АГЕНТЫ СПЕЦИАЛЬНОЙ СЛУЖБЫ
Мафия на службе союзников
1942 год. Лаки Лучано в течение шести лет сидит в каземате, прозванном Сибирью. Итальянский мафиози приговорен к пожизненному заключению. И тем не менее многие утверждают, что из своей камеры ему удается руководить своей преступной империей, кланом наркобизнеса.
Союзников понимают, что настало время высадки в Европе. Однако между ними существуют разногласия — англичане настаивают, что высадку надо провести в Сардинии, а американцы предлагают Сицилию.
Необходимо внимательно проанализировать все «за» и «против». Лучано — сицилиец, контролирующий империю, имеющую филиалы в Сицилии.
Осенью к нему в тюрьму приходит Мозес Поляков, один из лучших адвокатов американского преступного мира. Встреча продолжается несколько часов, в отступление тюремных правил — два охранника получили распоряжение от директора тюрьмы не мешать и не присутствовать.
Вскоре Лучано был переведен в тюрьму Грейт Медоуз, известную своими мягкими порядками. Там его навещают таинственные личности и мафиози пользуется многими благами, вплоть до возможности выходить из тюрьмы. Практически его отсидка превращается в режим условного заключения.
В документах по высадке союзников в Сицилии раздел операции «Хаски» есть текст, озаглавленный «Мафия».
Мафия — бич Соединенных Штатов, враг номер 1. Но это и враг Муссолини. Войдя в союз с мафией, можно убить двух зайцев: облегчить высадку и вернуть на родину сорняки, которые проросли на земле США.
Секретная служба морского флота США тщательно разработала эту главу документа. С 1925 по 1927 годы Муссолини вел отчаянную борьбу против итальянской мафии. Энергичным префектом полиции Чезаре Мори была проведена операция «Аттила». В 1927 году дуче объявил, что с мафией покончено.
В действительности руководители организации только выжидали, пока утихнет буря. Многие из них выехали в США, где разбогатели. Сам того не предполагая, Муссолини сыграл грубую шутку со своими будущими врагами. А вот теперь они намеревались одержать реванш, вернуть ему «подарочек».
Весной 1943 года в тюрьму Грейт Медоуз к Лаки Лучано приходил офицер секретной службы Морфлота США. Между ними состоялось пять долгих бесед. В заключение этих встреч над деревней Виллальба пролетел таинственный самолет, совершая маневры над домом Калоджеро Виццини. Так или иначе войскам Эйзенхауэра были вручены ключи от Западной Сицилии.
Высадка союзников (секрет операции держался в тайне благодаря дезинформации, обеспеченной операцией «Мясной фарш») произошла 10 июля 1943 года. 14 июля над домом Калоджеро Виццини был сброшен с самолета миниатюрный парашют. Дон Калт был главой сицилийской мафии. На парашютике к нему прилетел шелковый желтый платочек с вышитой черным шелком инициалом «L» и визитной карточкой Лаки Лучано. Это был сигнал, значение которого дону Калт было понятно.
Во время Первой мировой войны 1915–1918 годов мафия тайно мешала мобилизованным солдатам добраться до своих полков, а дезертирам, напротив, помогала. Эта же тактика была применена в июле 1943 года. Кроме того, мафия организовывала диверсии, засады, нападения, сеяла панику на дорогах, в тылу войск стран Стального пакта, облегчая продвижение армий союзников под командованием генерала Паттона.
Первая часть американского плана была выполнена. Что касается возврата мафии в родной дом, генерал Эйзенхауэр вынужден был с этим повременить. 15 % его армии составляли американские сицилийцы и среди них были такие известные мафиози, как Дамиано Думина, один из наемных убийц банды Лучано, Ди Карло, Кифа-ло, Винченцо Коллура и так далее.
Думина был направлен в штаб-квартиру американской армии в качестве «советника», вместе с ним работал Коллура. В прошлом дон Винченцо работал в охране главы сицилийской мафии в США Джо Профачи.
