Карл КристИстория времен римских, императоров от Августа до Константина.
В книге представлена эпоха римских императоров, охватывающая политическую и социальную историю, развитие экономики и культуры. Помимо хронологического описания событий в Риме и провинциях от Августа до Константина подробно рассматриваются экономика, культура и религия. При этом автор опирается на античные исторические источники, использует извлечения из греческой и латинской литературы, из текстов отцов церкви и папирусов.
Книга Карла Криста является несомненной удачей просветительской науки и предназначена как для специалистов, так и для широкого круга читателей.
Введение
В рамках истории Европы история Рима представляет собой величайшую историческую формацию. Она начинается с последовательного развития города Рима и с самых ранних времен наполнена республиканским пафосом; она достигает общеитальянских размеров, когда Рим становится во главе средне- и южноитальянских союзников. История Рима оказывается всемирной, когда этот город распространяет свою власть сначала над Средиземноморьем, а в конце концов над огромной частью Западной и Средней Европы, Ближнего Востока, Египта и Северной Африки. Таким образом, римская история идентична консолидации, утверждению и распаду средиземноморской античной империй.
Следствием этого являются глубокие изменения политической, общественной и экономической систем, жизненных устоев, духовных и культурных ценностей, а именно религиозных убеждений. Из патрицианской республики в начальной стадии зарождается тоталитарное государство, из небольших релевантных групп самоуправляющихся свободных гражданских общин образуется многообразная, отрегулированная, устремленная к вершине власти система строго контролируемой империи. Относительно однородное общество, основанное на сельскохозяйственном производстве, ремеслах и мелкой торговле, превращается в укрупненное единство, устойчивое экономическое пространство, характеризующееся разнообразными способами производства и хозяйствования.
В течение многовекового процесса «варварские» наемники сменяют старую городскую милицию, христианские епископы, проповедники и монахи заменяют вышедших из аристократии римских жрецов, а также и глав семей, которые в старину, пока была жива старая вера, выполняли все религиозные обряды. Наряду с республиканскими элементами семьи и города-государства во времена римских императоров существовали постоянные военные лагеря и укрепления, а также убежища отшельников и новые монастыри.
Едва ли где-нибудь еще столь наглядно проявлялись решающие культурные и религиозные изменения, как в самом городе Риме: в него стекались греческие философы, восточные астрологи, риторы из Малой Азии, скульпторы из Афин, египетские жрецы Изиды, иудеи и последователи Иисуса Христа. Среди императорских форумов, храмов, триумфальных арок, старых памятников и новой архитектуры возвышались христианские базилики и египетские обелиски.
Учитывая размах подобных изменений, не стоит удивляться, что уже давно было поставлено под сомнение единство исторической формации Рима. Еще противники диктатуры Цезаря говорили о конце республики, критики новой политической системы принципата подчеркивали дискретность и крушение старых республиканских традиций и отречение от них, приверженцы старой веры упрекали христианских императоров в «предательстве». Апологеты идеальной республики разошлись с приверженцами уникального предназначения Рима, которые приняли новую форму государства и общества: одни из убеждений, другие из оппортунизма.
Благодаря специализации научных исследований в новое время идея единства римской истории была подвергнута еще большим сомнениям. Оглядываясь назад, можно заметить, что лишь немногие ученые рассматривали историю Римской республики как историю Римской империи. Нибур и Моммзен адекватно представили республиканскую эпоху, у Гиббона и Ростовцева дело представлено как раз наоборот.
В настоящее время старая дуалистическая периодизация претерпела заметные изменения: ранняя и классическая республика (500—200 гг. до н.э.) дифференцируется от поздней республики (200—30 гг. до н.э.), иногда называемой «римским революционным веком» (ограниченным рамками между 133 и 30 гг. до н.э.). Дальше следует история принципата или «эпохи Цезарей» в более узком смысле: от Августа до убийства Коммода (30 г. до н.э. — 192 г.н.э.), которая переходит в большой государственный кризис III века н.э. После преобразования Римской империи Диоклетианом (284 г. н.э.) «позднюю античность» стараются представить последней фазой Римской империи, эпохой, для которой нельзя определить общепринятую конечную дату. Для ее установления используется поражение римлян при Адрианополе (378 г.н.э.), равно как и так называемый раздел империи 395 г.н.э.; взятие Рима Аларихом в 476 г.н.э.; свержение последних законных правителей из Западной римской империи династии Цезарей в 476 г.н.э.; вторжение в Италию лангобардов или распространение ислама, не говоря уже об абстрактных и не очень точных мнениях современных аналитиков общественных формаций.
