Делагарди и временами как бы поступал к нему на службу. О движениях черкас и русских воров см. также «Отписку игумена Кириллова монастыря» в 1614 г. (Чт. Об-ва ист. и древн. 1897. Кн. II). О двух посольствах Михаила Федоровича к шаху Аббасу в 1513, 1614 и в 1615, 1616 гг., Тихонова и Брехова, в Трудах Восточ. отд. Археол. об-ва. Т. XXI. СПб., 1892. Взаимные подарки царя и шаха см. в Дополн. к Дворц. разр. Чт. Об-ва ист. и древн. 1882. I. Временник Об-ва ист. и древн. № 4: «Книга Сеунчей 123 года». (Тут награды за сеунч или известие воеводским гонцам деньгами, шубами, кубками, камками, мехом и пр.)

4

Акты Арх. эксп. Т. III. № 46, 76. Акты ист. Т. III № 52, 53, 284. (То же в СГГ и Д. Т. III. № 34). Дополн. к Акт. ист. Т. II. № 3–24, 30–32, 42–47. (В № 47 замечательно судное дело о пропуске посадских людей из Новгорода одним боярским сыном, стоявшим на карауле у Славянских ворот, весной 1616 г. Делагарди осудил его на смерть, но по ходатайству митрополита смертную казнь заменили торговой, т. е. кнутом.) Акты Моск. гос-ва. Т. I. № 52–61, 64, 66–69, 71, 73, 76, 78, 80, 82. Дворц. разр. Т. I. С. 171, 172, 283. ПСЗРИ. Т. I. № 19 (Текст Столбовского договора). ПСРЛ. Т. III. С. 267–273 и в прибавлениях «Сказание» об осаде Тихвинского монастыря. Никон. лет. Лет. о мн. мятежах. «Повесть о прихождении Свейскаго краля с немцы под город Псков». Сообщена М. Семевским (Чт. Об-ва ист. и древн. 1869. Кн. I). Н. П. Лыжин «Столбовский договор и переговоры, ему предшествовавшие». СПб., 1857. Не особенно важно как исследование, но ценно по своим приложениям, которые занимают большую половину книги и представляют разные документы, относящиеся к переговорам и событиям. F. P. Adelung «Uebersicht der Reisenden in Russland» (Гутериса описание Голландского посольства в Россию и Пальма — донесение шведского посольства о пребывании в Москве. См. Чт. Об-ва ист. и древн. 1863. Кн. 4). E. G. Geijer «Geschichte Schwedens». III. И. Галленберг. «История Швеции в правление короля Густава Адольфа Великого» (Svea Rikas Historia under Konung Gustav Adolf den Stores regering). К. И. Якубов. «Россия и Швеция в первой половине XVII в.». Сборник материалов, извлеченных из Моск. Глав. архив Мин. ин. дел. и шведского Гос. архива. 1616–1651 гг. (Чт. Об-ва ист. и древн. 1897 г. Кн. 3). Первый отдел, относящийся к царств. Михаила Федоровича, заключает: 1. Переговоры в с. Дедерине 1616 г.; 2. Переговоры в с. Столбове 1617 г.; 3. Посольство кн. Барятинского в Швецию в 1617–1618 гг.; 4. Отправление туда же гонцов в 1618 г.; 5. Приезд в Москву Густава Стенбука с товарищами в 1618 г… Того же К. И. Якубова «Русские рукописи Стокгольмского гос. архива» (Ibid. 1890. I и IV). В помянутых выше приходо-расход. книгах Казен. приказа на с. 212 находим пожалование стольникам и воеводам кн. Семену Вас. Прозоровскому и Леонтию Андр. Вельяминову за тихвинское сидение по серебряному кубку и по шубе из бархата и камки на соболях с серебряными золочеными пуговицами.

5

СГГ и Д. III № 7 (Грамота Сигизмунду от Земской думы в марте 1613 г.), 8 (Роспись послов и разных людей, задержанных в Польше), 9 (письмо Николая Струся к королю), 13 (ответ панов-рады Земской думе), 15 (из наказа Ушакову и Заборовскому, посланных к императору Матфию), 24, 25, 26 (грамоты, посланные с Федором Желябужинским в декабре 1614 г.). На грамоте от Боярской думы к панам-раде (1–24) подписи с печатями одиннадцати бояр, с князем Ф. И. Мстиславским на первом месте и князем Д. М. Пожарским на последнем. Затем следуют подписи пяти окольничих, крайчего, думного дворянина (Кузьмы Минина), постельничего и двух дьяков. Далее № 36 (1617 г. октября 18, наказ Д. М. Пожарскому относительно обороны Калуги), 39 (Грамота Владислава россиянам в августе 1618 г.), 40 (Земский собор в Москве, 1618 г. 9 сентября, относительно обороны против Владислава, с расписанием осадных воевод и ратных людей), 41 и 42 (о сборе рати в Нижнем и во Владимире на помощь Москве), 43 (о встречах Филарету Никитичу), 45 и 46 (чин поставления его в патриархи и утвердительная грамота Феофана). Тот же чин поставления в более обширном виде и с «известием о начале патриаршества в России» в Дополн. к Актам ист. II. № 76. Акты ист. Т. 3. № 4, 7 (о ссылке изменивших литовских людей Хмелевского и Староховского в Верхотурье), 72 (окружная грамота Владислава о его правах на московский престол, в декабре 1616 г.), 77 (об Ададурове в Верхотурье. Ему с женой и детьми велено давать по 2 гривны в день на содержание, в июле 1619 г.). А в следующем, 1620 г. этот Ададуров, по милости к нему Филарета Никитича, переведен из Верхотурья в Казань (ibid. № 89). Вероятно, в его поведении были какие-либо смягчающие обстоятельства. Акты Зап. России. Т. IV. № 208–210. Акты Арх. эксп. Т. 3. № 12, 92, 94, 97–99, 227 и 320. (Тут увещательные грамоты от московских воевод к русским людям, служившим в литовских полках.) «Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши». Изд. Муханова. 1843.

Разр. кн. Т. I. На столб. 606–608 приветственные речи М. Б. Шеину, дьяку Т. Луговскому и прочим воротившимся пленникам, со спросом о здоровье. Разрядные книги 7123–7125 гг. (Времен. Об-ва ист. и древн. Кн. 1, 2 и 3). Дворц. разр. Т. I. Тут на 125-м столбце известие о поведении второго воеводы под Смоленском кн. Троекурова. По донесению Дм. Мам. Черкасского, Троекуров перестал заниматься делами по следующему поводу: Михаил Пушкин, которому было поручено собрать дворян и детей боярских украинных городов на государеву службу, пришедши под Смоленск, отдал списки собранных им людей одному князю Черкасскому, считая, что ему «отводить людей к Троекурову невместно». Из Москвы прислали увещание Троекурову «в бесчестие себе того не ставить». Столбцы 354–383 (Владислав под Москвою и Деулинское перемирие). Акты. Моск. гос-ва. Т. I. СПб., 1890. № 62, 63, 65, 77, 79, 81, 83, 84, 93, 109–121. (Любопытны № 81 и 83, содержащие расспросные речи о состоянии русского осадного войска под Смоленском, а также о количестве и состоянии польского войска, в апреле 1614 г.) Сборник Муханова. № 113 и 114 (Речь архиепископа Гнезненского и ответ Владислава). Historica Rus. Mon. Т. II. Append. № XXIV (Грамота Владислава дяде своему римскому императору. 1617 г.). Дела польские в Архиве Мин. ин. дел. № 29 и 30, по ссылке С. М. Соловьева в примеч. 5 к Т. IX. См. его же «Острожковские и подмосковные переговоры». Документы, относящиеся к мирным переговорам с поляками в 1618 г., возвращение Филарета и поставление на патриаршество также у Иванова в «Описании Государственного разрядного архива». М., 1842. С. 283–301. О тех же дипломатических актах см. Н. Н. Бантыш-Каменского «Переписка между Россией и Польшей». Чт. Об-ва ист. и древн. 1862. Кн. 4. Об участии иерусалимского патриарха Феофана в поставлении Филарета см. в Православном палестинском сборнике (Вып. 43. СПб., 1895): «Сношения патриарха Феофана с русским правительством» Каптерева. Виленский Археогр. сборник. Т. 4. № 46 (1614 г. Письмо литовских пленников из Нижнего Новгорода гетману Ходкевичу о том, что царь никаких денег за них не возьмет, а требует освобождения своего родителя из польского плена). Письма Ивана Николаевича Романова из Москвы к Филарету Никитичу, находившемуся в польском плену, с указанием на письма к нему же от Ивана Борисовича Черкасского и братьев Салтыковых. Извлечено из Скуклостерского семейного архива в Швеции Чумиковым (Чт. Об-ва ист. и древн. 1869. Кн. I). Шуйские акты, изд. Гарелиным. М., 1893. № 14 и 15, относящиеся к нашествию Владислава и разорению от черкас. Никон. лет. Т. VIII. Лет. о мн. мятежах. (В них на с. 220 и 312 неудачу переговоров под Смоленском летописец приписывает думному дьяку Петру Третьякову, который будто бы не послал своевременно полного государева указу московским уполномоченным.) Голикова «Дополнение к Деяниям Петра Великого». Т. II. С. 441. Книга об избрании на царство Михаила Федоровича. М., 1856. Изборник Андрея Попова. 363–367. Временник. Кн. 4 (Поместные дела), кн. 5 (Смесь. 1 с. о награде Ф. И. Шереметеву за Деулинское перемирие), кн. 16 (Иное сказание о Самозванцах. 143–146. Чудеса св. Сергия, относящиеся к нашествию королевича Владислава). Авраамий Палицын. Маскевич. Кобержицкого Histiria Vladislai — usque ad excessum Sigismundi III. Dantisci. 1655. Извлечение из него в русском переводе «О походах польского короля Сигизмунда и королевича Владислава в Россию» (Сын Отечества. 1842. № 4). Об осаде г. Михайлова Сагайдачным современное сказание. Киевская старина. 1885. Декабрь. (Извлечено из Рязанских губернских ведомостей.) Для участия в польско-русских отношениях 1618–1619 гг. боярина Ф. И. Шереметева см. обстоятельный труд А. П. Барсукова: «Род Шереметевых». Кн. II. СПб., 1882.

6

Акты эксп. Т. III № 3–5, 31, 36 и 37 (две грамоты, судная и уставная, для Устюжны Железнопольской, обе от 5 июня 1614 г.), 43, 48, 55 (ушедшие из Москвы бараши), 64, 68, 70, 78. Акты ист. Т. III. № 2, 3, 56, 62, 67 (старцу Дионисию Голицыну отдано сельцо Никольское, взятое у царицы старицы Дарьи, бывшей жены Ивана Грозного, Колтовской, а ей даны другие деревни), 68 (Никита Строганов, проживавший на устье Орла, у какого-то Якова Литвинова отнял его животы, в том числе 100 рублей, которые Литвинов «взял на зяте своем за убитую свою дочерь Усолья Камского на жильце на Семейке Серебреницыне»), 73 и 79. Дополн. к Актам ист. Т. II. № 17. Тут донесение 1614 г. белозерского воеводы Петра Чихачева и дьяка Шостака Копнина относительно сбора посошных денег и хлеба на жалованье стрельцам. Со всего Белозерского уезда «по разводу» приходилось, кроме посада Белоозера, 1219 руб. 22 алтына, а хлеба 1208 четвертей ржи, то же и овса. Но по случаю разорения от Литвы, черкас и русских воров собрали только около половины. С посада Белоозера приходилось 80 руб. 11 алтын, ржи 79 четвертей с осьминой и полчетверти и столько же овса. Посадские дали 50 руб., а хлеба совсем не дали. Когда же воевода с дьяком велели те недоимки править с двух земских старост и с посадских, то «они на правеж не дались, а велели звонить в набат и хотели (воеводу и дьяка) побить». Притом из 200 стрельцов, «прибранных» на Белоозере, сорок человек, получив денежное и хлебное жалованье, сбежали к казакам, несмотря на круговую по них поруку.

Ответную грамоту на это донесение см. Акты эксп. Т. III. № 43. Посадским людям за сопротивление велено учинить наказание; для сбора четвертных доходов посылается на Белоозеро Никита Беклемишев.

В следующем, 1615 г. воеводой здесь встречаем Ивана Головина, а дьяком Луку Владиславлева. Из царской грамоты к ним, вызванной донесением Беклемишева, видно следующее. Прежним воеводе и дьяку (Чихачеву и Копнину) велено наблюдать, чтобы дозорщик для сошного письма дворцовые и черные земли, розданные в мелкие поместья и составлявшие малые сохи (360 четей), соединял в одну большую соху в 800 четей. А с патриарших, митрополичьих и монастырских вотчин, «по прежнему окладу», велено собрать четвертных денежных доходов по 175 руб. с сохи на запасы ратным людям. (Белоозеро принадлежало к Галицкой чети.) Но воевода Чихачев и дьяк Копнин не разрешали переписать дозорные книги и рук своих к ним не приложили, по челобитью белозерских помещиков, которые жаловались, что в соху кладено только по 360 четей. Посланный сюда сборщиком Никита Беклемишев утверждает, что это челобитье неправедное, и ссылается на дозорные книги Ивана Шетнева, по которым и в меньшие сохи кладено по 600 четей пашни, а иногда и более. Царская грамота подтверждает новым воеводе и дьяку, чтобы по дозорным книгам Ивана Шетнева означенные поместные и вотчинные земли клались в живущую соху по 800 четей. (Дополн. к Актам ист. Т. II. № 39.) В 1614 г. видим другой случай сопротивления. В Чердынь приехал князь Никита Шаховской для сбора даней, кабацких и таможенных денег. Когда же он хотел поставить на правеж «земских людей» за недоимки, то земский староста Михалко Цанков с товарищи и некоторые посадские не только не дались на правеж, но и прибили самого сборщика князя Шаховского. Царская грамота приказывает чердынскому воеводе Волкову и дьяку Митусову старосту Ванкова и прочих буянов «перед князем Никитою бив батоги нещадно, вкинута в тюрьму на месяц, чтобы иным так вперед не повадно было воровать» (Акты эксп. Т. III. № 48). Любопытна посланная тем же Волкову и Митусову царская грамота, в июле 1615 г., о немедленном сборе «с Чердыни, с посаду и с уезду с осьми сох ратным людем за хлебные запасы» на тот год: «для дальнего привозу и крестьянские легкости», деньгами 1200 руб., и с сохи по полутора рубли за четь «с провозом» (Акты эксп. Т. III. № 72). Это первый известный нам перевод стрелецкой подати хлебом на денежный налог, по 150 руб. с сохи. См. диссертацию П. Милюкова «Государственное хозяйство России и реформа Петра Великого». СПб., 1892. С. 55. Здесь приводится еще пример 1616 г. в Устюжской чети, где на соху приходится по 160 руб. (Со ссылкой на «Приказные дела старых лет». Моск. глав. архив. Мин. ин. дел.) В той же диссертации см. рассуждение о чрезвычайном сборе пятой деньги. Рассмотрев источники и разные мнения о ней, автор склоняется к тому, что это был налог подоходный, а не имущественный (с. 59–63). Олеарий едва ли прав, говоря, что пятая деньга составляет пятую часть имущества (Чт. Об-ва ист. и древн. 1868. Т. IV. С. 261); а вместе с ним и проф. Н. П. Загоскин («История права Московского государства». Т. 1. С. 162). Шуйские акты. № 12 и 31 (Жалобы на дозорщиков и сыщиков). Об указанных местнических спорах см. Дворц. разр. I. Столбцы 96, 97, 109–111, 120–123, 129. СГГ и Д. Т. III. № 18 (приговор по делу Пожарского с Салтыковым).

Относительно созыва Земского собора 1616 г. имеем царскую грамоту в Пермь великому воеводе Волкову и дьяку Пустошкину. Эта грамота подтверждает прежде посланную с приказанием: «Прислать к Москве для нашего великаго и земскаго дела на совет пермич на совет посадских лутчих и средних трех человек, добрых и разумных и постоятельных людей, тотчас, не мешкая ни часу, а на Москве тем (выборным) людям велену явитись в Посольском приказе думному дьяку нашему Петру Третьякову» (Акты эксп. Т. III. № 77). Этому собору 1616 г. принадлежат соборные приговоры о взыскании денег со Строгановых на ратных людей (Акты эксп. Т. III. № 79–81. В № 79 упоминается финансовая комиссия с участием в ней соборного старца Дионисия и князя Д. М. Пожарского. Различные мнения о земских соборах того времени Беляева, Загоскина, Сергеевича, Чичерина). О том см. Латкина «Земские соборы Древней Руси». СПб., 1885. С. 155–174. Котошихин. Прибавления к Псков. лет. (об ограничении власти Михаила боярами). Псковский летописец во всем обвиняет бояр, расхищавших царские села, «понеже неведомо бо царю, яко земские книги преписания в разорение погибоша». О преобладающем же влиянии Марфы на сына до возвращения Филарета из плена летописец прямо говорит: «Боголюбивая его мати, инока великая старица Марфа, правя под ним и поддержая царство со своим родом» (ПРСРЛ. Т. V. С. 64).

Какие обширные земельные владения отхватили себе в Смутное время бояре и вообще сильные люди, видно из «Докладной выписки», составленной в 1613 г. вскоре после избрания Михаила. (Отрывок из этой выписки, сообщенный А. П. Барсуковым в Чт. Об-ва ист. и древн. 1895. Т. I.) Доклад этот назывался тогда «Земляным списком», как это свидетельствует «Указная книга Поместного приказа», изданная Сторожевым в «Описании документов и бумаг, хранящихся в Московском архиве Мин. юстиции». Т. VI. (См. у него о составе этой Указной книги и как она слагалась после пожара 1626 г.) О хищениях боярских также в Псков. первой лет. (ПСРЛ. Т. IV. С. 332) под 1618 г. «Был во Пскове князь Иван Федорович Троекуров, и взял четвертой сноп на государя с монастырей и с церквей изо всякого хлеба на ратные люди, а села государевы розданы боярам в поместия, чем прежде кормили ратных». «Кормленая книга Костромской чети 1613–1627 гг.». Сообщ. Зерцаловым. Изд. Арх. комиссией. СПб., 1894 г. (Введение Лаппо-Данилевского). О вымогательствах и притеснениях населению свидетельствуют, например, грамоты царские бежичанам 1615 г., где говорится, как воеводы, приказные люди, посланники и гонцы незаконно взимали «кормы и многие посулы» (Чт. Об-ва ист. и древн. 1881. Т. III). О дворцовом хозяйстве в первые годы Михаила Федоровича (1613, 1614 гг.) любопытные подробности дают приходо-расходные книги Казенного приказа, изданные Археогр. ком. в Т. IX «Рус. ист. б-ки». Они дают указания на цены всевозможных товаров своего времени, на царских мастеров, их жалованье, награды разным лицам, поднесение подарков царю от торговых людей, иноземных и русских и прочее. Этими книгами, хранящимися в архиве Моск. Оружейной палаты, пользовался И. Е. Забелин для своих трудов «Домашний быт русских царей и цариц».

О деле Хлоповой СГГ и Д. Т. III. № 63. ПСРЛ 65 и 66 (прямо обвиняет в этом деле Салтыковых и указывает на сопротивление Марфы возвращению Хлоповой). Рихтера «История медицины в России». М., 1820. Т. I. С. 121. Забелина «Домашний быт русских цариц». М., 1869. С. 226–236. В 1616 г. упоминается вологодский воевода Иван Хлопов (Сборник Хилкова. № 47). Об исправлении книг и о деле архимандрита Дионисия: его Житие. М., 1816. Скворцова «Дионисий Зобниковский». Тверь, 1890. Акты Арх. эксп. Т. III. № 166, 228, 329. Статья Казанского «Исправление богослужебных книг при патриархе Филарете» в Чт. Об-ва ист. и древн. 1848. VIII. Рукописные материалы указаны в «Истории Русской церкви» митрополита Макария. Т. IX. Отдел междупатриаршества. «Пожалованья по челобитьям Троицкаго монастыря»: Акты эксп. III. № 1 и 11. Акты ист. III. № 58, 59. Доп. к Актам ист. II № 37. Кирилло-Белозерский монастырь также выхлопотал себе право ведаться в одном приказе Большого дворца у Б. М. Салтыкова. О том грамота 1615 г. в Чт. Об-ва ист. и древн. 1885. II. В известиях Рус. Арх. ин-та в Константинополе (II. Одесса, 1897) в отделе Хроники «Потребник московской печати», напечатанный при Михаиле Федоровиче.

7

«Всероссийские патриархи: Иов, Гермоген, Филарет, Иоасафат I с изображениями». Соч. Н. А. А. (Чт. Об-ва ист. и древн. 1847. № 3). О деле архимандрита Дионисия те же источники и пособия, которые указаны в предыдущем примечании. Любопытна грамота 1633 г. новгородского митрополита Киприана игумену Архангельского монастыря: святейший патриарх Филарет приказал отобрать и прислать к нему уставы, напечатанные при царе Шуйском, «для того, что те уставы печатал вор, бражник Троицкого Сергиева монастыря крылошанин, чернец Логин, без благословения святейшего брата его Ермогена патриарха и всего священного собора» (Акты Арх. эксп. Т. III. № 118). Отобранный устав был сожжен. О том в «Рус. ист. б-ке». Т. III. С. 902 («Опись келейной казны патриарха Филарета»). Митрополит Макарий в своей «Истории Русской церкви» (Т. XI. С. 47) говорит, что в этом случае произошло какое-то недоразумение: некоторые экземпляры устава уцелели, и в предисловии к сей книге сказано, что она благословлена и свидетельствована патриархом Гермогеном. Отпечатанные богослужебные книги рассылались по городам из Печатного книжного приказа, и за них взыскивались деньги с населения. См. относящиеся сюда акты в Чт. Об-ва ист. и древн. (1883. Т. II), с обозначением цен, напр., за шестодневец 1 руб. 10 алтын, Часовник — 8 алт. 2 деньги, Псалтырь следованная — 1 руб. 3 алт. 2 ден., Евангелие напрестольное — 1 руб. 2 алт. и т. д. (Любопытна здесь челобитная тяглых крестьян Чарондской волости, чтобы с них денег не взыскивали, потому что у них в церквах те книги «наметные» уже есть.) Кроме оправдания архимандрита Дионисия, патриарх Филарет также соборне оправдал в 1621 г. вологодского архиепископа Нектария, которого митрополит Иона лишил сана и сослал в Кириллов монастырь. Там его содержали так строго, что не позволили причащаться в епитрахили; на что Филарет обратил особое внимание. (Чт. Об-ва ист. и древн. 1866. Т. III.)

Перевод девицы Хлоповой из Тобольска в Верхотурье, а потом в Нижний и пересмотр ее дела: Акты ист. Т. III. № 80 и 91. СГГ и Д. Т. III. № 63, 64, 65. ПСРЛ. Т. V. С. 66. Новый летописец. С. 187. Дворц. разр. Т. I. С. 622–639. Девица Хлопова умерла в 1633 г., и «выморочный» после нее двор, принадлежавший прежде Кузьме Минину, был отдан князьям Черкасским, Ив. Ворчу и Як. Куденетовичу (Акты эксп. Т. III. № 218. А в № 215, под 1632 г. говорится о смерти Нефеда Кузьмича Минина, после которого его вотчина село Богородское с деревнями пожалована тому же князю Якову Куд. Черкасскому). Кстати, укажем на № 159, где жалованная грамота кн. Ив. Бор. Черкасскому в 1624 г. на село Павлов Острог с деревнями, на берегу р. Оки. Пожалование это от царя и патриарха состоялось в награду за разорение и гонение от Б. Годунова на кн. Бориса Канбулатовича, княгиню Марфу Никитичну и их сына Ивана Борисовича, который сослан был в казанский пригород Малмыж, сидел там в тюрьме и мучился за Романовых, «терпел лет с пять». Ивану Борисовичу царь делал подарки, считавшиеся наиболее драгоценными, именно мощами, т. е. частицами мощей. См. Дополн. к Дворц. разр. Т. 1. С. 288. О сватовстве Михаила Федоровича за границей проф. Цветаева: «Из истории брачных дел в царской семье московского периода». М., 1884. Гл. IV и V. Со ссылками на документы Моск. Гл. архива Мин. ин. дел., именно дела датские 1621 г. и дела шведские 1622 г. См. также «Памятники дипломатических сношений с державами иностранными». Т. II. № 14 и Ю. Н. Щербачева — Обозрение датского архива по отношению к России в Чт. Об-ва ист. и древн. 1893. Т. 1. Любопытно, что у наших послов в Данию, князя Львова и дьяка Шилова, были отобраны на государя подарки, данные им Христианом IV и состоявшие из серебряных кубков, стоп, рукомойников и пр. (Дополн. к Дворц. разр. Т. I. С. 310–314. Чт. Об-ва ист. и древн. 1882. Т. II.)

Древн. рос. вивл. Т. XIII. (Обряды первой свадьбы Михаила Федоровича с Марьей Владимировной Долгорукой.) Акты эксп. Т. III. № 156 и 157 (Царская грамота тобольскому архиеп. Киприану и грамота ростов, митрополита Варлаама своему духовенству о бракосочетании царя с княгиней Долгорукой, о помиловании царицы Марьи на ектениях и молении о ее чадородии. Приведена и самая ектенья, по-видимому приспособленная патриархом Филаретом). Дворц. разряды. Письма инокини Дарьи (Колтовской) из Тихвинского монастыря Михаилу Федоровичу с благодарностью за подарки, по случаю брака с княжной Долгорукой (Письма рус. государей. № 181. Духовную этой инокини, 1626 г. см. во Времен. Об-ва ист. и древн. Кн. 9. Смесь). Милорадовича: «Царица Марья Владимировна». Русск. арх. 1897. № 9. (Она будто бы была отравлена.)

