[29].
В прусские полки были тогда потребованы рекруты из Саксонии, но наследный принц этого курфюршества энергично протестовал, ссылаясь на своего отца, от которого надо было для этого просить разрешения; Фридрих в ответ на это вежливо просил его не утруждать себя подобными вопросами. Представления земских чинов были столь же неудачны, а так как они ссылались на повиновение своему повелителю, Фридрих ответил: «Пока Саксония моя, я ваш государь; потому вы обязаны повиноваться мне».
Фридрих хорошо знал, что мог надеяться на помощь Польши; но он не хотел обойти политические формальности и потребовал на основании Велауского договора[30], для охраны Бранденбурга, установленных 4000 человек вспомогательных войск; при этом он обратился к Польше с просьбой не пропускать через свои границы русских, так как война могла бы тогда перейти и на польскую территорию. Но на просьбу эту не было обращено внимания в Варшаве, так как даже те вельможи, которые были настроены против короля, боялись русских[31]. Императрица Елизавета поддерживала эту боязнь угрозами, причем объявила, что наверняка сумеет своими войсками удержать короля от нарушения спокойствия Польши.
Австрийцы сильно желали овладеть крепостью Кенигштейн; поэтому ими был составлен проект напасть на нее врасплох с согласия саксонского коменданта. Фридрих узнал об этом и тотчас же написал коменданту, напоминая ему об обязанности охранять крепость, вверенную тому и объявленную нейтральной, и намекал на то, что нельзя ожидать внезапного нападения. В противном случае он, как изменник, ответит за это своей честью и жизнью. Письмо это подействовало, и нападения не произошло. Вообще Фридрих был всегда настороже и знал обо всем, благодаря своей бдительности. Графиня Брюль получила из Польши бочку венгерского вина. Казалось, вещь пустячная; но так как она касалась столь знатного лица, за малейшим действием которого внимательно следили, то об этом дано было знать королю, который велел тотчас же отослать вино, а бочку доставить ему. В присутствии одного депутата в Венском дворце вино было перелито, а бочка препровождена королю; она оказалась двойной и содержала много писем и бумаг.
Во всех германских областях проявлялась такая военная деятельность, которая уже несколько столетий не овла девала народом. Во всех последних войнах, даже при Карле V и Густаве II Адольфе[32], когда немцы свирепо боролись друг с другом из-за веры, не было столь грозного вооружения, как теперь; все народы Германии, великие и малые, брались за оружие, чтобы сражаться за двуглавого или одноглавого орла[33]. Однако боязнь перед столь могущественной армией все уменьшала число сторонников Пруссии. Даже герцог Брауншвейгский, зять Фридриха, хотел спасти свою страну, передав ее французам; ландграф Гессен-Кассель ский также колебался и, казалось, забыл дружбу Пруссии, защиту, получаемую от нее, и все субсидии от Англии. В южной Германии один лишь маркграф Байрейтский объявил, что скорее пожертвует своей землей, нежели вышлет войска против своего зятя – короля. Фридрих был тронут этим великодушием, а так как он считал владения марк графа наследием своего дома, то воспротивился этой жертве, связанной с их опустошением, и сам согласился на присоединение байрейтского военного контингента к собранной против него армии.
Таким образом составилась имперская армия, явившаяся поруганием достойного германского союза, освященного давностью происхождения и внутренней силой. Войска эти напоминали чуть ли не крестоносцев. Контингент их – или определенное число солдат, поставляемое каждой областью, за исключением Баварии, Палатината, Вюртемберга и еще нескольких других немецких владений, – представлял скопище плохо дисциплинированных орд, разделенных на корпуса; все это в общем представляло не обыкновенную пестроту. В Швабии и Франконии были округи, выставившие всего по нескольку солдат. Некоторым приходилось дать лейтенанта без солдат, который нередко оказывался крестьянином, взятым прямо от сохи; иные ставили одного лишь барабанщика, снабдив его барабаном, найденным где-нибудь в старом арсенале. Монахини отложили в сторону свои четки и вышивали знамена, которые освящены были перед алтарем и должны были развеваться в походах против еретиков. Свинари получали долж ности флейтистов, а старые ломовые лошади были отдаваемы драгунам. Имперские прелаты, кичась тем, что являлись союзниками столь великих монархов, посылали в армию своих монастырских служак, сняв с них парусинники. Оружие, платье, обозы – словом, все было различно в этой пестрой толпе людей, которых почему-то называли солдатами и от которых ожидали великих подвигов.
