История Рунного посоха — страница 8 из 11

Вечный Воитель служит Рунному посоху, как и Майган Лландарский (служивший вполне сознательно), и потому философ из Йеля, не успев ничего объяснить, отправил Хоукмуна в странную, неприветливую местность, чтобы продолжать дело Рунного посоха, как он сам себе его представлял. Сколько же нитей судьбы сплелось в один узел: судьба Камарга и Гранбретани, Гранбретани и Коммуназии, Коммуназии и Амареха, а еще Хоукмуна и Д’Аверка, Д’Аверка и Фланы, Фланы и Мелиадуса, Мелиадуса и короля Хуона, короля Хуона и Шенегара Тротта, Шенегара Тротта и Хоукмуна – и из всех существующих планет всё это случилось на Земле; так много судеб переплелось, чтобы исполнить замысел Рунного посоха, возникший, когда Мелиадус поклялся Рунным посохом отомстить обитателям замка Брасс и таким образом запустил цепь событий. Парадоксы и насмешки провидения становились всё очевиднее и заметнее для тех, чьи судьбы были вплетены в ткань событий. И пока Хоукмун пытался понять, в какую точку времени и пространства он угодил, ученые короля Хуона совершенствовали военные машины, которые помогут армиям Гранбретани продвигаться еще быстрее и дальше, заливая карту мира кровью…

Полная история Рунного посоха

Глава перваяЖенак-Тэнг

Хоукмун с Д’Аверком немного понаблюдали, как странная сфера приближается к ним, а потом устало вынули из ножен мечи.

Одежда на них была изорвана, тела окровавлены, лица побелели от усталости. А в глазах почти не осталось надежды.

– Эх, мне бы сейчас силу амулета, – сказал Хоукмун, имея в виду Красный Амулет, который он, последовав совету Воина, оставил в замке Брасс.

Д’Аверк вяло улыбнулся.

– Да мне сейчас хотя бы обычную человеческую силу, – сказал он. – Но в любом случае нам придется сделать всё, на что мы способны, герцог Дориан. – Он расправил плечи.

Сверкающая молниями сфера, подскакивая на траве, приблизилась – громадная, наполненная сверкающими красками. И было ясно, что мечами с ней сражаться бесполезно.

Она подкатилась с затихающим шумом и остановилась рядом, возвышаясь над путешественниками.

Затем она загудела, в центре появилась трещина и начала расширяться, пока сфера не распалась надвое. Изнутри повалил белый изящный дымок, сбившийся в облако над землей.

Облако начало рассеиваться, и появилась высокая красивая человеческая фигура с длинными светлыми волосами, перехваченными серебряным обручем, на бронзовом от загара теле красовался короткий килт в светло-коричневых тонах. Похоже, оружия при человеке не было.

Хоукмун с подозрением посмотрел на незнакомца.

– Кто ты? – спросил он. – Чего ты хочешь?

Обитатель сферы улыбнулся.

– Это я должен задавать такие вопросы, – произнес он со странным акцентом. – Я вижу, вы побывали в битве, и один из вас пал. Кажется, он староват для сражений.

– Кто ты такой? – повторил Хоукмун.

– Какой ты упрямый, воин. Я Женак-Тэнг из рода Тэнгов. Скажи, с кем вы сражались здесь? Это были чарки?

– Это название ни о чем нам не говорит. Здесь мы ни с кем не сражались, – встрял Д’Аверк. – Мы путники. А те, с кем мы сражались, остались очень далеко отсюда. Мы попали сюда, спасаясь бегством…

– Однако ваши раны выглядят свежими. Поедете со мной в Тэнг-Кампп?

– Это твой город?

– У нас нет городов. Едем. Мы сможем вам помочь: обработаем вам раны, возможно, приведем в чувство вашего друга.

– Невозможно. Он умер.

– Чаще всего нам удается оживить мертвецов, – беззаботно заявил красавец. – Так вы поедете со мной?

Хоукмун пожал плечами.

– Почему бы и нет?

Они с Д’Аверком подхватили тело Майгана и двинулись к сфере, Женак-Тэнг шагал впереди.

Они увидели, что внутри находится комната, где могут удобно разместиться несколько человек. Без сомнений, эта штуковина была самым распространенным видом транспорта в здешних краях, потому что Женак-Тэнг даже не стал давать гостям никаких указаний, предоставив самим выбирать себе места и устраиваться на сиденьях.

Он провел рукой над приборной панелью, и сфера начала закрываться. После чего они тронулись с места и на фантастической скорости покатились над поверхностью земли, с трудом различая размытый пейзаж за окном.

Равнина тянулась и тянулась. На глаза ни разу не попалось ни дерева, ни скалы, ни холмика, ни реки. Хоукмун склонялся к мысли, что это либо рукотворный ландшафт, либо эту землю мастерски выровняли когда-то очень давно.

Женак-Тэнг смотрел в какой-то прибор, который, вероятно, помогал ему прокладывать путь. Руки его покоились на рычагах, соединенных с колесом, которое он время от времени поворачивал в разные стороны, несомненно, управляя странным экипажем.

Один раз они увидели вдалеке группу каких-то движущихся объектов, не успев рассмотреть их сквозь вращающиеся стены сферической комнаты. Хоукмун указал на них.

– Чарки, – пояснил Женак-Тэнг. – Если повезет, они не нападут.

Эти чарки были серыми, в цвет камня, у них имелось много ног и колышущиеся отростки по всему телу. Хоукмун так и не понял, живые это существа или машины, а может быть, ни то и ни другое.

Прошел час, и наконец сфера начала замедлять движение.

– Приближаемся к Тэнг-Камппу, – объявил Женак-Тэнг.

Чуть погодя сфера остановилась, и бронзовый возница откинулся на спинку кресла, облегченно выдохнув.

– Отлично, – сказал он. – Я узнал то, ради чего ездил. Этот отряд чарок кормится на юго-западе и не станет приближаться к Тэнг-Камппу.

– Что такое эти чарки? – спросил Д’Аверк и охнул, поднявшись с места, потому что все его раны сразу заболели снова.

– Чарки – наши враги, созданные для того, чтобы истребить людей, – ответил Женак-Тэнг. – Они кормятся над землей, высасывая энергию из спрятанных камппов нашего народа.

Он тронул один рычаг, и сфера, вздрогнув, начала погружаться.

Земля как будто поглотила их, а потом оказалась над головой. Шар продолжал спускаться еще несколько мгновений, затем остановился. Внезапно вспыхнул яркий свет, и Хоукмун с Д’Аверком увидели, что оказались в небольшой подземной комнате, места в которой едва хватало для сферы.

– Тэнг-Кампп, – лаконично сообщил Женак-Тэнг, коснувшись выступа на приборной панели, отчего сфера снова раскрылась.

Они ступили на пол комнаты, неся Майгана, прошли под арку и оказались в другом помещении, откуда им навстречу торопливо вышли люди, одетые точно так же, как Женак-Тэнг, и отправились приводить в порядок прибывшую сферу.

– Сюда, – сказал их рослый знакомец, заводя их внутрь какого-то куба, который начал медленно вращаться.

Друзья привалились к стенам куба, ощущая головокружение, но наконец всё закончилось, и Женак-Тэнг пригласил их в устланную ковром комнату, обставленную простой, но удобной с виду мебелью.

– Это мои апартаменты, – пояснил он. – Сейчас я пошлю за докторами из моей семьи, которые, вероятно, помогут вашему другу. Прошу меня извинить.

Он скрылся в соседнем помещении.

Чуть позже он вернулся, улыбаясь им.

– Мои братья скоро будут здесь.

– Надеюсь, – недовольно буркнул Д’Аверк. – Никогда не любил общество покойников…

– Это ненадолго. Идемте, расположимся в другой комнате, где вас ждет угощение.

Они оставили тело Майгана и вошли в зал, где в воздухе, без всякой видимой поддержки, над горами мягких подушек парили подносы с едой и напитками.

Последовав примеру Женак-Тэнга, гости уселись на подушки и принялись за еду. Всё было так вкусно, что они сами удивились своим аппетитам.

Пока они подкреплялись, в комнату вошли два человека, очень похожие на Женак-Тэнга.

– Слишком поздно, – сказал один из них Женак-Тэнгу. – Прошу прощения, брат, но мы не сможем оживить старика. Раны глубокие, да и времени прошло…

Женак-Тэнг бросил на Д’Аверка и Хоукмуна извиняющийся взгляд.

– Боюсь, вы навсегда потеряли своего товарища.

– Тогда, может быть, вы сможете организовать для него подобающее погребение, – произнес Д’Аверк едва ли не с облегчением.

– Разумеется. Мы сделаем всё, что необходимо.

Те двое удалились на полчаса, затем вернулись как раз тогда, когда Хоукмун с Д’Аверком заканчивали обед. Один человек представился Бралан-Тэнгом, второй назвался Полад-Тэнгом. Оба они были братьями Женак-Тэнга и целителями. Они осмотрели раны Хоукмуна и Д’Аверка, наложили повязки. Очень скоро оба воина почувствовали себя гораздо лучше.

– А теперь вы должны рассказать мне, как оказались на территории наших камппов, – сказал Женак-Тэнг. – У нас на равнине нечасто бывают чужестранцы – из-за чарок. Непременно расскажите мне, что происходит в других частях мира…

– Я не уверен, что ты поймешь ответ на свой первый вопрос, – сказал ему Хоукмун, – и что тебе будут интересны новости нашего мира.

И он, как мог, объяснил, каким образом они оказались в этих землях и где находится их мир. Женак-Тэнг слушал с настороженным вниманием.

– Да, – согласился он, – ты совершенно прав. Я с трудом понимаю то, что ты мне рассказываешь. Никогда не слышал таких названий, как Европа и Гранбретань, а изобретение, которое ты описываешь, неизвестно нашей науке. Но я тебе верю. Иначе как еще ты мог бы ни с того ни с сего оказаться на землях камппов?

– Что такое камппы? – спросил Д’Аверк. – Ты ведь сказал, что городов у вас нет.

– Так их и нет. Камппы – это дома семей, входящих в один клан. В нашем случае это подземный дом, принадлежащий роду Тэнгов. Наши ближайшие соседи Охны, Сэки и Нэнги. Много лет назад было больше, гораздо больше соседей, но чарки отыскали их и уничтожили…

– И кто же такие эти чарки? – вставил Хоукмун.

– Чарки – наши заклятые враги. Их создали те, кто некогда вознамерился истребить дома на равнине. Наши враги в итоге уничтожили сами себя, экспериментируя с какими-то взрывчатыми веществами, однако их порождения – чарки – продолжают скитаться по равнине. Они обладают гнуснейшими средствами для уничтожения наших людей и умеют кормиться нашей жизненной энергией.

Женак-Тэнг содрогнулся.

– Они пожирают вашу жизненную энергию? – нахмурился Д’Аверк. – А что это?

– То, что дает нам жизнь, – чем бы это ни было, они забирают это, оставляя нас иссушенными, бесполезными, медленно умирающими, не в силах сдвинуться с места…

Хоукмун хотел задать очередной вопрос, но передумал. Очевидно, эта тема была болезненной для Женак-Тэнга. Вместо этого он спросил:

– А что это за равнина? Мне показалось, она не природного происхождения.

– Так и есть. Здесь находилась посадочная площадка для наших кораблей, ибо мы, Сотня Родов, некогда были могущественными и процветающими – пока не явился тот, кто создал чарок. Он пожелал забрать себе наши изобретения и нашу силу. Звали его Женадар-фрон-Кенсей, он привел с собой чарок с Востока с единственным стремлением уничтожить наши семейства. И они уничтожили, за исключением той сотни, которая жива до сих пор. Однако постепенно, столетие за столетием, чарки вынюхивают нас…

– Ты говоришь так, словно у вас нет никакой надежды, – произнес Д’Аверк почти обвиняющим тоном.

– Мы просто реалисты, – отвечал Женак-Тэнг, нисколько не обидевшись.

– Завтра нам придется отправиться в путь, – сказал Хоукмун. – Есть ли у вас карты – то, что поможет нам попасть в Нарлин?

– У меня есть карта, хотя и весьма приблизительная. Нарлин когда-то являлся крупным торговым городом на побережье. Но это было несколько столетий назад. Я не знаю, что там может обнаружиться сегодня.

Женак-Тэнг поднялся с места.

– Я провожу вас в приготовленную для вас комнату. Вы переночуете у нас, а утром отправитесь в путь.

Глава втораяЧарки

Хоукмун проснулся от шума битвы.

На мгновенье ему показалось, что он спал и ему все приснилось, на самом деле он в пещере и Д’Аверк все еще сражается с бароном Мелиадусом. Он выскочил из постели и схватил меч, лежавший на ближайшем стуле вместе с потрепанной одеждой. Он был в той же комнате, где накануне вечером их оставил Женак-Тэнг, и на другой кровати сидел проснувшийся Д’Аверк с встревоженным лицом.

Хоукмун принялся натягивать одежду. Из-за двери доносились пронзительные крики, звон мечей, странное хныканье и стоны. Одевшись, герцог быстро подошел к двери и чуть приоткрыл ее.

Он был ошеломлен. Бронзовые от загара, красивые мужчины Тэнг-Камппа ожесточенно пытались уничтожить друг друга, но звяканье издавали все-таки не мечи, а большие поварские ножи, железные прутья и странный набор кухонной утвари и лабораторных инструментов, использовавшихся в качестве оружия. Все лица исказили пугающие животные оскалы, с губ падала пена, глаза горели безумием. Одно и то же наваждение овладело всеми!

По коридору начал расползаться темно-синий дым, и Хоукмун ощутил какую-то вонь, источника которой не сумел определить, послышался звон разбитого стекла и треск разрубленного металла.

– Во имя Рунного посоха! – прокричал Хоукмун. – Д’Аверк, они, кажется, одержимы!

Толпа бойцов вдруг навалилась на дверь, толкнула ее, и Хоукмун внезапно оказался посреди побоища. Он отшвырнул от себя безумцев, отскочил в сторону. Никто не нападал ни на него, ни на Д’Аверка. Хозяева дома продолжали изничтожать друг друга, как будто не замечая гостей.

– Сюда, – сказал Хоукмун и выскочил из комнаты с мечом в руке. Он закашлялся, когда синий дым заполз в легкие и защипал глаза. Всё вокруг было разворочено. В коридоре громоздились горы мертвых тел.

Вместе с Д’Аверком они пробивались по галерее, пока не очутились перед апартаментами Женак-Тэнга. Дверь оказалась запертой. Хоукмун бешено заколотил в нее рукоятью меча.

– Женак-Тэнг, это Хоукмун и Д’Аверк! Ты у себя?

За дверью послышалось движение, затем она резко распахнулась, и Женак-Тэнг с дикими от страха глазами жестом пригласил их войти, затем торопливо закрыл и запер дверь.

– Чарки, – сказал он. – Должно быть, еще одна шайка бродила неподалеку. Я подвел семью. Они захватили нас врасплох. Мы обречены.

– Никаких монстров я не видел, – сказал Д’Аверк. – Твои сородичи сами себя убивают.

– Да, именно так чарки нас и уничтожают. Они испускают волны – в некоторых источниках они называются мысленными импульсами, – и мы сходим с ума, начинаем видеть врагов в ближайших друзьях и братьях. А пока мы сражаемся друг с другом, они входят в наш кампп. Скоро они будут здесь!

– Ну а как же синий дым? – спросил Д’Аверк.

– Не имеет к чаркам никакого отношения. Он валит из разбитых генераторов. Теперь у нас нет силы, даже если бы мы сумели объединиться.

Откуда-то сверху послышались ужасные удары и треск, от которых комната содрогнулась.

– Чарки, – пробормотал Женак-Тэнг. – Скоро их импульсы доберутся и до меня, даже до меня…

– Почему же они до сих пор не добрались до тебя? – спросил Хоукмун.

– Некоторые из нас более устойчивы к их лучам. Вот вы явно вовсе не страдаете от них. Остальные поддались быстрее.

– Но разве нельзя бежать? – Хоукмун оглядел комнату. – Та сфера, в которой мы приехали…

– Слишком поздно, слишком поздно…

Д’Аверк схватил Женак-Тэнга за плечо.

– Идем, приятель, мы сможем спастись, если поторопимся. Ты умеешь управлять сферой!

– Я должен умереть вместе со своим родом, родом, который я помог уничтожить. – Женак-Тэнг едва ли напоминал того сдержанного, цивилизованного человека, который говорил с ними днем раньше. Он совсем пал духом. Его глаза лихорадочно блестели, и Хоукмуну показалось, что он вот-вот поддастся власти странных чар этих чарок.

Герцог принял решение, поднял меч и нанес быстрый удар. Рукоять меча угодила Женак-Тэнгу по темени, и тот упал без сознания.

– Вперед, Д’Аверк, – угрюмо произнес Хоукмун. – Отнесем его в сферу. Быстрее!

Кашляя, потому что синий дым валил всё гуще, они кое-как выбрались из комнаты в коридор, волоча с собой бесчувственное тело Женак-Тэнга. Хоукмун помнил путь до того места, где осталась сфера, и он подсказывал Д’Аверку, куда идти.

Теперь весь коридор опасно содрогался, и в конце концов им пришлось прилагать усилия, чтобы просто сохранить равновесие. А потом…

– Стена! Она рушится! – прокричал Д’Аверк, отшатываясь назад. – Быстрее, Хоукмун, в другую сторону!

– Нам необходимо попасть в сферу! – крикнул в ответ Хоукмун. – Нам надо туда!

Посыпались фрагменты потолка, и в пролом протиснулась одна из серых, похожих на камень тварей. У нее было что-то вроде присоски осьминога, которая причмокивала, словно рот, жаждавший их поцеловать.