О браке Михаила Федоровича с Евдокией Лукиничной Стрешневой: Изборник Ан. Попова. С. 208. Подробный чин бракосочетания в Древ. рос. вивл. Т. XIII и в СГГ и Д. Т. III. № 72; также в Дворц. разр. Т. I. С. 763–788. Кроме того, есть особая лицевая рукопись с описанием сего бракосочетания. Хранится в Моск. глав. архив Мин. ин. дел. Издана в Москве в 1810 г. Дополн. к Дворц. разр. Т. 1. С. 435–444. (Тут любопытны царские подарки разным лицам и приношения новобрачным. Между прочим «веселым» или скоморохам, а также домрачеям и скрыпотникам дано по 4 арш. английского сукна «за то, что они были о государской радости вверху, тешили его государя».) Церковное распоряжение о молении за царя и царицу см. в Актах эксп., Т. III. № 169, грамоту новг. митрополита Макария игумну Тихвинского монастыря; причем разрешается прислать старцев и слуг из монастырей с образами и дарами, но самому игумену ради «дальнего пути» не велено ездить. Лукьян Стрешнев тут назван просто «дворянином». И. Е. Забелин приводит следующее известие. Постельницы Евдокии Лукьяновны говаривали между собой: «не дорога-де она государыня; знали мы ее, коли она хаживала в жолтиках (т. е. желтых чоботах); ныне-де государыню Бог возвеличил!» («Домашний быт рус. цариц». С. 233). О том, что Евдокия Лукинична была сенной девушкой у Шереметевых, сообщает Стралленберг: Das Nord und Oestliche Theil von Europa und Asia. Stockholm, 1730. С. 211). Другое предание сообщает, будто она была прислужницей какой-то знатной девицы, привезенной на царские смотрины (Рус. вест. 1811. № 1. С. 8). Это предание, облеченное в сентиментальную повесть, под заглавием «Лукьян Степанович Стрешнев» помещено в Достопамят. повеств. о велик, госуд. и знаменит. боярах XVIII в. П. Львова. М., 1821. См. также А. П. Барсукова: «Род Шереметевых». Т. III. С. 55.

О рождении Алексея Михайловича: Никон. лет. Лет. о мн. мятежах. СГГ и Д. Т. III. № 79. Акты эксп. Т. III № 185 и 186 («Бог простил царицу нашу и великую княгиню Евдокею, и родила нам сына». Разрешается по сему случаю приехать в Москву «с окладными образы» священникам и старцам из тех монастырей, «из которых напред сего ездили»), Дворц. разр. Т. II. С. 40, 50 и 51. Роспись многочисленным подаркам, поднесенным новорожденному царевичу после крестин его родственниками, начиная с деда и бабки и кончая Анастасией Никитичной, супругой кн. Бориса Михайловича Лыкова, потом боярами, боярынями, гостями, иноземными послами и пр. в Дополн. к Дворц. разр. Т. I. С. 562 и след. О троицком келаре Александре Булатникове имеем несколько известий: в Актах Моск. государства. Т. II. № 195, в челобитье Божина Блудова говорится, что когда он от бедности поступил в троицкие монастырские служки, то келарь Александр Булатников хотел его из служек отдать в холопы своему внуку князю Фадею Шаховскому и за его отказ посадил его в тюрьму; тогда он вынужден был дать на себя служилую кабалу князю Шаховскому. Это было в 1629 г. (стало быть, в год рождения Алексея Михайловича), и только в 1641 г. он подал челобитную царю; после чего был освобожден от холопства. О князе Фадее Романовиче Шаховском, т. е. о его службе, см. Древ. рос. вивл. Т. IX. С. 325. Вероятно, он приходился внуком А. Булатникова по своей матери. В том же 1641 г. в мае встречаем в Дворц. разр. Т. II С. 658, следующее: «Послал государь в Троицкий монастырь переписывать после келаря Александра Булатникова» (следуют имена посланных лиц); очевидно, он в этом году оставил сию должность, и после него велено проверить монастырское имущество. Подобно своему предшественнику Авраамию Палицыну, он поступил в Соловецкую обитель, куда удалился по обету. Об этом имеем известие, относящееся к следующему 1642 г., в Актах эксп. Т. III. № 309; именно грамоту царицы Евдокии Лукьяновны соловецкому игумену Маркелу с братией о том, чтобы Булатникову «дали келью добрую, покоили и чтили во всем». «По нашему указу отпущен в Соловецкий монастырь на обещанье, бывшей троицкой келарь, а наших царских детей восприемник Александр Булатников». Список дьякам и мамкам царевича Алексея Михайловича, его братьев и сестер см. Времен. Обва ист. и древн. (Кн. 9. Смесь). У царевича Алексея указаны два дядьки, Б. И. Морозов и Фед. Бор. Далматов-Карпов, и две мамы, Ирина Никитична Годунова, а после нее Ульяна Степановна Собакина. Кроме того, при нем, как наследнике престола, состояло до 20 стольников.

8

До нас дошли две царские окружные грамоты с изложением соборных постановлений о новой посылке писцов и дозорщиков, выборе сведущих людей и прочее. Первая грамота от 3 июля 1619 г. в Галич на имя губного старосты Перелешина (Акты эксп. Т. III. С. 105 и у Иванова «Описание Разрядного архива». С. 302–304); вторая от 5 июля того же года в Новгород Великий воеводам князю Ивану Хованскому и Мирону Вельяминову и дьяку Третьяку Копнину (СГГ и Д. Т. III. № 47). Они тождественны по своему содержанию; только в Новгороде велено произвести выборы от каждой пятины по два человека от духовенства, дворян, детей боярских, гостей и посадских людей, следовательно, от каждого класса по 10 человек. Был ли Земский собор 1619 г. продолжением собора 1615–1616 и следующих годов или особым, о том разные мнения; см. Беляева (Земские соборы на Руси. С. 30), который отвечает утвердительно, Н. П. Загоскина («История права Московского государства» Т. I. С. 252) и В. Н. Латкина (Земские соборы Древней Руси. С. 167 и «Материалы для истории земских соборов. XVII столетия». С. 168), которые с ним не согласны. Об отсрочке соборосведущих людей с 1 октября по 6 декабря узнаем из (открытой проф. Дитятиным) царской грамоты, помеченной 9 сентября и написанной на имя устюжского воеводы Бутурлина (Русская мысль. 1883. Кн. 12).

О возвращении на прежние места жительства царская грамота чердынскому воеводе Сарычу Линеву, в декабре 1629 г. (Акты ист. Т. III. № 160). Воеводе предписано разыскать в Перми и Пермском уезде вятских людей, которые ушли с женами и детьми из городков Слободского и Шестакова и живут у пермских посадских и уездных людей, а в пермских писцовых книгах Михаила Кайсарова не записаны и притом живут не более десяти лет. Дело об них возникло по жалобе вятского воеводы Борзецова, который для сыску беглых должен прислать в Пермь вятских старост и целовальников. Жалованная грамота посадским Погорелого Городища в Актах ист. Т. III. № 102. Две жалованные грамоты калужанам ibid. № 83 и 110. О книгах писцовых, дозорных, приправочных и др. у П. И. Иванова в «Опыте исторического исследования о межевании земель в России». М., 1846, «Объяснение некоторых слов, встречающихся в древних документах». Потом «Описание книг писцовых, переписных, дозорных» и пр. Описание документов и бумаг Архива Мин. юстиции. Кн. 1. СПб., 1869. Опись писцовых книг и немногих дозорных, относящихся ко времени Михаила Федоровича и хранящихся в Архиве Мин. юстиции, см. также Описания кн. 2. СПб., 1872. О писцах и дозорщиках прекрасная работа представлена А. С. Лаппо-Данилевским в его «Организации прямого обложения в Московском государстве со времен Смуты до эпохи преобразований». Гл. 2. Со ссылками, кроме печатных источников, и на неизданные архивные материалы. Далее: «Калужская книга 1617 года письма и дозору Бегичева и подьячего Пчелина». Реферат П. Симсона в заседании Калужской ученой архивной комиссии 3 мая 1891 г. (Известия этой комиссии. № 1). Его же: «Калужский уезд во времена Михаила Федоровича» (Известия. № 3. Калуга, 1894). «Список с ростовских писцовых книг церковным землям», 1629–1631 годов, сообщенный А. А. Титовым в Чт. Об-ва ист. и древн. 1896. II. Шмелева «К вопросу о степени достоверности переписных книг» (ЖМНПр. 1898. Июль. Реферат, читанный в Моск. Археогр. комиссии 12 марта 1898 г.). Факты относятся собственно к царствованию Алексея Михайловича; но тут указаны и случаи из эпохи предыдущей. Переписчики обыкновенно требовали у населения сказки, в которых оно само себя описывало; а потом эти сказки досматривали, т. е. проверяли, и тут часто оказывалось, что они были неточны. «Книга сошного письма 7137 г.» (1629), представляющая наставление, как производить описи по сохам, вытям, костям, как мерить поле и пр. (Врем. Об-ва ист. и древн. Кн. 17). «Сотная выпись города Дмитрова 7132 года» (1624 г.). Тут частые ссылки на «сказку старосты и выборных людей» (ibid. Кн. 24). «О большом сыске поместных и денежных окладов стольников, стряпчих, дворян московских и прочих 1622 года», у Зерцалова «Акты XVI–XVII вв.». М., 1897. Чтобы проверить поместные и денежные оклады, часто ложно основанные на пожалованиях В. Шуйского и Тушинского вора, был назначен большой сыск, порученный комиссии из окольничего Семена Васильевича Головина, Юрия Игнатьевича Татищева, Алексея Захаровича Шапилова и дьяка Петра Микулина. Это есть составленная для нее инструкция. Сыскивать велено «книгами, и поместными столпами, и десятнями, а чего сыск не имеет и про то сыскивати им окольными и всякими людьми по государеву крестному целованию верою». Велено проверить и тех, которые были в Тушине, а говорили, что служили царю Василию, и этою лестью справляли себе оклад, «или кому оклады были денежные с города, а ныне они те оклады справили себе в четверти». См. также помянутую выше «Указную книгу Поместного приказа» в VI т. «Описания документов и бумаг. Московского Архива Министерства юстиции». О десятнях см. Сторожева: в Словаре Брокгауза и Евфрона, XX; в «Описании документов и бумаг». Моск. Арх. Мин. юст. VII и IX; «Тверское дворянство по десятням XVII века». Касательно составления разборных десятен дворянам и детям боярским еще Зерцалова «К вопросу о Десятнях» в Чт. Об-ва ист. и древн. 1891. Т. I.

О противопожарных мерах Акты ист. Т. III. С. 91, 92, 102, 103 (№ 92. Дополнит. статьи к Судебнику). «Записная книга московского стола». 1626–1627 гг. (Ист. б-ка. Т. IX). Тут встречаем роспись объезжих голов на Москве, по частям города, для пожаров и всякого воровства. Образцы окружной грамоты областным воеводам о новой царской печати в СГГ и Д. Т. III. № 70 и Акт. эксп. Т. III. № 162. Любопытное место этой грамоты: «А что у прежней нашей печати были промеж глав орловых слова, и ныне у новыя нашия печати слов нет, а над главами у орла коруна». Этот указ о печати служит подтверждением тех известий, которые говорят, что Михаил Федорович при своем избрании подвергся ограничительным условиям. Но в сношениях с иностранцами, по-видимому, была и ранее печать со словом «самодержец», именно на грамоте 1618 г. в Любек. СГГ и Д. Т. III. № 38. На эту грамоту обратил внимание еще Арцыбашев (Т. III. С. 437. Примеч. CXXXIX). О трезвонах см. в Русск. ист. б-ке. III. «Устав церковных обрядов, совершавшихся в Моск. Успен. соборе. Около 1634 г.». (Некоторые редакции этого устава были прежде изданы в Древ. рос. вивл. Т. VI и X.) Там же указ патриарха Филарета, «на каких панихидах употреблять золотую кацею». В Записной книге моск. стола 1626–1627 гг. нередко встречается, что Филарет Никитич назначает разных лиц себе в стольники. По «Сметному списку» 1631 г. видим, что у патриарха было 455 стольников, тогда как у царя 275 (Врем. Об-ва ист. и древн. Кн. 4. Смесь).

В той же Записной книге любопытно следующее известие: по указу царя и патриарха «послан на Алатырь в государеве опале Иван Граматин» под стрелецким конвоем (Рус. ист. б-ка. Т. IX. С. 440). Не одного Граматина постигла опала в эпоху руководительства патриарха: около того же времени сосланы и некоторые другие лица, каковы Томило Луговский, Ефим Телепнев, дьяк Иван Мизинов и четверо князей Шаховских. Спустя несколько дней после кончины Филарета царь Михаил «для блаженной памяти отца своего» велел воротить в Москву: Граматина из Нижнего, Луговского из Ростова, Телепнева из Пошехонья, Мизинова из Казани и князей Шаховских из понизовых и сибирских городов (Рус. ист. б-ка. Т. IX. С. 529). Вина Шаховских состояла в том, что однажды, будучи в гостях у Илейки Бочкина, они затеяли игру: Бочкин и младшие Шаховские старшего из них князя Матвея назвали царем, а он их своими боярами. По доносу Андрея Голубовского за такое «воровство» они были приговорены Боярской думой к смертной казни; но «по прошению святейшего патриарха» царь эту казнь заменил ссылкой с заключением в тюрьму (Ibid. С. 550). О строгом наблюдении Филарета Никитича за нравами свидетельствуют, между прочим, и следующие примеры: нижегородского церковного дьячка Семейка за найденные у него гадальные тетради, именуемые Рафли, он велел отдать скованным в монастырь на год на черные работы; сына боярского Нехорошко Семичева за блудное дело с рабынями своими двумя «девками», которые были между собой двоюродными сестрами и с которыми «прижил семеро робят», послал под начало и для черной работы в корельский Никольский монастырь; стольника своего Матвея Колычева за блудное дело, «что он беззаконством с женкою прижил трое робят», послал на покаяние в тот же Никольский монастырь и велел его «держать у себя под трапезою в хлебне скована до нашего указу и на братью ему мука сеять» (Акты эксп. № 176, 177, 226).

Ко времени правительственного руководства Филарета Никитича относятся еще указы: во-первых, «о хлебном и калачном весу» 1626 г. (Врем. Об-ва ист. и древн. Кн. 4); во-вторых, Ямскому приказу, 1627 г., о том, кому сколько подвод дается, смотря по чину духовному или светскому. Например, архиепископу 15 подвод, епископу 11, боярину 20 (столько же, сколько митрополиту), думному дворянину 12 и т. д. («Известие о дворянах российских». СПб., 1790). Ямским приказом в это время ведал князь Дмитрий Михайлович Пожарский. В следующем году мы находим его воеводой во Пскове. В конце обычного трехгодичного срока князь Пожарский и его товарищ князь Даниил Гагарин подверглись розыску по доносу о разных злоупотреблениях. Этот розыск или следствие производили их преемники князья Мезецкий и Юшков. Главными пунктами обвинения были: присвоение себе в холопы и крестьяне литовских выходцев, незаконные поборы и налоги с посадских и уездных людей. Следствие продолжалось 8 месяцев; к допросу вызваны были как свидетели многие лица духовные, дворяне и дети боярские, стрельцы, губные старосты, городские и сельские сотские и старосты, дворцовые и церковные крестьяне и т. д. На допросах свидетели на обвинительные пункты большей частью отзывались незнанием, и только частью их подтвердили. См. «Следственное дело о кн. Д. М. Пожарском» в Чт. Об-ва ист. и древн. 1870. Т. 1. С предисловием Иванова, который, разбирая это дело, объясняет его обычаями кормления и вообще духом времени; причем указывает на то, что кн. Пожарский «сохранил до смерти расположение государя и, переведенный из Пскова, немедленно получил в управление Поместный приказ». Обвиняет он в излишнем усердии и самих следователей, т. е. новых псковских воевод. «Дела по местничеству», собранные Ивановым в Рус. истор. сбор. Т. II и V. «Замечательные случаи по местничеству в царствование Михаила Федоровича», извлеченные из Разряд. книги Д. П. Голохвастовым, напечатаны в Чт. Об-ва ист. и древн. 1848. № 9.

Один русский хронограф такими словами очерчивает Филарета Никитича: «Сей же убо Филарет патриарх Московский и всея Руси возрасту и сану был средняго, божественные писания отчасти разумел, нравом опалчив и мнителен, а владителен таков были, яко и самому царю боятися его, боляр и всякого чина царскаго синклита зело томляше заточенми не обратными и инеми наказанми, до духовного же чину милостив был и несребролюбив, всякими же царскими делами и ратными владел, а в грамотах и в челобитных писали имя его с вичем» (Хроногр. архиеп. Пахомия в Изборнике Ан. Попова. С. 316). Патриаршество свое Филарет ознаменовал еще причтением к лику святых двух русских подвижников: Макария Унженского, жившего в XV в., и Авраамия Чухломского — в XVI в. Их обители находились в родном для новой династии Костромском краю. В том же 1620 г., когда совершилась канонизация преп. Макария, был возобновлен и основанный им на Волге монастырь Желтоводский; возобновлен иноком Авраамием. По челобитью сего Авраамия, Филарет в 1628 г. дал мон. Желтоводскому несудимую грамоту, по которой десятильники и поповские старосты не имели права сюда въезжать, и в судебных делах монастырь ведался самим патриархом или кому он поручит (Чт. Об-ва ист и древн. 1866. Т. III). Духовная «строителя» Авраамия, 1640 г., заключает любопытные сведения об иконах, книгах, окладах и прочей монастырской и церковной утвари с обозначением цен (Времен. Кн. 2). Самому Филарету в 1625 г. дана царская жалованная грамота, которой увеличивалась его власть в патриаршей области или епархии (более 40 городов с уездами): его суду подлежали все дела духовные и гражданские, исключая уголовных (Акты экс. Т. III. № 164. СГГ и древн. Т. III. № 72).

9

О срачице Христовой: Лет. о мн. мятежах. Никон. лет. СГГ и Д. Т. III. № 73. Акты эксп. Т. III. № 168. О приеме послов в Дворц. разр. Т. I и II. «О ходу в Персидское царство»: в 1623 г. по указу царя и патриарха московский гость Федот Котов с ним 8 человек «ходил за море в Персидскую землю в купчинах с государевою казною» (Врем. Об-ва ист. и древн. Кн. 15). Любопытны его наблюдения над персидскими нравами. Бантыш-Каменского «Обзор внешних сношений России». Две части. М., 1894–1896. СГГ и древн. Т. III. № 51 (Похвальная грамота Сагайдачному за его извещение о победе над крымцами с посылкой ему 300 руб.), 57 (Земский собор 1621 г. о войне с поляками), 80 (о торговых пошлинах с иноземцев). Книги разрядные. Т. I. С. 773, 785, 805, 824. Дела моск. стола Разряд. приказа, приведенные у Латкина. С. 173. По поводу политических и церковных сношений со шведами и областями, уступленными Швеции. Акты эксп. Т. III. № 107, 108, 111, 179–184. Указанный выше сборник материалов Якубова с его предисловием, которое касается русских перебежчиков (Чт. Об-ва ист. и древн. 1897. Кн. 3). «Сношения России с Францией» (XVI–XVIII вв.). В. С. И-ва. М., 1893. «Обзор сношений между Англией и Россией в XVI и XVII столетиях». СПб., 1854.

О приготовлениях ко второй польской войне и московском войске: «Письма рус. государей». М., 1848. № 371 и 378. (О заготовке в Новгороде хлебных запасов для наемных немцев, о беспорядках, драках и убийствах между ними и разрешении их полковникам действовать «по их немецкому праву».) См. в том же издании примеч. 38, касающееся найма 5000 иноземных солдат и покупки оружия. Наняты также инженеры, умеющие земляные города делать: Монсон, Шлиманнейфельд, Шхмасар, Шварт и пр. (на основании шведских дел Моск. Архива ин. дел). Суд полковников, однако, был подчинен главнокомандующему воеводе, а для доклада ему назначался особый русский чиновник или «судья». Дворц. разр. Т. II. С. 272. Зерцалова «О верстании новиков всех городов 1136 года». Чт. Об-ва ист. и дел. 1895 и отдельно Дополн. акты ист. Т. II. № 58 и 59 (о присылке каменщиков и пр. для строения крепости в Вязьме и сборе денег с монастыр. вотчин за даточ. людей). Акты. эксп. III. № 188, 193, 196, 199, 201 (о подобных же предметах). СГГ и Д. Т. III. № 81–88 и 93: о посылке полковников Лесли и Фандама за границу для найма ратных людей и покупки оружия. Договор с Фуксом. Подробный список жалованья офицерам, рядовым, лекарям, священникам, даже палачу и трем кабатчикам. Этот список показывает нам состав полкового штаба и нестроевой части у иноземцев (№ 87). О русских полках иноземного строя с поместными и кормовыми офицерами-иностранцами см. Акты эксп. Т. III. № 161. (1625 г. Упоминаются «иноземцы поместные» с ротмистрами Матвеем Халаимовым и Петром Гамонтовым и «кормовые» с Григорием Врославским), 206 (1632 г. Русские люди, «которые написаны к ратному учению в солдаты, пешие люди»), 208 (1632 г. О раздаче «денежной казны на жалованье и на корм немецким полковникам и их полков начальным людям, и русским, и немецким солдатам»), 236 и 237 (1632 г. Дети боярские, новокрещены, атаманы и казаки, «которые написаны в рейтарскую и в солдатскую службу»), 239 (1633 г. Перечисляют иноземцев старого выезду роты: Николая Мустофина, Прокопия Мишевского, Юрия Кулаковского, Григория Врославского, Михаила Жежборского, Лаврентия Красовского и Елизара Журавского — судя по фамилиям, все выходцы из Западной России: из них во время войны «Прошка Мишевский изменил, отъехал к королю». О том в след. номере), 246 (1634 г. Тут имена восьми полковников-иноземцев; число русских полков обозначено 6, а число немецких 4; «урядниками» в русских полках указаны «немецкие люди». Тут же упоминаются «старого выезду иноземцы гречане, сербъяне, волошане»), 287 (1639 г. «которые дети боярские наперед сего были в солдатской и драгунской службе»), 195 (1631 г. Грамота псков. воеводам о запрещении продавать соль за литовский рубеж), 197 (1632 г. Грамота тем же воеводам о запрещении покупать у литовских торговцев хмель, на который какая-то «баба-ведунья» наговаривает, чтобы «тем хмелем в наших городах на люди навести моровое поветрие»).

Акты Моск. гос-ва. Т. I. № 267–392 с перерывами. Тут, во-первых, сведения о вызове из областей беспоместных детей боярских к полковникам-иноземцам для обучения ратному строю: «чтобы были собою добры и молоды»; о них велено в торговые дни чрез биричей «прокликати не по один день»: жалованья этим боярским детям назначалось по 5 руб., поденного корму по алтыну в день, да пищаль, порох и свинец из казны. Далее, о высылке новиков в Москву, о верстании детей боярских, о верстании денежными и поместными окладами казаков, которые поэтому называются «беломестными» или «жилыми», об отсрочке всяких исковых и судных дел служилым людям, пока минется их разбор, о снабжении украинных городов военными припасами, об отсылке обратно за море литвинов, поляков и прусаков, оказавшихся в числе наемных немцев, и т. д. Особенно бросается в глаза обилие московских лазутчиков и литовских выходцев, с их расспросными речами, которые сообщали в Разряд все возможные сведения о положении дел и главных лицах в Польше и Литве. Например, в декабре 1631 г. лазутчики донесли, что в Смоленске воевода Александр Гонсевский, а товарищ его Яков Воеводский, что гарнизону у них с небольшим 1000 человек, если не считать посадских; что бочка ржи стоит 6 золотых, а ячменю 2, но соль дорога, 60 алтын пуд, вследствие запрещения отпуска ее из московских городов; что, по разговорам литовских людей, в Москву едут цесарские послы, чтобы хлопотать о мире между Московским государством и Литвой. Этот слух оказался верен. Действительно, потом царь получил известие о прибытии австрийского посла на границу и в марте отправил туда князя Гагарина; но вслед за тем послан был отказ принять посла. Конечно, в Москве узнали, что это не столько посол, сколько лазутчик, что Австрия держит сторону Польши и желает развязать ей руки со стороны Москвы, чтобы иметь от нее помощь против шведского короля, посол которого именно в это время прибыл в Москву. (Дело об этом неудачном австрийском после Атанашии Еоргицевском см. «Памятники дипломатических сношений с державами иностранными». Т. III. С. 1–84.)

