Ф. П. Толстой вовсе отказался от служебной карьеры и предлагавшегося ему звания камер-юнкера («…Я полагаю, всякий честный и благородных чувств человек должен добиваться чинов и наград своим собственным трудом, а не получать их протекциею от случайных господ…»). В то же время, конечно, наличие этого звания сулило «хорошее будущее» — недаром княгиня Тугоуховская в «Горе от ума» осведомляется у Натальи Дмитриевны о Чацком, потенциальном женихе для своих дочерей: «Он камер-юнкер?»
Пушкин, однако, не всегда «страдал» от своего придворного положения, которое, по словам современников, мало согласовывалось с его наклонностями, да и было ему не по карману: он совершенно успокоился, когда в череде других назначенцев представлялся в Зимнем дворце императрице Александре Федоровне, хорошо его знавшей. Любезное и доброжелательное отношение царицы сгладило неприятные ощущения поэта. А приятель Пушкина поэт С. А. Соболевский отозвался такой эпиграммой: «Здорово, новый камер-юнкер! / Уж как же ты теперь хорош: / И раззолочен ты, как клюнкер, / И весел ты, как медный грош». Согласно словарю Даля, клюнкер — это сибирский обоз с золотом, а вообще по-немецки Klunker — это «украшение», «побрякушка». Здесь имеется в виду, конечно, мундир камер-юнкера, расшитый золотом. Кстати, у Гоголя в «Записках сумасшедшего», написанных в 1834 году, титулярный советник (заметим!) Поприщин упоминает некоего молодого камер-юнкера Теплова «с черными бакенбардами» (!), который сватается к Софи, хозяйке собачки Меджи, чью собачью переписку Поприщин внимательно изучает.
В XVIII веке, когда камер-юнкер был чином, а не званием, его тоже имели некоторые поэты: например, А. А. Ржевский, ставший камер-юнкером в возрасте 30 лет; в 38 лет этот чин получил при Екатерине II граф Д. И. Хвостов. Впрочем, служебное положение Хвостова, достигшего в конечном итоге чина действительного тайного советника, до некоторой степени уязвляло Пушкина, считавшего того не только бездарным поэтом, но и своей карьерой и титулом всецело обязанным родству с Суворовым. Известен примечательный анекдот по этому случаю, для некоторых показавшемуся удивительным. Когда императрице сказали, что Хвостову не следовало бы носить этого звания, Екатерина ответила: «Если б Суворов попросил, то я сделала бы его и камер-фрейлиной» (Хвостов был женат на родной племяннице полководца — княжне Горчаковой). Сарказм выплеснулся в искрометной «Оде Его Сият. Гр. Дм. Ив. Хвостову», где обыгрывается и графский титул (полученный от Сардинского короля по протекции Суворова; Хвостова в шутку именовали нередко «Графовым»), и дружба графа с другим сановным поэтом — «его высокопр. действ. тайн. сов.» Иваном Ивановичем Дмитриевым. Ироническое подчеркивание чинов и титулов собратьев по перу было вполне в духе Пушкина, об отношении которого к тогдашней аристократии скажем далее.
Некоторые поэты на службе продвигались выше Пушкина, получая звание камергера. Таковыми были, в частности, князь П. А. Вяземский, князь В. Ф. Одоевский и Ф. И. Тютчев. Уже в конце XIX века хотел стать камергером А. А. Фет (Шеншин), отличавшийся некоторым честолюбием. К тому времени такое желание столь известного человека выглядело скорее забавным, и Александр III даже спросил, зачем ему это, ведь камергеров много, а Фет один, но звание камергера Фету все-таки пожаловал. Вероятно, придворный статус поэта, маркированный соответствующим чином, отвечал определенной модели взаимодействия поэта с властью: подобно тому, как Гёте при веймарском дворе занимал должность тайного советника.
Горные чины существовали на протяжении ста с небольшим лет — производство в них прекратилось в 1834 году. Младшим был шихтмейстер, а старшим — обер-берггауптман, который соответствовал 5-му или 4-му классу. К горным чинам относились также маркшейдер, гиттенфервальтер, бергпробирер, берггешворен и др. — все эти названия заимствованы из немецкого языка.
