[19].
Вместе с трактатом полковник Тамара представил и дополнительные просьбы грузинских уполномоченных, которые и удостоились высочайшего утверждения. Императрица оставила Ираклию II титул «высочества», пожаловала ему корону и особым параграфом трактата[20] предоставила право как Ираклию, так и его преемникам совершать обряд коронования и миропомазания[21]. Сверх того царям Грузии дозволено было бить собственную монету «с их изображением и на обороте гербом царства Карталинского и Кахетинского, над коим только изображен будет орел двуглавый в знак покровительства и верховной власти Всероссийских императоров над сими владетелями и их подданными»[22].
В середине августа известие о подписании трактата достигло Тифлиса, и 20-го числа того же месяца грузины торжественно отпраздновали это событие[23]. Всеобщая радость населения усиливалась вестью, что русские войска двинутся в Грузию в самое ближайшее время, как только будут готовы мосты на реке Терек и исправлена дорога.
Мы видели, что еще с мая дорога в Грузию приводилась в лучшее состояние. Вскоре после прибытия в Тифлис полковник Бурнашев доносил, что приступил к постройке мостов от Тифлиса до перевала на северный склон Кавказских гор и что, согласно договору, Ираклий обещал дать ему 1500 человек рабочих[24]. Для устройства же дороги и мостов с нашей стороны был также отправлен в мае обер-квартирмейстер Фохт с 800 рабочими и с батальоном гренадер для их прикрытия. Исполнение этого поручения требовало немалых усилий, ибо тогдашняя дорога в Грузию была едва доступна для одиночных пешеходов. На протяжении 32 верст, от селения Балты до Казбека, Фохту пришлось построить 27 мостов для переправы войск. Несмотря на то что для устройства спусков приходилось взрывать каменные глыбы гор, что все мосты строились на сваях, Фохт успел к октябрю окончить свое трудное поручение столь успешно, что генерал Потемкин при осмотре этой дороги смог без затруднений проехать в коляске, запряженной восемью лошадьми, и в таком месте, «где человек не мог один проходить без ежеминутной опасности низвергнуться в пропасть»[25].
Найдя путь вполне удовлетворительным, Потемкин тотчас же отправил в Грузию два егерских батальона, Горский и Белорусский, с двумя единорогами и двумя пушками. 3 ноября батальоны прибыли в Тифлис, где были встречены огромной толпой народа и поступили в распоряжение Ираклия и под начальство полковника Бурнашева. Грузины праздновали этот день с особенным увлечением, и Тифлис был иллюминован, несмотря на небывалый холод, ознаменовавший вступление русских в Грузию. «Русские принесли нам зиму», – говорили жители Тифлиса, отогревавшиеся в своих саклях у мангалов.
Как бы в подтверждение их слов, в ночь с 24 на 25 декабря и все 26-е число шел такой снег, что в Тифлисе выпало его на полтора аршина, и при узости городских улиц в течение нескольких дней почти не было прохода. До половины января 1784 года тифлисцы, к своему крайнему огорчению, вынуждены были или сидеть дома, или путешествовать по улицам не иначе, как верхом, тогда как происходящие события манили на улицу, чтоб узнать новости и принять участие в предстоящем новом торжестве и праздниках[26].
Еще в начале января, вскоре после рождественских праздников, в городе ходили слухи, что полковник Тамара отправлен в Грузию с высочайшими милостями и подарками, что он везет ратификацию императрицы на подписанный трактат и знаки инвеституры. Принимая Грузию под покровительство, императрица желала ознаменовать это событие многими милостями, как членам царского дома, так и тем, кто непосредственно участвовал в подписании трактата. «Что принадлежит до подарков, – писал князь Потемкин генерал-майору Безбородко, – то сверх назначенных послам со свитами и контрассигнировавшим полную мочь царскую, не излишним я считаю некоторые награждения и первейшим в царстве людям. Как католикос имеет камилавку с крестом, то и может ему таковой крест быть пожалован с камнями. В бытность еще в Петербурге докладывал я ее императорскому величеству о готовящемся к сей степени сыне Ираклиеве (Антонии), который и носит уже сан диаконский[27]; не угодно ли будет повелеть сделать ему в Москве посвящение в епископы и в таком случае богатый крест и панагия весьма важным будут ему даром. Для царицы нет лучшего подарка, как орден Св. Екатерины; для прочих же дому царского – вещи с бриллиантами».