Некоторые вести лазутчиков оказывались или неверными, или преждевременными; так в том же донесении говорится о смерти Сигизмунда III и об уходе королевича Владислава на Запорожье (№ 319). Из донесений лазутчиков видно, что поляки, смотря на близкий конец перемирия, очень опасались за Смоленск, что Гонсевский хлопочет о подкреплении, что в Москву хотели послать Льва Сапегу и Христ. Радзивилла с большим посольством для заключения мира, что их особенно тревожила весть о прибытии наемных немцев к царю, что королевич Владислав, будто бы не надеясь получить польско-литовский престол, хочет засесть в Смоленске и отсюда «доступаться Московского государства» (№ 324 и 326). Некто рассказывает, что при нем в Канев пришли из Москвы два немчина и один русский человек с листами к черкасам: «мелкие люди» черкасы прочли листы на раде и говорили, что они должны служить московскому государю и что от поляков есть утеснение христианской вере; но что «лучшие люди» отговорили и пристали к полякам, московских же посланцев препроводили к гетману Конецпольскому, который русского велел убить, а немцев посадить в тюрьму (№ 328). Далее читаем, что в Москву намерены послать из Польши наемных немцев подговорить своих земляков, чтобы они не служили царю, что в Смоленск возят хлебные запасы и ссыпают в башнях (№ 329); что цесарь посылал запорожцам деньги, чтобы они шли к нему на помощь против шведов, но польский король их не пустил, говоря: «Ныне нам самим люди надобны» (№ 330). Один шляхтич, Заболоцкий, убивший на поединке своего товарища, бежал из Новгорода-Северского от смертной казни за московский рубеж в Севск и здесь показывал, между прочим, следующее: стоя у дверей, он слышал, как читали королевскую грамоту к новгород-северскому коменданту, и в ней было сказано, что вместе с цесарским послом тайно ехал в Москву литовский посланец, конечно в качестве лазутчика (№ 332). Не всегда московские лазутчики счастливо кончали свое поручение: так поляки поймали двух переодетых стрельцов; в Смоленске их пытали и потом отослали к королю (№ 339). «Симбирский сборник». Родословные Кикиных. № 6–9. (Военные приготовления на Южной Украйне.)

Относительно чрезвычайных финансовых мер для войны с Польшей см. В. Берха к «Царствование Михаила Федоровича». Приложения № XVI–XIX. (Грамоты в Сийский монастырь.) Акты эксп. Т. III. № 193, 211–214, 216. Тут две грамоты 1632 г. о сборе пятинных денег и добровольных взносах, очевидно установленных Земским собором, что подтверждается Дворцовыми разрядами (Т. II. С. 299): 11 ноября этого года в воскресенье государь и патриарх были в Столбовой палате «на соборе для денежного сбору ратным людям на жалованье». Конечно, этот вопрос уже ранее обсуждался на соборе, который был созван в июне 1632 г. и на котором решено было воевать с Польшей. См. Бантыш-Каменского «Переписка между Россией и Польшей». Чт. Обва ист. и древн. Т. IV. С. 47; но, вероятно, здесь 1631 г. ошибочно показан вместо 1632 г. (Он ссылается на Арх. Мин. ин. дел. польские столбцы № 625–1632 гг. № 4.)

Местнический спор кн. Б. М. Лыкова с кн. Д. М. Черкасским во Врем. Об-ва ист. и древн. Кн. 7. Князь Лыков обвинял Черкасского, кроме тяжелого нрава, еще и в том, «будто им, князем Дмитрием, люди владеют». Назначение главных воевод, их отпуск, манифест о войне, наказ воеводам: Разр. кн. Т. II. С. 371–445. СПб., 1855. Акты эксп. Т. III. № 205–208, 251, 333, 334. Акты Моск. гос. Т. I. № 367, 389. Чт. Об-ва ист. и древн. 1847. № 1. Сбор подвод и военного материала, подвоз и продажа съестных припасов: Акты Моск. гос. № 349, 355, 360, 361, 365, 375, 376, 380, 391, 455. Дворц. разр. Т. II. С. 269–276, 287. Приложение на с. 853: Разметный список количества запасов, которое каждый из дьяков обязан отвезти под Смоленск. Относительно денежной казны, отпущенной 2 сентября из Москвы на жалованье войску, есть разногласие: в Актах эксп. (№ 208) сказано 88 000, а в Актах Моск. гос. (№ 390) стоит 78 000. В августе на войско Шеина назначено 68 674 руб. 16 алтын «на корм на три месяца русским и немецким солдатам и их начальным людям» (Ibid. № 370).

Эпоха можайского и дорогобужского сидения Шеина, движение к Смоленску: Акты Моск. гос. I. № 376–477, с перерывами. Любопытно, что даточные и посошные люди иногда отождествляются и служат они по найму (№ 420 и 421). Роспись, сколько нужно всякого платья для русских и немецких солдат. Так, на полки Лесли, Фукса и Якова Карла требуется по 1234 кафтанов шубных, 1234 пары ступней, 1234 пары чулок, 1234 пары теплых рукавиц (№ 410 и 431); 2460 чулок вязаных «долгих, которые бы были за колено», заказано в разных городах, и уплата за них распределена между пятью четями: Новгородской, Устюжской, Костромской, Владимирской и Галицкой (№ 412). Посылка Животворящего Креста с частицами мощей Шеину, чтобы носил на себе, а на ночь снимал (№ 416). Посылка 49 железных цепей по 5 сажен длины, для смыкания наряду, 600 четвертей сухарей и 125 четвертей толокна (№ 411). Донесение литовских выходцев, что значительная часть смолян радеет государю; многие крестьяне Дорогобужского и Смоленского уездов, с Балашом во главе, предлагают быть шишами, т. е. партизанами. Смоленские зовут Шеина идти скорее, говоря, что в Смоленске мало ратных людей и проч. (№ 440, 442, 443, 452–456). Отписки Шеина с жалобами на грязи, скудость запасов, побеги и проч. (№ 415, 418, 445, 451). Капитан Ульф, сдавший Дорогобуж русским, выговорил своему гарнизону возвращение в Литву, с условием не служить против них, но 200 человек из этого гарнизона насильно поворотили в Смоленск (№ 457). Относительно выступления Шеина из Дорогобужа в № 458 обозначено 25 или 26 ноября, а в Дворц. разр. 5 декабря (Т. II. № 305). По-видимому, первое указание относится собственно к выступлению отрядов Измайлова, Фандама и Лесли; но они шли только в 10 верстах впереди Шеина; о чем в № 460. По донесению Шеина посланца Кондырева, главный воевода 6 декабря был в 18 верстах от Смоленска. Из смоленских выходцев особенно любопытно сообщение шляхтича Корнилова, который перебежал к Шеину с перехваченным им письмом Гонсевского в Витебск. По словам Корнилова, в ноябре 1632 г. в Смоленске было только 1000 человек настоящего гарнизону, т. е. кроме посадских, и город был еще мало укреплен, и если бы Шеин вскоре пришел, то, вероятно, завладел бы им. Но Шеин продержал Корнилова в Дорогобуже шесть недель и перехваченное им письмо в Москву не послал. По донесению выезжего из Смоленска немчина Ричарда Стивенса, около половины января 1633 г. в Смоленске, по прибытии некоторых подкреплений, гарнизону было 2090 человек, многие места в крепостной стене были еще не заделаны, и если бы Шеин из Дорогобужа поспешил, то «литовские бы люди Смоленск государевым людям сдали» (№ 477).

Относительно количества московского войска, поступившего под начальство Шеина в начале войны, см. Брикса «Geschichte der alten russischen Heereseinrichtungen von der fruhesten Zeiten bis zu den von Peter dem Grossen gemachten Veranderungen». Berlin, 1867. По его исчислению, составленному на основании Разрядных книг (II, 385–390), у Шеина в Смоленском походе было 32 970, т. е. около 33 000 человек. Зерцалов на том же основании вычисляет почти то же количество, именно 32 602, не считая некоторых частей, например, прибылого полка Плещеева. См. его «Михаил Борисович Шеин под Смоленском» (Чт. Об-ва ист. и древн. 1897. Т. II. Смесь). Но все эти вычисления мы считаем далеко не точными. Показания даже официальных источников не совпадают. Между прочим, Разряд. книги приводят в данном случае шесть полков иноземного строя (будто бы заключавших более 14 000 человек). Но их под Смоленском было десять. Пришли они сюда не все в одно время. Странно, что в этих книгах, например, тут не упомянут полк Фандама, который подошел к Смоленску в передовом отряде. За всю эту войну, по словам русских летописей и хронографов, было выставлено в поле Москвой ратных людей до 1 000 000 и более. (Наприм., Лет. о мн. мятежах. С. 363, Изборн. Ан. Попова. С. 316.) Мы полагаем, у Шеина было менее или около 30 000 при его прибытии под Смоленск, т. е. до прихода Прозоровского, Нагово, Матисона, Карла Деэберта и других подкреплений.

Что война была начата именно по настоянию Филарета Никитича, о том имеем два независимых друг от друга свидетельства, русское и польское: 1. Хронограф архиепископа Пахопия (Ан. Попова Изборник. С. 316), также Н. Н. Бантыш-Каменский. «Переписка между Россиею и Польшею» со ссылкой на Ростов. лет. (Чт. Об-ва ист. и древн. 1862. Т. IV. С. 47); 2. Изданный Рембовским Dyaryusz woiny Moskiewskiej roku 1633. Warszawa, 1895. С. 82. Этот диариуш есть собственно сборник писем и актов с театра войны, писанных частью по-польски, частью по-латыни. Главная часть их принадлежит Яну Москоровскому, служившему при вольном литовском гетмане Хр. Радзивилле.

Относительно 10 солдатских полков иноземного строя, в источниках ясно упоминаются 9 полковников: Лесли, Фандам, Фукс, Як. Карл, Росформ, Унзин, Кин, Матисон и Сандерсон. Так как Лесли командовал двумя полками, одним русским и одним немецким, то всех пехотных полков иноземного строя было десять. Замечательно, что имени Сандерсона нет ни в Актах Московского государства, ни в Актах Археогр. экспедиции; но оно встречается в Разрядных книгах. Т. II. С. 387. О нем см. В. Верх «Царствование Михаила Федоровича». Т. I. С. 175. Т. II. С. 50 и «Царствование Алексея Михайловича». Т. I. С. 172. Тут ссылка на слова английского посла Карлейля в 1663 г.: по этим словам, король Карл I ссудил царю Михаилу 40 000 рейхсталеров и дозволил ему собрать в Англии 3000 войска, которое послал под начальством Томаса Сандерсона — число войска, во всяком случае, очень преувеличенное. А на требования польского короля не оказывать помощи Москве Карл I отвечал, что с нею Англия ведет выгодную торговлю (ссылка Верха на Theatrum Europaeum. Т. II. С. 577; этого издания я не имел под рукой). См. также «Обзор сношений между Англией и Россией» (СПб., 1854): тут на с. 61 сказано, что в 1623 г. 10 июня заключен между Михаилом Федоровичем и Яковом I оборонительный и торговый трактат, вследствие которого преемник Якова Карл I по просьбе Михаила прислал 40 000 рейхсталеров ссуды и войско с генералом Сандерсоном для войны с Польшей. Александр Лесли сначала попал в Москву в качестве военнопленного, захваченного под Смоленском в первую польскую войну при Михаиле Федоровиче. Потом он служил в Швеции у Густава Адольфа. В 1630 г. он уже в чине полковника вступил в московскую службу, снабженный рекомендацией шведского короля. За ним последовал и его тесть капитан Товия Виггерсон или Унзин, который скоро был возведен в полковники благодаря влиянию Лесли. Сей последний, как верный агент Густава Адольфа, немало содействовал московской военной партии к возбуждению против поляков и добился поручения нанять полки за границей. (Исследование Д. В. Цветаева «Протестантство и протестанты в России». М., 1890. С. 371–375. Со ссылкой на Моск. Гл.

архив Мин. ин. дел. «Выезды в Россию 1630 года». № 1–4, 1631 г. № 2–11.) По «Сметному списку» 1631 г., «всего в Иноземном приказе иноземцев старого и нового выезду, и поручиков, прапорщиков, и всяких иноземцев 1608 человек» (Времен. Об-ва ист. и древн. Кн. 4). Это количество служилых иноземцев перед наймом полков за границей. По тому же «Сметному списку» в это время насчитывалось: бояр, думных людей, стольников, дьяков, жильцов и московских дворян 2325 человек; городовых дворян и детей боярских по спискам 24 656; стрельцов 19 540; пушкарей, затинщиков и засечных сторожей 3573; белопоместных и кормовых казаков 1694. Ibidem см. формы крестоприводных записей для донских казаков и для иноземцев, поступивших на вечную или на временную службу.

10

Главные источники для подробностей смоленской эпопеи представляют Акты Моск. гос-ва. Т. I и отчасти помянутый выше Dyaryusz wojny Moskiewskiej. Затем следуют Вассенберг «Деяния Владислава IV», Разр. кн. Акты Археогр. эксп. Т. III и т. д.

Акты Моск. гос-ва. № 478–544. Тут, между прочим, шайка Балаша (№ 478, 484–486, 504, 505 и пр.), расположение осадных частей и осадные работы (№ 479, 480, 491, 496 и т. д.), Гонсевский и Радзивилл в Орше и под Красным и их посылки под Смоленск (№ 481, 488, 495, 498, 501, 510, 511), бомбардирование и дальнейшие осадные операции (502, 506, 508, 513–527 и т. д.). О неудачных приступах см. Вассенберга и отрывок Разыскного дела (Ак. эксп. Т. III. № 251). Сбор даточных людей, наказы чиновникам, провожавшим Шарля Деэберта, и самому Шарлю, посланным из Москвы в течение июля 1633 г., жалобы Шеина на побеги, нети и недостаток посошных (Ак. эксп. Т. III. № 222–225. Акты Моск. гос-ва. № 542–544). Набеги запорожских казаков и крымцев и тревога в Москве (Акты Моск. гос-ва. № 534–540. Акты эксп. № 231. Дворц. разр. Т. II. С. 333–340. Тут на с. 333 и 339 хвастливые донесения от Шеина и Измайлова об удачной посылке под Красное). Акты ист. Т. III. № 174 и 294. (О производстве жалованья двум лекарям-иностранцам, посланным в полки к князю Прозоровскому, и роспись лекарствам, отпущенным из Аптекарского приказа под Смоленск к полковнику Якову Карлу.) Любопытные материалы извлечены А. Н. Зерцаловым в Моск. арх. Мин. юст. из расходной книги «Денежного стола бывшего разряда». Они дают несколько новых подробностей. Например, ратные люди под Смоленском приносили неприятельские пушечные ядра, за которые им платили от 4 денег до 3 алтын, смотря по калибру; за отбитые мушкеты платили от 3 до 25 алтын. Тут же расходы на покупку рубашек, серы, воску, меди, вару и прочего, «немецким людям для промыслу, чтоб под Смоленском зажечь мост». Далее расходы на покупку сальных свеч, дегтю, селитры, мышьяку, холста, масла, сала, нитей и прочего; «свечи к подкопному делу, а масло к огненному делу». Днепровский мост принимались поджигать неоднократно. Вознаграждение солдатам, отвезшим на себе пушечный наряд к большому острогу, по рублю на человека. (Помянутая выше статья «М. Б. Шеин» в Чт. Об-ва ист. и древн. 1897. Кн. 2.)

Помесячную роспись денег, посланных из Москвы Шеину, и количества съестных припасов см. у ген. Бранденбурга. Воен. Сборник. 1869, № 9. С. 20, 21. (Составлена на основании разрядов Смоленского похода по рукописи Имп. публ. б-ки за № 169.) Ту же роспись см. в Разр. кн. Т. II. С. 445–451, где исчислено, сколько четвертей запасу доставили под Смоленск те или другие бояре, дворяне и дьяки, а на с. 506–508 распоряжение о доставке с церковных имений на их же лошадях, по две четверти ржаной муки с живущей чети пашни; а которые имения больше 500 верст от Москвы, с тех брали деньги за муку и подводы. Французский писатель второй половины XVIII в. Левек в своей лишенной всякой критики Histore de Russie рассказывает следующую басню; когда немцы пробили брешь в смоленской стене и готовились ворваться в город, Шеин не позволил им, говоря, что царь не для того высылал такую прекрасную армию, чтобы горсть немцев взяла город в несколько дней, и велел стрелять по ним из пушек, чтобы принудить их к отступлению (Т. III. С. 371).

11

Диариуш, изд. Рембовским. Вассенберг. Акты эксп. Т. III. № 229–231. Разр. кн. Т. II. Акты Моск. гос-ва. Т. I. № 546–570. Тут известия о прибытии короля под Смоленск, указы о новых сборах даточных и посошных людей и отправлении их на театр войны, жалобы Шеина на опаздывание денег целым полмесяцем, челобития Деэберта, что его конному полку выдают жалованье после пеших, челобития донских казаков о прибавке корму, а дворян и детей боярских о перемене их наполовину братьями и племянниками, потому что обнищали, лошади их подохли, а слуги разбрелись. Кормовые дети боярские солдатских полков Лесли и Фандама просят прибавить жалованья и корму, «сверстать со старыми казаки». По сему поводу высчитано, что на четыре солдатских полка, Лесли, Фандама, Росформа и Унзина, в 1632 г. выдано жалованья 128 834 руб. В них рядовых русских солдат, с капралами, ротными подьячими и кабатчиками, было 6610 человек. (А с шестью другими полками, указанными в Разр. кн., выходит более 21 000!). Указано прибавить корму по 2 деньги в день, в половине сентября 1633 г. (№ 553). Нельзя не обратить внимания, что в числе этих четырех русских полков иноземного строя приводится и полк Фандама; хотя, как известно, им был набран иноземный полк; но очевидно, Фандам, подобно Лесли, отправленный для сего за границу, имел уже у себя под командой русский полк; а навербованный им за границей полк, вероятно, поступил под команду Сандерсона. Что у Шеина было 10 полков иноземного строя, это подтверждает и помянутый польский Диариуш. Далее идут донесения Шеина о побегах и нетях, распоряжения об отобрании у них части поместий или убавке денежного оклада, о спешной посылке подкреплений, известия о боярах 11 сентября на Покровской горе и 18 сентября у Архангельского монастыря и прочее.

Деэберт в своем челобитье о прибавке кормовых денег рассказывает о своей победе над поляко-литовцами 18 сентября, хотя несколько в преувеличенном виде (№ 570); однако он ближе к истине, чем рассказ Dyaryusz’а, приписывающий победу полякам (39–42, 45).

О посланце Гонсевского Спендовском в Смоленск с известием о прибытии короля и его плавании Днепром говорят «Отрывки из дневника» (Рус. ист. б-ка. Т. I. С. 731) и Dyaryusz w Mosk, 28 и 48; тогда как некоторые другие источники (например, Вассенберг) рассказывают легенду о том, как с этим известием отправили в Смоленск воина, наряженного кустом, и он, будто бы пользуясь лесистой местностью, пробрался в город сквозь русские линии. Эта легенда повторялась обыкновенно русскими писателями, например Никитиным в его «Истории города Смоленска». М., 1848.

12

Уже вскоре по возвращении Филарета Никитича из польского плена имеем известия о его частых болезнях. Так, в октябре 1619 г. он пишет сыну: «А о том благодарю Господа Бога моего Иисуса Христа, что нас обоих (с великой старицей Марфой) посетил болезнию; а вам бы, Великому Государю, об наших старческих болезнях не кручинитися». По поводу той же болезни великая старица пишет Филарету: «Писал еси, государь, ко мне, что тебе, государю свету моему, от немощи вашей от лихорадки есть мало полегче, и аз о том сердечно обрадовалася; а что по грехам ножка больна камчюгом, и о том зельно скорбела». Спустя лет десять в одном письме Филарета Никитича к сыну читаем: «У руки, государь, раны зажили, а опухоль еще не опала». А в письме его к царице Евдокии Лукьяновне о той же болезни говорится более подробно: «А генваря в 15-й день, после вечернего пения, на молебне, впервые в тое больную руку взял служебный сулок, а до того времени никако было взять в тое больную руку сулка невозможно; а ныне, государыня, руке моей такожде, яко же в 15-й день и в 16-й день на праздник; а опухоль еще не опала» (Письма русских государей, 57, 61, 228, 240). Запись о кончине его в Дворц. разр. Т. II. С. 348. Хронограф Пахомия эту кончину ставит в прямую связь с неудачей смоленского похода: «И абие патриарх впаде в великую скорбь по сем же и успе» (Изборник А. Попова. С. 318); только он ошибочно заставляет его пережить и самую капитуляцию.

Акты Моск. гос-ва. Т. I. № 571–639 с перерывами. Тут отписки Шеина, распоряжения о сборе беглецов и нетчиков о беглых казаках и детях боярских. Отписки Черкасского и Пожарского из Можайска, известия о Казановском и Гонсевском, заступивших путь к Смоленску, условия капитуляции, донесения Горихвостова и пр. «А кто с дороги сбежит и поворотится назад на Кострому, и тех нетчиков в Костроме велят перевешать» (№ 611); это было бы единственное подобное распоряжение; может быть, следует прочесть: переписать. Князь Прозоровский предлагал не сдаваться королю, а испортить наряд, взорвать порох и «идти в отход», но Шеин его не послушал (№ 631). Акты Арх. эксп. Т. III. № 236–248 (Указ Черкасскому и Пожарскому идти под Смоленск сменить Шеина в № 239). СГГ и Д. Т. III. № 99 (Соборный приговор 29 января) и 101 (грамота нижегородскому Печерскому архимандриту, с упреком, что он прислал только 200 руб., тогда как в предыдущем году прислал 1000). Разр. кн. Т. II. 557–636.

Dyaryusz wojny Moskiewskiej: фланговой обход короля, бой 9 октября, обложение Шеина и состояние польского войска (с. 46–60). Эпизод о столкновении Лесли с Сандерсоном, переданный со слов одного англичанина, который перебежал из русского лагеря в польский после убиения Сандерсона (с. 68–69). (Считаю этот рассказ более достоверным, чем другие версии, например та, которая приводится в «Истории» Соловьева, т. IX, гл. 3.) Эпизод о Петре Хенемане (с. 62 и 71). Тут же приводится со слов Хенемана сказка о каком-то фокуснике-англичанине, который в Москве обещал царю выставить конный полк и будто по его приказу рейтары в полном вооружении выскакивали из-под печки (с. 63). О поимке Огибалова с грамотами, зашитыми в сапоги (с. 73). Грамота, привезенная Воронцом в Москву (с. 75–80. Содержание ее см. в «Переписке между Россией и Польшей» с. 53, 54). Рассказы Воронца о настроении в Москве (с. 81 и 82). Капитуляция Шеина и унизительные церемонии отпуска русской армии (с. 102–110). Отрывки из Польского дневника в Ист. б-ке. Т. I (с. 744–758). Вассенберг (с. 107–128).

На гравюре Гондиуса особенно любопытна сцена капитуляции или преклонения русских знамен. (Эта сцена снятая, по моему заказу с гравюры, собственно для публичного чтения 4 апреля 1897 г., прилагается и в настоящей книге.) На переднем плане группа верхом: здесь, во-первых, король Владислав и позади него королевич Ян Казимир; они в низких и широких шляпах с перьями; с левой стороны короля оба польные гетманы, Радзивилл и Казановский, с открытыми и подбритыми кругом головами; у одного из них в руках булава; за ними канцлер епископ Жадик с крестом на древке в руке и в круглом шлеме с маленьким крестиком на верхушке; потом три сенатора — обычные спутники и соглядатаи при короле — в хламидах с горностаевыми капюшонами. У ног королевского коня на коленях четыре русских воеводы в долгополых кафтанах, с непокрытыми головами и длинными бородами; за ними припал на одно колено, очевидно, полковник-иноземец, с палашом на боку и круглой шляпой в руке (по-видимому, Карл Деэберт); рядом с ним знаменосцы наклоняют три свернутых знамени, а три других готовы наклониться; далее идут пешие отряды с мушкетами на плече и саблями на боку. Вдоль их пути выстроена польская пехота с развернутыми знаменами, с конными и пешими офицерами впереди. Голландец Гондиус, кажется, не был очевидцем сих событий, а работал по рассказам и описаниям. Во-первых, как мы сказали, у него преклоняют колена четыре воеводы; тогда как их было три: Шеин, Измайлов и князь Прозоровский, а четвертого, больного князя Белосельского, везли в санях. Во-вторых, тут представлены оба гетмана; тогда как в действительности присутствовал один Радзивилл, а Казановский находился в ту пору с особым отрядом между Дорогобужем и Вязьмой. Впрочем, его присутствие на церемонии не объясняется ли условной любезностью, желанием не обидеть его, как участника смоленской эпопеи? Большая гравюра, изображающая сцены этой эпопеи, состоит из 12 медных досок; кроме нее, есть малая, состоящая из четырех досок, представляющая детальные планы осады, образцы укреплений и инженерных работ и т. п. Эти гравюры снабжены указателем или объяснительной брошюрой, которая переведена на русский язык: «Изображение атаки и обороны Смоленска 1634 года». СПб., 1847. Самые доски, увезенные из Варшавы Петром Великим, хранятся в Петербургском Военно-топографическом депо. Я пользовался экземпляром той и другой гравюры, принадлежащим Петербургскому артиллерийскому музею и обязательно сообщенным мне генералом Н. Е. Бранденбургом. Тот же генерал составил наиболее обстоятельное описание смоленской осады из всех известных дотоле описаний сего события. Первая половина этого труда была помещена в «Военном сборнике» за 1869 г. (апрель и сентябрь), а вторая осталась ненапечатанной; но, благодаря любезности автора, я имел под рукой и эту рукописную часть описания. Вышедшим в 1890 г. первым томом Актов Моск. гос-ва отчасти успел воспользоваться покойный профессор истории русского военного искусства в Николаевской академии Генерального штаба Д. Ф. Масловский в своей небольшой статье о наших поместных войсках XVII столетия. Она помещена в Военном сборнике за 1890 г., сентябрь. Относительно технической стороны смоленской осады хорошим пособием служит труд генерала Лесковского «Материалы для истории инженерного искусства в России». Часть I. СПб., 1858, и приложенный к этой первой части особый атлас карт, планов и чертежей.

