Наконец, герб свидетельствует об определенном статусе владельца. Геральдика появилась в среде рыцарства как особого социального слоя. Герб обозначал принадлежность к этому слою, обладавшему особым положением и правами по сравнению с другими социальными стратами. Иными словами, геральдика могла зародиться только в сословном обществе Средневековья, в условиях феодального строя и феодальной иерархии, достигшей своего расцвета как раз в XII–XIII веках. Затем геральдика «шагнула» и в другие социальные группы. Так, например, появились гербы у городской верхушки, так называемые бюргерские. Они тоже призваны были обозначить принадлежность к определенной социальной страте и т. д. Конечно, само это явление было своего рода подражанием рыцарской традиции гербов, и дворянство смотрело на такие гербы свысока. Но тем не менее и здесь мы видим желание подчеркнуть свое особое социальное положение. Гербы городов сопряжены с городским правом, городскими привилегиями и традициями самоуправления, то есть с юридическим статусом города как субъекта права. Гербы корпораций (например, гербы ремесленных цехов или университетов) также связаны с их особым правовым статусом. Наконец, герб государства свидетельствует о его суверенитете, самостоятельном положении на международной арене.
Герб — явление и правового характера. Он становится как бы нерасторжимым со своим владельцем — до такой степени, что поругание герба равнозначно оскорблению владельца. Публичное оскорбление государственных символов означает оскорбление этого государства. Европейская геральдика предполагала даже явление «геральдической казни», своего рода казни «гражданской»: человека, совершившего неблаговидные поступки, лишали герба и тем самым сословного статуса. Гербовый щит могли публично перевернуть, замазать черной краской или даже разбить. Впрочем, остается вопрос о реальном применении такого наказания. Как бы то ни было, герб был символом чести, и умалением этой чести считалось не только переворачивание гербового щита, но даже падение рыцарского щита с гербовыми изображениями лицевой стороной на землю.
Из всего вышесказанного становится понятно, что герб не просто идентифицирующий знак, пусть даже и изображенный по всем правилам, но выражение особого правового статуса своего обладателя. Вот почему в бессословном обществе личные гербы лишаются очень важной части своего смыслового содержания, превращаясь скорее в некую имитацию геральдики. Впрочем, далеко не везде они и существуют на практике. Например, в современной России Геральдический совет при Президенте не утверждает никаких личных или родовых гербов, и правильно делает, поскольку, согласно Конституции, все граждане страны равны перед законом. А в дореволюционной России, где существовали сословия, правом на герб обладало только дворянство, что и было законодательно утверждено еще Жалованной грамотой Екатерины II 1785 года. Создание новых личных и родовых гербов для граждан Российской Федерации, которое столь активно предлагается за определенные средства различными коммерческими фирмами, на самом деле является торговлей воздухом. С тем же успехом каждый может сам нарисовать себе герб по собственному разумению. Все равно это никакого смысла иметь не будет.
Геральдика возникла в Западной Европе в первой половине XII века и постепенно получила широкое распространение. Человека Средневековья повсюду — по крайней мере, в городском пространстве — окружали гербы. Точно так же, как наш современник окружен миром различных эмблем, торговых марок и логотипов. Разумеется, сложно определить, сколько всего гербов бытовало в эпоху Средневековья, но самые приблизительные размышления указывают на цифру чуть ли не в миллион гербов. Если выстроить типологию гербов по их принадлежности от частного к общему, то можно увидеть, что гербы (и, соответственно, геральдика) бывают личными, родовыми, корпоративными, городскими, территориальными (если принадлежат каким-то административно-территориальным единицам) и, наконец, государственными. При этом многие европейские государственные гербы восходят к гербам родовым, династическим, то есть гербам династий, которые правили в этих государствах. В России геральдика — явление гораздо более позднего характера. История российского государственного герба восходит к концу XV века, территориальной геральдики — к концу XVI века, а дворянской — к концу XVII века. При этом настоящего своего развития геральдика достигла только в Петровскую эпоху, что было связано с созданием отечественной геральдической службы. Таким образом, в русской культуре история геральдики шла не от частного к общему, а как бы наоборот (хотя, разумеется, это весьма условно).
Во второй половине XIII века появляются первые гербовники — систематизированные собрания изображений гербов; их количество многократно возрастает. Гербовники представляли собой произведения разного рода — от собственно собраний рисунков гербов до литературных памятников, сопровождаемых геральдическими изображениями. Осмысление геральдики как явления начиная с XIV века шло и путем создания геральдических трактатов.