Уж никак эти сицилийские ребята не могли устоять перед соблазном пограбить запасы продовольствия пригревшей их американской армии. Это ограбление было организовано доном Калоджеро, хозяином района Виллальба, достав грузовики от своих сицилийских дружков в Генштабе. А потом он спокойно распродавал это продовольствие по ценам черного рынка, которым покрыл весь остров. Он был избран мэром города и добился всяческих похвал.
Что касается Лучано, вдохновителя операции мафии в Сицилии, его в основном волновал исход судебного процесса. Решением суда он был приговорен к 9 годам и 6 месяцам тюремного заключения. 9 февраля 1946 года он был выдворен из США и мирно почил в Неаполе в январе 1962 года — в этот день он ждал американского кинопродюсера, который собирался субсидировать фильм, посвященный жизни этого «героя». Вместе с продюсером летел киноактер Камерон Митчел, известный исполнитель ролей ковбоев. В фильме он должен был играть Лаки Лучано. Он так отозвался о Лаки: «Его несправедливо обвиняли и преследовали. По-моему, отличный был парень».
Если американцы привлекли к сотрудничеству своего злейшего врага — итальянскую мафию, то немцы пошли еще дальше — они взяли на службу еврея, заключенного в концлагерь.
В 1921 году только в одном Нью-Йорке мафия совершила 159 преступлений. Этот год стал началом противостояния, братоубийственной войны, которая длилась 10 лет между «стариками» и «молодняком».
Лучано примкнул к вновь прибывшим и стал контролировать рынок продажи спиртных напитков (речь идет о годах запрета на продажу алкоголя). Вскоре Лучано был похищен соперничающей бандой, которая подвергла его пыткам: бандиты хотели узнать, где он размещает склады спиртного. Но Лучано выдержал пытки, он знал, что значит нарушить закон мафии. И, как ни странно, его отпустили. С этой поры он становится Лаки (счастливчиком). Восходила звезда его удачи.
Но главой мафии оставался Джузеппе Массерио, по прозвищу Джо-босс. Он представляет интересы нового клана.
11 апреля 1931 года Лучано приглашает Джо-босса пообедать в ресторане «Скарпадо», одном из лучших ресторанов Нью-Йорка. Атмосфера встречи дружеская, теперь проблемы будут решаться по обоюдному согласию. Лучано идет на значительные уступки, и Джо настроен благожелательно.
В конце обеда Лучано выходит из-за стола, чтобы позвонить. Подходит время десерта, и Джо-босса угощают автоматной очередью, которую ему не удается переварить. Кровь босса заливает скатерть и ковер. Лаки Лучано становится новым падрино, крестным отцом мафии.
Он управляет своей империей вместе с Франком Костелло и Сальваторе Марицано. Марицано руководил группой убийц. Чтобы убрать его с дороги, Лучано пришлось заплатить 60 тысяч долларов. Марицано перерезали горло.
В течение 5 лет Лучано контролировал продажу наркотиков, проституцию и все остальные рынки преступной торговли Восточного побережья США. Он нашел новый способ расширения торговли наркотиками: приучал к ним проституток, а те, в свою очередь, вовлекали в порочный круг своих клиентов.
В 1936 году генеральному прокурору Нью-Йорка удалось собрать достаточно свидетельств против Лучано. Лаки был арестован и 18 июня приговорен к 60 годам тюремного заключения, практически к пожизненному заключению.
Благодаря своему сотрудничеству с властями и помощи в организации высадки союзников в Сицилии Лучано отбыл в тюрьме только 9 лет.
Еврей — агент абвера
Ничто не предвещало того, что заключенный № 26336 в Дахау станет секретным агентом нацистов, равно как и то, что ему удастся избежать судьбы еврея в лагере смерти. Но она, эта судьба, выбрала его номерок в лотерее, где выигрыш — жизнь случается один на миллион. Звали заключенного Пауль Эрнст Факенхайм. Он был немецким евреем. Его спасителем был адмирал Канарис. Не просто было адмиралу вырвать из лап лагерной администрации своего будущего агента, знавшего восточные языки.
Утром 9 апреля 1941 года Факенхайм, одетый в полосатую робу, дрожа от холода, стоял в шеренге заключенных на плацу № 3 в Дахау. В безупречной форме перед заключенными прогуливался обер-шарфюрер Бек.