Зерцалова «Акты XVI–XVIII вв.». Тут, кроме «М. Б. Шеин под Смоленском», есть, между прочим, сведения «о польских лазутчиках на Руси в 1633–1634 гг.». Из них видно, что во время смоленской осады поляки посылали лазутчиков в Можайск узнать о войске Черкасского и Пожарского, а также и в Москву. Лазутчики эти были из русских людей. Ibidem еще о Земском соборе 1634 г.; автор утверждает, что никакого особого Земского собора по поводу крымцев не было, вопреки Латкину. Соборное определение 28 января 1634 г. о пожертвовании всеми сословиями денег на жалованье ратным людям в Актах эксп. Т. III. № 242 и СГГ и Д. Т. III. № 99.

Осада Белой между прочим описана в Диариуше, изд. Рембовским, и в польском же Дневнике или его отрывках, помещенных в Т. I Русск. ист. б-ки. Переговоры и Поляновский мир: «Переписка между Россией и Польшей» в Чт. Об-ва ист. и древн. 1862. IV. «Временник» 1850. Кн. 5. Смесь. Дворц. разр. Условия Поляновского договора обстоятельнее всего изложены в «Переписке между Россией и Польшей».

Польше уступлены на вечные времена следующие города: Смоленск, Белая, Дорогобуж, Рославль, Монастырское городище (Муромск), Чернигов, Стародуб, Попова Гора, Новгород-Северский, Почеп, Трубчевск, Невель, Себеж, Красное и волость Велижская, со всеми уездами, военным снарядом, посадскими и пашенными людьми. Для размежевания спорных земель условлено выслать с обеих сторон по три человека к 22 сентября в пять пограничных пунктов; а для торжественного утверждения договора к 10 февраля будущего года обоюдно выслать послов в обе столицы. Послам вообще разрешено иметь при себе свиту в 100 человек с 150 конями, посланникам 30 человек и 50 лошадей, а гонцам 6 человек и 10 лошадей. В числе особых статей, предложенных поляками, находилось участие русских послов в выборе нового короля; причем московский царь мог быть выбран на польский престол с известными обязательствами. Но таковые статьи не имели серьезного значения, и русские послы отклонили их формальное внесение в договор. Награды московским уполномоченным: Дворц. разр. Т. II. С. 373, 380–382. Временник. V. Смесь. 1–2.

А. П. Барсуков «Род Шереметевых». Т. III. С. 171–173. Со ссылкой на портфели Малиновского в Моск. Глав. архиве Мин. ин. дел. Челобитная Волконского о пожаловании его за Белую и награды ему в Актах Московского гос-ва. Т. I. № 717. О ратификации Поляновского договора, выдаче гробов Шуйских, их встрече в Москве и приеме литовских послов, Песочинского и Сапеги, те же: «Переписка между Россией и Польшей», Дворц. разр. и Барсукова «Род Шереметевых».

Кроме того, Pamiethiki Albrychta Stanislawa X. Radziwill. Poznan, 1839. Диариуш послов (Александра Песочинского и Казимира Льва Сапеги) к царю Михаилу от князя Владислава в 1635 г., составленный секретарем посольства Петром Вяжевичем, в Арх. сборнике. Т. IV. Вильна, 1867. № 51. Реляция тех же послов королю об их московском посольстве. Ibid. № 52. По поводу встречи гробов Шуйских в «смирном платье» можем указать в Дворц. разр. (Т. II. С. 512) относящееся к 1636 г. объяснение, в чем обыкновенно состояло смирное или траурное платье. «Была на Государе шапка казанская с пелепелы, а диадима была меншая, платно бархат вишневой двоеморховой, на нем звездки золоти, на платне кружево низано. Бояре и окольничие и дворяне и стольники были в смирном платье: в охобнях объяринных, и в зуфных и темновишневых, и в багровых и в гвоздишных. Рынды были в вишневом платье. А были Государь и бояре в смирном платье для того, что до приходу (литовских) посланников к Москве за два дни не стало государыни царицы и великия княжны Софии Михайловны». Относительно Шуйских см. монографию варшавского профессора Д. В. Цветаева «Царь Василий Шуйский в Польше» (у меня оттиск монографии, еще неоконченной). О привозе его тела из Варшавы в Москву и погребение в Успенском соборе в IV ее главе.

Для судьбы Шеина главный источник — это отрывок из Разыскного дела или собственно судебный приговор над ним и его товарищами в Актах Арх. эксп. Т. III. № 251. Можно было бы весьма сожалеть о том, что это разыскное дело пока не найдено вполне: ибо любопытно было бы узнать ответы самого Шеина и его товарищей. Но вновь обнародованные источники, особенно первый том Актов Моск. гос-ва, т. е. акты Московского разряда того времени, достаточно выясняют почти весь ход войны и смоленской осады, и те искажения фактов, которые, по всей вероятности, Шеин приводил в свое оправдание, едва ли много прибавили бы этому выяснению. Важнее отсутствие свидетельских показаний. По хронографу Столяровскому, комиссия, назначенная для суда над Шеиным, «сыскивала ратными людьми, которые были с ним под Смоленском. И ратные многие всякие люди в сыску боярам сказали на боярина на Михаила Шеина и на Артемия и на сына ево Василья Измайловых многая их неправды, а к государю нераденье, а к ратным людям жесточь и утеснение» (Изборник А. Попова. С. 373).

Олеарий (кн. III, гл. 6) рассказывает следующее. В Москве неудачу смоленской осады приписали измене Шеина. Когда войско воротилось, то оно прямо жаловалось на измену своего предводителя. Сначала жалобщиков не уважили и поступили с ними строго; тогда вспыхнуло восстание, и, чтобы утишить его, народу обещали казнить Шеина. А последнего обманули: сказали ему, что он только для виду будет выведен на казнь, но что в последнюю минуту его помилуют. Доверяясь сему обещанию и особенно слову патриарха, Шеин спокойно лег на землю; но ему тотчас отрубили голову. Сын Шеина в тот же день, по требованию народа, был до смерти засечен кнутом, а приятели его сосланы в Сибирь. Очевидно, или Олеарию кто-то сообщил неточные сведения, или он их потом спутал. Мы знаем, что сын Шеина был сослан и умер на дороге. (Впрочем, возможно, что предварительно он был сечен.) Хотя рассказ о народном бунте мало достоверен, а обманное обещание помилования того менее; но несомненно, что воротившиеся из-под Смоленска ратные люди обвиняли Шеина в измене и возбудили против него сильное общественное негодование, которое успокоилось только после его казни. Олеарий прибыл в Москву, спустя три месяца с несколькими днями после этой казни, и мог заметить общее настроение; здесь были еще свежи впечатления смоленской катастрофы, и толки о Шеине как изменнике еще не замолкли. Так же смутно и сбивчиво рассуждает об этом деле «Русский хронограф». Он напирает особенно на клятву или крестоцелование, данное Шеиным польскому королю перед своим отпуском из плена. (Об этой клятве упоминает и помянутый отрывок из разыскного дела, т. е. акт официальный.) «Царь и патриарх, — пишет он, — впадоша в кручину и в недоверие о болярине своем Михаиле предореченного крестного целования, такожде и боляре московские уязвляющеся завистию и клеветами на Михаилу, такожде дохождаше слух и в полки к Михаилу, яко многи царю и патриарху наветуют на него такожде и в полках воздвизается на него ропот велик за гордость и нерадение его; он же от гордости своея на всех воевод и на немецких полковников нача злобитися и их бесчестити, ратных же людей оскорбляти, а с сопостаты битися и для конских кормов по селам не повеле отпущати и к Москве нача грубо писати, а с Москвы к нему грамоты прихождаху токмо с осуждением и опалою». «Приде под Смоленск сам Польский и Литовский король Владислав со многими гетманы и со всею своею радою, не зело же в тяжце силе, но в промысле усердие, и посылает к Михаилу Шеину и вспоминает ему крестное целование. Михаиле же паки унывает, и паки на ратных своих людей гневается и никакого промыслу не чинит многое время» (Из хрон. Пахомия. Изборн. А. Попова. С. 317, 318). Далее у него патриарх Филарет умирает от скорби уже после капитуляции Шеина, хотя дата его кончины указана верно (только 2 октября вместо 1-го). Явные неверности вроде того, будто из Москвы Шеину писали все с укоризной и опалой, показывают, что составитель сего хронографа астраханский архиепископ Пахомий, писавший спустя лет двадцать после события, не имел о нем точных сведений и рассуждает на основании разных противоречивых слухов (сведения об этом хронографе см. у Ан. Попова «Обзор хронографов русской редакции». С. 236–242). Вообще обвинение Шеина в измене проникло почти во все русские источники.

По поводу официального выражения, что троим осужденным в Москве отрубили головы «на пожаре», укажу на заметку А. И. Бунина о значении слова пожар в старину (Археологич. известия. 1898. № 5–6). Он объясняет это название вообще в смысле торговой площади, а в Москве так называлась Красная площадь и, кроме нее, Лубянская. К приведенным им свидетельствам присоединю еще одно: «ко пречистой Богородице Казанской, что на пожаре» (Выходы государей. М., 1844. С. 115, под 22 октября 1643 г.).

О ссылке и смерти Ивана Шеина, о ссылке и возвращении в Москву князя Прозоровского, Тимофея Измайлова, его сына Льва и сына Артемьева Семена Измайлова см. Акты. эксп. Т. III. № 335–349. О Тимофее Измайлове встречается сведение в «Записной книге Московского стола»: состоявший у Большой казны Тимофей был отставлен от службы уже в марте 1633 г. (Рус. ист. б-ка. Т. IX. С. 525). Там же находим известие о подьячем Разрядного приказа Пятом Спиридонове: «за литовскую посылку» он переведен дьяком в Поместный приказ, получил 600 четей поместного оклада и денег 70 рублей (с. 555). А известный Иван Граматин в мае 1634 г. назначен думным дьяком, ведавшим Посольский приказ, и вскоре пожалован печатником (с. 558 и 559). Любопытна в той же «Записной книге» роспись больным ратным людям, оставшимся под Смоленском, а потом отпущенным в Москву. Имена их в издании пропущены; но, судя по некоторым приведенным из числа служивших в полках иноземного строя, это все русские люди. Между прочим, «Индрихова полку» (Фандама) пропущено до 90 имен, а приведены только двое: сын боярский Никита Котов и Андрей Левшин (С. 575). Но и отсюда ясно, что Фандам командовал не иноземным, а русским солдатским полком. Примером пограничных споров и беспорядков, наступивших тотчас за Поляновским миром, может служить донесение из Комарицкой волости воеводы Ф. Пушкина о неправильном присвоении себе литовскими людьми села Олешкович (Времен. Об-ва ист. и древн. Кн. 4).

13

Пример благодушного отношения к поведению Шеина и объяснения наших неудач несостоятельностью русского войска, ненадежностью и неповиновением иноземцев и интригами бояр представляет «История» Соловьева. Т. IX. Гл. 3. Он ссылается и на вышеприведенный хронограф Пахомия, хотя это довольно мутный источник; притом же, как мы указали, Пахомий главным образом приписывает неудачу не этим причинам, а тайной присяге, данной Шеиным королю. Вслед за Соловьевым боярской интриге против Шеина приписал неудачный исход войны и И. Б. Забелин в своей монографии «Минин и Пожарский» (См. Рус. архив. 1872. № 5 и с. 144 отдельного издания). Особенно усердным защитником Шеина явился Зерцалов в указанной выше статье «М. Б. Шеин под Смоленском» (Чт. Об-ва ист. и древн. 1897. Кн. 2. Смесь), где он предположение Соловьева о боярских интригах, помешавших успехам Шеина, довел до крайности и почти все его неудачи объясняет именно сими предполагаемыми интригами. Главная причина подобных выводов заключалась в недостаточно подробном фактическом знакомстве с данными событиями; а между тем писатели, хорошо осведомленные с ходом и разными фазами военных действий под Смоленском, уже и ранее неодобрительно относились к поведению Шеина и его способу осады; такова, например, вышеназванная монография генерала Н. Е. Бранденбурга. Ныне же после издания новых и обильных источников (см. выше) весь ход военных действий и поведение Шеина настолько выяснились, что оправдывать бедственный конец похода какими-то боярскими интригами нет никакой возможности. Между прочим, защитники его ссылаются на причиненное будто бы ими постоянное голодание русской армии и недостаток боевых припасов. В действительности, как мы видели, наоборот, неприятели удивлялись огромным запасам всякого рода, которые они нашли в острожках и земляных городах, покинутых русскими. А недостаток съестных припасов произошел, конечно, тогда, когда Шеин допустил отрезать свои сообщения и очутился в блокаде.

Основанные на детальном изучении фактов, свои выводы о смоленской эпопее я имел случай изложить на публичном чтении 4 апреля 1897 г. В заключение сего чтения я позволил себе провести аналогию между Шеиным и французским маршалом Базеном, который также своим бездействием и бесцельным сидением в Меце довел французскую армию до позорной сдачи. Любопытно, что и польские источники относятся к Шеину как к серьезному противнику, не выставляя на вид его позорного поведения; разумеется, для того, чтобы не умалить славу польских побед. Точно так же соотносятся к Базену немецкие известия, и по той же причине. По поводу означенного моего чтения в печати высказаны некоторые возражения. Особенно резко отнесся к нему новый и крайний поборник догадки С. М. Соловьева г. Оглоблин в статье «Правда о боярине М. Б. Шеине» (Ист. вестник. 1898. Июнь). Во всех и всюду он видит только одно — боярскую интригу против Шеина. Мой ответ на эту статью в «Русской старине» (ноябрь того же года).

О вооружении русской конницы той эпохи, т. е. дворян и детей боярских, любопытные подробности находим у голландца Гутериса. Всадники «имели лук, который во время езды висел у них на ремне около шеи, слева колчан со стрелами, а подле него широкая сабля; справа под седлом виднелись длинное ружье, слева палаш, который так велик, что его можно было поднять только обеими руками; потом еще у седла укреплена пара пистолетов и к правой руке обыкновенно привешена короткая, толстая плеть». (Такое полное вооружение, конечно, имели наиболее состоятельные люди.) Вообще знатные люди, по его словам, отличались великолепным убранством своих коней и имели у седла небольшой барабан (набат), «в который они во время езды прилежно ударяли» (Чт. Об-ва ист. и древн. 1863. Т. V).

14

О поставлении патриарха Иосафа в Изборнике Ан. Попова. С. 318 и 428. ПСРЛ. Т. IV. С. 334. Дворц. разр. Т. II. С. 362, 363. СГГ и Д. Т. III. № 105. Рус. ист. б-ка. Т. IX. С. 551–552. Архим. Досифея «Соловецкий летописец». М., 1833. С. 62. При сем патриархе дело суздальского архиепископа Иосифа Курцевича, прибывшего из юго-запад. России, потом низложенного: Летоп. Густынского монастыря в Чт. Об-ва ист. и древн. 1848. Т. VIII и 1863. Т. I. Рус. ист. б-ка. Т. II. № 166. Акты эксп. Т. III. № 249. См., между прочим, жалобу суздальских кожевников на грабительства и насильства сего архиепископа Иосифа в 1620 г. Чт. Об-ва ист. и древн. 1863. Т. I. Патриарху Иоасафу принадлежат: «Память» или наставление поповским старостам о наблюдении за церковным благочинием, 1636 г. (Ак. эксп. Т. III. № 264); «Лествица властем» или роспись, в каком порядке, какие архиереи и настоятели монастырей должны присутствовать на соборах, соборных богослужениях и при патриаршей трапезе (Досифея «Описание Соловец. монастыря». Т. III); смиренное послание к царю на вопрос его, что предпринять против крымского хана, позволявшего грабить и притеснять московских послов (Соловьев. «История России». Т. XI. Приложение, взятое из столбцов Приказа тайных дел. Также в Записки отделения русской и славянской археологии. Т. II). По сему поводу см. сообщение Зерцалова «Об оскорблениях царских послов в Крыму в XVII в.» Чт. Об-ва ист. и древн. 1893. Т. III. СГГ и Д. Т. III. № 98 (от 4 октября 1633 г., через три дня по кончине Филарета послан в Чебоксары приказ о возвращении из ссылки М. М. Салтыкова). О кончине Ивана Никитича Юрьева или Романова в Древ. рос. вивл. Т. XX. С. 99 и в Новом летописце, изданном кн. Оболенским в 1853 г. 1-е приложение. (Он был погребен в Новоспасском монастыре.) См. также таблицу членов семьи Романовых и их родства Н. Н. Селифонтова — тщательно составленная «Родословная» в Сб. материалов по истории предков Михаила Федоровича (Ч. II. СПб., 1898. Издание Костром. Ученой архивной комиссии). Дворц. разр. Т. II. С. 354, 366, 487, 650 (пожалованья в бояре). Указываем на производство в бояре помимо окольничества потому, что Морозовы и Шереметевы, кажется, не были в числе фамилий, имевших эту привилегию; исключение может относиться разве к князю Репнину. (См. Ключевского «Боярская Дума». Гл. X.) Акты эксп. Т. III. № 187. Акты Моск. гос. Т. II. № 98 и 99. Дворц. разр. Т. II. С. 571. Акты эксп. № 273 (государев приказ взять из Тихвинского монастыря «на время» ратную сбрую). С. 274, 275, 284 (о даточных людях с монастырей. Упоминается приказ Сбору ратных людей), с. 291, 319.

О построении новых городов, засек и прочих укреплений: Акты эксп. № 260, 261, 268, 270, 303–305. Акты Моск. гос-ва. Т. III. II. № 8, 40, 57–224. Пособия: Беляева «О сторожевой, станичной и полевой службе на польской украйне Московского государства». М., 1846. Е. Щепкиной «Тульский уезд в XVII веке». Чт. Об-ва ист. и древн. 1892. Т. IV. (Тут о засечных линиях и Завитае.) Багалея «Материалы для истории колонизации». Харьков, 1886. «Очерки из истории колонизации и быта степной окраины Моск. госуд-ва». М., 1887. «Переселение черкас из Польши в Московское государство до Алексея Михайловича». (Черкасы были поселены в Воронежском уезде, в Курске, Корочи, Кромах, Белгороде и т. д.) См. также «Царские грамоты на Корочу воеводам». Тут о черкасах, поселенных в Короче, в числе 400 человек. (Чт. Об-ва ист. и древн. 1859. Т. II.) О живущей чети, между прочим, у П. Н. Милюкова: «Государственное хозяйство России». С. 17–22. Со ссылкой на указы 1630 и 1631 гг. (Указная книга Помест. приказа. Изд. Сторожевым.) Его же «Спорные вопросы финансовой истории Моск. гос-ва». СПб., 1892. С. 115–128. Это, собственно, рецензия на сочинение Лаппо-Данилевского об «Организации прямого обложения», в котором впервые указаны, помимо сохи и двора, еще на третью единицу обложения, именно живущую четверть, состоявшую из известного числа дворов, крестьянских и бобыльских. По толкованию г. Милюкова, живущая или платежная четверть означает распаханное поле и соответственное ему количество дворов, и подати брались только с распаханной пашни, «оставляя в стороне перелог и дикое поле».

В Актах Московского государства, т. II. № 192, находим любопытный приказ царя Ф. И. Шереметеву, чтобы прислал в село Покровское на Покровское поле «московских сотников и стрельцов Иванова приказу Головленкова, а для ученья с ними быть на Покровском поле немчину Ивану Ермису». Стало быть, тогда и стрельцов учили немецкие инструкторы. Для характера междубоярских отношений и местнических счетов заслуживает внимания случай в 1634 г.: боярин Борис Салтыков не хотел сидеть за царским столом ниже князя Юрия Сулешова, потому что он «иноземец». (Дворц. разр. Т. II. С. 363. О пожаловании Сулешовым имений в 1629 г., в том числе муромского села Карачарова, см. в Актах эксп. Т. III. № 332.) В параллель сему случаю укажем на углицких дворян и детей боярских, которые «всем городом» бьют челом царю в 1639 г., чтобы велел выписать из дворового списка Ив. Шубинского, которого роду никто в этом списке не бывал, а бывали они в денщиках и в нарядчиках; «верстал» же его помянутый князь Юрий Яншеевич Сулешов; «пущен» он в дворовый список «не по отечеству своему и не по службе»; что они считают себе за бесчестье. Те же угличане бьют челом на Маракушева и Третьякова, которые неправильно «написали по выбору». (Времен. Об-ва ист. и древн. Кн. II. Смесь.) Князь Юрий Сулешов встречается и в «Сыскном деле о ссоре межевых судей стольника князя Вас. Ромодановского и дворянина Лариона Сумина». Межевыми судьями тут называются лица, посланные на разные пункты для совместного с польскими комиссарами размежевания границ после Поляновского договора. Ромодановский и Сумин действовали на Псковском пограничье. Здесь однажды они поссорились. Ромодановский «учал бранить (Сумина) матерны, называл его страдником» и хотел бить; а Сумин схватился за рукоять ножа и укорял князя в том, что он один без товарища сносится с литовскими людьми. В пылу раздражения Сумин закричал Ромодановскому, чтобы он не воцарялся, подобно родственнику своему Д. М. Пожарскому, который, будучи под Москвой, докупался государства и потратил на то 20 000. Отсюда возникло судебное дело; розыск о нем поручен был государем князю Юрию Сулешову. Привлечено было много свидетелей. Особое внимание розыска обратилось на слова Сумина о Пожарском. Но обе стороны путали и отказывались от своих слов. Дело это началось в 1635 г., а в 1640-м оно все еще не было кончено, т. е. царь не полагал своего решения. (Чт. Об-ва ист. и древн. 1848. № 7.)

15

О Сибирской колонизации, управлении, ясаке и прочем Акты ист. Т. III. № 85–234, с перерывами. СГГ и древн. Т. III. № 37, 53, 60, 67, 68. В № 60 грамота Филарета Киприану 1622 г. с указанием беспорядков. В том же году царская грамота верхотурским воеводам с указанием на те же беспорядки и с приказом не вступаться в духовные дела, а служилым людям подчиняться суду архиепископскому (Акты ист. № 113). Расходы на поставление Киприана и царское ему жалованье см. в Дополнении к Дворц. разр. Т. I. С. 224–239. Для характеристики его см. «О неправдах и непригожих речах Новгородкого митрополита Киприана». Сообщ. Зерцаловым в Чт. Об-ва ист. и древн. 1896. Т. I. Акты эксп. Т. III. № 184 и 265. В № 184 царская грамота верхотурскому воеводе Даниилу Милославскому и дьяку Селетцыну о том, чтобы оказывать содействие таможенному и заставному голове при досмотре сибирских воевод и дьяков с их братьями, детьми и племянниками; чтобы они, едучи из Сибири в Москву, не могли провозить тайком дорогих мехов и чтобы торговые люди также этих мехов не провозили, записывая их на свое имя. Сию «мягкую рухлядь» семьи и родственники воевод, отправляясь в Москву, провозили в санях, каптанах, сумах, коробьях, чемоданах, в платье, постельях, подушках, винных бочках и даже в печеных хлебах, именно: соболей, лисиц, бобров и прочего. Велено их выводить из саней и каптанов и накрепко осматривать даже в пазухах, штанах и в платье, куда зашивали меха. У торговых людей вещи и даже деньги заранее должны быть расписаны в так называемых проезжих грамотах, и что окажется на Верхотурской заставе лишнего, то отбирать на государя. Точно так же воеводам и дьякам запрещается привозить с собою в Сибирь какие-либо товары и торговать ими; особенно преследовалась тайная торговля вином и табаком. Кроме соблюдения царских таможенных доходов, при запрещении вывозить воеводам и дьякам мягкую рухлядь из Сибири имелось в виду обуздать их ненасытное корыстолюбие и выжимание лишнего ясака от инородцев в свою пользу. Но подобные меры, очевидно, мало достигали своей цели. Относительно сбора ясака характеристичны слова служившего в Тобольске дьяка Третьяка Васильева в челобитной царю: «А до нас и после нас николи с тобольских ясачных людей ясаку сполна не сбирывали; славен был сибирскою службою (на воеводстве) боярин князь Юрий Яншеевич Сулешов, а и при том ясаку сполна не сбирывали» (Времен. Об-ва ист. и древн. Кн. 9. Смесь. С. 4). Ко времени тобольского воеводства Сулешова, к 1622, 1623 гг., относятся любопытные книги, приходная и расходная Туринского острога, помещенные в Актах относящихся до юрид. быта. Т. II. № 142 и 143. Дополн. к Актам ист. Т. II. № 67–101 (Разные сибирские дела). См. также Оглоблина «Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа». Ч. I (Чт. Об-ва ист. и древн. 1895. Т. II).