Классам Табели о рангах соответствовали особые обращения: для чинов с 14-го по 9-й класс — «Ваше благородие», с 8-го по 6-й — «Ваше высокоблагородие», 5-го — «Ваше высокородие», 4-го и 3-го — «Ваше превосходительство» и 2-го и 1-го — «Ваше высокопревосходительство».
Табель о рангах открыла путь к получению дворянства: именно личные заслуги должны были определять социальный статус человека. Первоначально потомственное дворянство давалось на военной службе начиная с 14-го класса. По статской службе чины с 14-го по 9-й класс имели право на личное дворянство, а начиная с 8-го — на потомственное (то есть военная служба имела преимущество перед статской). Граница между 9-м классом (чин титулярного советника) и 8-м (чин коллежского асессора) была труднопреодолимой, и многие чиновники так и застревали в чине титулярного.
Достижение чина коллежского асессора означало получение потомственного дворянства, и есть немало исторических примеров возникновения таким образом новых дворянских родов, сыгравших большую роль в истории отечественной культуры. Так, сын костромского священника, окончивший духовную академию, Николай Федорович Островский служил секретарем Московской гражданской палаты и выслужил потомственное дворянство, уйдя в отставку в чине надворного советника. Благодаря этому его сыновья также стали дворянами. Один из них — драматург Александр Николаевич (1823–1886), другой — министр государственных имуществ, действительный тайный советник Михаил Николаевич (1827–1901).
Государственная власть постепенно ограничивала круг лиц, которые могли претендовать на дворянское звание по службе. В 1845 году был обнародован манифест Николая I «О порядке приобретения дворянства службою», и положение стало иным: теперь обер-офицерские чины по воинской службе (с 14-го по 9-й класс) предоставляли право только личного дворянства, а штаб-офицерские, начиная с 8-го класса (майор), — уже потомственного. В рамках гражданской службы было закреплено положение почетных граждан — промежуточного между мещанством (городскими обывателями) и дворянством сословия, введенного в 1832 году. Чины с 14-го по 10-й класс предоставляли личное почетное гражданство, право на личное дворянство давалось только с 9-го класса (тот самый титулярный советник), а на потомственное — с 5-го (статский советник). При Александре II в 1856 году планка для потомственного дворянства была повышена еще на один класс — 4-й (действительный статский советник). И все же из низов можно было дослужиться до этого чина и сделаться потомственным дворянином. Классический пример — Илья Николаевич Ульянов, сын ставшего мещанином бывшего крепостного, который дослужился до чина действительного статского советника, будучи директором народных училищ Симбирской губернии. Таким образом, ссылки на потомственное дворянство Ленина не вполне оправданны: таких дворян в Российской империи была не одна сотня тысяч. Не менее распространенным было получение дворянства по военной службе. Дворянство, к примеру, выслужили вожди Белого движения генералы М. В. Алексеев — сын солдата, Л. Г. Корнилов — сын казака и А. И. Деникин — сын бывшего крепостного.
Высшее образование и научно-педагогическая стезя также открывали путь к высоким чинам. Правда, в XVIII веке, согласно петровской Табели о рангах, члены Петербургской академии наук были отнесены лишь к 9-му классу, что возмущало М. В. Ломоносова, справедливо полагавшего этот факт тормозом для притока в научную деятельность молодых сил. Сам Михаил Васильевич достиг по службе чина статского советника (5-й класс), да и то не без скандала. Его гораздо менее удачливый собрат по литературному творчеству и Академии Василий Кириллович Тредиаковский за несколько лет до смерти получил чин надворного советника (7-й класс), который отнюдь не обеспечивал безбедного существования.