Заключенные строем пошли на работу, а на плацу остался Факенхайм, которого товарищи по несчастью прозвали Собакой.
Что означало № 26336 остаться? Может, это конец? Но приказано идти в госпиталь. Зачем? Разрешено залечить страшный фурункул на шее? Но кто в Дахау лечит фурункулы… Похолодев от ужаса, заключенный предстал перед эсэсовцем, сидящим за письменным столом, отчеканив: «Еврей № 26336 прибыл…»
А дальше… как во сне: осмотр врача, три медсестры, питание по высшему разряду, уход — и так в течение всей недели. Затем вызов в контору гестапо. За столом двое в гражданском приглашают заключенного сесть, называют вежливо господином Факенхаймом. Сон не кончается, длится…
Из шести миллионов евреев единственный вышел за ворота лагеря по инициативе нацистской службы. Это случилось 16 апреля 1941 года с Паулем Эрнстом Факенхаймом. Его карточка была досконально изучена. Еврей Факенхайм был выбран, потому что знал несколько языков, был отважным воином и патриотом. У него была старушка-мать, которую он очень любил.
Теперь он уже не еврей, а агент абвера Пауль Кох, которому предстоит выполнить задание, цель которого ему пока не ясна. Его снабдили фальшивыми документами, сажают в поезд, снимают номер в гостинице Брюсселя, а затем некий Мюллер учит его азбуке Морзе, чтобы передавать сообщения по радиопередатчику, объясняет, как шифровать информацию и писать донесения симпатическими чернилами.
Этот курс обучения длится до 15 июня. Затем Мюллер провожает Пауля Коха в Берлин и размещает его в пансионе Курфюрсте ндам.
Там Кох живет до 21 июня, а тем временем Мюллер посещает конференцию, проводимую в штаб-квартире адмирала Канариса.
На рассвете 21 июня Мюллер провожает Коха в аэропорт. Из Берлина Кох летит в Афины. Там курс обучения продолжается еще интенсивнее. И наконец ему объясняют задание: Кох должен передавать информацию о британских войсках в Палестине и Среднем Востоке. Секретный агент нацистов в Палестине! Как вынести такое еврею? Но отказаться — значит, выбрать Дахау для себя и матери.
На аэродроме Фалерон готовится взлететь «Хейнкель-111». Кох бросает последний взгляд на город с едва различимым очертанием Акрополя. В самолете он должен надеть парашют, взять мешок с личными вещами, пособие по шифровке и радиопередатчик. В этот день 10 октября 1941 года Пауль Кох должен выполнить свой первый прыжок для выполнения первого задания.
Противовоздушная оборона Хайфы начинает обстрел самолета. Но все происходит почти мгновенно: открывается дверка самолета, в лицо ударяет ветер, толчок в спину, и парашютист прыгает в темноту. Полет, толчок раскрывшегося парашюта, приземление.
Но судьбой не было уготовано, чтобы еврей служил нацизму. Не повезло ему сразу — мешок при приземлении куда-то затерялся, а в Хайфе какой-то мошенник обманул при обмене денег и скрылся. И, наконец, бедолага нарвался на полицию, где не нашел ничего лучшего, как рассказать властям сказочку, что он немецкий эмигрант, только что тайно добравшийся до Палестины.
Рассказ этот никого не убедил. Интеллидженс Сервис, получив информацию от гауптштурмфюрера Кронберга, начальника СД в Афинах, ждала Пауля Коха.
Карьера секретного агента абвера закончилась, не начавшись. Через несколько часов пребывания на земле Израиля, еврей Факен-хайм был в тюрьме. Через пять лет его освободили. Все эти годы он тщетно пытался объяснить англичанам, что его зовут Факенхайм, что генерал СС Кох ему не родственник. Когда же ему наконец поверили, то попридержали в тюрьме до 23 июня 1946 года, как бы чего не вышло.
В этот день перед ним открылись двери Нейенгамме, в котором размещался ранее нацистский лагерь, теперь превращенный в тюрьму для пленных гитлеровцев. Вместе с бывшим заключенным № 26336 в Дахау сидели агенты гестапо, СС и фанатики-нацисты.
