Обычно приходили чернокожие, местное население, но изредка бывало, что и белые летали. А тут смотрим, идет такая красивая, белокожая женщина, в дорогой фирменной одежде, на высоких каблуках (чего я никогда не видел до этого в Африке, да притом в населенном пункте, где слово «асфальт» – то не знают), просто настоящая модель. Мы, все мужики, которые стояли и курили, сильно удивились, принялись бурно, в полный голос обсуждать эту даму и что тут вообще делает этот экспонат. А позади нее шел мужчина, нормально одетый, немного смуглый, черные волосы, его можно было принять за кого угодно: и за итальянца, и за испанца… Она прошла мимо нас к входу нашего самолета, мужчина за ней. И он вдруг на чистом русском языке, улыбаясь: «Ну чего, мужики, понравилась моя дама?»
Мы все опешили, конечно, стали приносить извинения, но он по-дружески сказал, чтобы мы не напрягались, он все понимает, такой же, как и мы, самый обычный, нормальный мужчина. Оказалось, он был армянин, работал на какую-то голландскую или бельгийскую компанию по скупке алмазов, был там оценщиком. Разговорились. Спросили его, что тут делает, да еще с такой моделью? Да, говорит, она и есть бывшая модель из Бельгии. Познакомились где-то, понравились друг другу, она понимает, что жизнь модели короткая, а у него стабильная хорошая зарплата, ну и согласилась с ним ездить. Он две недели в Чикапе скупает алмазы, а потом на две недели летит в Ант-верпен и сдает их своей компании…
И вот еще какой забавный случай произошел с нами в Чикапе. Стоим так же, под самолетами, и разговариваем. Подбегают двое местных мальчишек, предлагают обувь почистить. Тук-тук, давай тебе обувь почищу. А их там много бегает, стараясь хоть что-то заработать. И за клиентов у них большая борьба. Один парнишка из другого экипажа решил пошутить, сказал двум мальчишкам: ну давайте, чтобы никого не обидеть, чистите – ты одну ногу, а ты вторую. За работу дал им купюру, не помню уже какую. А они не могут ее поделить. Говорят: ты нам каждому дай мелкими купюрами! Мелочи не было, ну он взял купюру и разорвал ее пополам – вот тебе одну, а тебе вторую. А они, недолго думая, взяли по полкупюры – и в полицейский участок при аэродроме. Полицейские пришли сразу же. Попросили пройти в участок на пару минут. В участке обвинили его за надругательство над местной валютой и не хотели отпускать. Потом его пришлось выкупать за 2 000 или 3 000 долларов – в то время это была большая сумма. Вот тебе и пошутил, почистил обувь!
Киншаса на тот момент был одним из самых опасных городов, и первые бандиты – это те же самые полицейские и военные, если их так можно назвать. Просто так белому по улице, тем более не в «дорогих» районах, опасно ходить. Если пойдешь, то через пару минут обернешься и увидишь: за тобой по пятам один черный, потом второй, и вот уже целая толпа. И если ты споткнешься или тебя «споткнут», всё, останешься без всего. Или полицейский тебя увидит, точно до чего-нибудь докопается, на пустом месте.
Запомнилось мне еще, что именно в Конго была очень развита практика вуду. Я, бывая в разных странах, всегда пытался понять, чем живет народ. Посещение местных рынков давало очень большую информацию. Я и еще кто-то со мной из экипажа приехали на местный заирский или конголезский рынок, а там вещи разные, маски и предметы вуду. Я там, кстати, впервые увидел человеческие скальпы. Поначалу, попав в Африку, я покупал и привозил различные маски. Их активно применяют в своих целях местные колдуны и знахари, а это ведь колдовство. Маски вуду, в особенности в Конго, производят очень сильное впечатление. Спустя какое-то время вокруг меня стали умирать знакомые люди: я на кладбище, как на работу, стал ездить. Кто его знает, имеют ли силу маски вуду или нет, но я что-то стал суеверным. Я понял, что тут что-то явно не так, и скорее всего, проблемы исходят от масок. Поэтому сказал Виктории, что нужно эти маски убрать из дома. Сжигать, говорят, нельзя, а вот выкинуть можно.
В Африке мне очень нравилось наблюдать за тем, чем питаются разные народы, и сам я иногда пробовал экзотическую пищу. Например, впервые именно там ел гусениц! Кстати, отличный источник белка. В Анголе и близлежащих странах они популярны – живые и жареные. Есть маленькие и большие личинки, которые считаются отличной закуской. Особенным успехом пользуются у гурманов гусеницы «кататос» и жареные кузнечики. Гусениц обычно готовят в чесноке, а кузнечиков подают с фанье (это такая каша из маниоки, имеющая очень густую консистенцию). Несмотря на кажущуюся экзотичность, вкус у этих блюд вполне съедобный, если не думать о том, что ты ешь.