Королевскому двору в Варшаве весьма трудно было ориентироваться в своем положении, и необдуманные поступки его следовали один за другим. Прусский секретарь при посольстве, Плесман, уполномоченный в Польше, не пользовался благосклон ностью польского двора потому, что обнаружил слишком большое усердие в пользу своего короля, и тут решена была его погибель. Он как раз на ходился на пути в Саксонию, когда под Рейхенба хом подвергся нападению пятидесяти австрийских гусар, которые отправились с ним в Эгер. Тут заковали ему ноги и руки в кандалы и обращались с ним как с величайшим преступником; су ровость обращения, которому он подвергся, так подействовала на него, что он в течение нескольких месяцев не мог громко говорить. Его отвели в Вену и бросили в тюрьму, в темную камеру. Слуга его подвергся той же участи. Фридрих долго не знал об этом, но, узнав, тотчас же потребовал освобождения несчастного; ему ответили, что Плесман арестован по требованию варшавского двора. Однако Фридрих быстро придал делу иной оборот. Владея Дрезденом, он мог учинить жестокое возмездие, но удовольствовался лишь арестом одного человека. Саксонский советник при посольстве, Юст, был брошен в тюрьму. Королевская фамилия была поражена, а наследный принц послал к Брюлю самые убедительные представления. Теперь только министр этот понял, что не годится дольше возбуждать гнев энергичного победителя, и Плесман, после семимесячного тюремного заключения, был выпущен на свободу.
Между тем пруссаки деятельно готовились начать кампанию, чтобы предупредить союзников. Самыми грозными являлись австрийцы, на них-то Фридрих и решил ударить всеми своими соединенными силами, чтобы, по возможности, совершить значительный подвиг, прежде чем подоспеют войска иных государей. Императорский же двор придерживался противоположной системы и хотел ограничиться лишь оборонительными действиями, пока, соединившись со всеми союзниками, не будет в состоянии атаковать короля прусского со всех сторон и таким образом уничтожить его. Поэтому Броун разделил всю свою армию на четыре большие корпуса для прикрытия Богемии. Несмотря на это, Фридрих проник туда в конце апреля во главе пяти крупных боевых колонн, но еще до этого он старался неоднократно убедить своими действиями врага в том, что тоже намерен поступать оборонительно и расположиться под Дрезденом в укрепленном лагере, дабы прикрыть Саксонию. Предводителями этих пяти армий были: фельдмаршал Шверин, шедший из Саксонии через Траутенау, герцог Бевернский – через Циттау, принц Мориц Ангальт-Дессауский – через Коммотау, принц Генрих Прусский – через Нейштедтель, и сам Фридрих – через Петерсвальде. Приказы были так удачно рассчитаны и так точно исполнены, что все эти армии, шедшие из совершенно противоположных концов, в один и тот же день вступили на богемскую территорию[34]. Тотчас же было взято несколько значительных императорских продовольственных складов. Армия, предводимая герцогом Беверн ским, насчитывавшая 16 000 человек, вскоре встретила два дцативосьмитысячный неприятельский корпус графа Кениг сегга, окопавшийся близ Рейхенберга. Лагерь его находился между двумя горами, покрытыми лесом, а боевой порядок походил на крепость, бастионы которой представляла пехота, а куртину – кавалерия. Австрийцы тотчас же были атакованы и выбиты с позиции, после пятичасового сражения, потеряв 1800 человек убитыми, ранеными и пленными. Пруссаки лишились 300 человек. После этого сражения герцог продолжал идти вперед и вскоре присоединился к армии фельдмаршала Шверина, который проник в Богемию пятью колоннами через Силезские горы и разбил при Альт-Бунцлау императорский арьергард, состоявший из 1500 человек, которые были частью убиты, частью же взяты в плен. Впрочем, в этом сражении был убит весьма дельный генерал Вартенберг, предводитель пруссаков.
Прусский король прошел через высокую богемскую гору Паскополь без всякого сопротивления и переправился также через Молдаву в виду неприятеля, который как раз собрал все свои силы здесь, но упустил драгоценный случай выгодно атаковать маленькое войско Фридриха. Между главными императорскими генералами появились тогда раздоры, обнаружившиеся весьма очевидно в нескольких случаях; Броун был теперь подчинен принцу Карлу Лотарингскому, назначенному главнокомандующим. Предводители эти не ожидали неприятельского нападения в Богемии: они думали, что Фридрих будет обороняться в Саксонии, – поэтому Броун потребовал 9 апреля у Кейта возвращения взятых год тому назад из Богемии заложников, так как, говорил он, «пруссаки наверно еще не придут в этом году». По приказанию Фридриха, Кейт ответил, что Броун прав и что заложники в скором времени будут перевезены в Бо гемию.
Утром 6 мая все прусские армии, насчитывавшие более 100 000 человек, собраны были в окрестностях Праги. Они все соединились в виду столицы, кроме отрядов Кейта и Морица, которые остались по ту сторону Молдавы; несколько часов спустя началось достопамятнейшее из сражений, когда-либо занесенных в летописи войны. Прусская армия, находящаяся в действии, состояла из 64 000 человек, а австрийская – из 76 000. Последняя занимала позицию на горах, укрепленных окопами. Болотистые луга, высохшие пруды, топкое дно которых покрылось пеною и заросло травой, узкие плотины и тропинки, по которым солдаты могли пробраться лишь поодиночке, преграждали путь к этим высотам. Австрийская пехота спокойно стояла в своем укрепленном лагере, занятая приготовлением обеда, а конница была на фуражировке, когда Фридрих приступил к делу; несмотря на известия о приближении короля, принесенные форпостами, в лагере не верили тому, что Фридрих будет атаковать. Принц Карл тотчас же велел вернуть фуражиров. Несмотря на неудобство местоположения, прусская пехота атако