Теперь Ивану Васильевичу начали расхваливать маленького Дмитрия. Дескать, не горюй, сын умер, но внук остался. Какой умный, какой боевой! И мать у него мудрая. Настоящего государя воспитывает… А из служителей Церкви Курицын, Патикеевы и Волошанка превозносили настоятеля Симонова монастыря Зосиму. Потому что он тоже увлёкся ересью, вошёл в секту. Расписывали, будто лучшего не найти. Великий князь поверил, Зосиму поставили митрополитом.
Но тем временем и архиепископ Геннадий в Новгороде продолжал следствие. Снова допрашивал арестованных, которых ему возвратили. Разузнал, с кем они дружили, часто встречались. Задержал ещё нескольких сектантов, и один из них раскаялся. Просил прощения, хотел вернуться в православие. Честно рассказал, что секта большая, у неё есть покровители в Москве, и главный из них Курицын. Архиепископ стал бить тревогу. Доложил государю. Но это казалось слишком невероятным – глава международного ведомства Руси, член правительства, и вдруг сектант. Подключились Патрикеевы, Елена Волошанка – мол, это же полная чепуха. Иван Васильевич обвинениям не поверил.
А в Новгороде сектанты поняли, что они под надёжной защитой. Вообще распоясались. Уже открыто переставали ходить в церковь. Оскорбляли священников, издевались над иконами, пачкали их. Геннадий хотел арестовать самого активного из них, Захарию. Но тот удрал в Москву и принялся там жаловаться на самого архиепископа. Обвинял, что это он не православный, это он ересь проповедует. Однако Геннадий не сдался. Написал и разослал послания к русским епископам, авторитетным настоятелям монастырей – святым Иосифу Волоцкому, Нилу Сорскому и другим. Объяснял: – в страшной опасности вся православная Православная Церковьцерковь, надо защитить её.
От них посыпались письма к великому князю. Только сейчас Иван Васильевич стал осознавать, дело и впрямь важное и нехорошее. Начали следствие, опять созвали церковный Собор. Но Курицын сумел отмазаться, будто его оклеветали. Патрикеевых и Елену Волошанку ни один арестованный не упомянул, они вообще остались как будто ни при чём. А Успенский настоятель Алексий уже умер. На соборе судили других священников-сектантов, Дионисия и Гавриила, сбежавшего из Новгорода Захарию и нескольких их сообщников. Но ведь и председателем на заседаниях был их сообщник, новый митрополит Зосима. Слушая обвинения, он притворно ужасался, ахал и охал. А подсудимым опять тайком шепнули: – не проболтайтесь, иначе худо будет. Они и не проболтались, никого из главных руководителей не назвали.
Святой Иосиф Волоцкий за предательство православной веры требовал смертной казни. Однако митрополит был против. Да и государю его советники внушили – можно ли казнить людей за то, что они думают иначе? Ошиблись, запутались. Может, ещё покаются. Собор постановил предать проклятию новую ересь. Но тех, кто её проповедовал, пощадил. Их отправили в Новгород, провезли по городу в позорном шествии. На лошадях задом наперёд, в вывернутой наизнанку одежде – как они веру наоборот выворачивали. Каждому на колпаках написали «это воинство сатаны». А потом их разослали в заключение по разным монастырям.
Зато митрополит Зосима начал войну против верных служителей Церкви. Под разными предлогами снимал их с постов. Заменял своими прихлебателями. Арестовывать сектантов запретил. Требовал, что нельзя на них «злобиться», надо их только наставлять мирно, по-доброму. Но и сам он начал проповедовать уже не настоящее православие. Искажал или выбрасывал важнейшие основы учения Христа. А в разговорах со своими, с приближёнными, вообще отказывался от христианства. Хотя Зосима и раньше-то был совсем не примерным настоятелем монастыря. Любил выпить, покушать всласть. А когда стал митрополитом, решил, что теперь ему всё можно. Его палаты стали клубом сектантов. Там собирались подручные и приятели Зосимы, гудели весёлые пиры, рекой лилось вино, ругали и высмеивали православную веру.
Но от слуг, от случайных свидетелей об этих мерзостях становилось известно. Честные священники возмущались. Выступил святой Иосиф Волоцкий. Он разослал воззвание: в нашей Церкви, на митрополичьем престоле, где сидели святые Пётр и Алексий, сейчас сидит скверный и злобный волк, прикинувшийся овечкой, Иуда и предатель, змей пагубный – и изрыгает хулу на Господа и Его Матерь Богородицу. Вельможи-сектанты пытались выгородить митрополита. Снова изобразить, будто его оклеветали. Но государю представили доказательства, и Зосиму сняли с поста, отправили в монастырь.
Правда, Иван Васильевич не хотел скандала. Узнают католики, что митрополитом был сектант, вот уж шум поднимут, что вся Русская Церковь церковь еретическая. Официально записали, что Зосиму сняли за пьянство и плохое управление Церковью. Но вместо него епископы выдвинули настоятеля Троице-Сергиева монастыря, святого Симона. Он-то был настоящим православным подвижником. Начал борьбу с врагами Церкви. Ему стал помогать Иосиф Волоцкий. Он написал научный труд «Просветитель», в нём подробно разобрал новую ересь. Доказал, насколько она опасна – разрушает изнутри и Церковь, и Русское государство.