Пособия: Фишера «Сибирская история». СПб., 1774. Буцинского «Заселение Сибири». Харьков, 1889. «Записки к сибирской истории служащие». Древ. рос. вивл. Т. III. «Летопись Великоустюжская», изданная Трапезниковым под ред. А. А. Титова. М., 1889. Здесь под 1630 г. говорится об отсылке из Вологды, Тотьмы, Устюга и Сольвычегодска в Тобольск поселенцами 500 мужчин и 150 женщин. В 1639 г. вновь несколько семейств послано в Тобольск, а в 1644 г. тоже несколько семей отправлено в Туринск; но, неизвестно почему, они поселились в Пермском краю на месте Екатеринбурга. Для Верхотурья см. исследование А. Дмитриева «Верхотурский кремль и подчиненные ему крепости в XVII–XVIII вв.». Пермь, 1885. Грамоты XVI и XVII вв., относящиеся к городу Верхотурью (Врем. Об-ва ист. и древн. Кн. 25). Наказная грамота соликамскому воеводе о владениях Ортемки Бабинова, проведшего и расчистившего сибирскую дорогу. 1617 г. (Ibid. Кн. 20).

16

СГГ и Д. Т. III № 108, 112, 113 (Земский собор по вопросу об Азове), 114, 115. Акты Моск. гос-ва. Т. II. № 188 и 190. Тут донесение из Валуек воеводы Голенищева о вестях, которые приносили ему рассыльные станичники-казаки из-под Азова, осажденного турками, в июле и сентябре 1641 г. Число осаждавшего войска, преувеличенное до 250 и до 300 тысяч по «Сказанию», здесь показано таким образом: «Стоит под Азовом крымских людей 40 000, да Турских людей 40 каторг, акроме мелких судов. Да идут под город под Азов мурзы с крымскими людьми 20 000, да турских людей идут под Азов морем 20 каторг» (№ 188). Войсковым атаманом при обороне Азова был Наум Васильев; во время приступа он смертельно ранен; на его место казаки выбрали Тимофея Лебяжью Шею (№ 190). А в ближайшем к Азову Черкасском городке атаманствовал в то время Степан Иванов; из этого городка посылались в Азов подкрепления и партии лазутчиков для добывания языков, т. е. пленных неприятелей, которых расспрашивали под пытками; эти языки и были главным источником получавшихся в Москве сведений о турецко-татарских войсках, стоявших под Азовом. Акты ист. Т. III. № 296. (Грамоты 1643 г. донских казаков, хотевших уйти на Яик. Тут упоминается Раздорский городок на Дону.) Взятие Азова и оборона его казаками послужили предметом особого сказания, которое вошло и в Летопись о мн. мятежах, и в хронографы. (Третья редакция. Изборник А. Попова. С. 392–394.) См. также «сказание об Азовском сиденьи, как Донские казаки сидели в осаде от турок во граде Азове, пять тысяч человек против триста тысяч человек» (Рус. архив. 1898. № 8. Сообщено А. А. Карасевым). Рассказ ведется несколько былинным тоном; написан, по-видимому, каким-то московским книжником, который риторично прославляет Михаила Федоровича и Московское государство. Расспросные речи донских казаков, азовских сидельцев см. в неофиц. части донских войск. Вед. 1861 г. № 10. «О посольстве Ильи Даниловича Милославского и дьяка Леонтия Лазаревского в Турцию в 1643 г.». «Наказ» ему и «Статейный список» сего посольства — С. Смирнова. Временник Об-ва ист. и древн. Кн. 6, 8 и 9. Посольство было отправлено после очищения Азова казаками для восстановления мирных сношений с Турцией.

Об атамане Ивашке Каторжном упоминают в 1643 г. указанные выше грамоты воеводам на Корочу. По его словам, он был казак белогородский; взятый в плен татарами, продан в Царьград на каторгу и был на ней 12 лет; но вместе с товарищами побил сторожей и ушел из полону. Однако далее один короческий обыватель оспаривает его показание (№ грамот 4 и 9. Чт. Об-ва ист. и древн. 1859. Т. II). По-видимому, это одно и то же лицо с Ивашкой Семеновым Мошкиным, который в челобитной царю, в 1643 г., называет себя калужским стрельцом и рассказывает о том, как во время азовского сидения под его предводительством 280 русских пленников на турецкой каторге возмутились и побили 240 турок, а 40 взяли живыми и на этой каторге ушли в Сицилию. Вместе с Ивашкой и некоторые другие освободившиеся пленники бьют челом о вспоможении и призрении. Один из них, Якимка Быков, терпевший 40 лет то в литовском плену, то в татарской и турецкой неволе, просит постричь его в Новоспасском монастыре «без вкладу», т. е. без взноса какой-либо суммы или имущества. (Чт. Об-ва ист. и древн. 1894. Кн. 2.) Происшествие с русскими пленниками на каторге подтверждается рассказом одного очевидца, итальянца. (Киевская старина. 1883. Июнь. И тот и другой рассказ перепечатан в «Мемуарах, относящихся к истории Южной Руси». Вып. 2. Киев, 1896.) В указанной книге «Чтений Общества истории и древностей» напечатан сообщенный Зерцаловым любопытный «сыск» про грамотку одного из детей боярских к его отцу в то время, когда в Москве шел азовский вопрос. Из нее видно, что здесь было какое-то недовольство служилых людей боярами и пущена какая-то молва о намерении землей побить бояр. Грамотка эта, случайно попавшая в руки правительства, повела к большому розыску.

17

Акты эксп. Т. III. № 226 (О фальшивых монетчиках тот же акт в СГГ и Д. Т. III. № 106), 278, 282 (о московской волоките). Акты ист. Т. III. № 204 (по делу бывшего чердынского воеводы Христофора Рыльского. Под № 194 см. грамоту ему, как чердынскому воеводе, о содействии двум московским чиновникам, посланным для поимки татей и разбойников; о разбойниках еще Акты эксп. № 315 и Акты юрид. № 52). К московской волоките: в 1639 г. подтверждено, что воеводам украинных городов разрешено судить иски до десяти рублей, а сверх того «судить на Москве в приказех» (Акты Моск. гос-ва. Т. II. № 173. А в № 157 об отмене откупов разных мелких промыслов). Относительно кабаков и продажи питей вообще: Акты ист. Т. III. № 122, 153, 184, 185. Акты эксп. Т. III. № 146. Акты юрид. № 28 (тут судное дело о корчемстве. 1615 г. В нем кабацкая цена ведра водки определена в 2 руб. 10 алтын), 60, 302. (Кстати: Ibid. № 227, цена пуда соли показана в 2 алтына 4 деньги.) И. Г. Прыжов. «История кабаков в России». 1868. И. Дититин. «Царский кабак Московского государства». (Статьи по истории рус. права. СПб., 1896). Как пример, до чего доводило пьянство в кабаке даже знатных людей, укажем на челобитную князей Дм. Мих. и Дм. Петр. Пожарских (и тот и другой при сем именуют себя «Митькою»): они жалуются царю на своего племянника Федьку Пожарского, который «по кабакам ходит, пропился до нага и стал без ума» (Врем. Об-ва ист. и древн. Кн. 4). А как пили и безобразничали в кабаках иногда сами чиновники, видно из донесения устюжского воеводы Петра Волынского, который посадил за то Офоньку Котельникова, но кнутом бить его не посмел, потому что он «на Устюге Великом в судейках» (Чт. Об-ва ист. и древн. 1883. Т. I. Ibid, донесение того же воеводы, что два крестьянина вынули из гроба мертвеца и били его на правеже за ростовщичество). Какие творились бесчинства около церквей и монастырей в храмовые праздники от пьянства, показывает челобитная новгородского хутынского архимандрита с братией в 1632 г. На память чудотворца Варлаама приезжают кабацкие головы и откупщики и ставят под монастырем кабак, «и от того кабака ставится воровство, и душегубство, и крова, и драки, и продажи, и убытки великие, и в церковь ходят люди пьяные, и пакости чинят в монастыре и в церкви многие» (Чт. Об-ва ист. и древн. 1866. Т. III). См. также г. Оглоблина «Елецкая Явочная книга 1615–1616 гг.» в Чт. Об-ва ист. и древн. 1890. Т. II. В этой книге заключаются разрешения на домашнюю варку вина, по случаю поминок, свадьбы, крестин, именин, каких-то «бабьих каш» и т. д. Кроме того, были явки по случаю общих праздников. Автор делает такой вывод, что в начале XVII в. у ельчан было мало праздников и что они не особенно были склонны к пьянству. Как кабацкие головы и целовальники завлекали слабых людей в пьянство, отпуская им в долг, см. Шуйские акты, изд. Гарелиным. № 57. Как дьяки пользовались обстоятельствами приобретать у военно-служилых людей вотчины за ничтожную плату или просто за судебную услугу, доказывает пример дьяка А. Дурова, завладевшего вотчиной рязанца Гвоздева во время смоленского похода. Царь велел ему возвратить вотчину, а впредь запретил воеводам и дьякам покупать вотчины «на службах», т. е. в военное время. «Многие, будучи на службах, воруют, бражничают и для воровства вотчины на малые деньги отдают; проворовав вотчину, и впредь государю не слуга будет» (Акты до юридич. быта древней России. Т. III. № 365). (Ibid. № 275. Соборный приговор 1620 г. о дворцовых селах и черных волостях, находящихся в завладении у разных лиц. Этот акт относится к примеч. 6.) Как игумны с братией обижали соседние небольшие женские монастыри, например отнимая у них сенные покосы, и как чиновники, посылаемые межевать поместные и вотчинные угодья, обижали мелких помещиков, поступая вопреки наказам, о том см. «Костромская старица». Вып. 4. С. 83–88.

Любопытны челобитные дмитровцев в 1638 г., чтобы у них вместо воеводы был по-прежнему губной староста. Государь исполнил просьбу. А спустя шесть лет те же дмитровцы просят, чтобы вместо губного старосты был у них опять воевода. Та же история повторяется в Кашине и некоторых других городах («Дела о губных старостах и воеводах». Времен. Кн. 4). «Со 121 году (1613) при государе царе и великом князе Михаиле Федоровиче всея Руссия в городех учинены воеводы и приказные люди; а до 121 году при боярях и при царе Василье в тех городех воеводы были ж; а при царе Федоре Ивановиче и при царе Борисе по 113 год по Ростригин приход в тех городех воевод не было; а были в них судьи и губные старосты и городовые прикащики». Далее идет роспись этим городам (Ibid. Кн. 3). На это место см. замечание А. Д. Градовского «История местного управления». С. 288–290.

О крестьянах и холопах: Акты Моск. гос-ва. Т. I. № 550. Т. II. № 13, 41, 143, 160, 184, 241. Акты ист. Т. 3. № 213. Акты экс. Т. 3. № 279 и 350. Назначение десятилетнего срока для выдачи беглых крестьян и бобылей в Акт. эксп. (№ 360) отнесено к 1634 г. Но тут какое-либо недоразумение; так как указанная в тексте челобитная дворян и детей боярских, по которой назначен им девятилетний срок, относится к 1637 г. (Акты Моск. гос-ва. Т. II. № 143). Как мелкие помещики стремились к закрепощению крестьян и как они негодовали на продолжавшиеся случаи вывода, а некоторые горько жаловались по сему поводу на насилия от приказчиков и крестьян такого сильного лица, как Иван Николаевич Романов, о том см. архивное свидетельство в «Истории России» Соловьева, в дополнениях к IX т. Эти жалобщики биты нещадно батогами и посажены в тюрьму, так как на повальном обыске их жалобу не подтвердили. Негодование же на вывод крестьян было так велико, что нашлись такие помещики, которые грозили выжечь вотчины у выводчиков и побить их крестьян, а себе искать «иного государя». Для отношений на монастырских землях см. подрядные в бобыли и в крестьяне. Акты юрид. № 193–196. Для отдачи сел и деревень монастырям на помин души любопытна данная кн. Д. М. Пожарского Троицкому монастырю и духовная Юрия Токмакова в пользу обители Дионисия Глушицкого. Ibid. № 119 и 425. А как царское правительство помогало монастырям закреплять за собой села и починки, появлявшиеся на их землях, для образца см. «Акты, относящиеся до юрид. быта древней России». Т. I. № 28. Для покупки вотчин у помещиков в патриаршее владение. Ibid. Т. II. № 147. А № 127 представляет несколько образцов служилых кабал, данных по займу за проценты. Как пособие И. Д. Беляева «Крестьяне на Руси». Подчинение крестьян помещикам в эту эпоху выражается в жалованных грамотах следующей формулой: чтобы крестьяне «помещика своего слушали, пашни на него пахали и доход помещиков ему платили» (Истор. заметка о Бежецком верхе в Чт. Об-ва ист. и древн. 1881. Т. III). Для примера, как крестьяне бегали от помещиков в украинные места, записывались там в служилые люди и по требованию помещиков возвращались им, см. помянутые выше грамоты воеводам на Корочу. О правах наследования супругов см. Алексеева в Чт. Об-ва ист. и древн. 1868. Т. II. М. Ф. Владимирского-Буданова «Указная книга Поместного приказа».

Противопожарные меры постройки и книгопечатное дело: Акты Моск. гос-ва. Т. II. № 139. Акты эксп. Т. 3. № 290, 296, 302, 310, 317; в последней грамоте, 1642 г., предписывающей прислать из Пскова иконописцев для расписания Успенского собора, приведены имена или «роспись» четырех псковских иконописцев: «Богдан Никифоров, Абрамко Жданов, Савка Жданов, Терешка посадской человек». К тому же времени относятся сведения об иконниках и других мастерах, работавших над обновлением Успенского собора, у И. Е. Забелина «Материалы для истории иконописи» (Временник Об-ва ист. и древн. Кн. 7). В 1627 г. при Успенском соборе упоминаются иконные мастера Федор Савин, Третьяк Гаврилов «с товарищи». См. «Материалы для истории г. Москвы», собранные тем же И. Е. Забелиным, изданные Моск. городской думой. Ч. I. 1884 г. В этих материалах находим много подробностей о расходах на исправление и украшение Успенского собора и других храмов столицы. Между прочим, например, такие сведения; в 1629 г. 30 октября «указал великий государь святейший патриарх Филарет Никитич сделати в соборную церковь Успения Пресвятой Богородицы 300 антиминсов, и дано Холщового ряду Луке Ларионову за 51 арш. холстинные рубль 18 алтын с деньгою». Или в 1634 г. марта 27 «ключарю Ивану Наседке ризы Господни к ковчегу на гойтан, на чем привешивают печать, 6 денег» (с. 15 и 28). Иконные мастера иногда давали на себя «служивую запись» архимандритам и архиереям. Например, в Новгороде иконник Иван Дранишников известному Киприану, впоследствии митрополиту (Времен. Об-ва ист. и древн. Кн. 25). Дворц. разр. Т. II. С. 328, 370, 522, 552, 583, 584, 643, 677, 734, 821, 822. СГГ и Д. Т. III. № 77 (о сожжении «на пожаре» Учительного Евангелия Ставровецкого и других подобных книг). Летописи русской литературы и древности, изд. Тихонравовым. 1859. Т. 4. Отд. 2 (Прение о катехизисе Лаврентия Зизания. Особо издано Об-вом любителей древней письменности. СПб., 1898). О летописцах и записках, касающихся Смутного времени, см. у меня к Первой части IV тома, примеч. 1. Об Ив. Хворостинине: Акты эксп. Т. 3. № 147 и 149. СГГ и Д. Т. 3. № 90. Здесь исчислены тяжкие вины и заблуждения Хворостинина. Но 1632 г. поставлен на грамоте вместо 1623, как это указал еще митр. Макарий в XI т. «Истории Русской церкви». С. 61). Для князя С. И. Шаховского-Хари см. еще переписку с ним дьяка Третьяка Васильева (Времен. Об-ва ист. и древн. Кн. 9. Смесь). «Иерусалимское хождение» Василия Гагары, напечатанное в известном сборнике Сахарова, в иной редакции (см. Ibid. т. е. Времен. Кн. 10. Смесь). Образцы переводной космографии в Изборнике Ан. Попова. «Книга, глаголемая Большой Чертеж», изд. по поручению Об-ва ист. и древн. Г. Н. Спасским (М., 1846). См. его предисловие. Для наглядного знакомства с книжной словесностью данной эпохи, преимущественно духовной, см. «Роспись книгам святейшего патриарха Филарета», «Обзор русской духовной литературы».

Иностранные мастера: СГГ. и Д. Т. 3. № 76, 89, 94, 100, 102, 103, 109, 118. Акты ист. С. 244 (о часовых мастерах). Времен. Об-ва ист. и древн. Кн. 16. Смесь (Две жалованные грамоты 1638 г. органного дела мастеру Мельхеру Луневу). Акты юридич. № 40 (челобитная городового мастера и подмастерья, родом голландцев, посланных на Терек для постройки земляных укреплений. Дворц. разр. Т. II. 319. (Посылка Стрешнева и Светешникова в 1639 г.) Акты ист. Т. 3. № 245. Здесь грамота верхотурскому воеводе Максиму Стрешневу о медной руде. Этот Стрешнев посылал в Невьянскую и Ирбитскую волости своих сыновей, Григория и Петра, для сыска медной руды, которую они и нашли в разных местах «по сказкам крестьян», и выплавили из образцов несколько золотников меди. Затем присланы были куски руды и разные камни с зеленью и желтизной в Сибирский приказ, а отсюда в приказ Большой казны (которым ведал Ф. И. Шереметев); здесь их осматривал иноземец «водовзводный мастер» Христофор Головай и плавильщик англичанин Рыцарь (Ричард) Штишь. Они нашли в некоторых кусках колчедан, а в камнях с зеленью и желтизной меди не нашли. Царь приказал послать в Верхотурье образцы медной руды из других мест, и присланные камни велел отдать для нового исследования серебрянику Куземке Сафьянову. Это распоряжение сделано было в 1645 г., незадолго до кончины Михаила Федоровича. Акты до юридич. быта. Т. II. № 230 (о посылке в 1635 году на Сысолу реку для сыску оловянной, медной и серебряной руды). Акты М. Г. И. № 236. (Андрей Виниус и Тульский завод.) Две грамоты: тульским кузнецам, в июле 1619, и тульским кирпичникам, в августе 1622 г., у Верха. 11. 81–86. Ibid. 207–208. См. также Гамеля «Описание Тульского оруж. завода». М., 1826. О том, как иногда вели себя иноземные гости или торговцы, см. дело вологодских англичан, которые силой оружия не допустили царских досмотрщиков в свои амбары, где у них хранились табак и другие запретные товары. Акты юрид. № 344.

Вопрос об иноверных храмах при Михаиле Федоровиче: Акты ист. Т. 3. № 92 (с. 114) и 225. СГГ и Д. № 116. Олеарий в переводе Барсова. С. 369, 370. Проф. Д. В. Цветаев: «Вероисповедное положение протестантских купцов в России в XVI и XVII веках». М., 1886. (Со многими ссылками на неизданные архивные источники.) Переписная книга города Москвы. 1638 года. Издание Моск. городской думы. М., 1881. Наказ назначенным для сего писцам найден В. О. Эйнгарном и сообщен в Чт. Об-ва ист. и древн. 1890. Кн. 3. В параллель ему см. указ 1621 г. об измерении и описании дворов и дворовых мест в Москве; причем велено «иноземцам быти всем без мест». Акты до юрид. быта. Т. III. № 365.

Чин погребения патриарха Иоасафа и избрания Иосифа в Древ. рос. вивл. Ч. 4. № 8. Ibid. № 9: «Чин патриарша круг города на ослята шествия, бываемого в день постановления российских патриархов, и следующие потом обряды, 1642 г.». Новопоставленный патриарх поднес дары царице, царевичу Алексею и всем трем царевнам кубками, атласами, камками и прочим. «А вносили все те дары из Государевы казны с Казенного двора и отнесены опять на Казенный же двор». Царица и дети ее отдарили патриарха подобными же предметами. «А назад те дары у патриарха не взяты». О поставлении патриарха Иосифа см. также А. Попова «Изборник». С. 319 и 429. Дворц. разр. Т. II. С. 675–677. Выходы. 101, 102.

18

О самозванце Лубе и других: СГГ и Д. Т. 3. № 119–121. Акты Юж. и Зап. России. Т. 3. № 306–311 и 318, 319. Дополн. к Ак. ист. Т. 6. № 438. 4–9. Соловьева 9. Примеч. 10. (Ссылка на дела польские № 66–68 и на рукопись Синодальной б-ке. № 69.) О ложном Шуйском и Тимошке Анкудинове у Олеария. Кн. III. Гл. 12. Дворц. разр. Т. II. С. 391, 392, 406, 504, 505, 748, 751. (О приеме Голштинского посольства и Стемповского.) Акты ист. Т. 3. № 181. (Договор с голштинцами о десятилетней привилегии их торговой компании на торговлю с Персией). Путешествие Олеария в переводе Барсова в Чт. Об-ва ист. и древн. 1868 г. См. в предисловии переводчика известия как о самом Олеарии, так и о разных изданиях его путешествия. О построении Голштинцами корабля в Нижнем у Д. В. Цветаева «Протестантство и протестанты в России». С. 722. Его же «Основание русского флота». СПб., 1896. О новгородских «вестовых письмах» упоминает г. Якубов в предисловии к своим извлечениям из статейных списков, относящихся к Столбовскому договору (Чт. Об-ва ист. и древн. 1897. Кн. 3). К сожалению, он упоминает о них только в примечании и не представляет образцов, в другом примечании к тому же предисловию, на с. IX. В другом примечании к тому же предисловию, на с. IX, г-н Якубов сообщает о шведском резиденте Крузебиорне и поправляет статью г-на Форстена: «Сношения Швеции с Россией в царствование Христины» (ЖМНПр. 1891. Июнь), по смыслу которой Крузебиорн «в 1634 г. лишь хлопотал о допущении резидента и уехал в Швецию» и воротился только по истечении 10 лет. Между тем в Московском архиве хранятся записи о пребывании Крузебиорна за все это время в Москве в качестве резидента и никакого прекращения сношений не заметно. К той же эпохе относится «Посольство дьяка Елчина и свящ. Захарова в Дадианскую землю (часть Грузии) 1639–1640 гг.» С. А. Белокуров. Чт. Об-ва ист. и древн. 887. Кн. 2.

19

Датское сватовство и прения о вере: Источники: Nachricht von Waldemar Christian Guldelowe Grafen von Schleswig-Holsteun etc. в Magazin fur die neue Historie. / A. F. Büsching. X. Русский перевод Шемякина в Чт. Об-ва ист. и древн. 1867. Кн. 4. («Поездка в Россию. Вальдемара Христиана Гильденлеве».) Олеарий. Дворц. разр. Т. II. С. 667, 714–728. Голиков «Дополнение к деяниям Петра Великого». Т. II. Акты ист. Т. 3. № 302. СГГ и Д. Т. 3. № 117. Указанное выше Обозрение Датского архива Щербачевым (Чт. Об-ва ист. и древн. 1893. Кн. 1).

Пособия. «Православ. собеседник». 1861. II (Материалы для истории полемики против лютеран). Исследование И. Соколова: «Отношение протестантизма в России в XVI и XVII веках». М., 1880. А. П. Барсуков «Род Шереметевых». Т. III. СПб., 1883. Два обстоятельных исследования проф. Д. В. Цветаева: «Из истории брачных дел в царской семье московского периода». М., 1884, «Литературная борьба с протестантством в Московском государстве». М., 1887. Гл. III и IV. Он указывает на официальные документы о сватовстве Вальдемара и его пребывании в России, находящиеся в Моск. Гл. архиве Мин. ин. дел, где они рассеяны среди дел датских, греческих и приказных, в библиотеке Архива и в Моск. Синод. б-ке. Далее, основанное также на архивных документах и других рукописных источниках, обширное и детальное исследование А. Голубцова: «Прения о вере, вызванные делом королевича Вальдемара и царевны Ирины Михайловны». М., 1891. В приложениях у него помещены брачные условия царя с Вальдемаром (с. 377 и след.). Кроме того, г. Голубцовым относящиеся сюда материалы изданы в Чт. Об-ва ист. и древн. (1892. Т. II) под заглавием «Памятники прений о вере, возникших по делу королевича Вальдемара и царевны Ирины Михайловны».

Пренебрежительное отношение датчан к москвичам и глумление над их невежеством, между прочим, отразились в названной выше книге «Поездка в Россию Вальдемара». Например, вот как автор-датчанин описывает патриарха Иосифа, пришедшего навестить королевича: «Патриарх был в белой шапке с длинными и широкими наушниками, которые с ушей спускались по щекам на грудь к нему и придавали ему некоторое сходство с охотничьей собакой с большими отвислыми ушами». Наших богословов-полемистов он сравнивает со свинопасами и называет их круглыми невеждами, от которых ничего нельзя было добиться, кроме ребяческих слов и грубых мужицких ответов. С другой стороны, неудовольствие москвичей на датчан и на излишнее ухаживание царя за Вальдемаром ясно отразилось в неизданной доселе книге, озаглавленной «Повесть о внезапной кончине государя Михаила Федоровича, случившейся по безуспешному делу супружества княжны Ирины Михайловны с Вальдемаром королевичем». Эта книга или точнее сборник известен по трем рукописям: Царского, Ундольского и Е. В. Барсова. О нем см. у Цветаева (Из истории брачных дел в царской семье московского периода. С. 68, 69) и Голубцова («Прения о вере». С. 334–342). В этой книге прямо выражается радость о том, что брак Ирины с принцем не состоялся: если бы принц даже крестился по принуждению, он все-таки не стал бы питать добрые чувства к России, и от него была бы смута в государстве, если бы он захватил более власти «со своими погаными немцами», ибо «не отстал бы от своего яда и держал бы внутри себя». Возбуждение московских бояр и духовенства во время прений о вере, между прочим, сказалось по отношению к известному тогда книжнику князю С. Ив. Шаховскому. Сей последний написал к царю письмо, в котором крайне осторожно и даже робко пытался из Писания вывести ту мысль, что можно королевича присоединить к православию, не перекрещивая его. Узнав о таком письме, бояре обвинили Шаховского в том, что он «пристал к королевичу» (т. е. чуть ли не в измене) и настояли на его ссылке в Усть-Колу на воеводство (Голубцов. С. 180–183 и его же «Памятники прений о вере», № 8 и 9). Значение прений о вере и вытекавшее из них побуждение нашего правительства к «устройству в Москве правильной школы с помощию греков и ученых киевлян» обстоятельно развиты в последней VIII главе названного исследования г. Голубцова. Относительно «Кирилловой книги» указания на заимствования из сочинений южнорусских ученых см. Макария: «История Русской церкви». Т. XI. С. 122–123. А на с. 71–73 преосв. Макарий указывает на неудавшуюся попытку патриарха Филарета завести в Москве греко-славянскую школу, с помощью приезжего из Александрии греческого архимандрита Иосифа. Это было незадолго до кончины Филарета. Вышеназванное исследование Соколова «Отношение протестантизма к России» в данных прениях видит не попытку московскую обратить королевича в православие, а, наоборот, попытку протестантской пропаганды в Москве, заранее подготовленную — что, конечно, натяжка.