Хоукмун содрогнулся от ужаса и ткнул в тварь мечом. Та съежилась, немного надулась, словно слегка обиженная его жестом – ведь она так хотела подружиться, а потом снова перешла в наступление.

На этот раз Хоукмун ударил мечом по-настоящему, и с другой стороны комнаты послышалось ворчанье и пронзительное шипенье. Тварь, кажется, удивилась тому, что кто-то оказывает ей сопротивление. Перебросив Женак-Тэнга через плечо, Хоукмун нанес по присоске еще один удар, потом перепрыгнул через нее и помчался по рушащемуся коридору.

– Давай, Д’Аверк! К сфере!

Д’Аверк увернулся от раненой присоски и кинулся следом. Теперь стена совсем развалилась, и из-за нее показалась масса размахивающих рук, пульсирующая голова и лицо с пародией на человеческие черты, сияющее радостной, идиотской улыбкой.

– Оно хочет, чтобы мы его приручили! – мрачно пошутил Д’Аверк, спасаясь от ищущей их присоски. – За что ты так оскорбил его чувства, Хоукмун?

Хоукмун был занят, он открывал дверь, ведущую в помещение, где осталась сфера. Женак-Тэнг, лежавший на полу у его ног, начал стонать, хватаясь за голову.

Хоукмун сумел открыть дверь, снова перебросил Женак-Тэнга через плечо и протиснулся в комнату, где стояла сфера.

Теперь сфера не издавала ни звука, цвета ее потускнели, однако она была открыта, и друзья смогли войти. Хоукмун поднялся по лесенке и опустил Женак-Тэнга в кресло перед приборной панелью, Д’Аверк поднялся вслед за ним.

– Заставь эту штуковину двигаться, – сказал он Женак-Тэнгу, – или нас сожрет эта чарка, которую мы видим перед собой… – Он указал мечом на громадное существо, которое силилось пробиться в комнату со сферой.

Несколько щупальцев потянулись за ними, поднимаясь по стенкам сферы. Одно легко коснулось плеча Женак-Тэнга, и он застонал. Хоукмун вскрикнул и отрубил щупальце. Оно рухнуло на пол. Зато остальные уже колыхались вокруг него, присасываясь к бронзовому человеку, который воспринимал их прикосновение с полным безразличием. Хоукмун с Д’Аверком кричали, чтобы он приводил сферу в движение, а сами отчаянно рубили извивающиеся конечности.

Хоукмун протянул левую руку и схватил Женак-Тэнга за шею.

– Закрывай сферу, Женак-Тэнг! Закрывай сферу!

Женак-Тэнг, дернувшись, подчинился, он нажал на рычаг, отчего сфера загудела и начала светиться разноцветными красками.

Щупальца пытались сопротивляться размеренному движению стен, когда половинки сферы начали смыкаться. Три щупальца прорвались мимо Д’Аверка и крепко присосались к Женак-Тэнгу, который застонал и обмяк. Хоукмун снова рубанул по присоскам, когда сфера наконец-то закрылась и начала подниматься.

Одно за другим щупальца отклеивались и скрывались из виду по мере того, как сфера отрывалась от земли, и Хоукмун облегченно выдохнул. Он повернулся к бронзовому человеку.

– Мы свободны!

Однако Женак-Тэнг только таращился перед собой тусклыми глазами, руки безвольно висели по бокам.

– Ничего хорошего, – проговорил он медленно. – Он забрал мою жизнь… – И завалился набок, упав на пол.

Хоукмун склонился над Женак-Тэнгом, прижал руку к его груди, чтобы понять, бьется ли сердце. И содрогнулся от ужаса.

– Д’Аверк, он холодный, невероятно холодный!

– Но он жив? – спросил француз.

Хоукмун покачал головой.

– Он мертвее мертвого.

Сфера по-прежнему стремительно поднималась, и Хоукмун бросился к панели управления, в отчаянии окинул ее взглядом, не понимая, для чего нужны все эти рычажки, не осмеливаясь коснуться какого-нибудь из них из опасения, что они снова приземлятся туда, где чарки кормятся жизненной энергией народа Тэнг-Камппа.

Внезапно они оказались на открытом воздухе и понеслись, не касаясь земли. Хоукмун устроился перед приборной панелью и взялся за рычаг, которым накануне управлял Женак-Тэнг. Он опасливо перевел его в сторону и с радостью понял, что сфера начала поворачиваться в эту же сторону.

– Кажется, я смогу ею управлять, – сказал он товарищу. – Но я понятия не имею, как она останавливается и как открывается!

– Пока мы удаляемся от этих монстров, меня это не слишком расстраивает, – с улыбкой отозвался Д’Аверк. – Разворачивай эту штуковину на юг, Хоукмун. Мы хотя бы будем двигаться в том направлении, которое нам нужно.

Хоукмун последовал совету Д’Аверка, и несколько часов они неслись над гладкой равниной, пока наконец впереди не показался лес.

– А вот интересно, – сказал Д’Аверк, когда Хоукмун указал ему на деревья, – как эта сфера будет двигаться по лесу. Она явно не создана для полета над таким ландшафтом.

Глава третьяРека Сейю

Сфера врезалась в лес под грохот сломанных деревьев и треск распоротого металла.

Д’Аверка с Хоукмуном отбросило к дальней стене комнаты, где они составили компанию неприятно холодному телу Женак-Тэнга.

В следующий миг их подбросило вверх, потом швырнуло вбок, и если бы стены сферы не были обиты чем-то мягким, они переломали бы себе все кости.

Наконец сфера остановилась, несколько секунд покачалась из стороны в сторону, а затем неожиданно раскрылась, выбросив Хоукмуна и Д’Аверка на землю.

Д’Аверк застонал.

– Совершенно лишнее для такого ослабленного болезнями человека, как я.

Хоукмун улыбнулся, радуясь не только шутке друга, но и благополучному исходу.

– Что ж, – сказал он, – мы отделались легче, чем я смел надеяться. Вставай, Д’Аверк, нам надо двигаться – юг нас ждет!

– Я думал, нас ждет отдых, – сказал Д’Аверк, потягиваясь и глядя в зеленые кроны деревьев.

За ними сквозило солнце, наполняя лес изумрудно-золотым сиянием. Свежий запах сосны смешивался с землистым запахом березы, с ветки над головой наблюдала белка, ее блестящие черные глазки насмешливо поблескивали. За спиной у незадачливых путешественников среди перепутанных корней и веток лежала разбитая сфера. Несколько маленьких деревьев были вырваны с корнем, другие поломаны. Хоукмун понял, что им действительно повезло уцелеть. Теперь, в качестве запоздалой реакции, его начала бить дрожь, и он сообразил, что в словах Д’Аверка есть здравый смысл. Он присел на травянистый холмик, отвернувшись от обломков сферы и мертвого тела Женак-Тэнга, валявшегося тут же.

Д’Аверк улегся рядом и перекатился на спину. Из драной куртки он вытащил плотно свернутый лоскут пергамента – карту, которую Женак-Тэнг дал им незадолго до ночной катастрофы.

Д’Аверк развернул пергамент и принялся изучать его. Равнина изображалась на карте с мельчайшими подробностями, там были отмечены камппы народа Женак-Тэнга и охотничьи тропы чарок. Большую часть подземных обиталищ перечеркнули, вероятно, так обозначались поселения, уничтоженные чарками.

Он указал на точку в углу карты.

– Вот, – сказал он. – Это наш лес, а чуть севернее этого места обозначена река… Сейю. Стрелка указывает на юг, к Нарлину. Из этого я делаю вывод, что река выведет нас к городу.

Хоукмун кивнул.

– В таком случае, когда отдохнем, двинемся к реке. Чем скорее доберемся до Нарлина, тем лучше – там мы, по крайней мере, сможем узнать, в какой точке времени и пространства оказались. Как же не повезло, что чарки напали именно сейчас. Если бы удалось расспросить Женак-Тэнга подробнее, мы бы выяснили у него, где находимся.

Они поспали часок под мирным пологом леса, затем встали на ноги, поправили свои потрепанные доспехи и драную одежду и двинулись на север, к реке.

Чем дальше они шли, тем плотнее становился подлесок, тем гуще стояли деревья, а холмики, на которых они росли, делались всё круче и круче, так что к вечеру путники здорово устали, настроение было паршивое, и они едва разговаривали друг с другом.

Хоукмун покопался в кошеле на поясе и среди немногочисленных предметов нашел изящно украшенную коробочку с трутом. Они прошагали еще с полчаса, пока не вышли к ручью, впадавшему в озеро, с трех сторон защищенное высокими берегами. Поблизости обнаружилась небольшая полянка, и Хоукмун сказал:

– Переночуем здесь, Д’Аверк, потому что я больше не могу.

Д’Аверк кивнул, торопливо спустился к берегу водоема и принялся жадно пить свежую воду.

– Похоже, глубокое, – сказал он про озеро, поднимаясь и утирая губы.

Хоукмун разводил костер, поэтому не ответил.

Уже скоро запылало уверенное яркое пламя.

– Наверное, надо бы отправиться на охоту, – лениво произнес Д’Аверк. – Есть хочется. Хоукмун, ты что-нибудь знаешь о лесных зверюшках?

– Кое-что знаю, – ответил Хоукмун, – только я не голоден, Д’Аверк.

И с этими словами он улегся и заснул.

Было темно и холодно, когда Хоукмун внезапно проснулся от жуткого возгласа своего друга.

Он мгновенно сел и посмотрел в ту сторону, куда указывал Д’Аверк, – меч словно сам выскочил из ножен ему в руку. А потом Хоукмун ахнул от ужаса.

Из вод озера поднималась гигантская рептилия, вода стекала с ее необъятных боков, глаза горели, чешуя блестела, черная, словно ночь. Только в широко разинутой пасти сверкали белоснежные острые зубы. Звучно шлепая по воде, чудовище двигалось в их сторону.

Хоукмун отпрянул, почувствовав себя карликом рядом с этим существом. Голова чудовища наклонилась, шея вытянулась вперед, челюсти щелкнули в дюйме от лица, и Хоукмун едва не задохнулся от зловонного дыхания.

– Бежим, Хоукмун, бежим! – прокричал Д’Аверк, и они оба кинулись обратно к лесу.

Однако чудовище уже выбралось из воды и бросилось в погоню. Из его горла вырвался жуткий хрип, который, как показалось, разнесся по всему лесу. Хоукмун с Д’Аверком схватились за руки, чтобы не потеряться среди подлеска, потому что под деревьями было темно, хоть глаз выколи.

Снова раздался хрип монстра, и на этот раз в воздухе просвистел длинный, гибкий язык, обвившийся вокруг пояса Д’Аверка.

Д’Аверк закричал и ударил по языку клинком. Хоукмун с воплем ринулся вперед, со всей силы уколол мечом черную тварь, не выпуская при этом руки Д’Аверка и стараясь устоять на ногах.

Язык неумолимо подтягивал их всё ближе и ближе к пасти водного монстра. Хоукмун понял, что спасать Д’Аверка таким способом безнадежно. Тогда он выпустил его руку и отпрыгнул в сторону, полоснув по толстому, черному языку чудища.

Затем он взял меч двумя руками, поднял над головой и рубанул изо всех сил.

Тварь снова захрипела, и земля под ногами покачнулась, но язык медленно развалился надвое, и хлынула омерзительная кровь. Затем раздался кошмарный крик, деревья начали расступаться и с треском падать на землю, потому что водный монстр двинулся к своей добыче. Хоукмун схватил Д’Аверка за руку, дернул, поднимая на ноги и отпихивая в сторону липкий кусок отрезанного языка.

– Спасибо, – выдохнул Д’Аверк на бегу. – Хоукмун, что-то мне всё меньше нравится это место, похоже, тут еще опаснее, чем у нас!

Озерный житель, хрипя, вопя и с треском ломая ветки в приступе неистовой ярости, гнался за ними.

– Он снова тут! – выкрикнул Хоукмун. – Нам не сбежать!

Они развернулись, вглядываясь в темноту. Теперь они видели только два горящих черных глаза твари. Хоукмун удобнее взял меч и приготовился нанести удар.

– Есть только один способ, – прокричал он, полоснув мечом по зловещим глазным яблокам.

Раздался очередной хриплый вопль, треск разнесся по всему лесу, а потом горящие глаза исчезли, и друзья услышали, как чудовище удирает обратно в озеро.

Хоукмун облегченно выдохнул.

– Я его не убил, но он точно решил, что мы не такая легкая добыча, какой показались с первого взгляда. Пошли, Д’Аверк, давай как можно быстрее доберемся до реки. Мне хочется поскорее уйти из этого леса!

– А с чего ты решил, что река менее опасна? – насмешливо поинтересовался Д’Аверк, когда они снова двинулись через лес, определяя направление по мху на деревьях.

Спустя два дня они выбрались из леса и остановились на склоне холма, который круто спускался в долину, где текла широкая река. Это, без сомнения, и была Сейю.

Они перепачкались, заросли щетиной, одежда окончательно превратилась в негодные лохмотья. У Хоукмуна из оружия остался только кинжал, а Д’Аверк, наконец избавившийся от остатков куртки, был гол до пояса.

Хоукмун и Д’Аверк сбежали по склону холма, спотыкаясь о корни, стукаясь о ветки, но не обращая внимания на подобные мелочи в стремлении добраться до реки.

Они понятия не имели, куда приведет их река. Хотели только оказаться подальше от леса с его опасностями. Хотя больше им не встречалось ничего похожего на жуткую тварь из озера, издалека они видели других монстров, а также множество их следов.

Они бросились в воду и принялись смывать с тел грязь и пот, широко улыбаясь друг другу.

– Ах, какая водичка! – радовался Д’Аверк. – Ты течешь туда, где люди, города, цивилизация. Мне плевать, что предложит нам цивилизация, – всё равно это будет куда привычнее и приятнее того, чем нас потчует эта грязная природа!

Хоукмун улыбался, не до конца разделяя чувства Д’Аверка, но полностью их понимая.

– Мы построим плот, – объявил он. – Нам повезло – река течет на юг. Нам только и нужно, Д’Аверк, отдаться на волю течения, которое доставит нас в нужное место!

– А ты, Хоукмун, сможешь ловить рыбу, и у нас будет вкусная еда. Я как-то не привык к подножному корму, которым мы питались последние два дня, сплошные ягоды и корешки – тьфу!

– Я и тебя, Д’Аверк, научу рыбачить. Тебе пригодится подобное умение, если в будущем попадешь в похожую ситуацию!

И Хоукмун захохотал, хлопнув друга по спине.

Глава четвертаяВальон из Старвела

Спустя четыре дня плот унес их на много миль вниз по течению большой реки. Лесов по берегам больше не попадалось, их сменили холмы с мягкими очертаниями и поля дикой пшеницы.

Хоукмун с Д’Аверком питались жирной рыбой, выловленной из реки, собирали по берегам колосья и фрукты и всё больше успокаивались по мере того, как плот приближался к Нарлину.

В обносках и с бородами, которые становились гуще день ото дня, они походили на потерпевших кораблекрушение матросов, зато во взглядах больше не сквозили голод и тоска, настроение у них было бодрое, как никогда прежде.

Под конец четвертого дня они увидели, что их нагоняет какой-то корабль, вскочили на ноги и замахали, привлекая внимание.

– Вдруг это корабль из Нарлина! – воскликнул Хоукмун. – Может, они довезут нас до города в обмен на работу?

Корабль был высоконосый, из раскрашенной в разные цвета древесины. На красном фоне по бортам располагались золотые, желтые и синие завитушки. При оснащении, как у двухмачтовой шхуны, имелись и весла, на которых корабль шел в данный момент, нагоняя плот. Над палубой развевалась сотня ярких, многоцветных флажков, и команда щеголяла в таких же пестрых одеждах.

Гребцы налегли на весла, и корабль поравнялся с плотом. С борта на друзей уставилась чья-то бородатая физиономия.

– Вы кто такие?

– Путешественники, чужестранцы. Не возьмете нас с собой до Нарлина? Мы отработаем проезд, – попросил Д’Аверк.

Бородатый засмеялся.

– Да, это можно. Поднимайтесь на борт, джентльмены.

Им сбросили веревочную лестницу, и Хоукмун с Д’Аверком, обрадованные, полезли на палубу расписного корабля.

– Это «Речной ветер», – сообщил им бородатый. – Слышали о таком?

– Говорим же: мы чужестранцы, – сказал Хоукмун.

– А, ну да… Так вот, это корабль Вальона из Старвела, уж о нем-то вы точно слышали!

– Нет, – признался Д’Аверк. – Но мы благодарны ему за то, что его корабль идет в ту же сторону, куда и мы, – улыбнулся он. – Так что ты там говорил, друг, о возможности отработать проезд до Нарлина?

– Ну, если денег у вас нет…

– Ни гроша…

– Тогда спросим у самого Вальона, какой работы он потребует от вас. Бородатый подвел их к капитанскому мостику, где стоял худой, бледный человек в черных одеждах, он был мрачен и не смотрел на них.

– Лорд Вальон? – позвал бородатый.

– В чем дело, Ганак?

– Вот люди, которых мы взяли на борт. У них нет денег, хотят отработать проезд, так они говорят.

– Ну, так пусть отрабатывают, Ганак, раз уж сами захотели. – Вальон вяло улыбнулся.

Он не смотрел ни на Хоукмуна, ни на Д’Аверка, его меланхоличный взгляд по-прежнему был устремлен на воду. Он отпустил их, махнув рукой.

Хоукмун почувствовал себя неуютно и принялся озираться по сторонам. Все матросы глазели на них молча и едва заметно улыбались.