Есть здесь и местный острый перчик – он называется «пири-пири» (piri-piri). Этот жгучий перец местное население употребляет в пищу со многими блюдами. Но вот когда я первый раз увидел жареных обезьян… Я сразу сказал: «Господи, это же как маленькие дети! Да вы что! Каннибализм какой-то, и как они только их едят?..» Не знаю, зрелище отвратительное! Оскаленные, правда, похожие на человеческих детей, и скрюченные лапки! Но, с другой стороны, у людей ничего нет, вот они и едят все, что поймают. Ну, всякие личинки после стакана водки еще можно разок попробовать, а человекообразных…
Перчики «пири-пири», или «пили-пили» (название зависит от того, в какой стране находишься) еще называют «африканским дьяволом». Так вот, был у меня друг Дима – любитель острых перчиков и вообще всего острого. Перед отъездом из Конго я решил привезти ему пламенный подарок. Попросил местную домработницу, которая была приставлена к вилле и экипажу, чтобы убирать, стирать и помогать по дому: «Сходи, пожалуйста, на местный рынок и купи самых жгучих перчиков и сделай из них соус». Если хочешь прямо самых острых пири-пири, то брать нужно маленькие зеленые или зелено-красные. Помощница сходила на рынок, купила зеленых маленьких перчиков. Перемолола, добавила немножко пальмового масла и закрутила в банку. Приехал я в Ростов, собралась полная квартира друзей, застолье… Я, конечно, предупредил своего друга: «Дима, смотри аккуратно, это очень остро. Это не аджика». А он только похвалялся: «Да я могу съесть всё самое острое!» Все гости внимательно стали наблюдать за надвигающимся шоу. Только он открыл банку, у народа за столом появились резь в глазах и жжение в носу. А он демонстративно намазал пири-пири толстым слоем на хлеб, как аджику, и укусил… Мне вспомнился фильм «Тупой и еще тупее» и я, чуть перефразировав слова героя, так же, как он, с ухмылкой спросил: «Ну как, щиплет или жжется?» – «Да нет, нормально». Но после двух укусов у него от этого жгучего соуса перехватило дыхание. Супруга тотчас же дала ему молоко и подсолнечное масло, чтобы всё это погасить…
Так что перчик пири-пири – это класс!
В Африке, в особенности в тропической ее части, распространено много кожных инфекций, вирусов и прочих заболеваний. Многие люди заражены СПИДом. Даже вирус Эбола периодически вспыхивает: например, относительно крупная недавняя вспышка произошла в Гвинее и Сьерра-Леоне.
Мы в очередной раз прилетели на аэродром в Конго, в тот город, откуда пошел этот вирус. Там во время вспышки 1976 года летальность составила 90 %, и американцы вроде бы это место окружили и просто сожгли, чтоб не распространялась инфекция. Мой штурман полетал очень много, был и в Африке, и в Юго-Восточной Азии, так вот он сказал – в город тот лучше не выезжать. Береженого Бог бережет.
В итоге я поработал в Конго более полугода, но денег заработал мало. Хозяин авиакомпании, бельгиец, был довольно жадный. Работы мало, деньги удерживал непонятно за что, в общем – командировка моя в финансовом плане прошла безрезультатно.
9. Болгарин из Брисбена
В 2003 году я прилетел из Киншасы домой, как всегда на Катин день рождения. Правда, маршрут утомил долготой и пересадками в каждом аэропорту. Киншаса – Найроби – Амстердам – Москва – Ростов.
В Африке ведь как – там зарплата у тебя неплохая, но полгода работаешь, а полгода – нет, и в этот раз я очень мало привез домой. А в России устроиться было непросто… На тот момент летного состава хватало, конкуренция заметно выросла и найти нормальную работу было тяжеловато.
Девчонки мои встретили меня радостно, конечно. Но с работой мне нужно было что-то решать. А знакомых в авиационном мире у меня было достаточно. Ранее многим я помогал с поиском и отправкой различного рода запчастей для нашей авиационной техники – двигателей, воздушных винтов, блоков, агрегатов, колес, масла и т. д.
Однажды на меня вышел некий болгарин, живший в Брисбене (Австралия) и работавший вместе с одним американцем в австралийской авиакомпании. Они обратились ко мне, сказав, что по рекомендации нашего общего знакомого из авиационного мира с просьбой найти и предоставить в аренду Ил-18Д с базировкой в Брисбене. Планировалась работа по перевозке пассажиров и грузов на Соломоновы острова, в Новую Гвинею и иные острова в течение нескольких месяцев. При этом они очень настаивали, чтобы сделка проходила через меня, так как боялись обращаться к кому-либо без рекомендации.
Я обещал помочь и действительно достаточно быстро нашел подходящий самолет в «Домодедове». В одной маленькой авиакомпании простаивал Ил-18, для которого руководство искало работу. Я, ничего не скрывая, рассказал, что есть заказчик в Брисбене, указав название компании в Австралии, планируемый налет и регион полетов. Обе стороны были рады и заинтересованы в скорейшем подписании договора и начале работы. Мы обо всем договорились, подписали договоры, самолет вылетел в Брисбен. И я случайно узнаю, что этот американец и хозяин самолета договорились между собой напрямую, решив, что я им уже не нужен. Признаться, это был первый подобный случай в моей практике. Я, конечно, расстроился, и плюс остался очень неприятный осадок. Я потратил много средств и времени на подготовку самолета, организацию его перелета в Брисбен и т. д., а меня, как говорится, «кинули». Я тогда потерял много вложенных в это дело денег, времени и самое главное – предложение полететь работать на Ан-32, так же как и ранее, на полгода, в Индонезию.