Но судьба все-таки сделала Факенхайма своим избранником и продолжала одаривать. Через 25 лет после окончания войны в Германии можно было встретить пожилого мужчину, который писал романы, подписываясь псевдонимом Пауль Эрнст. Его романы пользовались успехом и по другую сторону Рейна. О чем он писал?
О шпионаже, разведке, естественно. Понять разницу — дело тонкое.
Был у немцев еще один агент, который стал всемирно знаменит, написав книгу, по которой был поставлен фильм о приключениях шпиона. Он был албанцем. Звали его Элиеза Важна, по прозванию Цицерон.
Пауль Эрнст Факенхайм, немецкий еврей, родившийся 8 февраля 1892 года во Франкфурте, был сыном богатого торговца. Юность его не была омрачена проблемами. Он дружит со своими сверстниками, считая себя полноценным немцем.
Когда начинается война, он записывается добровольцем в армию, в 63-й артиллерийский полк, проявив себя в боях на территории Франции. Заканчивает войну в офицерском звании, награжден Железным крестом первой степени.
Поражение Германии и заключение невыгодных условий мира глубоко оскорбляет его патриотические чувства. Ссорится с отцом и уезжает из Германии. Он становится представителем немецких торговых фирм, корреспондентом газеты «Франкфуртер альгемай-не цайтунг», много путешествует по Дальнему Востоку, изучает восточные языки и зарабатывает капитал.
Экономический кризис 1929 года разоряет его, и Факенхайм поселяется в Берлине, вторично женится. Он вынужден работать на заводе, затем организует школу подготовки поваров.
Германия в эти годы бедная, жить в ней трудно. Для него, как и для многих немцев, имя Адольфа Гитлера — синоним надежды.
Но с приходом Гитлера к власти начинаются преследования евреев: увольнения с работы, унижения, аресты. Ко всему этому у Факенхайма умирает жена. Он возвращается во Франкфурт, где в нищете живет его любимая мать.
Начинается война. Факенхайм по-прежнему остаётся патриотом, верит, что он пригодится Германии, и пробует записаться в вермахт.
Но немецкая армия отвергает евреев. Однажды ночью в его дверь стучится гестапо. Пауль Эрнст Факенхайм становится заключенным № 26336 в Дахау. Он дорого заплатит за свою наивность: в Германии, стране господ, нет места для израэлитов.
Дело Цицерона
26 октября 1943 года невысокий мужчина попросил разрешения войти на виллу советника Йенке, расположенную на территории немецкого посольства в Турции, на аллее Ататюрка в Анкаре.
Советник Альберт Йенке был влиятельным человеком, родственником Иоахима фон Риббентропа.
Когда посетителя провели к советнику, он признал в нем старого официанта, албанца по имени Элиеза Важна, которого он уволил 6 месяцев назад, заподозрив в излишнем любопытстве к дипломатической почте.
Что же, официант теперь не скрывал, что в британском посольстве ему удалось сфотографировать секретнейшие документы. У него были два ролика пленки, которые он был готов уступить за 20 тысяч фунтов стерлингов. А если договорятся, то следующие продаст по 15 тысяч каждую.
Советник заметил, что цены явно завышенные. На что Элиеза сказал, что советское посольство заплатит, не торгуясь.
Йенке был вторым дипломатом в посольстве, и ему не следовало компрометировать себя этой сделкой. Не исключено, что здесь была подстроена ловушка. Он обратился к некоему Мойзичу, который официально числился коммерческим представителем, а в действительности был сотрудником СД при посольстве. Оберштурмбанфюрер СС Людвиг Мойзич был агентом службы безопасности Кальтенбрунера и Шелленберга в Анкаре.
Тем же вечером Мойзич долго беседовал с официантом, имя которого трудно было запомнить. Разговор шел по-французски. Официант, кроме родного, говорил на французском, но довольно скверно.