– Что смешного?

– Смешного? – повторил Ганак. – Да ничего. Итак, джентльмены, беритесь за весла и отрабатывайте проезд до Нарлина!

– Но за это вы довезете нас до города? – с некоторым сомнением уточнил Д’Аверк.

– Работа, кажется, не из легких, – сказал Хоукмун. – Но до Нарлина недалеко, если карта нас не обманывает. Покажи нам наши весла, друг Ганак.

Ганак повел их по палубе до узкого настила, который тянулся над банками для гребцов. Хоукмун поразился виду этих гребцов. Все были грязные и изможденные, как будто умирали от голода.

– Не понимаю… – начал он.

Ганак засмеялся.

– Ничего, скоро поймешь.

– Кто эти люди? – в смятении спросил Д’Аверк.

– Это рабы, джентльмены… как и вы теперь. Мы не берем на борт «Речного ветра» невыгодных пассажиров, а поскольку денег у вас нет и вряд ли кто-то заплатит за вас выкуп, то вы станете рабами и будете работать на веслах. Садитесь!

Д’Аверк выхватил меч, Хоукмун – кинжал, однако Ганак отскочил назад и крикнул своим матросам:

– Ребята, сюда. Научите-ка их уму-разуму, а то, похоже, они не знают, что должны делать рабы!

По помосту за спиной у Д’Аверка с Хоукмуном поднималась толпа матросов, все с блестящими клинками в руках, точно такая же толпа валила им навстречу с носа корабля.

Друзья приготовились умереть под натиском превосходящего противника, но в следующую секунду над ними пролетел кто-то, держась за свисающую с мачты веревку, ударил их по головам тяжелой дубинкой, опрокидывая с настила вниз, на весла.

Затем он приземлился на настил, широко улыбаясь и убирая дубинку. Ганак захохотал и хлопнул парня по плечу.

– Отличная работа, Ориндо. Всегда действует безотказно и спасает от лишнего кровопролития.

Кто-то из матросов спрыгнул вниз, чтобы забрать у оглушенных товарищей оружие и привязать их руки к веслам.

Когда Хоукмун очнулся, они с Д’Аверком сидели бок о бок на жесткой банке, а Ориндо болтал ногами, устроившись на помосте над ними. Он оказался юнцом лет шестнадцати с наглой ухмылкой, словно приклеенной к лицу.

Он крикнул кому-то сзади, кого они не видели:

– Они очухались. Можно двигать обратно в Нарлин!

Он подмигнул Хоукмуну и Д’Аверку.

– Приступайте, джентльмены, – сказал он. – Беритесь, пожалуйста, за весла. – Он как будто имитировал чей-то чужой голос. – Вам повезло, – прибавил он. – Мы идем вниз по течению. Ваша первая работа будет нетрудной.

Хоукмун насмешливо поклонился из-за своего весла.

– Благодарю тебя, о юноша. Мы оценили твою заботу.

– Время от времени я буду давать вам советы, уж такой я добрый, – заявил Ориндо, вскакивая на ноги, набрасывая на плечи красно-синюю накидку и удаляясь по узкому настилу.

В следующую секунду вниз свесилась рожа Ганака. Он ткнул Хоукмуна в плечо острым багром.

– Старайся, дружок, а не то эта штука окажется у тебя в кишках. – С этими словами Ганак скрылся из виду. Остальные гребцы приступили к работе, и Хоукмуну с Д’Аверком пришлось последовать их примеру.

Добрую часть дня они налегали на весла, ощущая вонь немытых тел, исходившую от соседей и от них самих, а в полдень всем выдали по миске баланды. От гребли ломило все тело – можно ли представить, каково идти на веслах против течения, если другие рабы то и дело благодарили судьбу за столь легкую работу!

Ночью они лежали на своих банках, не в силах съесть вторую за день порцию тошнотворной мешанины, которая показалась еще омерзительнее предыдущей.

Хоукмун и Д’Аверк так обессилели, что не могли даже говорить, однако они попытались избавиться от своих пут. Оказалось, это невозможно, они слишком ослабли, чтобы разорвать тугие веревки.

На следующее утро их разбудил голос Ганака:

– Готовь весла. Пошевеливайтесь, дармоеды! Вас, джентльмены, это тоже касается! Навались! Впереди добыча, и если мы ее упустим, вы узнаете, что такое гнев лорда Вальона!

Изможденные тела других гребцов немедленно пришли в движение от этой угрозы, и Хоукмун с Д’Аверком навалились на весла вместе с ними, разворачивая огромный корабль против течения.

Сверху доносился топот ног – матросы готовили корабль к сражению. Голос Ганака громыхал с капитанского мостика, когда он отдавал приказы от имени своего хозяина, лорда Вальона.

Хоукмуну показалось, он умрет за своим веслом: сердце бешено колотилось, мышцы скрежетали от боли и изнеможения. Хоть он и не был слаб, напряжение испытывал невиданное, никогда в жизни он не прилагал таких усилий. Он покрылся потом с головы до ног, волосы липли к голове, рот не закрывался, хватая воздух.

– Ох, Хоукмун… – выдохнул Д’Аверк. – Не – для – того – я - был – рожден…

Однако Хоукмун не мог ответить из-за боли в груди и руках.

Раздался пронзительный треск, когда их корабль врезался в другой, и Ганак завопил:

– Гребцы, суши весла!

Хоукмун моментально послушался вместе с остальными, рухнув на свое весло, пока над головами бушевало сражение. Слышались звон мечей, крики раненых, предсмертные хрипы, но Хоукмуну все это казалось далеким сном. Его охватило предчувствие, что если он и дальше будет грести на галере лорда Вальона, то скоро погибнет.

Вдруг прямо у него над головой раздался гортанный крик, и что-то тяжелое рухнуло ему на голову, закопошилось, сползая, и упало ему под ноги. Это оказался сурового вида моряк, чье тело было сплошь покрыто рыжими волосами. Из живота у него торчала большая сабля. Он охнул, задрожал и умер, и из руки у него выпал нож.

Хоукмун смотрел на мертвое тело бессмысленным взглядом, но потом разум его заработал. Он выпрямил ноги и понял, что может дотянуться до выпавшего ножа. Понемногу, с частыми остановками, он подтащил оружие к себе и спрятал под банку. Обессиленный, он снова упал на весло.

Между тем звуки битвы затихли, и Хоукмун вернулся в реальность, ощутив запах горящего дерева; он испуганно заозирался по сторонам, но потом понял, в чем дело.

– Это второй корабль горит, – пояснил Д’Аверк. – Мы на борту пиратского судна, друг Хоукмун. – Он насмешливо улыбнулся. – Что за недостойное занятие, а у меня ведь такое слабое здоровье…

Хоукмун задумался над его словами и решил, что Д’Аверк, кажется, гораздо лучше него справляется со сложившейся ситуацией.

Он сделал глубокий вдох и постарался расправить плечи.

– У меня нож… – шепотом начал он. Однако Д’Аверк лишь быстро закивал.

– Знаю. Я видел. Все-таки ты не так уж плох.

Хоукмун сказал:

– Ночью отдыхаем до рассвета. А потом бежим.

– Ага, – согласился Д’Аверк. – Постараемся сберечь все силы, какие только возможно. Не вешай нос, Хоукмун, – скоро мы снова станем свободными!

Остаток дня они стремительно неслись по течению реки, остановившись только в полдень на миску баланды. Ганак подошел и уселся на корточки на помосте, ткнул Хоукмуна в плечо своим багром.

– Еще день, и ты достигнешь места назначения. Завтра будем в доках Старвела.

– Что такое Старвел? – хрипло спросил Хоукмун.

Ганак посмотрел на него с оторопью.

– Должно быть, вы и впрямь издалека, что не слыхали о Старвеле. Это район города Нарлина, самая богатая его часть. Город в городе, где селятся великие властители реки, из которых лорд Вальон первый.

– Они все пираты? – удивился Д’Аверк.

– Полегче, чужестранец, – нахмурившись, сказал Ганак. – Мы по праву забираем себе всё, что плывет по реке. Река принадлежит лорду Вальону и его товарищам.

Он поднялся на ноги и затопал прочь. Они гребли до наступления темноты, а затем, по приказу Ганака, остановились. Хоукмуну показалось, что работать веслом стало легче, мышцы начали привыкать к движению, но он все равно ужасно устал.

– Будем спать по очереди, – прошептал он Д’Аверку, когда они покончили со своей похлебкой. – Сначала ты, потом я.

Д’Аверк кивнул и почти мгновенно отключился.

Ночью похолодало, и Хоукмун с трудом удерживался от того, чтобы не провалиться в сон. Он слышал, как сменилась первая вахта, затем вторая. Он с облегчением принялся тормошить Д’Аверка, пока тот не очнулся.

Д’Аверк застонал, а Хоукмун моментально уснул, вспомнив слова самого Д’Аверка. На заре, если им улыбнется удача, они будут свободны. Потом их ждет самое сложное – незаметно убраться с корабля.

Он проснулся, ощущая в теле странную легкость, и понял, еще больше приободрившись, что его руки уже не привязаны к веслу. Должно быть, Д’Аверк поработал ночью. Рассвет был уже близко.

Он обернулся к другу, который широко улыбнулся ему и подмигнул.

– Готов? – вполголоса поинтересовался Д’Аверк.

– Ага… – отозвался Хоукмун, испустив тяжкий вздох. Он с завистью посмотрел на длинный нож в руке Д’Аверка. – Если бы у меня было оружие, – сказал он, – я бы заставил Ганака заплатить за неучтивость…

– Сейчас не время, – заметил Д’Аверк. – Нам необходимо исчезнуть как можно незаметнее.

Они осторожно поднялись со своих банок и высунули головы над помостом. В дальнем конце стоял на часах матрос; на капитанском мостике над ним возвышался лорд Вальон, он казался погруженным в мрачные раздумья и отстраненным, бледное лицо было обращено в сторону черной ночной реки.

Вахтенный стоял, повернувшись к ним спиной. Вальон вроде бы не собирался оборачиваться. Товарищи ступили на узкий настил и беззвучно двинулись в носовую часть корабля.

А в следующий миг загробный голос Вальона пророкотал:

– В чем дело? Два раба убегают?

Хоукмун содрогнулся. Интуиция этого человека была невероятной, ведь он явно не видел их, но каким-то образом почувствовал движение. Его голос, глубокий и ровный, почему-то разнесся по всему кораблю. Матрос на вахте развернулся и закричал. Лорд Вальон тоже обратил к ним мертвенно-бледное лицо.

Из-под палубы выскочили несколько матросов и перекрыли путь к борту. Два товарища развернулись, и Хоукмун решил взбежать на мостик к лорду Вальону. Вахтенный выхватил саблю, замахнулся, однако Хоукмуном двигало отчаяние, и его было невозможно остановить. Он увернулся от удара, схватил матроса за запястье, вздернул его вверх и швырнул на палубу, где тот и остался лежать без сознания. Хоукмун подобрал тяжелый клинок и отсек ему голову. А затем обернулся к лорду Вальону.

Капитана пиратов, кажется, не тревожила близкая опасность. Он продолжал таращиться на Хоукмуна блеклыми, унылыми глазами.

– Ты дурак, – медленно проговорил он. – Ибо я лорд Вальон.

– А я Дориан Хоукмун, герцог Кёльнский! Я сражался с Темными Лордами Гранбретани и побеждал их. Я устоял перед самой страшной их магией, чему доказательством камень у меня во лбу. Я не боюсь тебя, лорд Вальон, презренный пират!

– Так бойся их, – буркнул Вальон, ткнув костистым пальцем куда-то за спину Хоукмуна.

Хоукмун крутанулся на каблуках и увидел, что на них с Д’Аверком надвигается настоящая толпа. Д’Аверк был вооружен одним лишь ножом.

Хоукмун бросил ему саблю.

– Не пускай их, Д’Аверк!

А сам он кинулся к мостику, схватился за ограждение, перепрыгнул и оказался рядом с лордом Вальоном – тот попятился на пару шагов, и на его лице было написано легкое изумление.

Хоукмун наступал на него, широко раскинув руки. Вальон выхватил из-под своего просторного балахона узкий клинок и нацелил на Хоукмуна: он не пытался атаковать, а лишь продолжал пятиться.

– Раб, – бормотал лорд Вальон, и его угрюмая физиономия выражала оторопь. – Раб.

– Я не раб, и ты скоро поймешь это. – Хоукмун нырнул под клинок и попытался схватить странного капитана пиратов. Вальон проворно отступил в сторону, по-прежнему держа перед собой длинный меч.

Очевидно, нападение Хоукмуна было чем-то неслыханным, потому что Вальон не понимал, что ему делать. Он очнулся от своего мрачного забытья и смотрел на Хоукмуна так, словно не верил собственным глазам.

Хоукмун снова бросился на него, увернувшись от выставленного оружия. И снова Вальон отступил вбок.

Д’Аверк внизу, развернувшись спиной к капитанскому мостику, с трудом сдерживал натиск матросов, которые наступали по узкому помосту. Он крикнул Хоукмуну:

– Поторопись там, дружище, а то меня насадят на дюжину вертелов разом!

Хоукмун ударил Вальона в лицо, ощутил, как кулак соприкоснулся с холодной, сухой плотью, увидел, как запрокинулась назад голова капитана и меч выпал из его руки. Хоукмун подхватил оружие, восхитившись его качеством, дернул лишившегося сознания Вальона, поднимая на ноги, и приставил меч к его груди.

– Назад, болваны, или ваш хозяин умрет!

Ошеломленные матросы начали медленно пятиться, лишь три мертвеца остались лежать у ног Д’Аверка. Вперед торопливо выскочил Ганак. Он был в одном килте и с абордажной саблей в руках. Увидев Хоукмуна, он разинул рот.

– Д’Аверк, не сочти за труд подняться ко мне, – позвал Хоукмун почти весело.

Д’Аверк обогнул мостик и поднялся по трапу. Широко улыбнулся Хоукмуну.

– Отличная работа, дружище.

– Ждем до рассвета! – прокричал Хоукмун. – А потом вы поведете корабль к берегу. Когда мы благополучно сойдем с корабля, я, возможно, пощажу вашего капитана.

Ганак нахмурился.

– Ты дурак, что так обошелся с лордом Вальоном. Да будет тебе известно, что он самый влиятельный властитель реки в Старвеле.

– Я ничего не знаю ни про какой Старвел, но мне хватило мужества пойти наперекор Гранбретани, поразить Темную Империю в самое сердце, и я сомневаюсь, что вы опаснее их. Я редко испытываю страх, Ганак. И заруби себе на носу: я тебе отомщу. Твои дни сочтены.

Ганак захохотал.

– Ты опьянен собственной удачей, раб! Мстить – право лорда Вальона!

Заря уже разливалась по горизонту. Хоукмун пропустил болтовню Ганака мимо ушей.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем солнце наконец поднялось и позолотило деревья на далеком берегу. Они бросили якорь недалеко от левого берега реки, у входа в небольшую бухту.

– Ганак, пусть гребцы берутся за весла! – прокричал Хоукмун. – Держать к левому берегу.

Ганак скорчил рожу и даже не попытался выполнить приказ.

Рука Хоукмуна стиснула горло Вальона. Тот заморгал, приходя в себя. Хоукмун приставил меч к его животу.

– Ганак! Я знаю, как сделать, чтобы Вальон умирал долго!

Ни с того ни с сего из горла пиратского капитана вырвался гадкий смешок.

– Умирал долго… – проговорил он. – Умирал долго…

Хоукмун удивленно взглянул на него.

– Именно так, я знаю, куда бить, чтобы агония растянулась надолго и была особенно болезненной.

Больше Вальон не издал ни звука, просто безучастно стоял, а Хоукмун по-прежнему сжимал ему горло.

– Ну же, Ганак! Отдавай приказ! – крикнул Д’Аверк.

Ганак набрал в грудь воздуха.

– Гребцы! – прокричал он, а потом принялся отдавать приказы.

Весла заскрипели, спины гребцов согнулись, и корабль начал медленно подвигаться к левому берегу широкой реки Сейю.

Хоукмун внимательно наблюдал за Ганаком, опасаясь, что тот выкинет какой-нибудь фокус, однако Ганак даже не тронулся с места, просто стоял и хмурился.

Берег придвигался все ближе и ближе, Хоукмун начал успокаиваться. Они почти свободны. На суше они оторвутся от преследователей, да матросы и не захотят покидать корабль.

А потом он услышал возглас Д’Аверка и увидел, как тот показывает куда-то наверх. Он поднял голову – на него, держась за веревку, летел по воздуху человек.

Это снова был мальчишка Ориндо с тяжелой дубинкой в руке и с широкой ухмылкой на губах.

Хоукмун выпустил Вальона и поднял руки, защищая голову: он оказался не в силах сделать самое очевидное и попросту полоснуть Ориндо клинком, когда тот пролетал мимо. Дубинка тяжело ударила его по руке, и он пошатнулся. Д’Аверк кинулся вперед, обхватил Ориндо за пояс, не давая снова замахнуться.

Вальон, вдруг оживший, метнулся вниз по трапу, испуская странный бессловесный крик.

Д’Аверк спихнул Ориндо с мостика вслед за ним, напутствовав проклятьем.

– Хоукмун, два раза попасться на одну и ту же удочку. Мы заслуживаем смерти за это!

Матросы, возглавляемые Ганаком, уже поднимались по трапу на мостик. Хоукмун замахнулся на Ганака, но бородатый пират парировал удар и сам замахнулся, целя по ногам Хоукмуна. Хоукмуну пришлось отскочить, Ганак прорвался на мостик и бросился к нему, насмешливо кривя губы.