Относительно Шлякова-Чешского архивные документы несколько разногласят со свидетельством Олеария; они относят раскрытие его самозванства к 1647 г.; после чего он был сослан Алексеем Михайловичем в Соловки, откуда возвращен в следующем году. См. исследование Д. В. Цветаева: «Протестантство и протестанты в России». М., 1890. С. 355–370. О прекращении его и царских ему подарках и жалованье см. «Акты о выездах в Россию иноземцев» в Рус. ист. б-ке. Т. VIII. С. 212–215. В Москву являлись и самозванцы духовного сана, именно приходившие с православного востока за подаянием. О них см. в «Истории Рус. церкви» Макария. Т. XI. С. 234–237. О сватовстве касимовского царевича за Ирину Михайловну, относящемся уже к царствованию Алексея Михайловича, любопытное сообщение находим у Павла Алеппского в его «Путешествии антиохийского патриарха Макария в Россию». Прекрасный перевод этого в высшей степени важного для нас арабского памятника совершен недавно проф. Муркосом. См. Вып. 3-й. М., 1898 г. С. 89–90. Потом царевич все-таки крестился. Павел Алеп. называет его Сеид Махомед. Переводчик ссылается при сем на итальянского путешественника Альберта Вимена да Ченеда, который подтверждает известие Павла (Отечественные записки. 1892. Апрель). По русским источникам этот царевич назывался Сеит Бурхан. «Сметн. список 139 году» (Времен. Об-ва ист. и древн. Кн. 4. Смесь. С. 30. См. также Шишкина: «История Касимова». С. 82).

20

Уезжая на богомолье даже в ближние или подмосковные монастыри, царь обыкновенно поручал оберегать столицу или собственный дворец и царское семейство особым боярам, например: «Мая в 10 день (1634 г.) государь царь и великий князь Михайла Федорович всея Руси ходил молитца в Новой девичий монастырь. А на Москве указал государь быти бояре: князь Иван Ондреевич Голицын, Лукьян Степанович Стрешнев. Мая в 13 день гос. царь и в. кн. Мих. Фед. всея Рус. ходил молитца к Спасу на Новое и в Симонов и в Ондроньев монастыри. А на Москве указал государь быти бояре» (те же двое, что выше). Если царь отправлялся несколько подальше и был в отсутствии не один день, то, конечно, свита увеличивалась и распорядки усложнялись. «Июля в 16 день государь царь и в. князь Михайло Федорович всея Русии позволил итти молитца к Николе чудотворцу в Угрешский монастырь; а с ним государем бояря и окольничие и думные люди и стольники и стряпчие и дворяне московские и жилцы по списком. А в окольничих (т. е. устроителях станов или остановок) указал государь быти князю Миките, княж Михайлову сыну Мезецкому, да Богдану Приклонскому. А на Москве указал государь быть боярам князю Ивану Ивановичу Шуйскому, Федору Ивановичу Шереметеву, Борису Михайловичу Салтыкову. Окольничей (остающийся при дворце) Михайло Михайлович Салтыков. И товож дни на государево Цареве и в. князя Михаила Федоровича всеа Руси дворе дневать и ночевать: с боярином со князем Иваном Ивановичем Шуйским — стольники (такие-то), стряпчие (такие-то), дворяне (более 20 имен), дьяки (такие-то)». На следующее 17 июля дежурным начальником во дворце предстоит быть боярину Ф. И. Шереметеву; причем следует подобная же роспись стольников, стряпчих, дворян и дьяков, которые должны с ним дневать и ночевать. Потом идет роспись дворян и дьяков, назначенных быть с окольничим М. М. Салтыковым (Рус. ист. б-ка. С. 557–558, 565–566). О царских богомольных поездках прекрасная статья И. Е. Забелина: «Троицкие походы» (Чт. Об-ва ист. и древн. 1847. Кн. 5). По поводу сих походов укажу в Актах Моск. гос-ва. Т. II. № 180, царский наказ 1640 г. Ф. И. Шереметеву о присылке чертежника «на поле» из Оружейного приказа. «Писано в нашем походе у Живоначальныя Троицы в Сергиевом монастыре. Лета 7148 сентября в 25 день».

Для образца замены государя царевичем на церковных торжествах: 6 января 1644 г. «Государь за кресты на ердани не был, а ходил за кресты государь царевич князь Алексей Михайлович. А на государе царевиче было платья: платно золотное по бархату, зашивана земля золотом пряденым, на горностаех, кафтан становой атлас по серебряной земле» и т. д. Или: «Апреля в 14 день государь царевич Алексей Михайлович ходил за кресты к Покрову Пресвятой Богородицы, что на Рву». «А Государь за кресты не ходил и стола у Государя не было» («Выходы государей царей и великих князей». М., 1844. С. 117 и 119). Переписку Михаила Федоровича с патр. Филаретом во время путешествий на богомолье см. «Письма русских государей». Т. I. М., 1848. Известия о царских докторах, Аптекарском приказе и двукратном лечении царя в 1643 и 1645 гг. см. Акты ист. Т. III. № 173. С. 225–246, 291–305. Письма Сибилисты из-за границы к Ф. И. Шереметеву у В. Рихтера: «История медицины в России». Т. II. Прибавление № IXXI. «Материалы для истории медицины в России». СПб., 1881. Издание Медицинского департамента. См. № 325: о предсмертной болезни Михаила и ее лечении, по сказке докторов. (Акты, сюда относящиеся, большей частью извлечены из указанных выше Актов исторических.) Л. Ф. Змеева «Чтения по врачебной истории России». СПб., 1896. В 1641 г. доктору Вегделину Сибилисту и лекарю Вилиму Крамору царские подарки за то, что «отворяли жилную», т. е. пускали кровь царю и царице (Чт. Об-ва ист. и древн. 1892. Т. III). В 1642–1643 гг. производилось «Сыскное дело о намерении испортить царицу Евдокию Лукьяновну». (Сообщено Зерцаловым в Чт. Об-ва ист. и древн. 1895. Т. III.) Дело любопытное по части ворожбы и суеверий. Обвиненный Афонька Науменок, человек Ивана Стрешнева, подвергся страшным пыткам и сослан в Сибирь, а не казнен, очевидно, по недостатку улик. Тут же Зерцалов, на основании одного архивного документа, сообщает следующее: в 1649 г. один тюремный сиделец-крестьянин уверял, будто он подслушал разговор о том, «что де князь Семен Сатыев Урусов блаженной памяти государя царя и великого князя Михаила Федоровича всея России, в третьей естве окормил». Это только показывает, как легко возникают подобные слухи в случаях какой-либо не совсем ожиданной для народа кончины.

О кончине Михаила Федоровича: Лет. о мн. мятежах. С. 373–374. Хронографы. Изборн. А. Попова. 319, 395 и 429. Древн. рос. вивл. Т. XVI. С. 107–111. Тут сказано, что Михаил скончался ровно 50 лет, так как день кончины пришелся в день его рождения. Помянутая выше «Повесть о внезапной кончине Михаила Федоровича». О Никите Ивановиче Романове при сей кончине говорит Берх: «Царствование Алексея Михайловича». Т. I. С. 23, со ссылкой на Theatrum Europaeum. Т. II. Примеч. 11. Подробности о погребении Михаила в лубяных санях и причитании царицы в названной выше «Поездке Вальдемара в Россию». Бюшинг. Т. X. С. 267. Рус. перевод Шемякина. С. 61. Характерная черта — плач царицы на груди или на персях у другой женщины заставляет предполагать, что это была ее наперсница.

Прилагаемый при сей книге портрет Михаила Федоровича заимствован из собрания Московского Главного архива Мин. ин. дел. Он представляет царя в его молодые годы.

21

Обстоятельность Олеариева описания въезда в столицу и царского приема голштинского посольства мы можем проверить официальными московскими записями. Вот что читаем в «Записной книге московского стола 1633–1634 гг.»: «Августа в 14 день государь царь и в. князь Михайло Федорович всея Русии указал голстенсково князя послов встретить за городом по Тверской дороге, где бывал деревянный город. А на встрече указал государь быта стольником и стряпчим и дворяном московским и диаком и жилцом и подьячим и гостем и всяким сотенным торговым людей и иноземцем московским». «А смотрити и уряживати их по спискам указал государь разрядным дьяком, думному Ивану Гавреневу, да Михаилу Данилову, да Григорию Ларионову. А в приставех указал государь быта у голстенских послов Ондрею Васильевичу сыну Усову, да подьячему Богдану Обобурову. И по государеву цареву и в. князя Мих. Фед-ча всеа Русии указу для встречи гостенского посла были стольники и стряпчие и дворяне московские и диаки и жилцы и приказные люди и всяких чинов люди, по сему государеву указу, в приволокех и в чюгах и в кафтонех и в шапках в горлатных и во всяком цветном платье, на оргамацех и на конех на добрых, с полами и с саблями с оправными; а на оргамацех и на лошадех конские наряды были большие чепи гремячие и чепи поводные и кутазы и чепраки и всякие конские наряды». Далее царский прием послов 19 августа здесь описан также согласно с Олеарием. Рындами были при сем князья Телятевский и Волконский, Бутурлин и Телепнев. При входе в Золотую меньшую палату посла (назван один Филипп Сукрузиус, т. е. Крузе) объявлял государю окольничий кн. Фед. Фед. Волконский. Небольшое разногласие с Олеарием заключается в том, что, по его словам, в сводчатой палате находились гости или именитые купцы, а по Записной книге: «в сенех перед Золотою полатою сидели дьяки в золоте». Но несомненно, были и гости, которые вообще участвовали в придворных торжествах и при приеме послов: в списках чинов на этих приемах гости следуют тотчас за дьяками. См. списки шеста приемов различных послов в 1632–1642 гг. (Акты до юрид. быта. Т. III. № 351). Потом еще разногласие относится к чиновнику, который после приема ездил к послам с царским столовым прибором, напитками и кушаньями. По Олеарию, он был княжеского рода. По Записной книге князь Вас. Петр. Львов исполнял эту обязанность 16 декабря, т. е. после торжественного отпуска послов; а 19 августа то был стольник Никифор Сергеевич Собакин. Вообще же эта Запись передает приемы гораздо короче Олеария (Рус. ист. б-ка. Т. IX. С. 571–572). Тот же царский переводчик Ганс Гельмес упоминается у Пальма при приеме шведского посольства в 1617 г. А недостаток Олеария в описании Великого Новгорода несколько восполняется подробностями о нем у помянутого выше голландца Гутериса, бывшего здесь почти 20 годами раньше. Впрочем, у Олеария приложен характерный вид Новгорода.

Известие Олеария о боярышнях и служанках, ехавших верхом за царицыной каретой, разъясняет нам V примечание к названной выше статье И. Н. Забелина: «Троицкие походы». Отсюда узнаем, что в октябре 1632 г. с царицей Евдокией Лукьяновной ехали, кроме дворовых боярынь, постельницы, мастерицы, портомои, карлы и карлицы, в количестве 88 человек. Для этой свиты наряжено 40 колымаг, запряженных 80 лошадьми, и 40 «верховых иноходцев для постельниц и мастериц». Всего для Троицкого «осеннего» похода царицы понадобилась 171 лошадь, считая свиту, мастеровых, сторожей и кладь, но не считая конвойных дворян и детей боярских. На сих походах царь и царица раздавали бедным людям милостыню и, кроме того, деньги за разные подношения. Так, во время Троицкого осеннего похода царицы в сентябре 1636 г. дорогой еще по Москве роздано было милостыни 1 рубль 12 алтын, да рубль торговому человеку Микитке Павлову за «потешный возок с деревянными коньми» (детскую игрушку); всяких «потех» куплено на 6 алтын 4 деньги; в селе Тайнинском, деревни Андреевой, крестьянке Овдотьице Григорьевой полтина за поднесенные «блинки», в селе Здвиженском нищим 16 алтын, в селе Рохманцове попу за молебен полтина, а проскурнице гривна, в селе Пушкине куплено калачиков на 6 алтын 4 деньги, в селе Братошине крестьянину Ваське Матвееву полтину за поднесенный «пресный мед сотовой да репу» и т. д. Эти любопытные сведения извлечены И. Е. Забелиным из архива Оружейной палаты. Еще более подробностей о сих выездах в изданных им же «Дополнениях к Дворц. разр.» в Чт. Об-ва ист. и древн за 1882–1883 гг. Особенно любопытно описание царицыной поездки в Николо-Угрешский монастырь в июле 1634 г. Здесь, между прочим, расписано, какие боярыни «приезжие» и какие «дворовые» должны сидеть в каких колымагах царевичей и царевен. (В числе первых упоминается жена Ив. Б. Черкасского, красавица Авдотья Васильевна.) Туг было постельниц замужних — 22 и мастериц замужних — 15, да вдовых — 5; верхами ехало 37 (следовательно, все, исключая вдовых). Далее подробно исчисляются все взятые с собой платья и наряды царицы и царевен (с. 903–910). Тем же И. Е. Забелиным сообщено подтверждающее набожность ее письмо царицы Евдокии Лукьяновны, 1634 г., к новгородскому протопопу Максиму: посылая ему в подарок материю зуфь, она поручает ему сделать для нее описание новгородских святынь, собственно мощей. Что он и исполнил (Чт. Об-ва ист. и древн. 1862. Т. IV). Однажды царица посетила Кириллово подворье в Москве, молилась там и пожаловала корм на братию. Но дворовые дьяки на просьбу братии отвечали, что им о том приказу не было. Братия просила напомнить царице (Акты юрид. № 366). О распространенном обычае белиться свидетельствует письмо царицы Евдокии Лукьяновны к ее сестре Федосье Лук. Стрешневой: перечисляя посылаемые ей куски тафты, камки, полотна, шелку, волосник золотой, шубку на соболях, серьги золотые с жемчугом и пр., она упоминает и «два фунта белил» (Времен. Об-ва ист. и древн. Кн. 1).

Олеариево описание процессии Вербного воскресенья интересно сравнить с описанием той же процессии у Павла Алеппского, относящимся к следующему повествованию. У последнего оно еще подробнее и обстоятельнее («Путеш. антиохийского патриарха Макария». Вып. 3. С. 173–180). См. также И. Е. Забелина: «Домашний быт русских царей». М., 1872. С. 351. Его же статья «Вербное воскресенье в старину». Любопытное изображение сей процессии с патриархом, сидящим боком на коне, и с царем, держащим за повод, см. у Олеария; а также изображение крестного хода 1 октября, именно сцену перед храмом Василия Блаженного на Лобном месте, где патриарх дотрагивается крестом царского чела. Есть у него и портрет Михаила Федоровича в царском наряде; но трудно поручиться за его сходство: бритые щеки и бородка клином возбуждают некоторое сомнение. (У меня под рукой подлинник в двух изданиях: 1656 и 1696 гг.)

Относительно князя Муцала имеем целое судное дело, относящееся к 1642 г. В этом году видим снова в Москве «мурзу черкасского Муцала», который бьет челом на стольника князя Ивана Хилкова и дьяка Углева, по «заводу» которых Терские казаки погромили его торговых людей и узденей, ехавших из Дербента в Терский город; он искал на них 500 рублей. Царь назначил ему суд перед князем Бор. Ал. Репниным и дьяком Ларионовым. Но князь Хилков до суда не допустил и помирился, заплатив ему половину, 250 руб.; другую половину мурза искал с дьяка Углева, который еще не воротился в Москву. Тут Муцал называет своим дядею князя Димитрия Мамстрюковича, а последний именует его своим племянником (Чт. Об-ва ист. и древн. 1894. Кн. III). Это дело извлечено Зерцаловым из Архива Мин. юстиции. Тут же сообщен документ о жалованной грамоте Ф. И. Шереметеву на одну вотчину; из сего документа видно, что Дим. Мамстр. Черкасский служил в Москве еще при Б. Годунове, в 1601 г. Ф. И. Шереметев приходился шурином кн. И. Б. Черкасскому; так как был женат на его сестре Ирине Борисовне. Род и разные ветви князей Черкасских см. у кн. П. Долгорукого «Российская родословная книга». Т. II. Кстати: список всех бывших при Михаиле Федоровиче бояр, окольничих и других думных чинов, сообщенный Глебовым-Стрешневым, см. в Архиве Историко-юридических сведений Калачова. Кн. II. Половина I.

О соседней с Усой речке Усолке и ее соляных ключах см. у Олеария карту р. Волги с изображениями городов Саратова и Астрахани; кроме того, отдельные виды Тетюш, Самары, Козмодемьянска, Царицына, Черного яра, Девичьей горы на Самарской луке и прочих. О поселениях на Самарской луке, городе Самаре и купце Надее Светешникове, который завел соляные варницы на Усолке, см. диссертацию проф. Перетятковича «Поволжье в XVII и начале XVIII в.». Одесса, 1882. С. 220–232. На с. 222 говорится о том, что Саратов в начале XVII в. перенесен с левой стороны Волги на правую. А для Самары в 1645 г., по приказу Михаила Федоровича, был вылит особый «вестовой колокол». Как города переносились тогда с одного места на другое, см. царскую грамоту о перенесении города Еренска в 1639 г. (Времен. Обва ист. и древн. Кн. 25).

По поводу того умиления, с которым смотрел московский народ на царя и все его семейство при царском выезде и о котором сообщает Олеарий выше в тексте, я заметил, что это умиление лучше всего объясняет нам, почему самодержавие легко было восстановлено при Михаиле Федоровиче. К сему замечанию или указанию на народную преданность царской власти надобно прибавить, что такому восстановлению помогло и другое важное обстоятельство: единственное сословие, которое могло делать оппозицию самодержавию и действительно пыталось его ограничить, то есть боярское, было лишено какого-либо единодушия или сплоченности. Оно распадалось на группы, обусловленные преимущественно родством и свойством: а эти группы почти постоянно находились между собой в соперничестве и вели бесконечные местнические счеты. Таким образом, местничество сослужило большую службу самодержавию как при его развитии, так и при его восстановлении. Царствование Михаила Федоровича особенно обильно делами по местничеству: забыв всякие общие интересы, бояре с каким-то ожесточением спорили о местах друг с другом по каждому поводу. Отчасти это объясняется тем, что в предыдущее Смутное время их счеты в значительной степени перепутались, так как одни роды в это время выдвинулись на передний план, а другие отодвинулись или захудали.

22

Источники: Акты Зап. России Т. IV. № 142–160, 169–176, 185, 186. Акты Юж. и Зап. России. Т. II. № 1–22, 25–48. В № 8 жалоба 1601 г. православных панов Загоровских на Ипатия Потея в том, что он послал вооруженных людей на церковь Св. Василия во Владимире и силой отторг ее на унию, а схваченного в ней при богослужении священника Мартына собственноручно ударил в зубы и «раскровянил»; мало того, взяв ножницы, постриг ему голову на четыре стороны; после чего велел ее совсем оголить, т. е. его расстриг. В приложениях к этому II тому помещено сочинение 1608 г. печерского иеродиакона Леонтия о ересях по поводу явления унии. В их числе приведена «Ересь, еже в одеждах по обычаю мнихов и езуитов строитися и по воли их носитися, капу назад закинувши повлоску ея убравши, и так ходити позволяти». Тейнера: Vetera Monum. Pol. et Lith. Т. III. Гарасевича: Annales eccles. Ruthenae. Львов, 1867. Витебская старина. Изд. Санукова. Т. I. № 118–120. Т. V. Ч. I. № 90, 93, 97, 99. Чт. Об-ва ист. и древн. 1859. Т. III. (В 1605 г. Виленским братством привлечен к Виленскому трибунальному суду иеродиакон Антоний Грекович, который уличен на месте преступления в связи с черницей Лычанкой; он успел бежать, перешел в унию и заочно осужден на смерть.) Акты Вилен. Археогр. комиссии. Т. VIII. № 10–48, с перерывами. (Борьба Свято-Духов. братства с унией.) Виленский Археогр. сб. Т. I. № 73, 76 (завещание Кирилла Терлецкого в пользу брата своего Яроша и дочери Ганны Велятицкой). Т. II. № 19–24 (преимущественно могилевское братство). Т. VI. 58–79 (архим. Сенчило). Т. X. № 5, 7. (Духовное завещание Ипатия Потея.) Архив Юго-Зап. России. Ч. II. Т. I. № 5, 6, 8, 9, 10. Ч. I. Т. VI. № CXXXII–CLXII, с перерывами. (В № CXXXII по апелляции Загоровских на Ипатия Потея по вышеприведенному случаю Люблинский трибунал своим декретом, в 1603 г., Ипатия Потея от ответственности освободил.) Того же Архива т. VI. № CXXXI. Здесь приговор Люблинского трибунала по грязному делу: об изнасиловании епископом Кириллом Терлецким девки Палашки, проездом остановившейся вблизи его резиденции; за нее вступился ее патрон. Дело это тянулось целых девять лет. Гродский Владимирский суд оправдал Терлецкого. В 1603 г. Люблинский трибунал подтвердил решение Владимирского суда.

Литература: Бантыш-Каменского «Историческое известие о возникшей в Польше унии». М., 1795. «Описание Киево-Софийского собора и киевской иерархии». Киев, 1825. «Описание Киевопечерской лавры».

К., 1826. Кояловича «Литовская церковная уния». Т. II. Д. И. Зубрицкого «Летопись Львовского ставропигиального братства». А. С. Петрушевича «Сводная галицко-русская летопись». Н. И. Костомарова «Исторические монографии». Т. III. Священ. Н. Н. Трипольского «Униатский митрополит Ипатий Потей и его проповедническая деятельность». Киев, 1878. К. Говорского «Униатский митрополит Иосиф Вельямин Рутский». Вестник Юго-Зап. России. 1864. «Памятники русской старины в западных губерниях». Т. V. (Васильевского «Очерки истории города Вильны».) Митр. Макария «История Русской церкви». Т. X. Чистовича — «Очерки истории Западнорусской церкви». Т. II. Крачковского «Очерки униатской церкви». Чт. Об-ва ист. и древн. 1871. Т. I. Левицкого «К истории водворения унии в Киеве». Чт. Об-ва Нестора Летописца. Т. V. С. Т. Голубева «Материалы для истории Западнорусской церкви». Вып. I. Киев, 1891. (Он, между прочим, документально доказывает, что Киево-Софийский собор с самого начала унии был отобран от православных.)

В Чт. Об-ва ист. и древн. 1862. Т. IV издано в разных редакциях Бодянским «Наставление иезуита для истребления православия в Польше». Проект сей относят к XVI в., но по всем признакам он составлен после введения унии, т. е. в XVII в.

23

Руск. ист. б-ка. Т. VII («Вопросы и ответы православному с папежником». 1603 г. и «Гармония Восточной церкви с костелом Римским». 1608 г. — униатское сочинение). Акты Зап. России. Т. IV. № 149 («Перестрога»), Θρηνος to iest Lament jedynej powszechnej Apostolskiej Wschodnieej Cerkwie etc. przez Theophila Ortologa (М. Смотрицкого). W Wilnie. 1610. Ответ Скарги: Na treny у Lament Theophila Ortologa do Rusi. etc. 1610. Ответ Мороховского: Παρηχορεια albo utolenie uszczypliwego lamentu. Wilno, 1612.