В конце беседы Мойзич сказал, что посоветуется с начальством относительно предложенной покупки. Элиеза заверил, что позвонит 30 октября в три часа дня, чтобы узнать ответ из Берлина. По телефону он представится как Пьер и спросит, не пришло ли на его имя письмо. Если ответ будет положительным, то они встретятся в гараже, в глубине посольского сада.
Эта встреча закончилась в полночь. Прежде чем проститься, посетитель сказал Мойзичу, что работает официантом в посольстве Великобритании.
На следующее утро в суть дела был посвящен посол Франц фон Папен, сразу пославший телеграмму на имя фон Риббентропа. Телеграмма ушла в полдень, но уже через час она была на столе министра иностранных дел рейха, который информировал Шелленберга. Глава контрразведки службы безопасности посоветовал принять предложение, но перед тем, как платить деньги, Мойзич должен бегло ознакомиться с материалом.
Телеграмма такого содержания, подписанная фон Риббентропом, была отправлена фон Папену.
В Анкаре день 29 октября — национальный праздник Турции, когда послы присутствуют на приеме у президента республики. Поехал на прием и посол Великобритании сэр Нэчбул-Хюгессен.
В это время Элиеза вошел в комнату посла, открыл специально подобранным ключом красный ящик ночного столика и начал фотографировать старой «лейкой» дипломатические документы под грифом «строго секретно».
30 октября Пьер позвонил Мойзичу. В 10 часов вечера они встретились в условленном месте.
Агент Шелленберга принял от Пьера два ролика и побежал в комнату фотографа, чтобы тот срочно проявил пленку. Результат был ошеломляющим. Он отсчитал просителю 20 тысяч фунтов стерлингов купюрами по 10, 20 и 50 фунтов. Большинство купюр были новыми. Мойзич и Элиеза договорились встретиться на следующий день в том же месте.
После ухода албанца Мойзич попросил увеличить фотографии и всю ночь изучал полученные документы: их было 52.
Так началось дело Цицерона — самого информированного, таинственного и неудачливого в секретной войне на Средиземноморье.
Информация, поставляемая Цицероном, была ценнейшей: тут была вся недавняя секретнейшая корреспонденция между Министерством иностранных дел и посольством в Анкаре; замечания, написанные рукой посла на документах, которыми обменивалась Москва и Анкара; резюме основных бесед между Черчиллем и Исметом Инону; отчет о поставках военных материалов США в СССР (189 тысяч полевых телефонов, 670 тысяч метров кабельного провода, 45 тонн колючей проволоки, 10 тысяч тонн меди, 4 миллиона пар сапог, 4100 самолетов, 2 тысячи танков, 150 тысяч пулеметов и так далее), на полях телеграмм были указания относительно шифровки дипломатической английской почты.
Мойзич не мог прийти в себя от удачи. Наутро он передал документы фон Папену, который отправил их в Германию, где их стали изучать Шелленберг и начальник станций прослушивания генерал Тиле. Четырем шифровальщикам было доверено изучить английский шифр, которым частично удалось овладеть.
Все полученные сведения немедленно были сообщены Гитлеру.
31 октября Элиеза принес Мойзичу вторую пленку. В этом материале речь шла о том, что более всего интересовало немцев: это была телеграмма, направленная английскому послу из Министерства иностранных дел, информирующая его о результатах встречи министров иностранных дел союзников, проходившая в Москве с 18 по 30 октября 1943 года.
Во время встречи Молотов настаивал, чтобы высадка союзников как можно скорее была проведена в Европе и чтобы Турция вступила в войну на стороне союзников. Английскому послу настойчиво рекомендовали напрячь усилия в этом направлении. Кроме того, сообщалось о прибытии 4 ноября в Каир Антони Идена, который намеревался встретиться с министром иностранных дел Турции Нюменом Менеменчоглу.
Вся эта информация была настолько важной, что фон Папен окрестил албанца Цицероном, мастером красноречия.
Было решено усилить при встречах меры безопасности. Цицерон должен был встречаться с Мойзичем не в посольстве, а на темных улочках Анкары.
В условленное место оберштурмбанфюрер приезжал на своем «Опеле», и Цицерон садился к нему в машину. Мойзич высаживал его недалеко от посольства и сразу шел проявлять пленку.
