3. После смерти Помпея Антипатр перешел в лагерь его противников и стал искать расположения Цезаря. Поэтому, когда Митридат Пергамский вел свои войска в Египет и, получив предупреждение не приближаться к Пелусийскому проходу, остановился у Ашкелона, Антипатр убедил своих друзей-аравийцев поддержать Митридата и сам прибыл к нему на помощь с трехтысячной еврейской конницей. Далее, он завоевал поддержку двух влиятельных сирийцев — Птолемея из Ливана и Ямвлиха, благодаря которым сирийские города охотно присоединились к войне. Собранные Антипатром дополнительные силы окончательно рассеяли сомнения Митридата, и тот устремился к Пелусию; когда же он увидел, что путь закрыт, то начал осаду города. Во время приступа Антипатр дважды стяжал себе великую честь: он пробил стену впереди себя и был первым, кто во главе своих людей прорвался в город.
4. Пелусий пал; однако по мере того, как Митридат продвигался дальше, он был вновь остановлен, на этот раз египетскими евреями, населявшими область, названную по имени Хонио. Однако Антипатр убедил их не только не препятствовать проходу войска, но и снабдить его продовольствием. Вследствие этого также и у Мемфиса население не оказало сопротивления и добровольно присоединилось к Митридату.
Наконец, Митридат окружил Дельту и в месте под названием «Еврейский лагерь» вступил в сражение с остальными египтянами. В разгар сражения Митридат со всем правым крылом находился в серьезной опасности и был выручен Антипатром, отвлекшим противников на левое крыло, которым командовал он сам. Затем он обошел их с тыла и, пройдя берегом реки, напал на преследователей Митридата: многих убил, а остальных гнал так далеко, что даже захватил их лагерь. Он потерял из своих людей всего 80 человек, тогда как отступавший в беспорядке Митридат — около восьмисот. Спасенный таким образом от угрожавшего ему разгрома, Митридат представил Цезарю искреннее свидетельство деяний Антипатра.
5. Вслед за этим Цезарь похвалами и обещаниями побудил его вновь ринуться в опасности войны, на этот раз уже ради самого Цезаря. Антипатр повсюду выказывал себя непревзойденным по стойкости воином: получив множество ран, он носил почти на каждой части своего тела свидетельства доблести. Позднее, когда в Египте был восстановлен порядок и Цезарь возвратился в Сирию, он даровал Антипатру римское гражданство и освободил его от налогов, а также и другими отличиями и знаками расположения сделал примером для всех. Также ради него Цезарь утвердил первосвященство Гиркана.
X
1. Вскоре сын Аристобула Антигон имел с Цезарем свидание, приведшее к непредвиденным последствиям, ибо оно способствовало дальнейшему возвышению Антипатра. Самым мудрым со стороны Антигона поведением было бы выказать горе по отцу, отправленному, как считалось — из-за его вражды, в Помпею, и возмущение по поводу жестокой казни Сципионом его брата, не смешивая обращаемых к Цезарю призывов к сочувствию с проявлениями открытой зависти по отношению к своим врагам. Однако Антигон не переставал осыпать обвинениями Гиркана и Антипатра и открыто заявлял, что и он, и его сестры изгнаны из родной земли только вследствие вражды последнего; что якобы в своей дерзости Гиркан и Антипатр подвергают народ жестокому обращению; что они послали помощь Цезарю в Египет не из-за преданности ему, но из страха перед старыми разногласиями и в надежде, что благодаря этой помощи будет предана забвению их дружба с Помпеем.
2. На обвинения Антипатр ответил тем, что сбросил одежды и показал многочисленные шрамы на теле. При этом он заявил, что его преданность Цезарю не нуждается в словесных доказательствах: хотя сам он не произносит ни слова, все его тело громко кричит о ней. Бесстыдство Антигона, сказал он, выходит за пределы вероятного: сын врага Рима, сам бежавший от Рима, он унаследовал от своего отца страсть к мятежам и переворотам. И этот человек имеет дерзость обвинять других перед правителем Рима и пытается нажиться за чужой счет, тогда как ему еще посчастливилось, что он остался в живых! И теперь он домогается власти не столько из-за нужды в ней, но чтобы, явившись, взбунтовать евреев и таким образом укусить руку, которая его вскормила.
3. Выслушав обоих, Цезарь объявил, что Гиркан более подходит для должности первосвященника, а Антипатру предложил самому выбрать себе должность. Антипатр же предоставил это на усмотрение того, кто даровал ему эту честь. Он получил от Цезаря верховные полномочия над всей Иудеей с правом восстановить разрушенные стены города. Запись об этой чести была выбита по приказанию Цезаря на Капитолии, чтобы служить памятью как его собственной справедливости, так и блестящих заслуг Антипатра.