Стебельского Zywot ss. Ewfrozyny у Paraskewy. Униатского священника XVII в. Якова Суши: Saulus et Paulus Ruthenae unionis Meletius Smotrisvius; Cursus vitae B. Iosaphat Kuncevicii. To и другое в новом издании иезуита Мартынова. Bruxellis, 1864 и Parisis, 1865. Его же издания: «Апология моему странствованию на восток» (М. Смотрицого). Leipzig-Paris, 1863, Кирилло-Мефодиевский сборник (некоторые сочинения Смотрицкого). Париж и Лейпциг, 1867. Saint losaphat et ses detracteurs. Lyon, 1875. Елеонского «Мелетий Смотрицкий» (Православное обозрение. 1861). Кульчинского «Жизнеописание Иосафата Кунцевича». Львов, 1868. Говорского «Иосафат Кунцевич» (Вестник Юго-Западной России. 1862). Бенедиктинца Альфонса Гепэна — Saint ‘osaphat, archeveque de Polock. Два тома. Poitiers, 1874. Петровского «Очерк истории Базильянского ордена» (Труды Киевской акад. 1870. Т. II). В Русской Ист. б-ке. Т. IV (СПб., 1878), под редакцией П. А. Гильдебрандта, с хорошими примечаниями и указателем, изданы: «Оборона унии» — сочинение виленского архимандрита Льва Кревзы. 1617 г. и впервые напечатанный полный текст знаменитой «Палинодии» — сочинение киевского иеромонаха Захарии Копыстенского 1621–1622 гг. Этому сочинению посвящена особая диссертация проф. Завитневича. См. также его речь, произнесенную перед ее публичной защитой: «О значении западнорусской богословско-полемической литературы конца XVI и начала XVII в. и место, занимаемое в ней Палинодией» (Христианское чтение 1884. 1–2). Чт. Об-ва ист. и древн. 1878. Кн. I. («Два казаня» виленского архимандрита Леона Карповича.) Архив Юго-Западной России. Т. VII. К., 1887. (Verificatia niewinnosci. Obrona Verificacii. Iustificatia niewinnosci.) Речь Древинского у Бантыш-Каменского. С. 69. Письмо Сапеги Кунцевичу, ibid. С. 75. (Еще прежде в Российском магазине Туманского. 1793. Ч. III.) Акты Южной и Западной России. Т. II. № 44–62 и 167.

Вилен. Археогр. сб. Учебного округа. Т. I. № 86–92 (в № 88 спор полоцкого мещанина с Кунцевичем о погребении сына. (На в № 90 письмо киевлян к гетману Сагайдачному о притеснении веры.) Т. II. № 29–32 (в № 29 письмо Сапеги Рутскому об излишке усердия). В приложении к этому тому «Записки игумена Ореста» о Могилеве. Здесь под 1618 г. известие о бунте могилевцев против Кунцевича и насильственном затем водворении унии. Т. VII. № 49–52, 55–59. (В № 49 от 1615 г. митрополит Вельямин Рутский просит Слонимский съезд настаивать, чтобы высшее униатское духовенство заседало в сенате, как это было постановлено на Берестейском съезде 1596 г.) «Архив Юго-Западной России». Т. VI. CLXIV и след. CCXV–CCXXVIII, CCXLIV (тут письма Иова Борецкого к Михаилу Феодоровичу и Смотрицкого к Виленскому братству), CLXXX–CLXXXHI (жалобы Киевского магистрата на архимандрита Плетенецкого и его капитулу, а также на игумена и братию Кириллова монастыря, по поводу противозаконного заведения ими корчем, шинков и ярмарок при их монастырях, и жалоба на униатского митроп. В. Рутского за то, что он велел своему наместнику Садковскому открыть в Киеве четыре шинка), CLXXXVI (князь Четвертинский дает фундуш Преображенскому монастырю с обязательством, чтобы он всегда оставался в православии), CLXXXVIII, CXC и CCIX (жалобы униатов на Волыни на обиды и побои от православных). Витебская старина. Изд. Сапунова. Т. I. № 47, 49, 52, 53, 153–155. Приложения. № 175. Т. V. № 61–85. «Памятники», изд. Временной Киев. комиссией. Т. 1. № I–XIII. (Акты, относящиеся к Луцкому Крестовоздвиженскому братству.) 11. № 1–10. (Дарственная запись Гулевичевны 1615 г. Опись Киевского братства и другие акты, относящиеся к первой эпохе этого Богоявленского братства.) Пространная жалоба православной русской шляхты на Варшавском вольном сейме 1623 г., в том же году напечатанная особой книжкой на польском языке («Документы, объясняющие историю Западнорусского края». СПб., 1865. № XIX). Supplem. ad. Hist. Rus. Mon. CXCIIICXCVI. (Письмо папы Урбана VIII к Сигизмунду III, по поводу унии и убиения Кунцевича.)

Макария Булгакова «История Киевской академии». СПб., 1843. Это сочинение впоследствии самим автором призвано неудовлетворительным. По сему предмету есть превосходный труд С. Т. Голубева «История Киевской духовной академии». Вып. I. Период Домогиланский. Киев, 1886. Автор ее обстоятельно доказывает, что основание Киевобратской Богоявленской школы произошло не ранее 1615 г. и что настоящее имя фундаторши было не Анна, а Гальшка (Елизавета) Гулевичевна. В своем другом труде, посвященном Петру Могиле, он также говорит много о киевских школах, религиозном движении в Киеве, предшественниках Могилы в Печерской лавре и о Мелетии Смотрицком. Общие пособия для данной эпохи те же вышеназванные труды Бантыш-Каменского, Кояловича, Крачковского, митр. Макария, Чистовича; кроме того, Лукашевича — Dzieje wyzn. Helweck. Островского Dzieje у prawa Kosciola Polskiego; Зубрицкого «Летопись Львовского ставропигиального братства»; преосв. Филарета «Обзор русской духовной литературы»; Пекарского «Представители киевской учености в XVII веке» (Отечественные записки. 1862. Т. I). «Сочинения» Максимовича. Т. 1 (О епископе Исаакии Борисковиче); Ф. Терновского «Южнорусское проповедничество XVI и XVII вв.» (по латино-польским образцам). Киев, 1869; тенденциозная «История воссоединения Руси» Кулеша. Т. III. М., 1877 (Религиозное, социальное и национальное движение в эпоху Иова Борецкого). В. В. Антоновича «Очерк отношений Польского государства к православию и православной церкви» (Монографии по истории Западной и Юго-Западной России. Т. 1. К., 1885) и «Киевские войты Ходыки» (Ibid.).

24

С. Т. Голубева превосходное исследование «Петр Могила и его сподвижники». Т. I. Киев, 1883. Т. II. Киев, 1898. Снабжено массой приложенных «Материалов для истории Западнорусской церкви». Его же вышеуказанная «История Киевской духовной академии». Максимовича «Акт избрания Петра Могилы в митрополиты Киевские» (Собр. соч. Т. I). «Петр Могила митрополит Киевский». Соч. С. Р. (Чт. О. И. и Д. 1877. Кн. 1). Ф. Терновского — «Киевский митрополит Петр Могила» (биография, очерк. Киевская старина. 1882. Апрель). Bibliographie Hellnques par Emile Legrand. IV. Paris, 1896. (Тут «Pierre Movila-notices biographiques psr Emile Picot с подробною Bibliographic des ouvrages publics psr Pierre Movila ou qui lui sont dedies»). Петр Могила, будучи архимандритом, сделал третье киевское издание Номоканона со своим предисловием в 1629 г. Первое издание его напечатано в типографии Киево-Печерской лавры монахом Памвою Берындою в 1620 г., а второе в 1624 г., с предисловием Захария Копыстенского. С киевских изданий было напечатано в 1639 г. и первое московское издание. (Проф. Павлова «Номоканон при большом Требнике». Учен. зап. Моск. ун-та. Вып. 14. 1897 г. О Памве Берынде см. «Филологические записки». 1869. Вып. 2 и 3.) «Описание Киево-Печерской лавры». К., 1826. Прибавления. № 4–8. (Записки П. Могилы на основание Лаврского училища и его завещание.) Архив Юго-Запад. России. Т. VII. Тут: «Собственноручные записки Петра Могилы», т. е. его благочестивые сказания, рассуждения и заметки о разных предметах. Каталог книг, купленных Могилою в Варшаве и Кракове в 1632–1633 гг., т. е. во время элекционного и коронационного сеймов, — почти исключительно латинские. Далее, Synopsis и Supplementum Synopsus — сочинения, изданные Виленским братством в защиту православия и относящиеся к тому же времени, а также ответ на них со стороны униатов: Rozmowa albo rellatia rozmowy dwoch Rusinow schismatica z unitem — соч. Скупинского. Сильвестра Коссова — Paterikon albo Zywoty ss. Oycow Pieczarskich. W drukarni S. Lawry. Kijów, 1635. Афанасия Кальнофойского — Τερατούργημα lubo cuda ktore byly и пр. В той же друкарне. 1638.

Археографический сборник. Изд. Виленского Учеб. округа. Т. 1. № 90 (Садковский тресками покрыл Св. Софию); Т. II. № 36 (Королевская грамота Петру Могиле на Киевскую митрополию неунитскую); Т. VII. № 64 (Письмо архимандрита Петра Могилы Христ. Радзивиллу с просьбой соединиться с православными для общей борьбы против насилий от латинян и униатов). Архив Юго-Запад. России. Т. VI. 1 CCXXXVII (1627 г. Житомирский староста Тышкевич хотел силой воспротивиться избранию П. Могилы в сан Киево-Печерского архимандрита), CCL (1630 г. П. Могила вооруженной рукой с монастырскими крестьянами и запорожцами нападает на митрополичье имение село Зазимово, на что жалуется Рутский). Акты Южной и Западной России. Т. II. № 56, 59. Т. III. № 1–94. Тут: О бегстве монахов Густынского и монахинь Ладинского монастырей в Московское государство; о приезде в Москву монахов от П. Могилы и киевских игумнов; продолжение сношений П. Могилы и южнорусских монастырей с Москвой. См. также доклад А. А. Руссова: «Некоторые документы, касающиеся Густынского и Мгарского монастырей», в Сборнике Харьковского Историко-филологического общества (Т. IV. Харьков, 1892). С. Ступишина «О князьях Корыбутах-Вишневецких» (Вест. Юго-Запад. России. 1861. Июль и август). «Летопись Густынского монастыря» (Чт Об-ва ист. и древн. 1848. № 8. С приложением разных документов, относящихся к Густынскому, Мгарскому и Ладинскому монастырям. Тут и послание Исаии Копинского Еремии Вишневецкому). Supplementum ad Hist. Rus. Mon. № LXVII–LXXII. (Сеймовые споры о вероисповедном вопросе и королевские грамоты 1632–1633 гг., обеспечивающие православным свободу вероисповедания и трактующие о разделе церквей в г. Бельзе. A № LXIX — об утверждении Петра Могилы в сане митрополита.) Памятники, изд. Временной комиссией. Киев, 1846. Т. II. № 11 и 12. (Грамота королевская Киевобратскому игумну на две церкви с угодьями и духовное завещание П. Могилы 1646 г.)

Pamietniki Albrechta Stan. Radziwilla. Poznan, 1839. Latopisies loachima Jerlicza (православного шляхтича). Warszawa, 1853. Под 1647 г. по поводу кончины П. Могилы Ерлич дает его характеристику, налегая по преимуществу на его жестокие поступки с Исаией Копинским, некоторыми игумнами и старцами, на его денежные вымогания и т. п. У С. Голубева, во II томе его «Петр Могила». С. 231, из слов С. Коссова на погребение епископа Иосифа Бобриковича приведено известие, что креховский инок Герасим, спустя семь лет после своей смерти, исцелил от тяжкой болезни П. Могилу, бывшего тогда еще в светском звании, чем и можно объяснить его ревность к православию и духовному званию. Ibid. С. 232–239, любопытные соображения о знатном русском вельможе Адаме Киселе: увлекшись единением церквей в смысле равноправности православия с латинством и ненарушимости православного учения и обряда под папским верховенством, он перешел было в унию; но, узнав истинное ее значение, воротился в православие и был одним из его столпов. В. О. Эйнгорн во введении к своему исследованию «О сношениях Малорос. духовенства с Москов. правительством в царств. Алексея Михайловича» обращает внимание на различие этих и других отношений при Иове Борецком и Петре Могиле. Иов, как и православные епископы его времени, были люди незначительные и бедные, которые в борьбе с унией возлагали главную надежду на единоверную Москву; тогда как П. Могила и его епископы были из знатных, богатых фамилий; поэтому они более ладили с польскими панами и неодобрительно относились к казацким восстаниям (Чт. Об-ва ист. и древн. 1893. Т. III).

25

Археограф. сборник. Изд. Виленского Учебного округа. Т. I. № 94–154, с перерывами. В № 115 и 117 королевский декрет 1640 г., чтобы мещане полоцкие ходили в униатскую церковь; они же противятся и не хотят совершать требы у попов униатских; 105, 125 и 130 заключают судебные дела, свидетельствующие о грубых суевериях, а 118 и 151 — об изнасиловании, кончившиеся ничем (в первом случае униат и православная девушка). Т. II: № 38, 44, 103 и 104 (1633 г. Униаты с католиками нападают на церковь Богоявления в Бельске и отнимают ее насильно у православных, вопреки грамоте Владислава IV); 38, 44 (1635 г. Грамота короля о том, какие монастыри, церкви и имущества принадлежат униатской иерархии); 105 и 106 (о возвращении церквей, отнятых у православных в Бельске и Дрогичине); 107 и 108 (притеснения православным от униатов в Бельске). Т. III. № 47 (о чародействе Анны Павлюковой Короткой); 49–62 (тут длинное дело 1631 г. о колдовстве попадьи Раины Громычиной). Т. IV. № 54 (1642 г. Королевское предписание униатскому митрополиту Антонию Селяве о нечинении притеснений православным дисненским мещанином). Т. XI. № 7–10 (Акты 1633 г. о возвращении православным некоторых церквей от униатов в силу королевского универсала); 12–14 (о православном братском монастыре Св. Симеона). Письма папы Урбана VIII в Польшу к разным лицам об унии, 1643 г. Hist. Russiae Monum. Т. II. № CXIII. «Витебская старина», Сапунова. Т. I. № 57–68. Т. V. № 86–117 (№ 91 о покушении полоцких мещан на жизнь униат. архиеп. Антония Селявы).

Архив Юго-Западной России. Т. VI. № CCLIII–CCLXXI (постановления сеймов конвокационного и элекционного, королевские грамоты и прочие акты относительно споров униатов с протестантами); CCLXXV (1634 г. Луцкие ксендзы жалуются на монахов Луцкого братства и мещан, которые напали и избили студентов иезуитского коллегиума); CCLXXXV (1635 г. Еремия Вишевецкий отнимает заднепровские монастыри у Исаии Копинского); CCXCVIII (1638 г. Православные обыватели Русского воеводства жалуются на маршала, что он на сеймике не дозволил внести в инструкцию послам требование в пользу православной церкви и, наоборот, включил параграф, ей неблагоприятный). Далее встречаются несколько актов, указывающих на распространение и крепость арианства или социнианства на Волыни и в Киевщине. Эти ариане также угнетают православных. Например, в № CCCXXIV, в 1647 г., жалоба православного священника на арианина дворянина Беневского (арендатор имения пана Андрея Лещинского на Волыни), который принуждает его православных прихожан покупать мясо у евреев и за отказ за то запечатал церковь, напал на дом священника и произвел разные бесчинства. Но в тяжбах с католиками протестанты часто терпят неудачу. Например, в Виленском Археогр. сборнике, т. VIII, любопытное и длинное дело о Кейданской плебании, которую владелец Степан Кишка, протестант, отнял у ксендза Кобылинского. Дело проходило все инстанции, было и в гродском суде, и в трибунале, и у короля; решалось то в пользу Кобылинского, то Кишки. Сего последнего сменил польный литовский гетман Христофор Радзивилл, женатый на Анне, дочери Кишки, и тоже протестант. Дело тянулось с 1600 до 1628 г. и окончилось мировой сделкой Радзивилла с виленским католическим епископом Евстафием Воловичем и его капитулой. Католики себя отстояли.

Относительно Афанасия Филипповича, преосв. Филарета Черниговского «Русские святые». Т. III. О. И. Левицкого «Афанасий Филиппович, игумен Брестский» (Киевский ун-т. Известия. 1878). Костомарова «История, монографии». Т. XIV. Арс. Маркевича «Афанасий Филиппович, игумен Брестский». Варшава, 1880. «Диариуш Берестайского игумена Афанасия Филипповича, 1646 г.», издан в «Русской исторической библиотеке». Т. IV. СПб., 1888. Е. Е. Голубинского «История канонизации святых в Русской церкви». Серг. Пос. 1894. Наконец, о Филипповиче см. в книге проф. Голубева «Петр Могила». Т. II. С. 183–195.

26

Архив. Юго-Запад. России. Ч. VI. Т. I. «Акты об экономических и юридических отношениях крестьян в XVI–XVIII вв.». Им предпослана обширная вступительная статья И. Новицкого, объясняющая крестьянские повинности, сельскохозяйственные инвентари, аренды, заставы, переходы крестьян. Архив Юго-Западной. России. Ч. VII. Т. I. «Акты о заселении Юго-Западной России». Вступительная статья проф. Владимирского-Буданова. Особенно заслуживают внимания № XLIII (люстрация староств Киевского воеводства 1616 г.), XLIV (Жалованная грамота Сигизмунда III Киево-Печерскому монастырю на разные имения в Великом Княжестве Литовском, 1616 г.), XLV (люстрация Житомирского староства 1622 г. Староста его Александр Заславский, воевода Брацлавский, с согласия короля, отдал это староство в аренду двум лицам: одну часть пану Андрею Пересецкому, а другую еврею Шлеме Фабисевичу), XLVI (люстрация Остерского староства 1628 г.), LV (Заставная запись гетмана Март. Калиновского Михаилу и Екатерине Аксакам на имения в Брацлавском воеводстве, 1647 г.), LXII (Арендный контракт, которым князь Еремия Вишневецкий предоставляет коронному стражнику Александру Замойскому город Лубны в трехлетнее владение, 1647 г.), XLVII (Тарифа подымной подати Киевского воеводства, 1631 г.), XLIX (Указание на множество крестьянских повинностей), CXXI (Жалоба поручика Бараша на кн. Януша Острожского). Архив Юго-Запад. России. Ч. IV. Т. I. «Акты о происхождении шляхетских родов в Юго-Запад. России». (Тут мало для данной эпохи.) «Летопись Густынского монастыря» (Чт. Об-ва ист. и древн. 1848. № 8). Тут сведения об основании монастырей Межигорского, Густынского, Мгарского и Ладинского; а в приложениях известное письмо Исаии Копинского Еремии Вишневецкому и его же устав о панщине для монастыря Ладинского 1628 г. Lustracye Krolewszczyzn Wolynia, Podola i Ukrainy z pierwszej polowie XVII w. Wydal Aleksander Jablonowski. Warszawa, 1877. С обширным введением издателя, озаглавленным Starostwa Ukrainne w pierwszej polowie XVII w. Боплана «Описание Украины». К. Шайнахи Skice Historyczne Т. III. Lwow, 1861 (Zdobycze pluga polskiego) и Dwa lata dziejow naszych. T. I. Poldlka w rokii 1646. W Lwowie 1865. (О колонизации Украины в первой главе: Kresy poganskie.) Пшездзецкого Podol, Wolyn, Ukraine. W., 1841. Проф. Багалея «Займанщина в Левобережной Украйне XVII и XVIII ст.» (Киевская старина. 1883. Декабрь).

Любопытный проект заселения Украйны был составлен еще в 1590 г. киевским католическим бискупом Иосифом Верещинским. (О сем лице см. III том «Истории России». Примеч. 97.) Русский перевод этого проекта в «Киевской старине». 1895. Март. Он советует Речи Посполитой скорее заселить по преимуществу обедневшей или малоземельной шляхтой, укрепить замками и войском пустую Украйну, о которой отзывается восторженно, как о земле Обетованной, текущей молоком и медом, но которую безнаказанно грабят и опустошают соседние татарские орды. На содержание войска он предлагает употребить не только установленную кварту с королевских имений, но и назначить десятую долю с сельских произведений русских областей, а расходование этой десятины или роль казначея при войске поручить именно киевскому бискупу с его капелланами, на остатки же от нее основать в Киеве Иезуитский коллегиум для образования русской молодежи. Сейм 1590 г., по-видимому, мало обратил внимания на этот проект. Впрочем, в последующее затем время и произошла усиленная колонизация Украйны.

Что касается до народной поговорки «От Кракова до Чакова» и пр., то Чаков тут, очевидно, есть Очаков. Это объяснение (словесное) принадлежит М. К. Любавскому, автору известного труда «Областное деление и местное управление Литовско-Русского государства». М., 1892.

27

Те же книги Архива Юго-Западной России, что и в предыдущем примечании. Кроме того, сего Архива часть третья. Т. I (Акты о казаках). Обширное введение проф. Антоновича. В особенности № 8 XLVLXXIV (в последнем завещание Сагайдачным капитала в пользу львовского братства), LXXVIII (Куруковский договор), LXXX–LXXXI и LXXXV (к восстанию Тараса), LXXXIX–XCIII (к гетманству Петржицкого в 1632 г.), XCVI–XCVIII, CI (Договор под Боровицею 1637 г.), CII (передача имущества Остраницы Домановскому), CVIII, CIX, CXI (к Адаму Киселю. Последний № о назначении его каштеляном Киевским, в 1646 г.; причем в числе его заслуг указано, что он во время стояния Владислава IV под Смоленском привел из Запорожья 20 000, потом вместе с Лукой Жолкевским и Еремией Вишневецким вторгся в Московскую землю и препятствовал поданию помощи Шеину, помогал усмирению казацких бунтов и пр.). Виленский Археографический сборник. Т. VII. № 39, 46, 60, 63, 66 (1633 г. Краковский каштелян Станислав Конецпольский уведомляет литов, польного гетмана Христофора Радзивилла, что запорожцы под Смоленском занимаются грабежом, а к войне ленивы, потому что их просьбы о правах и вольностях православной веры оставлены без внимания), 27 (гетман Запорожский Тимофей Михайлович Арандаренко оправдывается от обвинений, взводимых на запорожцев, тем, что они не знают, куда им идти и что делать, так как их «рвут на части»: одни велят защищать Украйну от москвитян, другие от турок, третьи велят идти к Смоленску и т. д.). Т. XI. № 57 (письмо запорожского гетмана Михаила Дорошенка к гетману Христофору Радзивиллу), 60 (запорожского гетмана Ивана Михайловича Сулимы), 63 (запорожского старшого Тимофея Михайловича Арандаренко). Акты Западной и Южной России. Т. II. № 47 (Предсмертное письмо Сагайдачного Сигизмунду III). СГГ и Д. Т. III. № 51 (Грамота Михаила Федоровича в ответ на посольство Сагайдачного).

Volumina legum. S. Prsb. 1859. Т. II. С. 465 (Конституция 1609 г., чтобы запорожские казаки подчинялись юрисдикции старост, подстарост, панов и пр.). 111 187 (1618 г. Об укрощении казацких морских предприятий), 237 (1626 г. Одобрение Куруковского договора), 440 (1638 г. Ordynacya woyska Zaporowskiego regestowego. За исключением 6000 реестровых остальные должны быть обращены в хлопов или посольство; вместо старшого от сейма назначается комиссар, пребывающий в Трактемирове; полковники по очереди каждый со своим полком держат стражу на Запорожье; казаки реестровые освобождаются от предварительного суда или praejudicium старост и подстарост; в случае тяжбы мещанина с казаком заседают подстароста с полковником; мещане королевские не смеют не только сами себя или сыновей своих помещать в казаки, но и дочерей своих выдавать за казаков; казаки не должны иметь земли в отдаленных местах Украйны и пр.). Latopisiec Joachima Jerlicza. Из польских хроник наиболее важна для казацких восстаний латинская хроника Пясецкого. Далее, известные Pamietniki Альбрехта Радзивилла. Dyaryusz Kazimierza Filipa Obuchowicza. (Pamietniki historyezne. Wydal Michal Balinski.) Wilno, 1859. «Верше на жалосный погреб зацнаго рыцари Петра Конашевича Сагайдачнаго през инока Касиана Саковича». Киев; 1622. Эти вирши переизданы в приложениях к «Истории Киевской духовной академии». С. Т. Голубева. Т. I. С. 14–46.

Из летописей собственно малороссийских: Летопись Грабянки. Киев, 1853. Летопись Самоила Величко. Т. IV. Киев, 1864. Летопись Самовидца. Киев, 1878. Сборник летописей, относящихся до истории Южной и Западной Руси. Киев, 1888. Во всех этих летописях, изданных Киевской Археограф. комиссией, заключается очень скудный материал для эпохи до Хмельницкого. Только в Сборнике летописей заслуживает внимания «Дневник похода против запорожских казаков 1625 года», т. е. о восстании Жмайла и действиях у Курукова озера. (Кроме того, в «Киевской старине». 1889. Октябрь, с комментариями г. Николайчика и в «Мемуарах, относящихся к Истории Южной Руси». Вып. 2.) А в издании Летописи Величко любопытны приложения: 1. «О войне Остраниновой с ляхами» (тут и его универсал); 2) «Записки Матвея Титловского». 1621 г. (Хотинская война с участием Сагайдачного); 3) «Дневник Симеона Окольского» 1638 г. — довольно подробный диариуш о восстании Остраницы и Гуни, изданный в Кракове и переведенный с польского невразумительным русским языком, и 4) «Дополнение дневника Окольского, составленное Степаном Лукашинским». (Этот дневник и дополнение, переведенные вновь К. Мельниковым, в «Мемуарах, относ. к Истории Южн. Руси». Вып. 2.) Также скудный материал представляют: «Повесть о том, что случилось на Украйне». Сообщено Срезневским. Чт. Об-ва ист. и древн. 1848. № 5. «Летописное повествование о Малой России» Ригельмана (Ibid. 1847. № 5). «Южнорусские летописи», открытые и изданные Н. Белозерским. Т. I. Киев, 1856. О Хотинской войне Якова Собесского латинский комментарий, изданный в Данциге в 1646 г. Перевод К. Мельникова в «Мемуарах, относящихся к истории Южной Руси». Вып. 2. Киев, 1896. Ibidem помещены «Сведения о походе на Крым Михаила Дорошенко 1628 г.», Кратковременное царствование Султана Османа II, его поход против поляков и свержение см. Цинкейзена Geschichte des Osmanischen Reiches. Т. III.