8 ноября Мойзича вызвали в Берлин, где он пробыл до 22 ноября. Там у него были обстоятельные разговоры с Кальтенбрунером, Шелленбергом, фон Риббентропом, который, как выяснилось, не верил Цицерону. Министр подозревал, что это ловушка, подстроенная немцам секретной службой союзников.
Гитлер тоже сомневался. Поставки США Советскому Союзу ему казались страшно завышенными, он отказывался верить этим цифрам. Кальтенбрунера и фон Риббентропа интересовало, почему это Цицерон так охотно сотрудничает с немцами. Мойзич сообщил, что в разговоре Элиеза сказал, что его отец был убит англичанами. Но этот ответ не показался убедительным.
Мойзич вернулся в Анкару и возобновил контакты с Цицероном. Информация по-прежнему была отличной. В частности, это были сведения о Каирской конференции, на которой присутствовали Черчилль, Рузвельт и Чан Кайши, о Тегеранской конференции, на которой встретились Рузвельт, Сталин и Черчилль. И несколько телеграмм под грифом «Оверлоуд».
«Если Турция присоединится к нашей борьбе, то в нашем распоряжении будет больше судов, которые нам срочно нужны для „Оверлоу-да“, — писал Черчилль английскому послу в Анкаре сэру Нэчбул-Хюгессену. Он продолжал: Имея поддержку в лице Турции, мы сможем оказать давление на немцев, и это станет отличной подготовкой для, Оверлоуда“».
Было очевидно, что речь шла об операции «Оверлоуд» — высадки союзников в Западной Европе. Ответы посла были не менее интересными. Телеграмма в Министерство иностранных дел за № 875 гласила: «Нюмен Мененменчоглу меня заверил, что готов следовать за мной, как только станет ясно, что операция на Западе пойдет успешно».
Содержание других телеграмм доказывало насколько глубоко проникла английская авиация в Турцию, и что отношения между англичанами и турками становятся все более тесными.
Так с помощью информации, поставляемой Цицероном, фон Папен узнал, что Менеменчоглу встретился в Каире с Рузвельтом и Черчиллем. По тому же каналу посол рейха был информирован о наличии в Европейской части Турции радарной установки, которая позволяет бомбардировщикам союзников точно бомбить румынские нефтепромыслы.
Фон Папен, не выдержав, позволил себе упрекнуть Менеменчоглу. Тот удивился, откуда посол так хорошо обо всем информирован и сообщил об этом английскому послу, а тот, в свою очередь, дал знать в Лондон. Вокруг посольства были сразу усилены меры безопасности.
В то же самое время в Берне Аллен Даллес, глава американской разведки в Швейцарии, узнал про существование Цицерона.
Об этом ему сообщил его агент, работавший в немецком Министерстве иностранных дел, Фридхельм Кормер, или Джорж Вуд: немцы постоянно получают секретную информацию, добываемую в английском посольстве в Анкаре. Даллес предупредил английскую разведку.
Дочь генерального консула Германии в Софии Корнелия Капп сотрудничала с американской разведкой. Ей удалось устроиться в посольство рейха в Анкаре в качестве секретарши Мойзича. Там она прознала о Цицероне.
Английская разведка послала своих агентов в Анкару. Замки секретных сейфов поменяли, но неутомимый Цицерон снял отпечатки и с новых. В Берлине изготовили ключи к ним и по-прежнему получали бесценную в прямом и переносном смысле информацию.
14 января твердолобого Гитлера наконец удалось убедить, что информация Цицерона правдивая. В это день авиация союзников бомбила Софию. Во время этого рейда погибли 4 тысячи человек. Именно об этом рейде сообщал Цицерон.
В конце марта 1944 года Цицерон понял, что за ним следят, и бросил таскать ролики Мойзичу. В двух его последних сообщениях говорилось о назначении командующим операцией «Овер-лоуд» генерала Эйзенхауэра и о ближайшей высадке союзников в Европе.
6 апреля Корнелия Капп дезертировала к американцам. Через несколько дней Мойзича вызвали в Берлин к Кальтенбрунеру, но он не поехал, оставшись в Анкаре. Цицерон «засветился». Больше его никто не видел в английском посольстве.