4. Проводив Цезаря на его пути из Сирии, Антипатр возвратился в Иудею. Там он приступил к восстановлению разрушенной Помпеем стены города, одновременно продолжая подавлять беспорядки в различных частях страны. В каждом случае он прибегал как к угрозам, так и к увещеваниям: он говорил, что если евреи поддержат Гиркана, то они будут вести жизнь в процветании и покое, наслаждаясь как своим частным имуществом, так и общим миром; однако если их соблазнят зыбкие надежды тех, кто ради личной выгоды жаждет переворота, они найдут в нем не защитника, но господина, в Гиркане — не царя, но самодержавного владыку, в Цезаре и римлянах — не друзей и покровителей, но врагов, ибо те не останутся безучастными наблюдателями того, как евреи изгоняют от власти назначенных ими людей. Ведя подобные беседы, Антипатр в то же время наводил в стране порядок по собственному усмотрению, хорошо зная, что Гиркан слишком вял и безволен, чтобы быть настоящим царем. Своего старшего сына Фацаэля он назначил наместником Иерусалима и области; второго сына, Ирода, с такими же полномочиями направил в Галилею, хотя тот и был еще очень молод.
5. Деятельный от природы Ирод очень скоро нашел применение своим склонностям. Именно: обнаружив, что главарь шайки разбойников Хизкия вместе со своими людьми опустошает прилегающие к Сирии области, он захватил и казнил и его самого, и многих из его людей. За это он снискал благодарность сирийцев и был прославляем во всех городах и селениях: ведь не кто иной, как он, возвратил им мир и имущество. Вследствие этого он стал известен Сексту Цезарю, родственнику Цезаря Великого и наместнику Сирии. Кроме того, его слава пробудила дух дружеского соперничества в его брате Фацаэле: тот постепенно укрепил свое положение в Иерусалиме и благодаря своему характеру поддерживал в городе спокойствие, не злоупотребляя при этом безрассудно своей властью. По этой причине Антипатр почитался в народе, как если бы он был царем, и все воздавали ему почести как неоспоримому главе государства. Тем не менее его преданность и верность Гиркану остались непоколебленными.
6. Однако процветание неизбежно влечет за собой зависть, и Гиркан, хотя он и не показывал этого, был уязвлен в самое сердце славой обоих юношей. Более же всего его удручали успехи Ирода и непрерывный поток вестников, объявлявших об одной его победе за другой. Его горечь усугублялась злоречием многочисленных придворных, задетых умеренным образом жизни сыновей Антипатра: к этим троим, говорили они, незаконно перешло управление делами государства, в то время как он, Гиркан, полностью отстранен от дел и располагает только званием царя, но не царской властью. Доколе, спрашивали они, будет он столь неразумен, чтобы растить царей в ущерб себе самому? Ведь они уже не притворяются царскими наместниками, но превратились в неоспоримых глав государства и совершенно перестали считаться с ним, Гирканом; ведь Ирод казнил всех этих людей без всякого приказа, устного или письменного, с его стороны, преступив тем самым еврейский закон, и если он просто подданный, а не царь, он должен быть привлечен к суду и в присутствии царя оправдаться в нарушении отеческих законов, запрещающих предание казни без суда.
7. Эти и подобные им наущения постепенно распалили Гиркана, и, в конце концов воспылав гневом, он послал за Иродом, чтобы тот предстал перед судом. Ирод же, последовав совету отца и поощряемый собственными успехами, расставил по всей Галилее свои отряды, а сам предстал в Иерусалиме перед царем, сопровождаемый сильным отрядом — не настолько большим, чтобы его можно было заподозрить в намерении свергнуть Гиркана, но и не настолько малочисленным, чтобы выглядеть беспомощным перед лицом зависти. Однако Секст Цезарь, опасаясь, как бы юноша не попал в западню, направил Гиркану безоговорочное распоряжение снять с Ирода обвинение в убийстве, и царь, который и без того восхищался Иродом и так или иначе собирался поступить именно таким образом, признал Ирода невиновным.
8. Полагая, что его освобождение было оскорблением для царя, Ирод удалился к Сексту в Дамаск с намерением, если он вновь будет вызван в Иерусалим, не подчиниться приказу. А злонамеренные придворные вновь принялись за свое подстрекательство, наговаривая Гиркану, что Ирод удалился в гневе и в любой час готов напасть на него. Поверивший им царь растерялся и не знал, что предпринять, так как видел превосходство своего противника. Но когда Секст Цезарь еще и назначил Ирода начальником войск в Келесирии и Самарии, так что не только преданность ему народа, но и оказавшиеся в его распоряжении силы сделали его грозным противником, Гиркан был совершенно поражен страхом и каждый миг ожидал, что Ирод во главе войска выступит против него.
9. Опасения его оправдались: в гневе от нависшей над ним во время суда угрозы Ирод выступил на Иерусалим с намерением низложить Гиркана. И он несомненно достиг бы своей цели, если бы не вмешательство его отца и брата, которые сдержали его порыв и убедили ограничить свою месть одними угрозами, пощадив царя, под властью которого он достиг такого могущества. Если он раздражен тем, что его привлекли к суду (так говорили они), ему следовало бы в то же самое время быть благодарным за свое оправдание и за то, что он был спасен в тот самый миг, когда меч нависал уже над его головой; и если правда то, что Бог решает исход войны на весах, то неправота его дела непременно перевесит его военную мощь; так что ему не стоит быть слишком уверенным в победе тогда, когда он развязывает войну со своим царем и давним другом, который так часто был его благодетелем и никогда не был с ним резок, за исключением лишь единственного случая, когда под влиянием злонамеренных советчиков попытался устрашить его тенью несправедливости. Вняв советам отца и брата, Ирод уступил, утешаясь тем, что он обеспечил свою независимость и показал народу, ск