Святой Иосиф понравился государю. Иван Васильевич разрешил ему приходить к себе в любое время. Охотно беседовал с ним, внимательно слушал. И только в одном не согласился. Иосиф Волоцкий требовал, что сектантов надо казнить, не верить обещаниям, что они раскаялись и исправятся. Потому что у них разрешалась ложь – и даже учили, что надо лгать, прикидываться православными. Значит, они могли клясться в чём угодно и не выполнять. Но государь считал, что нужно бороться более мягкими мерами. Да и сектанты после снятия Зосимы затаились. Всё выглядело благополучно – вроде бы, с ними уже покончили.
А внимание Ивана Васильевича было занято другими делами. Он хотел наладить широкую торговлю с Европой. Наша страна была богатой, у неё было много разнообразных товаров. Зерно, сало, рыба, икра, льняные ткани. В лесах добывали шкурки пушных зверей. За границей они пользовались огромным спросом, были драгоценными. Там ценился и русский мёд, и особенно воск. Ведь электричества ещё не было, пользовались свечами и светильниками. Их делали из сала, наливали в плошки масло, они коптили и воняли. А восковые свечи нет, были самыми лучшими, в западных странах стоили очень дорого.
Но и на Руси не было некоторых нужных нам товаров. Ещё не были открыты месторождения золота, серебра, меди, олова, свинца, серы, селитры. А медь и олово требовались для изготовления пушек, колоколов, сера и селитра – для пороха, свинец – для пуль. Их приходилось покупать за границей. Золото и серебро нужны были не только для украшений, но и чтобы делать из них русские деньги. Их получали от иностранных купцов в оплату за наши товары. Хотя прибыли для Руси эта торговля давала недостаточно. Могла бы приносить гораздо больше.
Ведь главными торговыми дорогами в те времена были морские. На корабль можно было нагрузить гораздо больше, чем на телегу, довезти быстрее и удобнее – шоссейных дорог тоже ещё не существовало: грязь, ухабы, по лесам разбойники. Но у русских мореплавание было развито только на Севере – на Белом море, Северном Ледовитом океане. Там жители называли себя «поморы». Строили особые корабли – кочи. Округлой формы, если их зажмёт льдами, то не раздавит, а выдавит на поверхность, и судно будет путешествовать вместе со льдинами. Поморы на этих кораблях охотились за моржами и тюленями, ловили рыбу. Плавали на острова Шпицберген, Новая Земля, добирались до Норвегии. Но северные моря опасные, рано замерзают, купцы этой дорогой никогда не пользовались.
До недавнего времени часть русских товаров скупали итальянцы из Генуи и Венеции. У них же были города на Чёрном, Азовском морях. Оттуда приезжали на Русь, а русские к ним ездили. Но теперь эти города захватили турки, дорога в Европу через Чёрное море закрылась. Осталась одна, через Балтийское море. Однако на нём господствовала Ганза – союз из 70 богатых немецких городов. В Ганзу приняли и Новгород, он стал главным центром торговли с русскими. Но сама торговля была очень не честной. Немцы-то в Новгород приезжали, за взятки «золотым поясам» получили всякие льготы. А русских к себе за море не пускали. Дескать, а зачем? Мы и здесь ваши товары купим. Хотя скупали по дешёвке, а свои товары продавали втридорога.
После того, как Иван Васильевич всыпал Ливонскому ордену, русским разрешили торговать в Прибалтике. Но и главные города Ливонского ордена – Рига, Ревель (Таллин), Нарва, – тоже были членами Ганзы. У них были такие же правила. Привозите товары, мы их купим. Но дальше, в Европу, сами повезём. И все прибыли нам достанутся. А когда турки захватили владения Генуи и Венеции на Чёрном море, немцы совершенно обнаглели. Стали за русские товары предлагать вообще ничтожные цены. Больше-то покупателей не стало – или продавайте нам, или сгниют у вас меха, зерно, рыба.
На Балтийском море была ещё одна большая держава – Дания. Датским королям принадлежали и Норвегия, Швеция, Финляндия. И они были совсем не против торговать с русскими. Но Ганза не позволяла, не пускала их, чтобы все барыши доставались только ей. А русские товары возила в обход Дании, через германские порты. Датчане возмущались, что немцы ведут себя, как хозяева Балтийского моря. Пробовали бороться. Но сама их держава была слишком непрочной. Швеция взбунтовалась и вместе с Финляндией отделилась от Дании. Объявила себя самостоятельным государством. А Ганза её поддержала, заключила со шведами союз.
Иван Васильевич изучал ситуацию и видел: – немцы просто грабят русских. Не мы, а они наживаются на наших товарах. Решил, что пора этому положить конец. Самим ездить за границу, самим там торговать. На реке Нарова, впадающей в Финский залив, стоял немецкий порт Нарва. В 1492 году государь повелел напротив Нарвы, на нашем берегу реки, строить свой порт Ивангород. Он быстро рос, через год в нём были уже сотни домов. Начали строить и корабли.
Немцы переполошились. Если русские будут без них торговать по Европе, то и прибыли уплывут от них! Ганза настрого запретила всем судам своего союза заходить в Ивангород. А когда в море вышли наши ладьи, немцы позвали помочь своих союзников, шведов. Те издавна враждовали с русскими, старались перекрыть путь на Балтику. Они подключились вовсю. Выпустили на охоту флотилии кораблей. Захватывали наши суда, грабили, топили. Если же русские всё-таки добирались до немецких портов, то у них ничего не покупали. А ганзейские купцы как ни в чём ни бывало продолжали торговать в Новгороде. Ивангород будто не замечали. Показывали: – ну старайтесь, старайтесь. Всё равно мы вам изменить ничего не дадим, заставим торговать по-старому, как нам выгодно.