Принятое в настоящей работе определение Римской империи между Августом и Константином Великим требует обоснований. Учитывая наблюдаемые тенденции к изоляции и специализации проблемы римской истории в монографиях и биографиях, автору представляется важным отследить долгосрочные связи развития и способствовать их осознанию. При узком взгляде упадок Рима, важнейшей ячейки империи, понимается как изменения в армии и экономике, как так называемая варваризация войска или расширение колоната. Столкновение империи с германцами, парфянцами и сассанидами требуют такого же внимания, как и столкновения с различными религиозными обрядами и христианством. Преемственность общего развития приоритетна по отношению к отдельным фазам и переломным моментам. Решающим является единство истории императорского Рима, будь то в ранние или поздние времена империи, во времена кризиса III в. или во времена тетрархий.
История этой империи была с самого начала определена многосторонней диалектикой. В римско-италийском центре она идентична развитию консолидации, изменению и закату узаконенного единовластия, как бы оно ни называлось, огульно ли и ошибочно, как императорская власть или, точнее, как принципат и доминат, как «скрытая военная монархия» (Ростовцев) или как «конституционная монархия» (Левенштейн). Специфика новой системы представляла собой зависимость от человека, стоящего на вершине власти. Для провинций же Римской империи эта эпоха является консолидирующей фазой римского господства, хотя она по длительности, внутренним процессам, внешним формам отличалась развитием в разных частях огромного целого. При этом провинции не менее решительно держались за собственные традиции, чем древние римские патрицианские роды за свои привилегии.
Едва ли у другой исторической формации так долго господствовала «персонифицированная» периодизация, отождествление череды биографий императоров с историей целой эпохи. Будь то богатые материалом «Жизнеописания» Светония, короткие миниатюры позднеантичного периода, психологизированные биографии нового времени или изложения любой точки зрения — в них превалировала биографическая форма в ущерб научной. Публику интересовали не государственные институты, а люди, стоящие на вершине власти. История Римской империи свелась, таким образом, к галерее часто малопривлекательных портретов императоров: двойственный, но тем не менее просветленный образ Августа, часто не соответствующий действительности портрет угрюмого Тиберия, патологический случай Калигулы, идиотский, на первый взгляд, образ Клавдия, зависимость их от женщин и вольноотпущенников, скандальная хроника двора Нерона, порядочность первых Флавиев, тирания Домициана, столь различные представители славных времен империи, солдат Траян и интеллектуал Адриан, фигура «провинциального» Антония Пия и необыкновенно напряженное лицо бородатого философа на троне Марка Аврелия... — эта традиционная череда образов была историей дворцовых интриг, но вряд ли историей времени.
Никто не написал историю империи более компетентно и выразительно, чем Теодор Моммзен: «Примечательностью этих веков является то, что введение латинско-греческой цивилизации в форме образования городской общинной конституции, привлечение варварских и чужеродных элементов в этот круг, работа, которая по своему существу требовала веков постоянной деятельности и спокойного саморазвития. Этот долгий срок и этот мир были найдены на суше и на море». Обзор крупнейших концепций и различных точек зрения об этой эпохе может быть использован для введения в проблематику. В исторических трудах средневековья и раннего периода нового времени Римская империя является последней из четырех монархий и основным элементом всемирной христианской истории. Современные научные исследования начинаются с монументального шеститомного труда С.Л.Ленена де Тиллемона «История императоров и других принцепсов, которые правили в течение первых шести веков Церкви» (1690—1738). Уже по заглавию видно, что в этой работе церковь стоит над государством. И действительно, Ленен де Тиллемон задумал свою «Историю императоров» как предпосылку, основу и общий план большой истории церкви. Важнейшей заслугой было то, что он обработал все источники и сделал их общедоступными. Его труд вплоть до XIX века служил основой для новых исследований и выработки новых точек зрения.
Вскоре Ленен де Тиллемон был превзойден Монтескье и Гиббоном, как по чисто литературным качествам, так и по распространению и длительности влияния. Пример этих двух авторов свидетельствует о том, что в исторических трудах XVIII века эпоха рассматривается только с точки зрения упадка и падения Рима. В своем груде «Рассуждении о причинах величия и упадка римлян» (1734 г.) Монтескье связал анализ состояния империи в широком смысле с культурно-исторической оценкой. Нравы, обычаи, мораль и законы являлись для него основными предметами для изучения, для его философского и государственнополитического осмысления римской истории. Хотя он и прославлял добродетели республиканского Рима, но решительно подчеркивал роковые последствия расширения Римской империи и тот факт, «что законы Рима были недостаточны для управления всемирного государственного образования». По его мнению, времена римских императоров были эпохой упадка.