Пособия, кроме устарелых историй Малой России Бантыш-Каменского и Маркевича, во-первых, Максимовича «Собрание сочинений».

Т. I. Здесь его статьи: «О причинах взаимного ожесточения поляков и малороссиян», «Исследование о гетмане Петре Конашевиче Сагайдачном» и «Сказание о гетмане Петре Сагайдачном». Во-вторых, Кулиша «История воссоединения Руси». Т. II. СПб., 1874., и «Отпадение Малороссии». Т. I (Чт. Об-ва ист. и древн. 1888. Вып. 2) — не лишенные интереса, но тенденциозные сочинения. Между прочим, он пытается доказывать, что казацкие восстания не имели своим мотивом защиту православия, а происходили из причин чисто политических и экономических, т. е. направлены были против закрепощения и повинностей. Но вероисповедная ревность, несомненно, присоединялась к этим причинам, особенно со времени гетманства Сагайдачного, бывшего усердным ревнителем православия. В-третьих, указанное выше соч. Шайнохи Dwa lata и проч. Сюда относятся 2-я и 3-я главы, т. е. Козачина Z rycerzow w chlopow. Далее, Каманина «К вопросу о казачестве до Богдана Хмельницкого». Киев, 1894 (Рецензия на него М. К. Любавского. ЖМНПр. 1896. Июль). Д. И. Эварницкого «История запорожских казаков». Т. II. СПб., 1895 — вообще обстоятельный труд, основанный отчасти на архивных материалах. Между прочим, на с. 613–614 исправляется крупный хронологический промах Максимовича относительно похода Сагайдачного на Кафу. В пример того, как сбивчивы и неточны известия о казацких морских походах, укажем на статью В. М. Истрина «Греческая запись о набеге казаков на Константинополь в начале XVII века» (ЖМНПр. 1898. Июль). По записи выходит, что этот поход был в 1623 г. 9 июля; но приведенные в ней имена султана и патриарха не соответствуют тому времени. Популярное иллюстрированное издание Антоновича и Беца «Исторические деятели Юго-Западной России». Вып. I. Киев, 1883. (Тут портрет Сагайдачного.)

Об Остранине в Чугуеве см. Д. И. Багалея «Очерки из истории колонизации и…». С. 174–196. Тут разобран вопрос о его казни в Варшаве: автор склоняется к мнению Соловьева, что был казнен не сам Остранин, а его отец (не брат ли?). О судьбе Остранина см. также «Воронежские акты» Второва и Александрова-Дольника Т. I. С. 100–104. (Тут говорится об измене чугуевских черкас и убиении их гетмана и похваляется верность поселенных воронежских черкас). Т. II. С. 180–182. (О выдаче денежного жалованья поселившимся в Воронеже черкасам.) Об Анне Алоизе Острожской: Максимовича. Соч. Т. 1 («Письма о князьях Острожских»), Ор. Левицого «Анна-Алоиза, княжна Острожская» (Киевская старина. 1883. Ноябрь) и «Несколько слов о княжестве Острожском» во Времен. Об-ва ист. и древн. Кн. 14. Тут акт раздела имений, который учинил князь Константин — Василий между своими сыновьями Янушем и Александром.

Что в данную эпоху существовало только шесть казацких полков, такое положение выведено мною из некоторых официальных актов, каковы особенно договоры поляков с казаками, начиная с Курукова и кончая Масловым Ставом. Например, см. Куруковский договор в Чт.

Об-ва ист. и древн. 1861. Кн. IV. Смесь. Там прямо указано шесть полков. Отсюда понятно известное и постоянное старание польского правительства сохранить цифру реестровых именно в 6000. Очевидно, нормальный казацкий полк считался в 1000 человек. Этот вопрос, как и вообще организация малороссийского казачества до Хмельницкого, не подвергался доселе тщательным исследованиям, несмотря на довольно обширную литературу о днепровском казачестве. Я не имел под руками монографии В. В. Антоновича «История малорусского казачества». Киев, 1882–1883. (Если не ошибаюсь, это его литографированные лекции.) Мне доставлена из него следующая выписка (с. 45–46): «После похода на Москву Сагайдачный уже не возвратился на Запорожье, а фактически завладел всей заселенной Украйной. Теперь он дает более широкое устройство казакам, разделяет их на полки и присоединяет к полкам такие области, где давно не было казаков, как, например, Северская, Киевская и др. Учреждение десяти полков, приписываемое Ружинскому, на самом деле осуществляется только теперь». Но на каких данных основаны эти выводы, признаюсь, мне пока неизвестно.

Относительно малороссийского казачества подведу итоги моим выводам, добытым изучением данной эпохи.

Во-первых, ни городовое, ни запорожское казачество еще не получило той полной организации, какую обыкновенно ему приписывают и каковая выработалась только со времени Хмельницкого, с гетманской властью включительно. Во-вторых, до него городовое казачество сосредоточивалось главным образом на Правобережной Украйне, а на Левобережную центр тяжести стал переходить с его времени. В-третьих, до Хмельницкого было шесть реестровых полков, из которых только один Переяславский находился вполне на левой стороне Днепра. В-четвертых, Запорожье еще не выработало своей политической и хозяйственной обособленности с пределами своих владений или «вольностей». В-пятых, к причинам казацких восстаний, кроме политических и экономических, особенно со стороны усилившегося крепостного права, присоединилась со времени Сагайдачного и вероисповедная, т. е. уния. В-шестых, стремление казачества к своему умножению, самоуправлению и хозяйственному преуспеянию встречало главное противодействие от ближайших представителей старостинского уряда, именно от подстарост. (Столкновение Хмельницкого с подстаростой, как известно, послужило началом нового движения.) В-седьмых, внешние отношения Речи Посполитой, особенно нужда в войске, притом дешево ей стоившем, постоянно мешали попыткам ее ограничить реестр и прекратить переход народа в казачество, и т. д.

Уже после отпечатания моего текста получил я, благодаря любезности М. К. Любовского, вышедший в 1897 г. труд А. Яблонского об Украине (Polska XVI wieku pod wzgledem geograficcznostatystycznum. Tom XI. Ziemie Ruskie. Ukraine). Это обстоятельное и очень почтенное сочинение, собственно, посвящено XVI в.; но касается и первой половины XVII, именно по отношению к казачеству (с. 442–470). Выводы его в общих чертах почти совпадают с моими, за немногими исключениями. Прибавлю, между прочим, его указание на казацкие надворные отряды у знатных панов, составлявшие легкие конные хоругви; о них я еще не имел случая говорить. Главным же образом этот том имеет отношение к моему III тому «Истории России». Г. Яблоновский говорит о недостоверности или легендарном характере той казацкой организации или реформы, которая приписывается Стефану Баторию (с. 424–426) и говорит как бы впервые. Но в этом случае я упредил его. См. примеч. 98 к III тому. Польский автор, впрочем, идет далее и совсем отрицает участие Батория в казацкой организации. Полагаю, что такое полное отрицание едва ли справедливо. Возможно, что шестиполковый состав реестрового казачества берет начало именно с той эпохи. Нужно заметить, что у г. Яблоновского этого шестиполкового состава мы не встретили, и вообще количество полков в данную эпоху он не определяет.

28

Tagebuch des Erich Lassota von Stebau. Halle. 1866. Перевод его «Дневник Эрих Ляссоты из Стеблева». В извлечении издан в 1873 г. проф. Бруном с комментариями, а вторично в новом переводе К. Мельникова в «Мемуарах, относящихся к истории Южной Руси». Вып. I. Киев, 1890. Боплана Description d’Ukranie etc. впервые переведено и издано на русском языке с комментариями Ф. Устрялова. СПб., 1832. Вторично «Описание Украйны» издано во втором вып. сейчас названных мемуаров. А. Скальковского «История Новой Сечи». Изд. 3. Ч. II. Одесса, 1886 («Краткое обозрение истории кошей Запорожских»). Д. И. Эварницкого «Число и порядок Запорожских сечей». Киев, 1884. Относительно упоминаемого Бопланом женского монастыря, соседнего с Печерской лаврой, см. С. Т. Голубева «О древнейшем плане города Киева 1638 года». Киев, 1898. С. 78 и самый план, приложенный к Тератургиме Кальнофойского.

29

Виленский Археогр. сборник. Т. I. № 157 (1646 г. Постановление Полоцкого магистрата о шести плацах для жидов). Т. IV. № 50 (1633. Жалоба виленских обывателей на притеснения от жидов). Архив Юго-Запад. России. Ч. VII. Т. I. (1622 г. По поводу люстрации житомирские мещане жалуются на то же. С. 334. А на с. 327 отметка люстраторов, что житомирский староста Александр с острога Заславский, с согласия короля, отдал это староство в аренду двум лицам: одну часть пану Андрею Пересецкому, а другую жиду Сломе Фабисевичу, «которые не захотели показать условия аренды».) «Сборник летописей Южной и Западной Руси». Во введении на с. XLIV В. В. Антонович сообщает из рукописной летописи львовского каноника Юзефовича факт о трехдневной кровавой борьбе на улицах Львова мещан с евреями, в 1644 г. Но далее в извлечениях из этой латинской летописи данное место не приведено. «Витебская старина» Сапунова. Т. I. № 133–135. (Последний акт, заключающий привилегии евреям, 1633 г., судя по примечанию, подложный.)

Польское сочинение неизвестного автора первой половины XVII в. Robak zlego sumnienia (Червь нечистой совести) перепечатано Юзефом Чехом в Кракове в 1853 г. (Wady Staropobkie). Rozdzial XI этого сочинения заключает выше приведенную мною в тексте мрачную картину жидовства. Аналогичный отзыв о жидах епископа Верещинского находится в указанном выше его проекте заселения Украйны (Киевская старина. 1895. Март). К первой четверти XVII в. относятся и жалобы Мучинского или Межинского о том, что жиды отняли у христианских купцов и ремесленников все средства к существованию. (Zwiercadio Когопу Polskiey. Urazy cieakie utrapienia wielkie od zydow etc.) Жалобы эти были предъявлены на сейме 1618 г. Коллонтай в своем соч. Rosprawa о Zydach (с. 96 и 97) указывает из той же эпохи еще следующие издания, направленные против жидовства: Boukuwuema Swawola wyuzdana zydowska. W Krakowie. 1648. Lament dzieci pomordowanych przez Zydov. 1651. (Известное обвинение в убиении христианских детей.) Jasny dowod o doktorach zydawskich, iz nietyiko dusze, ale cialo swoie na wieczne zginenie daia, ktorzy lekarzow zydowskich i Tatarow uzywaia, etc. 1623. O powietrzu morowem u Kaliszu. 1623. Шайноха в своем Dwa lata dzieyow naszych в том же роде говорит о деятельности евреев на Украйне на основании польских писателей XVII в. Пясецкого, Старовольского, Коховского (с. 107–115). Шайноху повторяет в этом отношении и Яблоновский во введении к помянутому выше его изданию Lustracye Krolewszczyzn. С. XXV, LXXIII и XC. См. также жалобу минского городничего Скоруны на евреев-арендаторов, опустошивших его имение. 1627 г. (Вестник Юго-Запад. России. 1866. XI).

В приложениях к «Летописи Самоила Велички», именно в «Дополнениях к дневнику Окольского» находим следующее любопытное известие о «неслыханных и нововымышленных данях», которые ляхи вместе с жидами взимали с украинского люда (Т. IV. С. 301): «Так что название дуды, повивачное, огородщину, подимное, поголовщину, очковое, сътовчизну, сухомещизну, пороховщизну, пересуды и аренды, а сверх того от всякого скота и от пчел десятую долю, а от рыбных ловлей урочное». К этому месту в рукописи сделано примечание, объясняющее значение названных даней, и со вставкой цифр, указывающих денежную стоимость даней, но без определения монетной единицы (вероятно, гроши). А именно «Изъяснение даней, жидами взимаемых: от играния на дудке, на свирели, на скрипнице и прочую (4), от детей новорожденных за повияч (200); от всяких, садових и огородних плодов (200), от каждой хаты (5), подушенный оклад (10), от вступающих в брак (6), от улия пчел (2), от рыболовне из стодоле (sic) (10), от ветраних млинов и жерновей (20), судние посули, то есть на… позвах для судящих (20); откупы жидовские церквей Божиих так же и всяких питейных вещей, пороговщину от каждого рога волового, корового десятую долю, а ежели нету десяти, то…».

В Volumina legum нашли мы довольно скудный материал по отношению к еврейству, собственно только определение поголовной подати. А именно т. II. По конституции 1565 г. она определяется по 1 злоту с головы; то же повторяется и в следующих конституциях XVI века. Т. III. С. 113. Конституция 1613 г. предписывает в короне вносить по 3 злотых с каждой головы коронному подскарбию. Отдав эту подать, жиды уже свободны от поборов со своих ремесел и слуг. Они могут откупить сразу всю сумму, и тогда освобождаются от сборщиков. С. 128. Та же конституция определяет в Литве поголовное жидовское в 9000 злотых. С. 194, конституцией 1620 г. с евреев короны вся сумма определена в 70 000 злотых — это чрезвычайный или усиленный сбор, а с Великого княжества Литовского 9000, что составляло тройную сумму; обычная — это 3000 в год. С. 214, конституция 1621 г.: в короне 22 000, а в Литве двойную сумму, т. е. 6000, из которых вторые 3000 за освобождение от посполитого рушения. В подобном же роде идут еще несколько конституций. При сравнении сумм не надобно забывать, что в состав короны входила и вся Юго-Западная Русь; следовательно, Литва по объему была гораздо ее менее. С. 281. Конституция 1628 г.: с короны 60 000, а с Литвы треть, этой суммы, т. е. 20 000. Как и прежде, упоминается при сем о жидовском «старшом», который дает присягу и собирает подать в каждом центральном пункте с одним из высших членов магистрата, также обязанным присягой. В 1629 г. в короне 80 000; но от подымного и новоустановленных пошлин не увольняются. А в Литве в это время обязаны ежегодно платить по 12 000 и т. д.

Для данной эпохи, если не считать небольшую брошюру проф. Леонтовича о правах литовско-русских евреев вообще, мы, собственно, не имеем никаких цельных пособий по истории еврейства в Западной России, вроде указанных нами в предыдущем томе некоторых сочинений, особенно книги Бершадского, для XVI столетия.

Кроме приведенных выше напечатанных материалов для сей эпохи, мы имели под руками в списках целое собрание актов (более сотни), извлеченных из Виленского Центрального архива, благодаря любезности председателя Виленской Археографической комиссии Ю. Ф. Крачковского. Весьма желательно, чтобы комиссия приступила к изданию этих актов, относящихся к истории еврейства в Западной Руси во второй половине XVI и первой XVII в. А пока, чтобы дать понятие о качестве и содержании сообщенных мне актов, укажу некоторые из них за период времени от 1592 по 1635 г. Написаны они частью по-русски, частью по-польски.

1592 г. 26 января. Из актовой книги Слонимского гродского суда еврей Агрон Гошкевич вносит перед мозырским подкоморием, подстаростой Слонимским (известным) Иваном Мелешком просьбу о недозволении другому еврею, Зелику Шмойловичу, собирать чоповое в таких-то местах, так как оно сдано ему, Гошкевичу, в аренду.

18 сентября. Еврей Моисей Шиманович заявляет тому же судье о покраже у него крестьянином из скрыни денег и разных вещей, каковы: жемчуг, полотно, золотые и серебряные перстни, сукно, кошули, простыни, воск и пр.

1593 г. Перед тем же судьей заявление о том, что земянин напал на дороге на еврея, отнял у него верхового коня, ружье и корд.

1594 г. Несколько актов, заключающих хлопоты евреев о невзыскании с них поворотного сбора на основании королевского листа.

Мая 21. Земянин жалуется на евреев местечка Дворци, которые избили его киями и изранили.

Октября 29. О вводе во владение дворецкого еврея Хаима Мошевича Полонкой имением пана Монтовта, которое берется за долги, за 227 коп. грошей. Тут перечислено несколько крестьян сего имения: «Янкут Станолевич, под ним земли волока, под ним земли подволоки, маетности рабочее не имеет ничего; Степан Кузьмич, под ним земли волока, маетность его вол один; Петруть Вербач, под ним земли волока, маетности его вол один, кляча одна» и т. д. «Повинность тых людей яко они сами нам поведили, иж в каждым тыдъню по два дни на роботу ходить повинни, а с каждое волоки в рок цыншу повинни дать по грошей пятьдесят, по ботце жита, по ботце овса, по возу сена, по гусята, по курети».

1598 г. Января 1. Слонимский жид Еська — скупщик покраденных вещей.

Марта 5. Слонимский жид-ростовщик Шимон не возвращает заложенных вещей, несмотря на уплату денег.

1603 г. Мая 1. Лев Сапега, земский судья Гродненского повету, жалуется на еврея Юска Шимановича, арендатора его млынов, корчем и торговых пошлин в местечке Голынце, что он не заплатил арендной суммы.

Мая 27. Жалоба еврея Моисея Лазаревича, арендатора имения Жировиц, о нанесении ему крестьянами побоев и ран.

1605 г. Марта 7. Еврейка Хаина Есковна Шимановая хочет взять у Кристофа Гарабурдь, Фатрево за долг в 540 коп. грошей, вследствие 100 % обратившихся в 1080. Но Гарабурда возному отказал в выдаче имения и предъявил со своей стороны обвинение в клевете; так как еврейка хвалилась, будто великий канцлер Лев Сапега обещал у нее это село перекупить.

Апреля 6. Пан Лукаш Гарабурда дает заемное письмо еврейке Хаине Есковне Шимановой с залогом своего имения: за 140 коп. грошей обязуется через год уплатить 280 (опять 100 %!), да еще неустойку и ответствует своим имением.

Июля 18. Некий пан Годебский отказывается платить чоповый сбор двум евреям, его арендовавшим, и ссылается на то, что сеймовыми постановлениями 60-х и 90-х гг. XVI столетия запрещено жидам быть мытниками, сборщиками и арендаторами. (Разумеется, тщетная ссылка на законы!)

Марта 24. Земянин Слонимского повета Иван Солтан жалуется на арендатора своего имения Жировиц Ицхака Михелевича, что он со своими приятелями слонимскими жидами распространил моровое поветрие в его имении. Но оказывается, что в январе Солтан этого жида уже убил и имущество его ограбил.

Отсюда возникает большое дело.

Апреля 5. По жалобе вдовы Михелевича Естеры, великий канцлер и слонимский староста Лев Сапега потребовал к суду Солтана и его жену Кристину, обвиняемых в убийстве жида-арендатора. Судьей тот же слонимский подстароста Иван Мелешко. По апелляции Солтана дело перешло в Минский трибунал. Солтан нашел было человека, который принял убийство на себя; но это ни к чему не послужило.

1606 г. Августа 2. Явка баницийного листа на Ивана Солтана за убийство Михелевича. Минский трибунал приговорил Солтана к смертной казни; но тот бежал, и на него была объявлена баниция, т. е. он поставлен вне закона. Имение его Жировицы осталось в залоге у Естеры, вдовы Михелевича.

Августа 16. От имени Ивана Мелешка, теперь уже мстиславского кастеляна, и его жены Ганны Фурсовны предъявляется в Слонимский гродский суд вводный лист на владение бывшим Солтановым Жировицким имением, которое было в заставе у еврейки вдовы Естеры Михелевичевны. (Очевидно, пресловутый Иван Мелешко ловко воспользовался преступлением Солтана, чтобы завладеть его имением.)

Апреля 24. Заявление возного о позве шляхтичу Кондеровскому, не уплатившему в срок долга жидовке Хаине Шимановой. Неважный сам по себе акт, но приводим его для наглядного представления о процедуре судебных позвов. А именно.

Возный Слонимского повету Григорий Офонасович Мизкгир, имея при себе стороной двух шляхтичей, Конопацкого и Яновича (такие два ассистента при возном вообще назывались «стороною»), явился с позвом, приглашавшим на трибунальный суд, в Руды, имение пана Юрья Юрьевича Кондеровского, и воткнул позывной лист в большие ворота, ведущие на двор; причем объявил случившейся тут панской челяди, что этот позов сделан по жалобе жидовки Хайны Юсковны Шимановой о незаплате сорока трех копеек грошей литовских; а срок к явке на суд в Вильну для обеих сторон, «поводовой и позваной», назначается четырехнедельный, считая со дня положения позва в ворота. Другой такой же позывной квит предъявлялся истцу на его дворе.

Марта 3. Заявление в Слонимский гродский суд об убийстве жида Ильи Шмойловича крестьянином пани Абрамовой Мелешковой, Гришкой Ждановичем, на большой дороге, ради грабежа находившихся при нем денег, 26 коп. грошей. Заявление сделано паном Корсаком, урядником Рожанского имения великого канцлера Льва Сапеги, у которого убитый жид состоял арендатором.

Марта 10. Когда возный, Андрей Васильевич Мизкгир, и несколько рожанских евреев везли убийцу Гришку Ждановича, то дорогой напали на них слуги пана Юрья Зеновича, избили и ограбили евреев, а убийцу у них отняли. Зенович виновных слуг выдал суду.

Марта 22. Убийца Шмойловича, выданный своей госпожой суду, пытанный и сознавшийся, осужден на смерть и казнен. Представитель обвинения, управляющий сапежинским имением, Корсак, домогался еще годовщины за убитого; но представитель обвиненной стороны, управляющий имением Мелешковой Суходольский настаивал на том, что у Гришки Ждановича нет никакой маетности и платить годовщину не из чего. Сие дело наглядно показывает, что еврей обыкновенно имеет своего пана протектора, у которого состоит клиентом, разумеется, будучи в то же время у него арендатором. Этот, как покровитель, в нужном случае вступается за своего клиента; а тут, как видим, добивается кары за его убийство. Разумеется, смотря по силе и значению своего протектора, его клиенты — евреи многое позволяли себе, рассчитывая на безнаказанность.

1608 г. Мая 10. Управляющий Полонкой, имением пана Тризны, старосты Бобруйского, приносит жалобу на то, что жиды (клиенты) пана Пакоша напали на возвращавшегося со Свислочской ярмарки подданного Тризны, избили его и изранили.

Мая 2. Подобная же жалоба управляющего имением Софьи Завишной на соседних евреев-арендаторов, которые напали на его двор, нанесли ему тяжкие побои и отняли некоторые вещи.

1610 г. Июля 8. Такая же жалоба одной пани на слонимских евреев, которые дорогой напали на ее слугу и ограбили его.

Октября 10. Такая же жалоба одного шляхтича на жида, который со своими помощниками избил киями его, шляхтича.

Марта 18. Опять жалоба на побои от жидов.

Марта 1. Евреи жалуются на побои от христиан.

1615 г. Октября 8. Жалоба шляхтича на жида, незаконно заключившего его в тюрьму.

1617 г. Февраля 4. Еврей не возвращает заложенных вещей, хотя получил долг.

1619 г. Мая 26. Жалоба на побои от жида крестьянину.

Июня 16. Нападение евреев на шляхтича и грабеж.

1626 г. Мая 15. Трибунальный декрет, отменяющий смертный приговор Ошмянского гродского суда двум евреям за нападение на шляхтича, на основании присяги шести евреев, отрицавших нападение.

1629 г. Июня 19. Обвиненные в смерти шляхтича, брестские евреи присягают в своей невинности.

Апреля 18. Евреи — сборщики податей присягают в правильном ее взимании.

1630 г. Марта. Два пинских еврея жалуются на преждевременное отнятие у них Александром Немиричем его имения, которое было у них в аренде.

Ноября 14 и 23. Пан Щигельский жалуется на убийство своего гайдука евреем-арендатором в корчме из пистолета. Но пан Дольский, у которого этот еврей арендовал корчму, вступился и доказывает, что сам Щигельский убил своего гайдука, когда стрелял в еврея и промахнулся.

1630 г. Декабря 28. Ян Пясецкий, слуга и шафар (приказчик) князя Константина Вишневецкого, старосты Черкасского, приносит следующую жалобу в Пинский гродский суд. С байдаками, нагруженными поташом, он плыл по Припяти до Пинска, откуда предполагал потом возами доставить его в Брест. Но у Чернобыля сам Павел Сапега, чернобыльский державец, с двумя жидами, своими арендаторами, напал на байдаки, стрелял из мушкета и задержал их на целую неделю, незаконно требуя мыта. Убытку всего он причинил на 500 польских злотых, и хотя отпустил потом, но за зимним временем поташ был свален около Пинска.

1634 г. Марта 24. Виленские евреи предъявляют в Виленский гродский суд требование об исполнении магистратом королевского листа; дарованного им Владиславом IV на его коронации, чтобы им не делали помехи в торговле.

Апреля 4. Жалоба виленских евреев на виленских ремесленников, которые причиняют им побои на еврейском кладбище.

1635 г. Ряд актов о денежных взысканиях со стороны евреев.

Марта 4. Перечень имущества, награбленного в виленской синагоге и у разных евреев виленскими мещанами. По всем признакам, христианское виленское мещанство вело горячую борьбу за свое существование; но в конце концов жидовство, с помощью властей, одолело. (См. также указанный выше акт в Археогр. сборнике. Т. IV. № 50.)