Нет, не пришлось официанту пожить на заработанные у немцев 400 тысяч фунтов стерлингов, которые он отложил на черный день. Конечно же, банкноты были фальшивыми, в чем Цицерон убедился только после войны.
Он-то думал, что теперь развернется с таким капиталом, став бизнесменом, а бумажки ему вернули при первом же платеже. Начали его таскать по судам как фальшивомонетчика, и 25 июля 1955 года приговорили к штрафу в 12 тысяч турецких лир за нанесенный деловым людям ущерб. Наказание сравнительно мягкое.
Однако в деле Цицерона не все ясно. Не соответствует сей персонаж той роли, которую играл. Да, банкноты были фальшивыми, а информация абсолютно верной. Но кто-то был заинтересован, чтобы до фон Риббентропа и Гитлера дошла информация, пропущенная через фильтр. Цицерон все время утверждал, что действовал самостоятельно. Он говорил, что ему удается вынимать документы из ящика, а затем в своей комнате переснимать их в отсутствие посла или когда тот спит. Но Шелленберг однажды заметил на снимке пальцы Цицерона, державшего документ. Все эксперты согласились, что нельзя одновременно держать и переснимать документ.
Шелленберг не сомневался, что у Цицерона были сообщники. Генерал СС писал в своих воспоминаниях: «Кто знает, может быть, за спиной Цицерона стояла турецкая разведка? Чем больше я об этом думаю, тем больше прихожу к убеждению, что Турция пыталась с помощью этих документов предупредить Германию, чтобы помочь ей избежать краха. Турция делала это не напрямую, а косвенно, за спиной союзников и перед лицом советской угрозы». Но возможно Цицерона контролировали? Возможно, что он после первой продажи был заподозрен и начал работать под контролем.
Незадолго до появления в немецком посольстве Цицерона в Анкару приезжал Вальтер Шелленберг, встретился с главой турецкой разведки, который уверил его в сохранении Турцией нейтралитета. Соглашение между двумя руководителями спецслужб было полным.
В любом случае, если принять гипотезу, что это была операция турецкой разведки, такой незначительный персонаж, как Элиеза Важна мог быть лишь одним из многочисленных информаторов турецкой полиции. В то время турецкая полиция, подозрительно относящаяся к иностранцам, систематически внедряла своих агентов в качестве обслуживающего персонала в посольства и представительства. Поэтому Цицерон, которым маневрировала полиция, мог быть связным между немецкой и турецкой разведками. В любом случае финал этой истории мало романтичен. И поделом. Переехав после войны в Германию, Цицерон тщетно пытался обменять фальшивые банкноты на настоящие. Он рассказал кинематографистам свою историю, по которой был снят фильм «Операция „Цицерон"». Он давал интервью за вознаграждение. Умер в бедности.
В 1943 году дружеские отношения между Турцией и нацистской Германией закончились.
В президентском дворце посол Великобритании сэр Хью Нэтчбул-Хюгессен, тонкий и образованный дипломат, чувствовал себя естественней, играя на рояле, чем участвуя в дипломатических интригах. С ним охотно встречался немецкий посол фон Папен, карьера которого при Гитлере дала трещину.
Турция твердо стояла на позиции нейтралитета. Ионону дал знать Великобритании, что вступит в войну, если союзникам удастся высадка во Франции. Именно этого решительно требовал Сталин. Для подготовки операции «Оверлоуд» необходимо было несколько месяцев. Черчилль, чтобы заставить Кремль потерпеть, хотел задобрить Сталина вступлением Турции в войну. Он тем более стремился к этому, что не был уверен в намерениях СССР в отличие от незаинтересованной позиции США.
Вступление Турции в войну позволило бы Черчиллю подготовить высадку англичан в Греции и Дарданеллах, опередить русских, не позволить им захватить Балканы и Восточную Европу после капитуляции Германии.
Вот почему Министерство иностранных дел и лично Черчилль непрестанно слали английскому послу в Анкаре секретные документы и конфиденциальные телеграммы, которые скапливались в сейфе.