Также использовались материалы дневниковых записей, размещенных на интернет-сайте проекта «Прожито»[35] и интернет-проекта «Я помню», в рамках которого проводится работа по интервьюированию участников войны и размещению соответствующих интервью в открытом доступе[36].
В качестве источников личного происхождения, позволивших в том числе проиллюстрировать повседневную жизнь бойцов и командиров истребительных батальонов, были привлечены интервью, взятые членами «комиссии по изучению истории Великой Отечественной войны» (комиссии Минца)[37], в первую очередь у бойцов московских и подмосковных истребительных батальонов[38]. Использование данных документов дало возможность «оживить» текст работы, введя в него образы военнослужащих в качестве живых людей, а не только в виде отчетных цифр о потерях и движении личного состава.
Таким образом, привлеченная к исследованию источниковая база характеризуется своим многообразием, при очевидном превалировании отчетно-управленческой документации органов НКВД. В связи с фокусировкой исследования в первую очередь на институциональной истории истребительных батальонов использование обширного массива проанализированных выше документов предполагается оправданным.
Истребительные батальоны НКВД в период Великой Отечественной войны: общий контекст
Создание истребительных батальонов
Процесс создания истребительных батальонов начался в первые дни Великой Отечественной войны. Документом, запустившим его, стало постановление Совета Народных Комиссаров СССР № 1738-746сс «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе» от 24 июня 1941 года. Согласно данному документу, во всех западных республиках СССР (республики Балтии, Белоруссия, Украина), а также на территории Ленинградской, Мурманской, Калининской, Ростовской, областей, Крымской автономной республики, Краснодарского края, Грузинской ССР должна была быть организована борьба с парашютными десантами противника посредством создания специальных истребительных подразделений. Ответственными за проведение противодиверсионных мероприятий назначались начальники территориальных управлений НКВД[39], которым и подчинялись вновь создаваемые иррегулярные части[40].
В развитие директивы СНК от 25 июня 1941 года вышел приказ НКВД СССР № 00804, результатом исполнения которого стало создание в областях и республиках так называемых оперативных групп УНКВД, которым поручалась в том числе организация истребительных батальонов, а также оперативное руководство ими. В данном приказе расширялся перечень территорий, на которых должны были действовать создаваемые части – помимо названных выше регионов, было дано указание начать их формирование в Азербайджанской ССР, Чечено-Ингушской и Северо-Осетинской АССР, Московской, Архангельской, Вологодской, Смоленской, Ивановской, Тульской, Орловской, Ярославской, Курской и Воронежской областях[41]. 11 августа 1941 года приказом НКВД № 001151 оперативные группы были преобразованы в 4-е отделы НКВД, на которые в том числе возлагалось общее руководство деятельностью изучаемых подразделений[42]. В июне 1942 года приказом № 001124 из состава 4-х отделов были выведены штабы отделов истребительных батальонов, составив отдельную структуру внутри органов госбезопасности[43]. При этом и оперативные группы, и 4-е отделы, и региональные штабы подчинялись Центральному штабу истребительных батальонов. Оперативность создания подразделений говорит о большом внимании, которое советское руководство уделяло контролю над тылом и противостоянию десантам и диверсантам противника.
О борьбе с «дезорганизаторами тыла, дезертирами, паникерами» говорил в своем выступлении по радио от 3 июля 1941 года И.В. Сталин[44]. Он призвал оказывать всестороннюю помощь истребительным батальонам. В известной директиве СНК и ЦК ВКП (б) от 29 июня 1941 года в адрес партийных и советских организаций последним также предписывалось оказывать всяческую поддержку истребительным батальонам в деле уничтожения шпионов, диверсантов, дезертиров[45]. Очевидно, вопросы стабильности тыла в начальный (крайне неудачный для СССР) период войны являлись очень важными для советского руководства, а посредством оперативно создаваемых истребительных частей планировалось создать дополнительный инструмент для контроля над обстановкой.