С введением в Российской империи ученых степеней — кандидата, магистра и доктора в 1803 году и действительного студента (впоследствии звания) в 1819 году — они были соотнесены с соответствующими классами гражданских чинов. Выпускник университета со званием действительного студента (окончивший без представления письменной работы; с 1884 года такие выпускники получали диплом 2-й степени) имел чин 14-го класса (коллежский регистратор), с 1822 года — 12-го класса (губернский секретарь). Закончивший университет со степенью кандидата (диплом с отличием и представленной письменной работой; с 1884 года такие выпускники получали диплом 1-й степени) получал чин 12-го класса (губернский секретарь), с 1822 года — 10-го класса (коллежский секретарь). Магистр (защитивший соответствующую диссертацию) — чин 9-го класса (титулярный советник). Доктор — чин 8-го класса (коллежский асессор).
Лекторы университетов имели чин 10-го класса (коллежский секретарь), с 1863 года — 8-го класса (коллежский асессор). Доценты с 1863 года — 7-го класса (надворный советник). Ординарные профессоры — 7-го класса (надворный советник), с 1863 года — 5-го класса (статский советник). Академики — 6-го класса (коллежский советник), с 1873 по 1893 год — 5-го класса (статский советник), с 1893 года — 4-го класса (действительный статский советник).
Ученая степень магистра, как правило, автоматически давала личное дворянство, а ординарные профессоры и академики становились потомственными дворянами или получали чуть более низкий чин, но, продолжая службу, достигали чина, дававшего потомственное дворянство.
Ниже приводятся некоторые сведения о чиновном положении известных деятелей дореволюционной науки и культуры.
Статский советник (5-й класс) — М. В. Ломоносов, Д. И. Фонвизин, В. В. Капнист, И. А. Крылов, Н. И. Гнедич, А. Ф. Мерзляков, А. С. Грибоедов, К. Д. Ушинский, М. А. Балакирев, А. П. Бородин, К. Ф. Рулье, А. С. Попов, П. Н. Лебедев, И. И. Мечников, Н. Ф. Филатов, В. А. Стеклов, Н. И. Андрусов, С. А. Чаплыгин, В. В. Бартольд, Б. Л. Модзалевский, Ю. В. Готье, М. И. Ростовцев, С. А. Жебелёв, Н. И. Кареев, И. М. Гревс, Г. Ф. Церетели, В. Н. Бенешевич, Ф. И. Щербатской.
Действительный статский советник (4-й класс) — А. П. Сумароков, В. И. Баженов, Д. С. Бортнянский, Н. М. Карамзин, В. И. Даль, М. Н. Загоскин, Н. В. Кукольник, князь А. А. Шаховской, В. Г. Бенедиктов, М. Е. Салтыков-Щедрин (рязанский и тверской вице-губернатор), И. А. Гончаров, Д. В. Григорович, П. И. Мельников-Печерский, Я. П. Полонский, А. Г. Рубинштейн, А. Н. Серов, Г. И. Фишер фон Вальдгейм, Н. И. Лобачевский, Б. С. Якоби, Э. Х. Ленц, барон П. Л. Шиллинг фон Канштадт, М. Я. Мудров, И. М. Сеченов, Н. Е. Жуковский, А. Г. Столетов, Ф. Ф. Петрушевский, А. И. Воейков, В. В. Докучаев, В. И. Вернадский, А. А. Марков, Н. А. Умов, Д. Н. Анучин, М. А. Мензбир, К. А. Тимирязев, В. В. Марковников, А. Е. Фаворский, В. К. Цераский, А. П. Павлов, Ф. Ю. Левинсон-Лессинг, И. Е. Репин, В. М. Васнецов, А. П. Боголюбов, В. Е. Маковский, Н. Л. Бенуа, барон П. К. Клодт фон Юргенсбург, Н. И. Костомаров, А. Ф. Гильфердинг, Н. П. Лихачев, А. С. Лаппо-Данилевский, И. А. Бодуэн де Куртенэ, И. Ф. Анненский, С. Ф. Ольденбург, С. И. Соболевский, Ф. Ф. Зелинский, П. К. Коковцов, Б. А. Тураев, Е. Ф. Шмурло, Н. Я. Марр. Этот чин получили и некоторые выдающиеся предприниматели, такие как А. И. Абрикосов и В. К. Феррейн.