– Что, раб, сейчас увидим, как ты сражаешься со свободным человеком! – прорычал Ганак.

– Человека я тут не вижу, – отозвался Хоукмун. – Лишь какую-то непонятную тварь.

Он засмеялся, когда Ганак снова двинулся на него. Отнятый у Вальона чудесный меч так и замелькал.

Они сражались, носясь по капитанскому мостику, пока Д’Аверк умудрялся как-то сдерживать остальных. Ганак оказался опытным фехтовальщиком, однако его сабля не шла ни в какое сравнение с мечом капитана пиратов.

Хоукмун уколол его в плечо, отступил назад, когда сабля ударила по рукояти его меча; он едва не выронил оружие, но снова собрался и перешел в наступление, ранив Ганака в левую руку.

Бородач взвыл, словно зверь, и яростно ринулся на Хоукмуна.

Хоукмун снова ударил, на этот раз пронзив правую руку Ганака. Кровь стекала по загорелым рукам пирата, а сам Хоукмун не получил ни царапины. Ганак снова бросился на Хоукмуна, теперь охваченный скорее паникой.

Следующий удар Хоукмуна был нацелен в сердце, и он избавил Ганака от дальнейших страданий. Острие клинка прорезало плоть, уперлось в кость, и жизнь покинула Ганака.

Но к этому моменту матросы уже сумели оттеснить Д’Аверка, его окружили, он отчаянно рубил своей саблей. Хоукмун бросил тело Ганака и прыгнул вперед, ударив одного матроса по горлу, другого – по ребрам, прежде чем они заметили его присутствие.

Хоукмун с Д’Аверком, встав спина к спине, сдерживали натиск пиратов, но казалось, что долго они не протянут, потому что на помощь к их противникам бежали всё новые и новые.

Скоро капитанский мостик оказался завален мертвыми телами, а Хоукмун с Д’Аверком были покрыты дюжиной ранений, и их тела кровоточили. Но они все-таки сражались. Хоукмун мельком заметил лорда Вальона, тот стоял у грот-мачты и наблюдал за происходящим глубоко посаженными глазами, неотрывно смотрел, словно желал запечатлеть лицо Хоукмуна в памяти на всю оставшуюся жизнь.

Хоукмун содрогнулся, а затем сосредоточил внимание на атакующих матросах. Чья-то сабля плашмя ударила его по голове, он покачнулся и упал на Д’Аверка, сбив товарища с ног. Они вместе рухнули на палубу, постарались подняться, продолжая парировать удары. Хоукмун поразил одного нападающего в живот, ударил другого по лицу кулаком, поднялся на колени.

А потом моряки внезапно отступили назад, уставившись куда-то на левый борт. Хоукмун вскочил на ноги, Д’Аверк вслед за ним.

Моряки с тревогой наблюдали, как из бухты выходит еще один корабль: его белые паруса надувал свежий ветер с юга, у него был темно-синий корпус, роскошно украшенный золотом, и весь он как будто светился в раннем утреннем солнце, а по бортам у него выстроились вооруженные матросы.

– Наверняка такие же пираты, – бросил Д’Аверк и, воспользовавшись замешательством, ударил ближайшего к нему матроса, а потом бросился к ограждению на мостике. Хоукмун последовал его примеру, и они, прижавшись к лееру, продолжили сражение, хотя половина их противников уже бежала с мостика, чтобы выполнять приказы лорда Вальона.

Чей-то голос разносился над водой, но слишком далеко, чтобы разобрать слова.

Несмотря на суматоху, Хоукмун почему-то расслышал звучный, хотя и смертельно усталый голос Вальона, который прокричал одно-единственное слово, вложив в него всё омерзение.

Это слово было «Бьюхард!».

В следующий миг пираты снова надвинулись на них, и Хоукмун почувствовал, как сабля порезала щеку. Он перевел яростный взгляд на нападавшего, взмахнул мечом и попал ему прямо в рот, загнав клинок в мозг, услышал долгий и страшный крик умирающего.

Хоукмун не испытывал ни малейшего сострадания, он выдернул меч и поразил очередного врага в сердце.

Долю секунды Хоукмун гадал, друг или враг новый корабль. А потом у него не осталось времени на размышления, потому что охваченные жаждой мести пираты навалились и их тяжелые сабли так и замелькали по воздуху.

Глава пятаяПал Бьюхард

Когда борт темно-синего корабля ударился в их борт, Хоукмун услышал, как Вальон прокричал:

– Бросайте рабов! К черту их! Отражаем атаку псов Бьюхарда!

Уцелевшие пираты устало отступили от Хоукмуна и Д’Аверка, которые стояли, тяжело дыша. Хоукмун замахнулся на них, и они попятились еще быстрее, однако в данный момент у него не осталось сил, чтобы преследовать их.

Они с Д’Аверком смотрели, как матросы Бьюхарда, одетые в куртки и чулки в цвета корабля, перелетают на веревках на палубу «Речного ветра». Они были вооружены тяжелыми боевыми топорами и саблями и сражались с умением, превосходящим навыки пиратов, хотя те изо всех сил старались противостоять.

Хоукмун поискал взглядом лорда Вальона, однако лорд исчез – возможно, где-то под палубой.

Хоукмун повернулся к Д’Аверку.

– Что ж, друг мой, мы внесли свою лепту в сегодняшнее кровопролитие. Может, займемся чем-нибудь не столь разрушительным и освободим тех несчастных на веслах? – С этими словами он перепрыгнул через леерное ограждение на узкий помост, свесился вниз и принялся рубить веревки, которыми рабы были привязаны к веслам.

Гребцы с изумлением смотрели на Хоукмуна с Д’Аверком, и большинство просто не понимало, что те для них делают.

– Вы свободны, – сказал им Хоукмун.

– Свободны, – повторил Д’Аверк. – Последуйте нашему совету – убирайтесь с этого корабля, пока можете, потому что никому неизвестно, каков будет исход битвы.

Гребцы вставали с банок, разминали затекшие конечности, затем, один за другим, перелезали через борт и прыгали в воду.

Д’Аверк с улыбкой наблюдал за ними.

– Жаль, что мы не можем помочь тем, кто на другой стороне, – посетовал он.

– Почему же не можем? – спросил Хоукмун, указывая на крышку люка под помостом. – Если не ошибаюсь, он ведет в трюм.

Он уперся спиной в борт корабля и ударил ногой по засову. Несколько пинков, и задвижка отлетела. Они нырнули в темноту и на ощупь двинулись под палубой, слыша звуки сражения, бушевавшего прямо у них над головами.

Д’Аверк остановился и полоснул по одному тюку зазубренной саблей. Из тюка посыпались драгоценности.

– Их добыча, – сказал он.

– Сейчас на это нет времени, – предупредил Хоукмун, но Д’Аверк лишь улыбнулся.

– Я и не собирался брать себе, – сказал он товарищу, – но мне не хотелось бы, чтобы Вальон ускользнул со всем добром, если вдруг выиграет сражение. Слушай… – Он указал на что-то большое и круглое в днище корабля. – Мне кажется, если это убрать, в трюм можно напустить речной воды!

Хоукмун кивнул.

– Пока ты занимаешься этим, я быстро освобожу остальных рабов.

Он оставил Д’Аверка в трюме, а сам добрался до другого люка и быстро вырвал удерживавшие его гвозди.

Люк открывался внутрь, и в него немедленно провалились двое матросов. Один в униформе напавшего корабля, другой – пират. Хоукмун одним быстрым движением убил пирата. Матрос другого корабля с удивлением поднял на него глаза.

– Ты один из тех, кого мы видели на мостике!

Хоукмун кивнул.

– Что у вас за корабль?

– Корабль Бьюхарда, – ответил матрос, утирая пот. Он говорил так, словно одно это имя все объясняло.

– А кто такой Бьюхард?

Матрос засмеялся.

– Ну как же, он заклятый враг Вальона, если ты спрашиваешь об этом. Он видел, как вы деретесь. И высоко оценил твои навыки владения мечом.

– Не мог не оценить, – усмехнулся Хоукмун, – сегодня я дрался как никогда в жизни. И ничего удивительного. Я сражался за свою жизнь!

– Да, в такой ситуации все становятся прекрасными воинами, – согласился незнакомец. – Я Кулард и твой друг, если ты враг Вальона.

– В таком случае, друг, предупреди своих товарищей, – сказал Хоукмун. – Мы хотим затопить корабль – вот, смотри. – Он указал вглубь темного трюма, где Д’Аверк возился с круглой заглушкой.

Кулард быстро закивал и выскочил на настил над гребными банками.

– Увидимся, когда всё это закончится, друг, – прокричал он, убегая. – Если уцелеем!

Хоукмун вышел вслед за ним, протиснулся между банками, перерезая путы рабов.

У него над головой люди Бьюхарда, кажется, теснили пиратов Вальона. Хоукмун ощутил, что корабль вдруг сдвинулся с места, увидел, как из люка спешно выбирается Д’Аверк.

– Думаю, нам пора на берег, – с улыбкой сказал француз, указывая на рабов, которые исчезали за бортом. – Последуем примеру наших товарищей.

Хоукмун кивнул.

– Я предупредил людей Бьюхарда о том, что мы затеяли. Думаю, мы сполна отплатили Вальону. – Он сунул под мышку меч Вальона. – Постараюсь не потерять этот клинок – лучший из всех, что я видел. С таким мечом любой превратится в исключительного бойца!

Он забрался на борт и увидел, что матросы Бьюхарда, загнавшие пиратов на другой конец палубы, теперь отступают.

Кулард, судя по всему, передал новость.

Вода забулькала в люке. Корабль не долго продержится на плаву. Хоукмун обернулся и поглядел назад. Пространство, разделявшее два корабля, было ничтожно. Лучший способ спастись – просто перешагнуть на борт шхуны Бьюхарда.

Он рассказал Д’Аверку о новом плане. Его товарищ кивнул, и они, пройдя по леерному ограждению, прыгнули и приземлились на палубу другого корабля.

Никаких гребцов на палубе не было, и Хоукмун понял, что на корабле Бьюхарда на веслах сидят свободные люди, которые в данный момент заняты сражением. И это показалось ему куда более разумным и менее расточительным, чем использовать рабов. И еще это дало ему повод задержаться, когда кто-то окликнул его с «Речного ветра»:

– Эй, друг! Да, ты, с черным камнем во лбу. Ты и мой корабль решил потопить?

Хоукмун обернулся и увидел приятного молодого человека, одетого с головы до ног в черную кожу, на плечи у него был наброшен синий плащ с высоким воротником, теперь запачканный кровью, в одной руке он сжимал меч, в другой – топор. Он отсалютовал Хоукмуну мечом, стоя на леере обреченной галеры.

– Нет, мы просто уходим, – крикнул в ответ Хоукмун. – Твой корабль в полной безопасности…

– Ну, подождите минутку! – Человек в черной коже подпрыгнул, чтобы удержаться на леере «Речного ветра». – Я же хотел поблагодарить вас за то, что вы сделали половину нашей работы.

Хоукмун с неохотой дождался, когда молодой человек перепрыгнет на палубу своего корабля и подойдет к ним.

– Я Пал Бьюхард, и это мой корабль, – сказал он. – Мы много недель поджидали «Речной ветер», и, может, у нас ничего бы не получилось, если бы вы не взяли на себя добрую часть команды, дав мне возможность выйти из бухты…

– Да, – сказал Хоукмун. – Что ж, больше я не хочу участвовать в пиратских разборках…

– Ты совершенно неверно оценил меня, сударь, – с живостью отозвался Бьюхард. – Потому что я как раз поклялся очистить реку от пиратских капитанов Старвела. Я их злейший враг.

Матросы Бьюхарда возвращались на свой корабль, рубя абордажные канаты. «Речной ветер» закружило на стремнине, корма уже погрузилась в воду ниже ватерлинии. Некоторые пираты прыгали за борт, однако Вальона нигде не было видно.

– Куда же подевался их вожак? – воскликнул Д’Аверк, всматриваясь в палубу.

– Да он как крыса, – отозвался Бьюхард. – Наверняка смылся, как только понял, что сегодня не его день. Вы очень сильно помогли мне, джентльмены, ибо Вальон – худший из пиратов. Я признателен вам.

И Д’Аверк, который никогда не терялся, если дело касалось политеса или его собственной выгоды, ответил:

– А мы благодарны тебе, капитан Бьюхард, – если бы ты не подоспел так вовремя, нам пришлось бы туго. Долг платежом красен. – Он учтиво улыбнулся.

Бьюхард наклонил голову.

– Спасибо. Однако, если вы позволите мне откровенно высказать свое мнение, вам требуется медицинская помощь. Вы оба ранены, одежда на вас явно не та, какую вы выбрали бы сами… Короче говоря, я почел бы за честь, если бы вы погостили на моем корабле, а потом, когда мы прибудем в порт, и в моем доме.

Хоукмун задумчиво нахмурился. Ему понравился молодой капитан.

– А в какой порт мы направляемся, сэр?

– В Нарлин, – отвечал Бьюхард. – Там я живу.

– На самом деле мы тоже направлялись в Нарлин, когда попали в плен к Вальону, – начал Хоукмун.

– Тогда тем более вам стоит отправиться со мной. Если я чем-то смогу помочь…

– Благодарю, капитан Бьюхард, – сказал Хоукмун. – Нам пригодилась бы твоя помощь на пути в Нарлин. И, возможно, по дороге ты объяснишь нам то, чего мы не знаем.

– Охотно. – Бьюхард указал на дверь под капитанским мостиком. – Прошу в мою каюту, джентльмены.

Глава шестаяНарлин

В иллюминаторы в каюте капитана Бьюхарда они видели, как их корабль, идущий вниз по реке на полных парусах, взбивает водяные брызги.

– Если нам попадется еще одно пиратское судно, – пояснил им Бьюхард, – наши шансы на успех невелики. Потому-то мы и идем на такой скорости.

Кок принес в каюту очередные блюда и расставил на столе. Здесь было несколько видов мяса, рыба и овощи, фрукты и вино. Хоукмун старался есть помедленнее, не в силах противиться многочисленным искушениям, выставленным перед ним, – он понимал, что желудок может оказаться не готовым к такой питательной пище.

– Это праздничный пир, – жизнерадостно сообщил им Бьюхард, – ведь я много месяцев выслеживал Вальона.

– Кто такой этот Вальон? – спросил Хоукмун между глотками. – Он показался мне странным существом.

– Не похож ни на одного пирата, каких мне доводилось встречать до сих пор, – подтвердил Д’Аверк.

– Он стал пиратом по традиции, – пояснил Бьюхард. – Его предки всегда были пиратами, много столетий охотились на речные суда. Долгое время купцы платили громадные отступные капитанам из Старвела, но несколько лет назад начали противиться, и тогда Вальон снова занялся разбоем. Нас оказалось несколько человек, которые решили строить боевые корабли, похожие на пиратские, и атаковать их на воде. Я командую этим судном. Вообще-то я купец, но пришлось овладеть военными искусствами, чтобы освободить Нарлин от Вальона и ему подобных.

– И каковы ваши успехи? – поинтересовался Хоукмун.

– Трудно сказать. Вальон и прочие капитаны пиратов по-прежнему неуязвимы у себя за стеной. Старвел – это город в городе на территории Нарлина, пока что мы лишь немного сократили масштаб их бесчинств. Однако до сих пор еще не случалось глобального противостояния.

– Ты говоришь, Вальон – пират по традиции… – начал Д’Аверк.

– Ну да, его предки прибыли в Нарлин много сотен лет назад. Они обладали властью, а мы были относительно слабы. Рассказывают легенды, что предок Вальона, Ватах Герандиун, владел магией. Пираты построили стену вокруг Старвела, городского квартала, где они поселились, с тех пор там и живут.

– И чем же отвечает Вальон, когда вы нападаете на его корабли вот так, как сегодня? – Хоукмун сделал большой глоток вина.

– Он отвечает всем, чем только может, однако теперь он ходит по реке с большей оглядкой, чем прежде. Предстоит еще немало потрудиться. Я уничтожил бы Вальона физически, если бы смог. Это подорвало бы авторитет всего пиратского сообщества, я уверен, только он вечно ускользает. Он нутром чует опасность, ему всегда удается уйти раньше, чем угроза проявится в полной мере.

– Желаю тебе удачи в его поисках, – сказал Хоукмун. – Капитан Бьюхард, а не знаешь ли ты что-нибудь о клинке, который называется Меч Рассвета? Нам говорили, что его нужно искать в Нарлине.

Бьюхард явно удивился.

– Ну да, я слышал о таком. Он связан с легендами, о которых я только что упоминал, с историями о предке Вальона, Батахе Герандиуне. Считалось, что магическая сила Батаха заключена в этом клинке. Батах за века успел превратиться в бога – пираты его обожествили и молятся ему в храме, названном в его честь, храме Батаха Герандиуна. Вообще пираты невероятно суеверны. Люди практического склада, купцы вроде меня, зачастую не в силах понять их рассуждения и поступки.

– Но где сейчас этот клинок? – спросил Д’Аверк.

– Так это тот самый меч, которому пираты поклоняются в храме. Для них он олицетворяет их собственную силу, а также силу Батаха. Неужели вы, джентльмены, хотите присвоить меч?

– Я не… – начал Хоукмун, однако Д’Аверк тут же его перебил:

– Так и есть, капитан. Один наш родственник, очень мудрый ученый с севера, прослышал о клинке и захотел его изучить. Он отправил нас выяснить, нельзя ли выкупить меч…

Бьюхард от души рассмеялся.

– Его можно выкупить, друзья мои, кровью полумиллиона воинов. Пираты будут биться до последнего, чтобы сберечь Меч Рассвета. Они ценят его превыше всего на свете.