Мнение князя Потемкина было одобрено императрицей, и полковник Тамара отправился в Грузию с несколькими тюками подарков. 2 января он выехал из Моздока и в шесть переходов достиг подошвы снеговых гор. Перевалив на противоположную сторону Кавказского хребта, он нашел дороги в Закавказье покрытыми столь необыкновенным количеством снега, что продвигался весьма медленно, несмотря на все усилия присланных ему навстречу князей и дворян. Последние, желая ускорить путешествие, разбирали вещи Тамары и в трудных местах перевозили их на своих лошадях[28]. Наконец, 17 января 1784 года в Тифлисе узнали, что царь Ираклий, получив известие о приближении полковника Тамары, отправил к нему навстречу князя Ивана Константиновича Багратиона с некоторыми лицами из числа своих придворных и что они, встретив посланного, проводили его инкогнито в город[29].
Тамара действительно в этот день приехал в Тифлис[30], а на следующий имел приватную аудиенцию у Ираклия. Он передал ему письмо князя Потемкина и договорился относительно предстоящих церемоний. Для торжественного вступления русского посланного в столицу Грузии было избрано 22 января, и накануне царь разослал но городу своих герольдов, одетых в панцири «по образцу древних персидских воинов», на лучших лошадях с богатым убором. В сопровождении хора музыкантов и значительного числа дворян герольды, проезжая по главным улицам Тифлиса, возвещали народу о предстоящем торжестве.
С рассветом 22 января сто один выстрел из русских орудий дал знать о начале церемонии, и площади Тифлиса заполнились народом. При тесноте улиц, покрытых к тому же глубоким снегом, церемониальный кортеж мог следовать только по главнейшим, и потому для сбора участников церемонии был избран дом полковника Бурнашева, как представлявший большие удобства и расположенный в лучшей части города. Отсюда собравшиеся направились к царскому дворцу по улицам, по обеим сторонам которых стояли вооруженные жители Тифлиса.
Впереди ехали герольды, а за ними конный конвой из грузин при младшем церемониймейстере и царском генерал-казначее. Позади следовали два взвода русских войск, а за ними 24 человека придворных дворян, предводительствуемых старшим церемониймейстером и первым царским секретарем князем Бегтабеговым.
За придворными ехал верхом подполковник Мерлин, а за ним следовали обер-офицеры, несшие по порядку знамя, саблю, царскую мантию, скипетр, корону и грамоту. По обеим сторонам регалий следовали придворные дворяне. За грамотой шел полковник Тамара, по бокам от него обер-шталмейстер князь Абашидзе и царский генерал-адъютант князь Баратов. Процессию замыкали два взвода егерей и конный грузинский конвой.
Приближаясь к царскому дворцу, кортеж был встречен музыкой находившихся в строю русских батальонов, «а при царском дворе – трубным гласом, бубнами и других музык звуками». При вратах царского двора процессия была встречена полковником Бурнашевым и царевичем Мирианом, а у крыльца, на лестнице и при входе в зал – первейшими царскими чиновниками.
В аудиенц-зале был поставлен трон с присланным от русского двора богатым балдахином. Перед троном стоял царь, по бокам от него царевичи, царские внуки, католикос, архиереи, министры и многочисленная свита из знатных особ. Полковник Тамара после приветствия его высочества передал ему поочередно все регалии и грамоту.
Царь принимал их, стоя у ступеней трона. Знамя и саблю он вручил старшим из княжеских фамилий, имеющим древнее право носить их за царями; мантию приняли придворные чиновники; корону и скипетр царь приказал держать на подушках близ себя, а грамоту чрез старшего царевича передал князьям Орбелиани и Багратиону. Передача последней сопровождалась сто одним пушечным выстрелом. По получении грамоты и по окончании речи полковника Тамары, в которой он удостоверил Ираклия в желании императрицы оказывать покровительство Грузии, царь взошел на трон, на ступенях которого поставил семь своих сыновей и двух внуков.
«Все сие, – доносил полковник Тамара[31], – в самом действии представлено им с такою важностью и изображением, как бы окончил он у ступеней престола прошедшие времена земли своей и дал начало новым».
Ираклий высказал Тамаре самую глубокую благодарность императрице за ее милости и потом принимал поздравления от присутствующих, причем все подданные царя целовали его руку[32].
Торжество закончилось во дворце роскошным обедом, на который приглашены были все офицеры двух русских батальонов. Многочисленные тосты, музыка и орудийные выстрелы сопровождали пиршество. В течение целого дня в городе был колокольный звон, а вечером и всю ночь улицы Тифлиса были иллюминованы.
На следующий день движение русских войск к царскому дворцу привлекло новые толпы любопытных.
В десятом часу утра полковники Бурнашев и Тамара отправились во дворец и, войдя в зал, нашли там царя, окруженного членами царского дома, министрами и прочими знатными особами. По прибытии представителей русской власти царь отправился в соборную церковь для принесения присяги.