Одним из способов создания герба было отражение в нем имени гербовладельца (или, к примеру, названия города). Такие гербы именуются «гласными» («говорящими»), даже если этимология, в соответствии с которой они созданы, условна и недостоверна. Иногда это так называемая народная этимология, иногда простое созвучие. Среди гласных гербов можно назвать гербы Альбрехта Дюрера с изображением открытых ворот (так этимологизировалась его фамилия: от венгерского ajtó — «дверь», а по-немецки — Türer, впоследствии трансформировавшаяся в Dürer) и Уильяма Шекспира с копьем в перевязи (shake speare — «трясти копьем», в прижизненных изданиях фамилия иногда писалась через дефис: Shake-speare). Дюрер в своей знаменитой монограмме из букв A и D отразил ту же створку ворот, что и на гербе. У Блеза Паскаля в гербе агнец с хоругвью как символ «пасхального» искупления, у Жана Расина — лебедь (по-французски cygne, что созвучно концовке фамилии). В гербе исторического «барона» Мюнхгаузена, как и в гербе российского фельдмаршала Миниха, изображен монах (Mönch).
Геральдика в Средневековье стала столь обычным явлением, что присваивалась и далекому прошлому, и культурам, где ее не было и быть не могло. Считалось, что гербы были всегда. Так появились гербы библейских персонажей: трех царей-волхвов Мельхиора, Каспара и Балтазара. Или гербы девяти «мужей славы»: трех библейских — Иисуса Навина, царя Давида и Иуды Маккавея; трех античных — Гектора Троянского, Александра Македонского и Юлия Цезаря; и трех христианских — короля Артура, Карла Великого и Готфрида Бульонского. Появились гербы экзотических городов, стран и земель — например, Вавилона или Египта.
Первоначально гербы изображались на рыцарском вооружении с помощью эмали, металлических накладок, то есть воплощались в реальности в виде декорированных элементов. Отсюда пошла специальная геральдическая терминология. Но помимо изображения в цвете со временем появилась необходимость графического изображения герба в черно-белом варианте. Особенно она стала актуальной после изобретения книгопечатания. Поэтому возникла система так называемой шраффировки (от нем. Schraffierung — штриховка) — графической передачи цвета, а вернее «тинктур» (то есть как бы материалов), в гербах. С начала XVII века существовали разные варианты такой передачи, но в итоге установилась общеевропейская система. Итак, герб в качестве изображения может быть представлен как в цвете, так и в черно-белом графическом варианте (особенно актуальном на тех носителях, где цветовое решение или затруднено, или невозможно — например, на матрицах печатей, надгробных памятниках, серебряной посуде или фасадах зданий).
Однако не всегда герб можно нарисовать. Еще со времен рыцарских турниров, то есть с самых первых шагов геральдики, появилась традиция словесного описания герба. Когда с помощью такого описания знающий геральдику человек может представить себе герб, не видя его изображения. Такое описание обычно называется французским термином «блазон». Это слово в старофранцузском языке означало «герб» (le blason) и восходит к немецкому глаголу blasen — трубить в рог, «потому что, — как пишет Ю. В. Арсеньев, — являвшиеся на турнир рыцари трубили в рог, а герольды, убедившись, что они действительно принадлежат к рыцарству, блазонировали их гербы, то есть во всеуслышание их описывали». Сформировался особый язык блазона, для которого были характерны две отличительные черты. Во-первых, описание герба должно было быть максимально точным, а во-вторых, максимально кратким. Идеальный блазон вообще стремится к одному предложению (если, конечно, герб не слишком сложный). Точность же достигалась созданием определенной терминологии. Например, то, как расположена фигура, как изображены отдельные ее части, — все это обозначалось соответствующими специфическими терминами. Эта терминология в основной своей части, как показали современные исследования, сложилась достаточно быстро, уже в первые десятилетия существования геральдики. И вся эта терминология была на старофранцузском языке. Такое положение неудивительно, поскольку старофранцузский в то время был языком не только французской, но и английской знати (этот английский вариант старофранцузского иногда именуется «англо-нормандским» или, для более позднего периода, «англо-французским»). Его распространение в среде английской элиты было связано с Нормандским завоеванием Англии в середине XI века. А геральдическая терминология во Франции и в Англии как раз формировалась в XII столетии. Впоследствии эти термины были переведены на некоторые национальные языки — так, есть их более или менее удачный перевод на русский.
Глава 2. История дворянской геральдики в России
Родовой, дворянской геральдики как сложившейся системы в допетровское время не существовало. Изображенные на печатях должностных лиц эмблемы не носили геральдического характера — как правило, в качестве печатей выступали античные или западноевропейские геммы, то есть резные полудрагоценные камни