Хоукмун пал духом. Неужели Майган, умирая, отправил их выполнять невыполнимое задание?

– Что ж, – философски протянул Д’Аверк. – Тогда будем надеяться, что в конце концов вы победите Вальона и остальных и их имущество продадут с аукциона.

Бьюхард улыбнулся.

– На моем веку этот день вряд ли придет. Потребуется много лет, чтобы окончательно победить Вальона. – Он поднялся из-за стола. – Прошу прощения, я отлучусь на несколько минут, чтобы проверить, как обстоят дела на палубе.

Он вышел из каюты, отвесив короткий вежливый поклон.

Когда он вышел, Хоукмун нахмурился.

– Что же дальше, Д’Аверк? Мы застряли в этом странном мире, не в силах добраться до предмета своих поисков. – Он вытряхнул из кошеля кольца Майгана и подбросил на ладони. Теперь их было одиннадцать, потому что они с Д’Аверком сняли и положили в кошель свои. – Повезло, что у нас есть хотя бы это. Может, удастся использовать их? Будем скакать по измерениям как придется в надежде отыскать дорогу обратно в Камарг.

Д’Аверк хмыкнул.

– И нечаянно окажемся при дворе короля Хуона или попадем прямо в пасть какого-нибудь чудовища. Нет, мы отправимся в Нарлин, поживем там, выясним, насколько сложно завладеть пиратским мечом.

Пал: Бьюхард вернулся в каюту. Он улыбался.

– Чуть меньше часа, друзья, и мы вдохнем воздух Нарлина, – объявил он. – Думаю, вам понравится наш город. – И он добавил с широкой улыбкой: – Во всяком случае, та его часть, где не живут капитаны пиратов.

Хоукмун и Д’Аверк стояли на палубе корабля Бьюхарда, наблюдая, как он умело заводит судно в гавань. В ясном голубом небе жарко светило солнце, заливая город сиянием. Дома по большей части были невысокие, лишь единицы доходили до четырех этажей, зато их стены украшали замысловатые росписи, с виду весьма древние. Краски потускнели, выцвели, но все равно прекрасно сохранились. При постройке домов использовалось в основном дерево – колонны, балконы и фронтоны сплошь делались из резной древесины, – но у некоторых домов имелись металлические перила и даже металлические двери.

Набережная была заставлена бесчисленными ящиками и тюками, ожидавшими погрузки или доставленными на берег с десятков кораблей, заполнивших гавань. Грузчики, голые до пояса, обливаясь потом на жаре, крутили лебедки, опуская товары в люки трюмов или на набережную, волокли тюки и ящики по сходням.

Повсюду царили шум и суета, и Бьюхард, сводя Хоукмуна с Д’Аверком по трапу, явно наслаждался этой атмосферой, смешиваясь с собравшейся толпой.

Бьюхарда приветствовали со всех сторон.

– Как дела, капитан?

– Нашел Вальона?

– Много народу потерял?

Наконец Бьюхард остановился, добродушно рассмеявшись.

– Дорогие сограждане, жители Нарлина, – прокричал он. – Вижу, придется вам всё рассказать, чтобы вы нас пропустили. Во-первых, мы потопили корабль Вальона…

Толпа ахнула, а потом наступила тишина. Бьюхард запрыгнул на какой-то ящик и вскинул руки.

– Мы пустили ко дну корабль Вальона, «Речной ветер», однако он благополучно спасся бы, если бы не два моих товарища, которых вы видите перед собой.

Д’Аверк смущенно покосился на Хоукмуна. Горожане рассматривали их обоих с изумлением, словно не в силах поверить, что эти два изможденных оборванца не какие-нибудь презренные рабы.

– Это они герои, а не я, – продолжал Бьюхард. – Вдвоем они сражались со всей командой пиратов, убили Ганака, главного помощника Вальона, и сделали корабль легкой добычей для нас. Это они затопили «Речной ветер»!

Теперь толпа разразилась радостными криками.

– Узнайте же их имена, о граждане Нарлина. Запомните их как друзей нашего города и ни в чем им не отказывайте. Это Дориан Хоукмун, он же Черный Камень, и Гюйам Д’Аверк. Свет не видывал воинов храбрее и благороднее!

Хоукмуна действительно смутило всё происходящее, он нахмурился и попытался жестами показать Бьюхарду, что пора закругляться.

– А что с Вальоном? – спросил кто-то из собравшихся. – Он умер?

– Он сбежал от нас, – с сожалением отвечал Бьюхард. – Сбежал, как крыса. Но настанет день, когда мы привезем его голову.

– Или он – твою, Бьюхард! – Это сказал богато одетый господин, протиснувшийся вперед. – Ты только и добился того, что разозлил его! Столько лет я платил людям Вальона, и они позволяли мне без опаски ходить по реке. А теперь ты и тебе подобные говорите «Хватит платить!», и я не плачу, но и не знаю покоя, не могу глаз сомкнуть от страха, что сделает со мной Вальон. Вальон будет мстить. И месть его коснется не одного тебя! Что будет со всеми остальными, с теми, кто хочет спокойствия, а не славы? Ты ставишь под удар всех нас!

Бьюхард засмеялся.

– Если не ошибаюсь, именно ты, Верониг, первым начал жаловаться на пиратов, говорил, что не в силах отдавать такие суммы, которые они требуют, поддерживал нас, когда мы сформировали отряд для борьбы с Вальоном. Так вот, Верониг, мы боремся с ним, это нелегко, но мы обязательно победим, можешь не сомневаться!

Толпа снова разразилась радостными возгласами, но на этот раз гул был не таким единодушным, и народ начал понемногу расходиться.

– Вальон обязательно отомстит, Бьюхард, – повторил Верониг. – Твои дни сочтены. Ходят слухи, что капитаны пиратов объединяют силы, что до сих пор они лишь играли с нами. Они могут сровнять Нарлин с землей, если захотят!

– И уничтожить источник своих доходов? Это было бы очень глупо с их стороны! – Бьюхард пожал плечами, словно отпуская купца.

– Глупо? Может, и глупо, но не глупее твоих действий, – взвился Верониг. – Из-за тебя они лишь сильнее нас ненавидят, а ненависть может заставить позабыть о том, что их кормит!

Бьюхард улыбнулся и покачал головой.

– Тебе пора на покой, Верониг. Тяготы торговой жизни тебе не по силам.

К этому моменту толпа почти полностью рассеялась, и на тех самых лицах, на которых еще недавно была написана радость от встречи с героями, теперь читалась тревога.

Бьюхард спрыгнул с ящика и обнял товарищей за плечи.

– Идемте, друзья, хватит слушать несчастного Веронига. В его устах любая победа покажется поражением. Пойдемте ко мне, посмотрим, не найдется ли дома одежды, более приличествующей джентльменам, а уж завтра прогуляемся по городу и прикупим вам обновок!

Он повел их по многолюдным улицам Нарлина, узким улицам, которые изгибались, кажется, не подчиняясь никакой логике, и источали сотни разнообразных ароматов; рядом шагали моряки и мечники, купцы и портовые грузчики, старухи, хорошенькие девушки, разносчики со своими товарами и всадники, вынужденные двигаться здесь пешком. Они шли по булыжным мостовым и в итоге поднялись на холм, где оказалась площадь, открытая с одной стороны. Там виднелось море.

Бьюхард на минуту остановился полюбоваться стихией. Морские воды искрились в солнечном свете.

Д’Аверк махнул рукой:

– А за море ты ходишь?

Бьюхард снял тяжелый плащ и перебросил через руку. Расстегнул ворот рубашки и, улыбнувшись, покачал головой.

– Никто не знает, что там, за морем, – может, и нет ничего. Мы торгуем только по побережью, ходим в обе стороны на двести-триста миль. На берегу много богатых городов, которые не сильно пострадали от последствий Трагического Тысячелетия.

– Ясно. А как вы называете свой континент? Это, как мы подозреваем, Коммуназия?

Бьюхард нахмурился.

– Никогда не слышал, чтобы он так назывался, впрочем, я не ученый. Я знаю, что его называют Яршей, Амарех и Ниште. – Он пожал плечами. – Я сомневаюсь, что он имеет какое-то отношение к легендарному континенту, который, как говорят, до сих пор где-то существует.

– Амарех! – воскликнул Хоукмун. – Но я всегда считал, что это легендарная родина сверхлюдей…

– А я считал, что Рунный посох находится в Коммуназии! – засмеялся Д’Аверк. – Не стоит, дружище Хоукмун, так безоговорочно доверять легендам! В конце концов, Рунного посоха может и вовсе не быть на свете.

Хоукмун кивнул.

– Может.

Бьюхард хмурился, размышляя.

– Рунный посох… легенды… о чем вы толкуете, джентльмены?

– Да просто об этом упоминал наш ученый родственник, о котором мы рассказывали, – поспешно пояснил Д’Аверк. – Слишком скучно объяснять.

Бьюхард пожал плечами.

– Ненавижу скуку, друзья мои, – произнес он из вежливости и повел их дальше по улицам.

Они теперь миновали торговые кварталы города и поднялись на холм, где дома были гораздо богаче, а людей на улицах – гораздо меньше. За высокими оградами росли сады, полные цветущих деревьев и фонтанов.

Наконец Бьюхард остановился перед воротами одного из таких домов.

– Добро пожаловать, друзья. – И он постучал в ворота.

Открылось зарешеченное окно, и на них уставились чьи-то глаза. Затем ворота широко распахнулись, и слуга согнулся перед Бьюхардом в поклоне.

– Добро пожаловать домой, хозяин. Удачно ли прошло путешествие? Вас дожидается ваша сестра.

– Все очень удачно, Пэр! Ага, значит, Желеана приехала, чтобы встретить нас. Вам понравится Желеана, друзья!

Глава седьмаяПожар

Желеана оказалась красивой юной девушкой с черными, как вороново крыло, волосами и с живыми манерами, что мгновенно подкупило Д’Аверка. За ужином в тот вечер он вовсю флиртовал с ней, приходя в восторг от того, как непосредственно она реагирует.

Бьюхард улыбался, наблюдая за этой игрой, зато Хоукмуну было больно смотреть в их сторону, потому что эта девушка сильно напоминала ему Иссельду, его жену, которая дожидалась его в тысяче миль за морем, а может быть, и в сотне лет во времени. Ведь откуда ему знать: только ли через пространство перенесли их хрустальные кольца?

Бьюхард, вероятно, заметил меланхолическое выражение лица Хоукмуна и попытался подбодрить его шутками и анекдотами, переведя разговор на более легкие и забавные темы, чем стычки с пиратами Старвела.

Хоукмун бодро отвечал, но все равно никак не мог прогнать от себя мысли о возлюбленной, дочери графа Брасса, и о том, как ей живется сейчас.

Удалось ли Тарагорму довести до совершенства свои машины для путешествий во времени? Нашел ли Мелиадус иное средство, чтобы добраться до замка Брасс?

По мере того как длился вечер, Хоукмуну становилось все труднее и труднее поддерживать непринужденный разговор. В конце концов он поднялся и вежливо поклонился.

– Приношу свои извинения, капитан Бьюхард, – пробормотал он, – но я ужасно устал. Эти дни, проведенные на галере, сегодняшнее сражение…

Желеана Бьюхард и Гюйам Д’Аверк даже не заметили, как он поднялся, потому что были полностью поглощены друг другом.

Бьюхард быстро встал из-за стола, и на его красивом лице отразилась озабоченность.

– Конечно. Я прошу прощения, мастер Хоукмун, за свое легкомыслие… Хоукмун слабо улыбнулся.

– Ты вовсе не легкомысленный, капитан. Твое гостеприимство не знает равных. Однако…

Рука Бьюхарда уже потянулась к колокольчику, но не успел он вызвать слугу, как внезапно раздался стук в дверь.

– Войдите! – приказал Бьюхард.

Слуга, впустивший их в сад сегодня днем, остановился в дверном проеме, тяжело дыша.

– Капитан Бьюхард! На набережной пожар, корабль горит.

– Корабль? Какой корабль?

– Ваш корабль, капитан, на котором вы пришли сегодня!

Бьюхард стремительно бросился к двери, Хоукмун и Д’Аверк спешно последовали за ним, Желеана побежала следом.

– Экипаж, Пэр, – приказал Бьюхард. – И побыстрее!

Спустя несколько секунд крытый экипаж, запряженный четырьмя лошадьми, выехал из-за угла дома, Бьюхард сел, нетерпеливо дожидаясь, пока заберутся Хоукмун с Д’Аверком. Желеана тоже хотела с ними, но брат покачал головой.

– Нет, Желеана. Мы не знаем, что там творится на набережной. Жди здесь!

И они на опасной скорости рванули с места, подскакивая на булыжниках, и понеслись в сторону доков.

Узкие улицы были залиты светом факелов, вставленных в держатели на домах, и черная тень экипажа неслась по стенам, пока он с грохотом катил по мостовым.

Наконец друзья доехали до набережной, освещенной не только факелами, – в гавани полыхала шхуна. Повсюду царило смятение, съехавшиеся в порт владельцы кораблей гнали матросов на собственные суда, чтобы те отвели их подальше от шхуны Бьюхарда, опасаясь, как бы огонь не перекинулся на них.

Бьюхард выскочил из экипажа, Хоукмун с Д’Аверком бежали за ним по пятам. Он пронесся по набережной, расталкивая локтями толпу, но у кромки воды остановился и печально повесил голову.

– Безнадежно, – в отчаянии прошептал он. – Корабль погиб. Это точно дело рук Вальона…

Из толпы вырвался Верониг, лицо его было потным и красным в отсветах пожара.

– Видишь, Бьюхард, – Вальон уже начал мстить! Я тебя предупреждал!

Они обернулись на громкий топот копыт, увидели, как всадник осадил коня рядом с ними.

– Бьюхард! – прокричал он. – Пал Бьюхард, который заявляет, что это он потопил «Речной ветер»!

Бьюхард поднял голову.

– Я Бьюхард. А ты кто такой?

Всадник был одет в невероятно причудливый костюм, в левой руке он сжимал какой-то свиток.

– Я посланник Вальона, его гонец! – Он бросил свиток Бьюхарду, но Бьюхард не прикоснулся к нему, оставив лежать на земле.

– Что это? – спросил Бьюхард сквозь стиснутые зубы.

– Это счет, Бьюхард. Счет за пятьдесят матросов и сорок рабов, за корабль с полной оснасткой, плюс двадцать пять тысяч смейгаров в компенсацию потерянных сокровищ. Вальон тоже умеет играть в купеческие игры!

Бьюхард сверкнул на гонца глазами. В свете горящего корабля на лице у него играли мрачные тени. Он поддел свиток носком сапога и сбросил в грязную портовую воду.

– Вижу, ты собирался нагнать на меня страху этим представлением! – проговорил он твердо. – Так вот, передай Вальону, я не собираюсь платить по его счетам, и меня не запугать. Скажи ему, если уж он хочет «играть в купеческие игры», что его алчные предки задолжали жителям Нарлина куда большую сумму, чем значится на этой бумажке. И я не откажусь от идеи взыскать с него долг.

Всадник раскрыл рот, чтобы заговорить, потом передумал, плюнул на булыжники мостовой и, развернув коня, ускакал в темноту.

– Теперь он тебя убьет, Бьюхард, – почти торжествующим тоном заявил Верониг. – Он убьет тебя. Надеюсь, он понимает, что не все из нас такие дураки, как ты!

– А я надеюсь, что мы не такие дураки, как ты, Верониг, – с презрением ответил Бьюхард. – Если Вальон мне угрожает, значит, я добился успеха – пусть частично – и вывел его из себя!

Он подошел к экипажу, остановился в сторонке, дожидаясь, пока сядут Хоукмун и Д’Аверк. Потом сел сам, захлопнул дверцу и стукнул в крышу рукоятью меча, подавая вознице знак возвращаться домой.

– Ты уверен, что Вальон настолько слаб, как ты предполагаешь? – с сомнением спросил Хоукмун.

Бьюхард угрюмо улыбнулся ему.

– Я уверен, что он сильнее, чем я предполагаю, сильнее даже, чем думает Верониг. Лично я считаю, что Вальон до сих пор изумляется, как нам хватило безрассудства напасть сегодня утром на его корабль, и он пока не продемонстрировал всей своей силы. Только зачем же сообщать об этом Веронигу, дружище?

Хоукмун посмотрел на Бьюхарда с восхищением.

– А ты настоящий храбрец, капитан.

– Скорее, мною движет отчаяние, друг Хоукмун.

Хоукмун кивнул.

– Кажется, я понимаю, о чем ты говоришь.

Остаток пути до дома они проделали в задумчивом молчании.

Садовые ворота стояли открытыми нараспашку, и они сразу подъехали к дому. У парадного входа их дожидалась бледная Желеана.

– Ты не ранен, Пал? – спросила она, как только брат вышел из экипажа.

– Всё хорошо, – ответил Бьюхард. – Кажется, ты слишком сильно напугана, Желеана.

Она развернулась и пошла обратно в дом, в гостиную, где на столе до сих пор стояли остатки ужина.

– Это… это не пожар на корабле меня напугал, – сказала она дрожащим голосом. Она посмотрела на брата, затем на Д’Аверка, под конец на Хоукмуна широко распахнутыми глазами. – Пока тебя не было, сюда приезжал один визитер.

– Визитер? Кто такой? – спросил Бьюхард, обнимая ее за дрожащие плечи.

– Он… он приехал один… – начала она.

– Что же такого необычного в одиноком посетителе? И где он сейчас?