Для общей координации работы данных подразделений в структуре НКВД согласно приказу № 00804 создавался Центральный штаб истребительных батальонов, возглавляемый комиссаром государственной безопасности 3-го ранга Г.А. Петровым – участником массовых репрессий конца 1930-х годов, до войны занимавшим должность начальника 1-го главного управления пограничных войск НКВД[46]. В его штат зачислялись в основном офицеры-пограничники. Численность сотрудников обозначенной структуры варьировалась от 5–6 (август 1941 – вторая половина 1942 года) до 15 человек в 1943 году. Областные, краевые и республиканские оперативные группы (позднее переформированные в штабы) при штатной численности от 12 (Московская область) до 2 (Сахалинская область) человек в среднем состояли из 5—10 офицеров НКВД[47].
Чаще всего в штабах (оперативных группах) имелось два отделения: службы и подготовки, а также политическое[48]. Сотрудники первого занимались организацией службы и обучения личного состава, взаимодействием с РККА и другими структурами. Второе следило за политико-моральным состоянием военнослужащих, вело агитационно-пропагандистскую работу. Инструктора штаба (обычно 2–3 человека) использовались для проведения периодических проверок, выезжали в части для помощи командирам, вели систематизацию учетных документов, касающихся вооружения, снаряжения и имущества батальонов. Зарплату сотрудники получали согласно особым тарифам, остальными видами довольствия они обеспечивались на общих с органами НКВД основаниях[49]. В 1942 году штаты штабов были расширены специальным приказом НКВД № 965[50], а в июне 1943 года приказом № 00966 вводилось в действие «Положение о штабах истребительных батальонов», конкретизирующее их функции и структуру[51].
Согласно информации, содержащейся в «базовом» постановлении СНК от 24 июня, каждый истребительный батальон должен был состоять из 100–200 человек (то есть исходя из штатной численности армейских подразделений это должны были быть скорее усиленные стрелковые роты). Согласно штатному расписанию, в каждом батальоне имелось по три роты, каждая из которых была разделена на два стрелковых и пулеметный взводы. В каждом стрелковом взводе имелось по три отделения, в пулеметном взводе отделения было два. Штабу батальона также подчинялся разведывательный взвод двухотделенного состава, хозяйственный взвод, транспортное отделение, санитарная и химическая службы в составе фельдшера, санитаров и инструктора химической службы[52].
Однако штаты зачастую носили скорее формальный характер, а деление на структурные подразделения внутри батальонов часто отсутствовало в принципе. Например, согласно приказу командира Егорьевского истребительного батальона Московской области от 24 декабря 1941 года, данное подразделение переформировывалось и по вновь вводимому штату насчитывало две, а не три стрелковые роты[53]. Такие же преобразования в марте 1942 года коснулись Раменского и Балашихинского батальонов[54]. В приведенных случаях они выглядели вполне оправданно – обозначенные части насчитывали около 200 человек, и их распыление по нескольким подразделениям не виделось логичным. В той же Московской области с марта 1942 года батальоны стали делиться на два стрелковых взвода численностью в 30–50 человек, а также пулеметный взвод из 14 человек при четырех пулеметах. В ряде случаев последний получал статус станково-пулеметного и оснащался соответствующим тяжелым вооружением в количестве двух единиц[55]. Очевидно, что в зависимости от имеющихся ресурсов и обстановки внутренняя структура истребительных батальонов в различных регионах претерпевала серьезные изменения.
Помимо винтовок и личного стрелкового оружия командиров, батальоны по штату вооружались двумя ручными пулеметами (фактически их количество могло отличаться как в большую, так и в меньшую сторону) и формировались «из числа проверенного партийного, комсомольского и советского актива, способного владеть оружием». Руководить ими должны были сотрудники НКВД или милиции. Главными задачами истребительных батальонов являлись: охрана стратегических объектов, находящихся в ближнем тылу РККА, борьба с немецкими диверсантами, бандитами, дезертирами[56], а также парашютными десантами.
Судя по имеющимся документам, в военных ведомствах и органах госбезопасности еще до войны разрабатывались планы создания противодесантных подразделений милицейского типа с привлечением гражданского населения, по функционалу близких к будущим истребительным батальонам. К примеру, в докладе начальника информационного отдела разведывательного управления Генштаба РККА генерал-майора Н.С. Дронова разбирались методы применения и средства борьбы с немецкими парашютно-десантными войсками. Данный документ датируется маем 1941 года. В нем не только подробно описывался численный состав, вооружение и тактика использования немцами своих парашютных частей, но и давалась оценка проведенных и