– Это был Вальон, Пал, сам лорд Вальон из Старвела. Он… – Она коснулась своей щеки. – Он погладил меня по лицу и посмотрел на меня своими блеклыми, нечеловеческими глазами, и он говорил со мной таким голосом…

– И что же он сказал? – вдруг спросил Хоукмун угрюмо. – Чего он хотел, леди Желеана?

Она снова окинула взглядом всех по очереди, а потом посмотрела на Хоукмуна.

– Он сказал, что просто играл с Палом, что он слишком важный человек, чтобы тратить свое время и силы на вендетту, и потому Пал должен завтра на площади перед всем городом объявить, что больше не будет докучать капитанам пиратов, иначе Пал будет наказан сообразно тяжести своего проступка. Он сказал, что ожидает от тебя публичного покаяния завтра в полдень.

Бьюхард нахмурился.

– Он явился сюда, в мой дом, выразить мне свое презрение, насколько я понимаю. Пожар на корабле был просто демонстрацией силы – и еще отвлекающим маневром, чтобы я уехал из дома. Он говорил с тобой, Желеана, желая показать, что в его силах добраться до самых близких и любимых моих людей. – Бьюхард вздохнул. – Теперь нет никаких сомнений, что он угрожает не только моей жизни, но и жизням тех, кто находится рядом со мной. Я должен был предвидеть подобный поворот, да в глубине души и предвидел…

Он взглянул на Хоукмуна, и в его глазах вдруг отразилась усталость.

– Возможно, я все-таки остался в дураках, мастер Хоукмун. Может быть, Верониг прав. Я не могу противостоять Вальону – во всяком случае, пока он наносит удары, отсиживаясь за стенами Старвела. У меня нет такого оружия, какое он применяет против меня!

– Я не вправе давать тебе советы, – негромко начал Хоукмун. – Но я могу предложить тебе свою помощь – и Д’Аверк тоже – в борьбе, если только ты захочешь продолжить ее.

Бьюхард посмотрел Хоукмуну в глаза, а потом рассмеялся, расправляя плечи.

– Ты не дал мне совета, Дориан Хоукмун Черный Камень, зато подсказал, кем я стану в собственных глазах, если откажусь от помощи таких бойцов, как вы. Да, я продолжу борьбу. Именно так, а завтрашний день я проведу в полном спокойствии, наплевав на предостережения Вальона. Ты, Желеана, останешься здесь под охраной. Я отправлю весточку отцу и попрошу его прислать сюда стражу для твоей защиты. А мы, Хоукмун, Д’Аверк и я… да мы просто отправимся за покупками! – Он указал на костюмы, которые подобрали его товарищам. – Я ведь обещал вам новую одежду, и еще, как мне кажется, мастеру Хоукмуну нужна хорошая перевязь для трофейного меча, для меча Вальона. Завтра мы будем вести себя как ни в чем не бывало. Мы покажем Вальону – и, что гораздо важнее, жителям города, – что нам не страшны его угрозы.

Д’Аверк серьезно кивнул.

– Полагаю, это единственный способ поддержать в твоих согражданах боевой дух, – сказал он. – И тогда, даже если ты погибнешь, ты умрешь героем и вдохновишь тех, кто последует за тобой.

– Надеюсь, я пока еще не умру, – улыбнулся Бьюхард, – уж очень я люблю жизнь. Но поживем – увидим, друзья.

Глава восьмаяСтены Старвела

Утро следующего дня было таким же жарким, как накануне, и Пал Бьюхард отправился на прогулку с друзьями.

Пока они шли по улицам Нарлина, стало ясно, что многие уже знают об ультиматуме Вальона и всем интересно, что будет делать Бьюхард. Бьюхард ничего не делал. Он лишь улыбался, целовал дамам ручки, перекинулся парой слов с несколькими знакомыми и привел Хоукмуна и Д’Аверка в центр города, где порекомендовал им хорошего торговца одеждой.

Лавка этого купца находилась на расстоянии броска камня от стены Старвела, что как раз согласовывалось с планами Бьюхарда.

– После полудня, – сказал он, – мы обязательно зайдем в лавку. Но прежде мы отобедаем в таверне, за которую я могу поручиться. Она недалеко от центральной площади, и там любят выпивать наши уважаемые горожане. Пусть видят, что мы спокойно отдыхаем. Будем болтать о пустяках, вообще не упоминая Вальона с его угрозами, как бы окружающие ни пытались повернуть разговор на эту тему.

– Ты затеваешь большое дело, капитан Бьюхард, – заметил Д’Аверк.

– Вероятно, так и есть, – ответил Бьюхард. – У меня такое ощущение, что от событий сегодняшнего дня зависит очень многое, больше, чем я сам понимаю сейчас. И я делаю ставку на эти события, возможно, этот день принесет мне победу или поражение.

Хоукмун кивнул, но ничего не сказал. Он тоже чувствовал что-то в атмосфере и не стал подвергать сомнениям интуицию Бьюхарда.

Они побывали в таверне, перекусили, выпили вина, притворяясь, что не замечают того, как сделались центром всеобщего внимания, старательно избегая всех попыток расспросить их о том, что они ответят на ультиматум Вальона.

Настал полдень, миновал, а Бьюхард сидел и болтал с товарищами еще час, после чего встал, поставил свой бокал с вином и сказал:

– А теперь, джентльмены, к торговцу одеждой, о котором я говорил…

Когда они непринужденно зашагали по улице, народу было совсем мало, и тем меньше, чем ближе к центру города. Зато когда они проходили, занавески на окнах то и дело отдергивались, лица прижимались к стеклу, и Бьюхард усмехался, словно радуясь происходящему.

– Друзья, сегодня мы единственные актеры на сцене, – сказал он. – Мы обязаны хорошо сыграть свою роль.

Потом Хоукмун наконец увидел впереди стены Старвела. Они поднимались выше крыш окрестных домов, белые, гордые и загадочные, судя по всему, лишенные ворот.

– Есть несколько небольших ворот, – сказал Хоукмуну Бьюхард, – но ими редко пользуются. Их заменяют огромные подземные водоводы и доки. Они, разумеется, выходят прямо в реку.

Бьюхард завел товарищей на боковую улицу и показал на вывеску примерно посередине.

– Нам сюда, друзья, там наш торговец.

Они вошли в магазинчик, набитый рулонами тканей, горами плащей, курток и штанов, мечами и кинжалами самых разных форм и размеров, прекрасной упряжью, шлемами, шляпами, сапогами, ремнями и всем остальным, что только может понадобиться мужчине. Когда они вошли, торговец обслуживал другого клиента. Хозяин оказался человеком средних лет, крепкого телосложения, радушным с виду, с красным лицом и совершенно седыми волосами. Он улыбнулся Бьюхарду, и его клиент, молодой человек, обернулся и широко раскрыл глаза, увидев тех, кто остановился в дверях лавки. Молодой человек пробормотал что-то и попытался уйти.

– Разве ты не хочешь покупать этот меч, мастер? – с удивлением спросил торговец. – Я уступлю полсмейгара, но не больше.

– В другой раз, Пейар, в другой раз, – поспешно ответил юноша, быстро поклонился Бьюхарду и выскочил из лавки.

– Кто это был? – с улыбкой поинтересовался Хоукмун.

– Сын Веронига, если я ничего не путаю, – ответил Бьюхард. А потом засмеялся. – Он унаследовал трусость своего отца!

Пейар подошел к ним.

– Добрый день, капитан Бьюхард. Не ожидал увидеть тебя здесь сегодня. Ты не делал никаких заявлений?

– Нет, Пейар, не делал.

Пейар улыбнулся.

– Я так и думал, что ты не станешь, капитан. Однако теперь ты в большой опасности. Вальон ведь обязательно станет тебе мстить, правда?

– Пусть попробует, Пейар.

– Он очень скоро попробует, капитан. Не станет терять времени даром. Ты уверен, что тебе стоит находиться так близко к стенам Старвела?

– Я обязан показать, что не боюсь Вальона, – сказал Бьюхард. – Кроме того, с чего бы мне менять из-за него свои планы? Я обещал друзьям, что они смогут купить лучшую одежду в Нарлине, а я не из тех, кто забывает свои обещания!

Пейар улыбнулся и взмахнул рукой.

– Желаю удачи, капитан. А теперь, господа, – нравится ли вам что-нибудь из моих товаров?

Хоукмун взял плащ насыщенного алого цвета, пробежался пальцами по золотой застежке.

– Мне многое нравится. У тебя замечательный магазин, мастер Пейар.

Пока Бьюхард болтал с хозяином, Хоукмун и Д’Аверк принялись неторопливо прохаживаться по лавке, выбирая то рубашку, то пару сапог. Миновало два часа, прежде чем они определились с покупками.

– Может быть, пройдете в примерочные? – предложил Пейар. – Мне кажется, вы сделали отличный выбор, джентльмены.

Хоукмун с Д’Аверком скрылись в примерочных. Хоукмун выбрал шелковую рубашку густого цвета лаванды, куртку из мягкой светлой кожи, фиолетовый шарф и удивительные блестящие брюки, тоже шелковые и подходящие по цвету к шарфу, который он тут же обмотал вокруг шеи. На ноги он натянул сапоги из такой же мягкой кожи, что и куртка, которую решил носить нараспашку. Застегнул на талии широкий кожаный ремень, а потом набросил на плечи темно-синий плащ.

Д’Аверк подыскал себе алую рубаху и такие же брюки, куртку из блестящей черной кожи и черные кожаные сапоги высотой до колена. Ко всему этому великолепию он добавил плащ из плотного шелка глубокого пурпурного оттенка. Он как раз потянулся за перевязью для меча, когда в лавке кто-то закричал.

Хоукмун раздвинул занавески примерочной.

Магазинчик вдруг наполнился народом – явно пиратами из Старвела. Они окружили Бьюхарда, у которого просто не было времени достать оружие.

Хоукмун развернулся и выхватил меч из ближайшей кучи вещей, кинулся в лавку и тут же столкнулся с Пейаром. Тот пятился назад, и из его горла толчками выплескивалась кровь.

Пираты уже выходили из лавки, но Бьюхарда не было видно.

Хоукмун ударил одного пирата прямо по горлу, закрылся от выпада другого.

– Не пытайся сражаться с нами, – прорычал пират, нападавший на него, – нам нужен только Бьюхард!

– Тогда тебе придется сначала убить нас, – выкрикнул Д’Аверк, присоединившийся к Хоукмуну.

– Бьюхард понесет наказание за то, что оскорбил нашего лорда Вальона, – сказал пират, замахиваясь на него.

Д’Аверк отскочил назад, поднял свой меч и неуловимо быстрым движением выбил у пирата оружие. Тот зарычал и схватился за кинжал, но Д’Аверк выбил и его, сделав выпад, чтобы поразить противника в горло.

Теперь примерно половина пиратов отделилась от товарищей и двинулась на Хоукмуна и Д’Аверка, прижав их к стене лавки.

– Они уходят вместе с Бьюхардом, – в отчаянии проговорил Хоукмун. – Мы должны ему помочь.

Он яростно набросился на противников, пытаясь пробить себе дорогу и спасти Бьюхарда, а в следующий миг он услышал за спиной возглас Д’Аверка:

– У них подкрепление, идут через заднюю дверь!

То были последние слова, услышанные Хоукмуном, – в следующий миг рукоять меча опустилась ему на голову, и он повалился на кучу рубах.

Он очнулся, с трудом дыша, перекатился на спину. Внутри лавки стемнело, и теперь было непривычно тихо.

Хоукмун с трудом поднялся на ноги, всё еще сжимая в руке меч. Первое, что бросилось ему в глаза, – тело Пейара, лежавшее ничком рядом с примерочной.

Затем он увидел Д’Аверка, тот лежал, раскинувшись на рулоне оранжевой материи, с залитым кровью лицом.

Хоукмун кинулся к другу, сунул руку ему под куртку и с облегчением понял, что сердце бьется. По-видимому, Д’Аверка только оглушили, как и его самого. Пираты, без сомнения, намеренно оставили их в живых, чтобы кто-то рассказал жителям Нарлина, какая участь ждет тех, кто, подобно Палу Бьюхарду, нанесет оскорбление лорду Вальону.

Хоукмун доковылял до задней части лавки и нашел там кувшин с водой. Он взял его с собой и поднес к губам Д’Аверка, потом оторвал кусок оранжевой ткани и вымыл ему лицо. Кровь текла из широкого, но неглубокого пореза на виске.

Д’Аверк зашевелился, открыл глаза и посмотрел прямо на Хоукмуна.

– Бьюхард, – проговорил он. – Хоукмун, мы обязаны его спасти.

Хоукмун слабо кивнул.

– Да, но он теперь в Старвеле.

– Об этом никто не знает, кроме нас, – сказал Д’Аверк, неловко принимая сидячее положение. – Если нам удастся спасти его и вернуть, представляешь, как рассказанная им история поднимет боевой дух горожан?

– Отлично, – сказал Хоукмун. – Мы проникнем в Старвел… и будем молиться, чтобы Бьюхард был еще жив. – Он убрал меч в ножны. – Д’Аверк, нам каким-то образом придется перелезть через эти стены. Потребуется снаряжение.

– Несомненно, всё необходимое найдется в этой лавке, – отозвался Д’Аверк. – Давай-ка поторопимся. Ночь уже близко.

Хоукмун коснулся черного камня во лбу. Его мысли снова были с Иссельдой, графом Брассом, Оладаном и Боженталем – его волновала их судьба. Ему очень хотелось забыть о Бьюхарде, наплевать на указания Майгана, на легендарный Меч Рассвета и не менее легендарный Рунный посох, угнать какой-нибудь из кораблей в гавани и махнуть через море на поиски своей любимой. Но в следующий миг он вздохнул и расправил плечи. Они не могут бросить Бьюхарда на произвол судьбы. Они должны спасти его или погибнуть.

Он подумал о стенах Старвела, которые поднимались так близко. Возможно, никто не пытался до сих пор взять их штурмом, если они такие высокие и, несомненно, хорошо защищенные. Но, может быть, это все-таки возможно? Пожалуй, стоит попробовать.

Глава девятаяХрам Батаха Герандиуна

Насовав за пояса по двадцать кинжалов, Хоукмун с Д’Аверком начали карабкаться на стену вокруг Старвела.

Хоукмун поднимался первым: обмотав рукоять кинжала тканью, он выискивал зазор в каменной кладке, куда можно вонзить лезвие, аккуратно вбивал его, молясь про себя, чтобы никто не услышал стука и чтобы кинжал выдержал.

Они медленно поднимались на стену, проверяя кинжалы на прочность. Один раз Хоукмун ощутил, как кинжал под ногой шевельнулся, он схватил за другой кинжал, который успел вбить над головой, но тот тоже зашатался. Улица осталась в сотне ярдов внизу. Он в отчаянии выхватил из-за пояса очередной кинжал, высматривая трещины в камне, нашел одну и воткнул клинок. Тот засел крепко, а нижний, на который опиралась его нога, выпал. Хоукмун услышал тоненькое звяканье, когда оружие приземлилось на мостовую. Теперь он висел, не в состоянии двинуться ни вверх, ни вниз, пока Д’Аверк пытался забить в трещину очередной кинжал. Наконец у него получилось, и Хоукмун облегченно выдохнул. Они были уже на самом верху стены. Оставалось всего несколько футов – и ни единой мысли, что ждет их на стене или за ней.

Вдруг все их усилия напрасны? Вдруг Бьюхард уже мертв? Но сейчас не было смысла думать об этом.

Приближаясь к верхнему краю стены, Хоукмун двигался всё осторожнее. Он слышал шаги над головой и понимал, что это ходит часовой. Он прервал работу. Всего один кинжал – и он смог бы запрыгнуть на стену. Он поглядел вниз, увидел в свете луны угрюмую физиономию Д’Аверка. Шаги затихли, и он продолжил забивать клинок.

В следующий миг, когда он начал подтягиваться наверх, шаги зазвучали снова, на этот раз торопливые. Хоукмун поднял голову и посмотрел прямо в лицо ошеломленного пирата.

Хоукмун мгновенно спас положение: схватившись за верх стены, когда пират уже доставал клинок, он подтянулся и с силой ударил пирата по ногам.

Тот ахнул, попытался сохранить равновесие, а затем беззвучно упал.

Тяжело дыша, Хоукмун протянул руку и помог Д’Аверку забраться на стену. Вдоль нее к ним уже бежали два пирата, стоявшие на часах.

Хоукмун распрямился, выхватил меч и приготовился к встрече.

Металл зазвенел о металл, когда Д’Аверк с Хоукмуном вступили в схватку с пиратами. Стычка вышла короткой, потому что у двух друзей было мало времени и ими двигало отчаяние. Почти одновременно их клинки пронзили сердца обоих часовых, вошли в плоть и тут же вышли. Почти одновременно часовые пиратов упали и замерли.

Хоукмун и Д’Аверк оглядели стену. Вроде бы остальные пираты их пока не заметили. Хоукмун указал на лестницу, ведущую вниз. Д’Аверк кивнул, и они кинулись туда, спустились бесшумно, но быстро, надеясь, что никто не бросится навстречу.

Внизу было тихо. Казалось, город вымер. Где-то далеко, в центре Старвела, мигал маяк, но в целом здесь царила темнота, если не считать небольших огоньков за ставнями окон и приоткрытыми дверями.

Чем ближе к земле спускались друзья, тем слышнее становились звуки, доносящиеся из домов, в основном сиплый смех и шум попойки. Одна из дверей распахнулась, за ней оказалась комната, набитая пьяным народом, на улицу вывалился какой-то пират, покачнулся, изрыгнул проклятье и шмякнулся на камни мостовой. Дверь захлопнулась, пират даже не шевельнулся.

Архитектура Старвела выглядела проще, чем по другую сторону стены. Здесь не было богато украшенных зданий, как принято в Нарлине, и если бы Хоукмун не знал наверняка, то подумал бы, что Старвел беднее Нарлина. Однако Бьюхард рассказывал им, что пираты демонстрируют зажиточность только своими кораблями, нарядами и загадочным храмом Батаха Герандиуна, где, по слухам, хранится Меч Рассвета.

Смельчаки крались по улицам, держа наготове клинки. Даже веря, что Бьюхард еще жив, они понятия не имели, где пираты могут содержать пленника, но что-то подсказывало им двигаться в центр города, на свет маяка.

Позже, когда они оказались рядом с источником света, где-то в городе вдруг раздался звучный гул, эхом раскатившийся по темным, пустым улицам. В следующую секунду они услышали топот ног и близкое цоканье копыт.

– Что это? – прошипел Д’Аверк. Он опасливо заглянул за угол дома, а потом быстро убрал голову. – Они идут прямо на нас, – сказал он. – Назад!

Замерцали факелы, и улицу впереди запрудили огромные тени. Хоукмун с Д’Аверком отступили в темноту, наблюдая за ползущей мимо процессией.

Ее возглавлял сам Вальон – бледный, с окаменевшим лицом, глядя прямо перед собой невидящими глазами, он ехал на черном коне в сторону площади, на которой сверкал маяк. За ним шли барабанщики, выбивая неспешный, монотонный ритм, за барабанщиками ехала группа вооруженных всадников, все в богатых нарядах. Должно быть, остальные лорды Старвела. Их лица казались такими же окаменевшими, они сидели верхом неподвижно, словно статуи. Однако внимание наблюдателей привлекло то, что они увидели за спинами пиратских капитанов.

Там находился Бьюхард.

Его руки и ноги были растянуты на огромной раме из китовой кости, рама установлена на колесную платформу, которую везли шесть лошадей, лошадей вели в поводу пираты в ливреях. Бьюхард выглядел бледным, его обнаженное тело блестело от пота. Он явно страдал от сильной боли, но плотно сжимал губы. На его груди нарисовали странный символ, такие же символы виднелись на щеках. Мышцы едва не рвались от напряжения, потому что он силился вывернуться из веревочных пут, впивавшихся в лодыжки и запястья, но они держали надежно.

Д’Аверк сделал движение, чтобы броситься вперед, но Хоукмун удержал его.

– Нет, – прошептал он. – Идем за ними. Наверняка нам представится шанс его спасти.

Они дождались, пока процессия пройдет, а затем двинулись следом. Медленно добрели до широкой площади, освещенной огромным маяком, который сиял над входом в высокое сооружение странной, асимметричной формы, кажется, не построенное, а возникшее естественным путем внутри какого-то блестящего вулканического образования. Зловещая конструкция.

– Наверняка это и есть храм Батаха Герандиуна, – пробормотал Хоукмун. – Хотел бы я знать: зачем они привезли его сюда?

– Сейчас узнаем, – сказал Д’Аверк, когда процессия начала вливаться в храм.

Они быстро метнулись через площадь и затаились в тени перед входом. Возле приоткрытой двери не было и намека на охрану. Наверное, пираты верили, что никто не посмеет заявиться в подобное место, не имея на это прав.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что за ними никто не следит, Хоукмун осторожно подкрался к двери и медленно открыл ее пошире. Он оказался в темном коридоре. Из-за угла сюда доносилось монотонное пение и падали красные отсветы. Д’Аверк следовал за Хоукмуном по пятам, когда тот двинулся по коридору.

Перед поворотом Хоукмун остановился. В ноздри ударил странный запах, отчетливо различимый, знакомый и чуждый одновременно. Герцог передернулся и отступил на шаг. Лицо Д’Аверка сморщилось от омерзения.

– Тьфу… это что?

Хоукмун покачал головой.

– Что-то такое… запах крови, наверное. Но не просто крови…

Глаза Д’Аверка широко раскрылись, когда он взглянул на Хоукмуна. Казалось, он вот-вот предложит никуда больше не ходить, но затем он расправил плечи и покрепче взялся за меч. Снял шарф с шеи и обмотал себе рот и нос театральным жестом, таким характерным для прежнего Д’Аверка. Хоукмун даже усмехнулся, но потом последовал примеру товарища и сам завязал лицо шарфом.

Затем они снова двинулись вперед и завернули за угол коридора.

Красноватое свечение, несколько напоминавшее цвет свежей крови, сделалось ярче. Оно разливалось из двери в дальнем конце коридора и, кажется, пульсировало в ритме пения, которое теперь слышалось громче и приобрело какое-то зловещее звучанье. Запах тоже становился тем сильнее, чем ближе они подходили.

Один раз кто-то промелькнул в проеме двери, из-за которой долетали алые отблески. Хоукмун с Д’Аверком застыли на месте, но их не заметили. Силуэт исчез, и они продолжили свой путь.

Чем сильнее бил в нос омерзительный запах, тем оглушительнее становилось пение. Начисто лишенное музыкальности, оно било прямо по нервам. Друзьям, почти ослепленным алым свечением, казалось, что все их чувства разом атакованы. Но все-таки они продолжали двигаться вперед, пока не остановились в паре футов от входа.

Они смотрели во все глаза, содрогаясь от увиденного.

Зал представлял собой неровный круг, высота свода над ним сильно варьировала. И это соответствовало тому, что они видели снаружи, – строение, не столько рукотворное, сколько природное, было неровным на всем протяжении, насколько сумел рассмотреть Хоукмун. И в блестящих стенах этой пещеры отражался красный свет, отчего казалось, что всё вокруг залито кровью.

Свет падал сверху, и Хоукмун, морщась, задрал голову.

Он сразу же узнал предмет, подвешенный под сводом пещеры и царивший над всем залом. Это, без сомнения, была та вещь, о которой им на последнем издыхании говорил Майган, на поиски которой он их отправил.

– Меч Рассвета, – шепотом проговорил Д’Аверк. – Эта мерзкая штуковина уж точно никак не может быть связана с нашей судьбой!

Лицо Хоукмуна помрачнело. Он пожал плечами.

– Мы сюда пришли не за этим. Мы пришли сюда за ним… – Он взмахнул рукой.

Под мечом, на рамах из китовой кости, расставленных полукругом, были растянуты двенадцать человек. Не все мужчины и женщины на рамах уже погибли, но большинство точно умирало.

Д’Аверк отвернулся от этого зрелища, на его лице читался неприкрытый ужас, но он заставил себя посмотреть еще раз.

– Во имя Рунного посоха! – выдохнул он. – Это же настоящее варварство!

У обнаженных людей были перерезаны вены, и жизнь медленно вытекала из них.

Несчастных на рамах обескровливали до смерти. У тех, кто еще дышал, лица были искажены страданием, их попытки освободиться слабели по мере того, как вытекала кровь, капая в яму под ними, высеченную в обсидиановой скале.

И в этой яме копошились какие-то существа, поднимаясь на поверхность, чтобы подхватить свежую каплю крови, а затем скрываясь в глубине. Темные силуэты купались в яме, полной крови.

Какой глубины эта яма? Сколько тысяч человек умерли, чтобы наполнить ее? Как она устроена, что кровь не сворачивается?

Вокруг кровавого озера стояли капитаны пиратов Старвела, раскачиваясь в такт и исполняя свой речитатив, их лица были обращены к Мечу Рассвета. Прямо под мечом висел на раме Бьюхард.

В руке Вальона был нож, и он, без сомнения, собирался пустить его в ход. Бьюхард посмотрел на него с ненавистью и сказал что-то, но Хоукмун, конечно, не услышал. Нож блеснул, как будто уже испачканный кровью, пение сделалось громче, но гулкий голос Вальона перекрывал его:

– Меч Рассвета, в котором обитает душа нашего бога и предка, Меч Рассвета, делавший неуязвимым Батаха Герандиуна и давший нам всё, что у нас есть, Меч Рассвета, который оживляет мертвых, помогает живым оставаться живыми, получает свой свет из крови людей, Меч Рассвета, прими эту новую жертву и знай, что тебе будут поклоняться всегда, пока ты в храме Батаха Герандиуна, а значит, Старвел никогда не падет! Прими этот дар, нашего врага, этого самонадеянного выскочку, прими Пала Бьюхарда из касты, величающей себя купцами!

Бьюхард снова что-то сказал, его губы двигались, однако слов не было слышно из-за истерических завываний пиратов.

Нож приблизился к телу Бьюхарда, и Хоукмун не смог сдержаться. Боевой клич его предков вам вырвался из груди: он издал заливистую птичью трель и принялся выкрикивать:

– Хоукмун! Хоукмун!

После чего ринулся вперед, на сборище этих упырей, к зловонной яме с ее жуткими обитателями, к рамам, на которых были распяты мертвые и умирающие под этим зловещим, сверкающим мечом.

– Хоукмун! Хоукмун!

Капитаны пиратов обернулись, их пение оборвалось. Глаза Вальона широко раскрылись от ярости, он откинул полу балахона, под которым оказался меч, точная копия того, что отобрал у него Хоукмун. Вальон швырнул нож в яму с кровью и схватился за меч.

– Дурак! Это ведь правда, что ни один чужак, вошедший в храм Батаха, не выйдет отсюда, пока из его тела не вытечет последняя капля крови!

– Сегодня твое тело лишится крови, Вальон! – выкрикнул Хоукмун, бросаясь на врага. Но вдруг путь ему преградили сразу двадцать человек, двадцать клинков против его единственного.

Он бешено набросился на них, горло сжималось от кошмарной вони, глаза слезились от света меча, он видел, как бьется в своих путах Бьюхард, силясь освободиться. Хоукмун сделал выпад, и один противник рухнул, Хоукмун замахнулся, и второй оступился и упал в кровавое озеро, обитатели которого, кто бы они ни были, мгновенно увлекли его на дно, Хоукмун рубанул, и еще один пират лишился руки. Д’Аверк тоже сражался неплохо, и вместе они сдерживали натиск пиратов.

В какой-то миг показалось, что пылающая в них ярость поможет изрубить всех пиратов и добраться до Бьюхарда, чтобы спасти его. Хоукмун пробил себе путь сквозь толпу и сумел достичь края чудовищной ямы, он старался перерезать веревки Бьюхарда и в то же время отбивался от наседающих пиратов. Но затем он поскользнулся на краю ямы и погрузился в нее по щиколотку. Он почувствовал, как его ноги коснулось что-то омерзительное, похожее на змею. Он стремительно отпрянул, но тут пираты схватили его за руки.

Герцог повернул голову и прокричал:

– Прости меня, Бьюхард… я слишком поторопился, но времени не было, не было!

– Зачем вы пошли за мной! – в отчаянии выкрикнул Бьюхард. – Теперь вы тоже разделите мою участь и пойдете на корм монстрам из ямы! Зачем же вы пошли за мной, Хоукмун!

Глава десятаяДруг из темноты

– Боюсь, друг Бьюхард, ты напрасно расточал на нас свою щедрость!

Даже обреченный, Д’Аверк не мог отказать себе в удовольствии поиронизировать.

Их с Хоукмуном растянули на рамах по другую сторону от Бьюхарда. Двоих принесенных в жертву, успевших умереть, сняли с рам, и на их место привязали Хоукмуна с Д’Аверком. Под ними, в кровавом озере, неутомимо поднимались к поверхности и ныряли обратно черные твари. Меч Рассвета заливал весь зал сверху алым сиянием, бросая отблески на обращенные к своду пещеры лица пиратов, замерших в ожидании, и на лицо Вальона, пока тот задумчиво, но и с неким торжеством рассматривал привязанные к рамам тела чужеземцев, на которых, как и у Бьюхарда, были теперь нарисованы странные символы.

Снизу доносилось неприятное чавканье – это твари, плавающие в яме, полной крови, без сомнения, предвкушали, когда к ним упадут свежие капли. Хоукмун содрогался, едва удерживаясь от рвоты. Голова болела, в конечностях ощущались слабость и невыносимая боль. Он думал об Иссельде, о доме и своих попытках противостоять Темной Империи. Теперь он уже никогда не увидит жену, никогда не вдохнет воздух Камарга, не приблизит крах Гранбретани, если такое время вообще когда-нибудь придет. И он лишил себя всех этих возможностей в тщетной попытке спасти чужого человека, которого он едва знал, чья борьба казалась далекой и не имеющей значения по сравнению с его войной против Темной Империи.

Теперь было уже слишком поздно размышлять обо всем этом, ведь он скоро умрет. Погибнет ужасной смертью, истечет кровью, словно зарезанная свинья, чувствуя, как силы утекают из него с каждым новым ударом сердца.

Вальон улыбался.

– Что, раб, больше не издаешь свой боевой клич? Какой ты теперь молчаливый. Неужели не хочешь попросить меня о чем-нибудь? Не станешь умолять сохранить тебе жизнь, не уговоришь меня снова сделать тебя рабом? И не извинишься за то, что потопил мой корабль, перебил моих людей и нанес мне оскорбление?

Хоукмун плюнул в него.

Вальон едва заметно пожал плечами.

– Я жду, когда принесут новый нож. Как только он будет должным образом освящен, я перережу тебе вены здесь и здесь, чтобы ты умирал очень медленно, и ты будешь смотреть, как те, кто живет внизу, кормятся твоей кровью. А ваши обескровленные тела я отправлю мэру Нарлина – дядюшке Бьюхарда, если не ошибаюсь, – в доказательство того, что мы, в Старвеле, не потерпим неповиновения.

Через зал прошел пират и, опустившись перед Вальоном на колени, протянул ему длинный, острый нож. Вальон взял его, и пират удалился.

Вальон забормотал над ножом невнятные слова, часто поднимая взгляд на Меч Рассвета, затем взял нож в правую руку лезвием вверх, едва не упершись острием в мошонку Хоукмуна.

– Теперь мы начнем с начала, – сказал Вальон и медленно начал распевать ту самую литанию, которую Хоукмун уже слышал раньше.

Хоукмун ощутил во рту вкус желчи и снова попытался освободиться от удерживавших его веревок. Слова распева лились, громкость нарастала, поднимаясь до истерического визга.

– … Меч Рассвета, который оживляет мертвых, помогает живым оставаться живыми…

Острие ножа впилось Хоукмуну в бедро.

– …получает свой свет из крови людей…

Хоукмун рассеянно подумал: неужели этот алый меч каким-то непостижимым образом вытягивает свой свет из крови? Нож коснулся его колена, он снова содрогнулся, проклиная Вальона и бешено вырываясь из своих пут.

– …тебе будут поклоняться всегда…

Вальон вдруг оборвал свой речитатив и охнул, поглядев мимо Хоукмуна на что-то у него над головой. Хоукмун запрокинул голову и тоже охнул.

Из-под свода пещеры спускался Меч Рассвета!

Он снижался медленно, а потом Хоукмун увидел, что он висит в подобии паутины из металлических нитей и в этой паутине есть что-то еще – человеческий силуэт.

На человеке красовался вытянутый шлем, скрывавший лицо. Его доспех и одежда были черными с золотом, а на поясе висел громадный двуручный меч.

Хоукмун не верил своим глазам. Он узнал человека – если то был человек.

– Воин из гагата-и-золота! – воскликнул он.

– К твоим услугам, – громыхнул насмешливый голос из-под шлема.

Вальон яростно зарычал и метнул нож в Воина из гагата-и-золота. Нож стукнулся о доспех и упал в кровавое озеро.

Воин держался рукой в латной перчатке за рукоять Меча Рассвета, свободной рукой аккуратно перерезая путы на запястьях Хоукмуна.

– Ты оскверняешь наш святой символ, – не веря себе, произнес Вальон. – Почему ты еще жив? Наш бог, Ватах Герандиун, отомстит тебе. Это его меч, он вместилище его духа!

– Я лучше знаю, – сказал Воин. – Это меч Хоукмуна. Рунный посох счел нужным когда-то использовать твоего предка, Батаха Герандиуна, для своих целей, дав ему силу через этот алый клинок, однако теперь ты потерял его силу, и она принадлежит Хоукмуну!

– Я не понимаю тебя, – в замешательстве проговорил Вальон. – Да кто ты вообще такой? Откуда взялся? Неужели ты – не может этого быть! – сам Ватах Герандиун?

– Я мог им быть, – негромко отозвался Воин. – Я мог быть многим и многими.

Хоукмун мысленно умолял, чтобы Воин вовремя покончил с веревками. Вальон не будет вечно мешкать в недоумении. Он схватился за свою раму, как только руки освободились, забрал у Воина нож и принялся энергично перепиливать веревки на лодыжках.

Вальон мотнул головой.

– Это невозможно. Какой-то абсурд. – Он развернулся к своим товарищам, пиратам. – Вы тоже видите это – человека, который свисает с потолка, держась за наш меч?

Они тупо закивали. Один из них сорвался с места и побежал к выходу из зала.

– Я приведу людей. Они помогут нам…

И тут Хоукмун прыгнул – прыгнул на ближайшего капитана пиратов и вцепился ему в горло. Тот закричал, попытался оторвать от себя руки Хоукмуна, однако Хоукмун продолжал сжимать его шею, пока не раздался хруст, и тогда он быстро выхватил меч из ножен убитого и выпустил мертвое тело.

Герцог стоял обнаженный в свете легендарного меча, пока Воин из гагата-и-золота перерезал веревки на его товарищах.

Вальон попятился, глядя неверящими глазами.

– Этого не может быть. Не может быть…

Освобожденный Д’Аверк спрыгнул с рамы и встал рядом с Хоукмуном, в следующую секунду за ним последовал Бьюхард. Оба были голые и без оружия.

Обескураженные нерешительностью своего вожака, остальные пираты не трогались с места. Позади голой троицы на легендарном мече раскачивался Воин из гагата-и-золота, понемногу приближаясь к полу.

Вальон завизжал и кинулся к священному клинку, выдирая его из металлической паутины.

– Он мой! Он мой по праву!

Воин из гагата-и-золота покачал головой.

– По праву он принадлежит Хоукмуну!

Вальон вцепился в меч.

– Он его не получит! Уничтожить их!

В зал ворвалась толпа пиратов с горящими факелами, а их капитаны схватились за оружие, начав наступать на четверых стоявших у кровавого озера. Воин из гагата-и-золота взялся за свой огромный меч и взмахнул им перед собой, словно косой, убив сразу нескольких пиратов, а прочих заставив отшатнуться.

– Берите их оружие, – велел он Бьюхарду и Д’Аверку. – Вот теперь пора сразиться.

Бьюхард и Д’Аверк сделали так, как приказал Воин, и, следуя за ним, принялись пробиваться вперед.

Но теперь казалось, что в зал набились тысячи пиратов. Глаза у них блестели – все жаждали крови.

– Хоукмун, тебе придется забрать меч у Вальона, – прокричал Воин, перекрывая грохот битвы. – Забери его – или нас всех перебьют!

Друзей снова оттеснили к кровавому озеру, у них за спиной послышалось влажное чавканье. Хоукмун бросил на яму быстрый взгляд и в ужасе закричал:

– Они вылезают!

Твари из ямы подплывали к краю, и Хоукмун увидел, что они похожи на то чудовище со щупальцами, которое встретилось в лесном озере, только поменьше размером. Они явно принадлежали к той же породе, их завезли сюда много столетий назад предки Вальона и понемногу приучили жить не в воде, а в человеческой крови!

Хоукмун ощутил, как щупальце коснулось обнаженного тела, и содрогнулся от леденящего ужаса. Опасность, поджидавшая за спиной, придала ему сил, и он со всей яростью обрушился на пиратов, стремясь добраться до Вальона, который стоял неподалеку, сжимая в руке Меч Рассвета, заливавший его диковинным красным свечением.

Завидев приближающуюся опасность, Вальон сжал рукоять меча, произнес какие-то слова и принялся терпеливо ждать. Однако то, чего он ждал, не случилось, он изумленно вскрикнул и кинулся на Хоукмуна, высоко подняв меч.

Хоукмун сделал шаг в сторону, парировал удар и покачнулся, почти ослепленный светом меча. Вальон пронзительно завопил и снова вскинул алый клинок. Хоукмун пригнулся, уходя от удара, и сам сделал выпад, ранив Вальона в плечо. Вальон с громким, обиженным возгласом снова замахнулся, но его обнаженный противник и на этот раз увернулся от удара.

Вальон остановился, глядя прямо на Хоукмуна, на его лице отразился ужас, смешанный с крайним изумлением.

– Как такое возможно? – забормотал он. – Как это может быть?

Тут Хоукмун засмеялся.

– Меня не спрашивай, Вальон, для меня всё это такая же загадка, как и для тебя. Но мне было приказано забрать у тебя меч, и я его заберу!

С этими словами он нанес еще один удар, от которого капитан пиратов уклонился, взмахнув Мечом Рассвета.

Теперь Вальон стоял спиной к яме, и Хоукмун видел, что твари, по чешуйчатым бокам которых стекала кровь, начали выбираться из нее. Хоукмун всё сильнее теснил капитана пиратов, вынуждая отступать ближе к кошмарным созданиям. Он увидел, как одно щупальце вытянулось и присосалось к ноге Вальона, услышал, как пират вскрикнул от ужаса и попытался отсечь щупальце мечом.

Тогда Хоукмун сделал шаг вперед, ударил Вальона в лицо кулаком, а свободной рукой вырвал легендарный меч из его хватки.

Потом он с мрачным удовлетворением наблюдал, как щупальца медленно подтягивают Вальона к краю ямы.

Вальон протянул к Хоукмуну руки.

– Спаси меня, умоляю, спаси меня, Хоукмун!

Однако взгляд Хоукмуна был равнодушен, он ничего не сделал, просто стоял, опустив руки на Меч Рассвета, пока Вальона подтаскивали всё ближе и ближе к яме.

Больше Вальон ничего не сказал, он лишь закрыл лицо руками, когда одна его нога, а затем и другая оказались в кровавом озере.

По залу разнесся долгий, отчаянный крик, и Вальон скрылся в глубине.

Хоукмун отвернулся, взвешивая в ладони тяжелый меч и изумляясь сияющему в нем свету. Он взял его двумя руками и обернулся посмотреть, как дела у его друзей. Они стояли тесной группой, отбиваясь от десятков врагов, и было ясно, что они не выстоят.

Но в этот момент кровавое озеро начало извергать в зал своих обитателей.

Воин из гагата-и-золота увидел, что Хоукмун заполучил волшебный клинок, он прокричал что-то, но герцог не расслышал. Ему пришлось пустить Меч Рассвета в дело, чтобы защититься от наступавших пиратов, отогнать их назад и проложить себе путь сквозь их ряды, чтобы прорваться к друзьям.

Твари из кровавого озера уже столпились у самого края, выползая на пол, и Хоукмун понял, что положение безнадежно: их компания оказалась буквально зажатой между толпой вооруженных мечами людей и чудовищами из ямы.

Воин из гагата-и-золота снова что-то прокричал, однако Хоукмун и на этот раз не расслышал его слов. Он сражался, отчаянно стараясь добраться до Воина, отсекая головы и руки, всё сильнее сокращая расстояние, отделявшее его от таинственного союзника.

Воин снова возвысил голос, и вот теперь Хоукмун услышал.

– Зови их! – рокотал Воин. – Зови Легион Рассвета, Хоукмун, или мы пропали!

Хоукмун нахмурился.

– О чем ты говоришь?

– Ты вправе командовать Легионом. Призови их. Ради Рунного посоха, зови же скорее!

Хоукмун парировал чей-то удар, рассек пополам того, кто атаковал его. Свет клинка как будто потускнел, но, возможно, так показалось из-за десятков факелов, горевших в зале.

– Зови своих воинов, Хоукмун! – в отчаянии выкрикнул Воин из гагата-и-золота.

Хоукмун пожал плечами и выкрикнул, сам не веря своим словам:

– Призываю Легион Рассвета!

Ничего не произошло. Хоукмун ничего и не ожидал. Он не верил в легенды, как уже не раз говорил.

Однако тут он заметил, что пираты закричали и какие-то новые люди возникли из ниоткуда: странные фигуры, светившиеся алым светом, которые вступили в яростный бой, кроша пиратов в капусту.

Хоукмун судорожно вздохнул, изумляясь зрелищу.

Вновь пришедшие были облачены в узорчатые доспехи, напоминавшие амуницию прежних веков. Они сжимали копья, украшенные пучками крашеных волос, громадные зазубренные дубины с резными рукоятками, а еще они завывали, орали и убивали с невероятной жестокостью, за секунды очистив зал от пиратов.

Тела у них были коричневые, лица раскрашенные, огромные черные глаза сверкали, а из глоток рвалось странное, тоскливое песнопение.

Пираты отчаянно сопротивлялись, убивая сияющих воинов. Но стоило одному умереть, как его тело исчезало и тут же из ниоткуда возникал новый. Хоукмун пытался понять, откуда они берутся, но так и не смог – стоило повернуть голову, и новый боец уже стоял здесь.

Хоукмун, тяжело дыша, пробрался к товарищам. На обнаженных телах Бьюхарда и Д’Аверка были десятки порезов, но ничего серьезного. Друзья стояли и смотрели, как Легион Рассвета истребляет пиратов.

– Это и есть солдаты, которые служат мечу, – пояснил Воин из гагата-и-золота. – Благодаря им, ибо тогда это согласовывалось с планами Рунного посоха, предок Вальона и сумел приобрести власть над всем Нарлином и окрестностями. Но теперь меч обратился против людей Вальона и забирает у них то, что дал!

Хоукмун ощутил чье-то прикосновение к лодыжке, обернулся и закричал от ужаса.

– Твари из ямы! Я совсем о них забыл!

Он рубанул по щупальцу.

В тот же миг между ним и чудовищами встала дюжина сияющих воинов. Украшенные пучками волос копья взметнулись и опустились, дубинки ударили, и чудовища попытались броситься наутек. Однако Легион Рассвета не позволил им уйти. Бойцы окружили монстров и принялись колоть и рубить, пока на полу зала не осталась лишь черная бесформенная масса.

– Дело сделано, – не веря себе, произнес Бьюхард. – Мы победили. Власть Старвела наконец-то кончилась. – Он подошел к стене и снял факел. – Идем, друг Хоукмун, веди свой призрачный легион в город. Уничтожим всех, кто еще остался. Сожжем их.

– Да… – начал Хоукмун, однако Воин из гагата-и-золота отрицательно качнул головой.

– Нет, твой Легион, Хоукмун, не для того, чтобы истреблять пиратов. Он дан тебе, чтобы ты исполнил волю Рунного посоха.

Хоукмун заколебался.

Воин опустил руку на плечо Бьюхарда.

– Теперь, когда пираты по большей части уничтожены и Вальон погиб, ничто не помешает тебе и твоим единомышленникам вернуться в Старвел, чтобы завершить дело, начатое сегодня здесь. Однако Хоукмун и его клинок нужны для иных, более значительных целей. Скоро ему предстоит уйти.

Тут Хоукмун ощутил приступ гнева.

– Я благодарен тебе, Воин из гагата-и-золота, за всё, что ты сделал, чтобы помочь мне. Однако я вынужден напомнить, что я вовсе не оказался бы здесь, если бы не твои интриги, твои и еще покойного Майгана из Лландара. Мне необходимо вернуться домой, в замок Брасс, к моей возлюбленной. Я сам по себе, Воин. Я сам решаю свою судьбу.

Тут Воин из гагата-и-золота от души расхохотался.

– Какой же ты еще наивный, Дориан Хоукмун. Ты – слуга Рунного посоха, уж поверь мне. Ты думал, что идешь в этот храм только для того, чтобы помочь другу, который нуждался в тебе. Но именно так и действует Рунный посох! Ты не посмел бы бросить вызов капитанам пиратов, просто пытаясь заполучить Меч Рассвета, в легенду о котором ты даже не верил, зато ты осмелился прийти сюда, чтобы спасти Бьюхарда. Паутина, которую сплетает Рунный посох, очень замысловатая. Люди не в силах понять цели своих поступков, если задействован Рунный посох. А теперь тебе пора приступать ко второй части миссии в Амарехе. Ты должен отправиться на север – можешь пойти вдоль побережья, я уверен, что Бьюхард даст тебе корабль, – там найдешь Днарк, город Великих и Добрых, которые нуждаются в твоей помощи. Там тебя ждет доказательство существования Рунного посоха.

– Меня не интересуют тайны, Воин. Я желаю знать, что с моей женой и друзьями. Скажи мне: мы остались в той же эпохе?

– Да, – сказал Воин. – Время здесь течет так же, как и в Европе. Но, как тебе известно, замок Брасс существует на всех уровнях бытия…

– Это я знаю. – Хоукмун задумчиво нахмурился. – Что ж, Воин, наверное, я соглашусь взять корабль Бьюхарда и отправиться в Днарк. Возможно…

Воин кивнул.

– Идемте, – сказал он, – пора покинуть это нечистое место и вернуться в Нарлин. Там мы обсудим с Бьюхардом будущее путешествие.

Бьюхард улыбнулся.

– Хоукмун, всё мое – твое, ведь ты столько сделал для меня и моего города. Ты спас мне жизнь, благодаря тебе уничтожены заклятые враги Нарлина – да ты получишь два десятка кораблей, если только пожелаешь!

Хоукмун всерьез задумался. У него мелькнула мысль, не обмануть ли ему Воина из гагата-и-золота.

Глава одиннадцатаяРасставание

На следующий день, в полдень, Бьюхард проводил их на набережную. Горожане праздновали вовсю. Отряд солдат накануне вошел в Старвел и истребил всех пиратов до единого.

Бьюхард положил руку на плечо Хоукмуна.

– Хотел бы я, чтобы ты остался, друг Хоукмун. Нас ждет неделя торжеств, и вы с друзьями должны присутствовать на них по праву. Мне будет грустно праздновать без вас, ведь это вы истинные герои Нарлина, а не я.

– Нам повезло, капитан Бьюхард. Наши пути пересеклись благодаря счастливой судьбе. Ты избавился от своих врагов, а мы обрели то, что искали. – Хоукмун улыбнулся. – Теперь нам надо двигаться дальше.

Бьюхард кивнул.

– Если надо, значит, надо. – Он посмотрел Хоукмуну прямо в глаза и улыбнулся. – Надеюсь, ты не думаешь, что я поверил в вашу историю об «ученом родственнике», который мечтал изучить меч, висящий сейчас у тебя на бедре?

Хоукмун засмеялся.

– Нет, но, с другой стороны, капитан, я не могу предложить тебе ничего лучше. Я понятия не имею, чего ради мне пришлось искать этот меч… – Он похлопал по ножнам, где теперь покоился Меч Рассвета. – Воин из гагата-и-золота утверждает, что всё это – часть какой-то великой судьбы. Только я не желаю быть бессловесным рабом этой судьбы. Я всего-то хотел немного любви, немного мира и еще отомстить тем, кто уничтожил мой родной дом. И где я в итоге оказался? На другом континенте, в тысяче миль от того места, где хотел быть, в поисках очередного легендарного предмета, который мне не слишком-то и нужен. Наверное, со временем мы поймем, к чему всё это было.

Бьюхард посмотрел на него серьезно.

– Я считаю, что ты служишь великому делу, Хоукмун. Я уверен, что твоя судьба в высшей степени благородна.

Хоукмун засмеялся.

– И все равно я не желаю себе этой благородной судьбы – всего лишь спокойной.

– Что ж, – отозвался Бьюхард. – Друг мой, мой лучший корабль ждет тебя, он загружен всем необходимым. Лучшие моряки Нарлина умоляли позволить им пойти с тобой, теперь они на борту. Удачи тебе в поисках, Хоукмун, и тебе, Д’Аверк.

Д’Аверк кашлянул в кулак.

– Если уж Хоукмун не рвется быть слугой «великой судьбы», что же тогда говорить обо мне? Я просто дурак. У меня слабое здоровье, я постоянно ощущаю недомогание, но все равно позволяю таскать себя по всему миру, служа таинственному Рунному посоху. И подозреваю, что это напрасная трата времени.

Посмеиваясь, Хоукмун развернулся, а затем едва ли не с трепетом поднялся по трапу на корабль. Воин из гагата-и-золота нетерпеливо переступил с ноги на ногу.

– В Днарк, Хоукмун, – сказал он. – В Днарке тебе предстоит отыскать сам Рунный посох.

– Да, – отозвался Хоукмун. – Я услышал тебя, Воин.

– Мечу Рассвета необходимо попасть в Днарк, – продолжал Воин из гагата-и-золота, – а тебе необходимо поработать им.

– Значит, я сделаю так, как ты желаешь, Воин, – беспечно отозвался Хоукмун. – Ты отправишься с нами?

– В моих услугах нуждаются другие хозяева.

– Но мы, несомненно, еще встретимся.

– Несомненно.

Д’Аверк кашлянул и вскинул руку.

– В таком случае, прощай, Воин. Спасибо за помощь.

– И вам спасибо, – каким-то загадочным тоном отвечал Воин.

Хоукмун отдал приказ убирать сходни и готовить весла.

Скоро корабль уже выходил из залива, направляясь в открытое море. Хоукмун смотрел, как фигуры Бьюхарда и Воина из гагата-и-золота становятся всё меньше и меньше, а потом он обернулся к Д’Аверку и улыбнулся.

– Что, Д’Аверк, знаешь, куда мы направляемся?

– В Днарк, насколько я понял, – наивным тоном ответил Д’Аверк.

– В Европу, Д’Аверк. Мне наплевать на судьбу. Я хочу снова увидеть жену. Стоит пересечь это море, Д’Аверк, и мы в Европе. Там можно будет использовать кольца, чтобы вернуться в замок Брасс. Я желаю увидеть Иссельду.

Д’Аверк ничего не ответил, он лишь поднял голову и посмотрел на белые паруса, которые наполнялись воздухом, придавая кораблю скорости.

– Что скажешь на это, Д’Аверк? – с улыбкой поинтересовался Хоукмун, хлопнув друга по спине.

Д’Аверк пожал плечами.

– Я бы сказал, что не против немного отдохнуть в замке Брасс.

– Что-то в твоем голосе, друг, смущает меня. Какой-то сардонический тон… – Хоукмун нахмурился. – В чем дело?

Д’Аверк поглядел на него искоса, что вполне соответствовало тону.

– Наверное, Хоукмун, я не вполне уверен, что этот корабль попадет в Европу. Должно быть, я питаю большее уважение к Рунному посоху.

– Ты веришь в подобные легенды? Слушай, Амарех считался страной, где люди подобны богам. Но это оказалось далеко от действительности, верно?

– Мне кажется, ты слишком часто отрицаешь существование Рунного посоха. Наверное, твое горячее желание увидеть Иссельду сильно влияет на тебя.

– Возможно.

Д’Аверк смотрел на море.

– Время покажет, насколько силен Рунный посох.

Хоукмун поглядел на него с недоумением, а потом пожал плечами и прошелся по палубе.

Д’Аверк улыбнулся и покачал головой, глядя на друга.

Затем он сосредоточил внимание на парусах, гадая про себя, увидит ли когда-нибудь снова замок Брасс.

Конец третьей книги

Четвертая книга Хоукмуна