Эрика работала медицинской сестрой в центральном госпитале Святого Людвига. Она, кроме того, обучалась на курсах фельдшер-акушера. Поэтому соседки часто оставляли ее одну — она зубрила учебники. Жила и работала она здесь уже два года и далеко в будущее не заглядывала. На четверых комната выходила девчонкам недорого — по 10 ливов в неделю. Зарплату ей платили почти пятьсот ливов в месяц с учетом того, что она часто подрабатывала — оставаясь дежурить в ночную смену.
— Сегодня редкий случай — выходной и я дома! Обычно я дежурю по выходным.
Со слов Эрики я узнал, что Дорис работает в модном салоне на центральной улице Виндобоны. Поэтому она своих соседок обеспечивает перманентом и совершенно бесплатно делает им прически и завивки, а также маникюр.
— Это она мне вчера ноготки украсила. Сегодня придется все смыть ацетоном. Медсестра с маникюром — это скандал! Наш старший хирург порвет меня за такой маникюр на части! Очень строгий дядечка!
Линда работа официанткой в ресторане «Старый Вильямс», а Лайма сидела пять дней в неделю кассиром в тевтонском отделении банка. Лайма могла себе позволить снимать жилье самостоятельно, но, тем не менее, продолжала жить с девчонками.
— Лайма прижимиста и считает каждый лив. Но я ее не осуждаю, у нее было трудное, бедное детство. Представляешь, Ивар — в их семье было десять братьев и сестер!
— Ого!
— Ты наверно подумал о том, что и я могу снимать жилье отдельное? Верно! Но мне скучно станет одной. С девчонками веселее! Тебе чай покрепче?
Мы пили чай с вареньем, так как сахар кончился.
— Девчонки сладкоежки! Не успеешь купить, как уже осталось на донышке щепоть.
Пойдешь завтра искать работу?
— Да, нужно куда-то устроиться. Честно говоря, у меня в кармане только пять ливов.
— Не густо, на пять скромных обедов… Хочешь — одолжу сотню до первой получки?
— Спасибо, не надо, Эрика…
— Чепуха!
Девушка взметнулась со стула и через пару секунд уже несла от шкафа несколько шуршащих бумажек.
— Бери! Без денег — бездельник! — так говорила моя бабушка!
— Спасибо… Мне так неловко, честно…
— Ты странный, Ивар, парни часто выпрашивают деньги у своих подруг, а ты отказываешься.
— Ты же не моя подруга.
— Ах, вот почему!
Мы засмеялись одновременно.
— У тебя есть парень, Эрика?
— Любимый вопрос у парней: В начале — как вас зовут? Потом: Есть ли у вас парень?
— Первый вопрос я не задавал!
— Правильно, настоящий мужчина должен сначала представиться, а уж потом интересоваться именем девушки. А то прохода нет — «Как вас зовут, девушка?» Вот болваны!
— Ты очень красивая…
— Я тебе понравилась?
— Да, очень…
Я скрыл свое смущение, поднеся стакан с чаем к губам.
— Дорис — вот кто красавица… — вздохнула Эрика. — Хочешь еще чаю?
— Да, спасибо.
«О боже! Из ее рук выпил бы и яду ведро!»
Я млел, наблюдая за манипуляциями с чайником, заварочным чайничком и т. д.
Поверьте смотрел я не на чайник!
— Мне сейчас, Ивар, некогда играть в любовь. Я учусь и работаю. Жаль у нас здесь в городе нет медицинского института! Мечтаю стать врачом.
— Вроде все врачи — мужчины?
— Пока! Но все меняется, Ивар!
В дверь постучали.
— Кто там?
Дверь отворилась. На пороге возник рослый парень в костюме в полосочку, с букетом алых роз. Волосы светло-русые зачесаны назад и обильно смочены бриолином. Сухощавое лицо, длинный нос, светлые глаза, даже ресницы и брови белые.
— Так, так… Мне нашли замену?
— Привет, Карл, можешь закрыть дверь с той стороны! Мы в прошлый раз все выяснили про нас!
Эрика порывисто встала со стула.
— Кто это?
Блеклые глаза уставились на меня.
Я тоже встал со стула.
— Я — Ивар — живу в соседнем десятом номере, а вам, какое дело?
— Это мой бывший парень, Ивар. Нахамил мне две недели назад и ушел. А сейчас извиняться пришел? Что скажешь, Карл?
— Это он тебе розы принес?
Карл стоял на пороге и продолжал допрос. Меня его поведение начало злить. Я посмотрел на Эрику. Она насмешливо улыбалась Карлу, картинно подбоченясь и выставив грудь вперед.
— Пойдем поговорим, парень в майке…
— Не ходи с ним, Ивар!
— Боишься? — Карл осклабился.
— Коленки дрожат. — Признался я.
— Пойдем.
— Пойдем.
Я шагнул к двери и Карл, продолжая держать в правой руке букет роз, ударил меня левой подлых. Воздух улетучился из легких и я, разинув рот, пытался сделать хоть один вздох.
Когда я пришел в себя и смог разогнуться, Эрика уже выдворила Карла из комнаты и закрыла дверь на ключ.
— Больно? Приляг на кровать — это наша с Дорис. Ну же, ложись!
Я покачал головой.
— Этот Карл, подонок! Вместо меня он ударил тебя! Ему хотелось мне отомстить!
— Я сам виноват — расслабился, не ожидал удара…
Эрика почти силой уложила меня на кровать на светло-коричневое покрывало и стянула с меня туфли.
— Все прошло!
— Не спорь!
Она заботливо укрыла меня краем покрывала и села рядом.
— Не люблю когда со мной спорят. Я еще глупая? Да?
Я улыбнулся в ответ.
— Ты самая замечательная…
Она взяла меня за руку и серьезно посмотрела прямо в глаза.
Утром, перекусив наскоро изготовленным бутербродом я вышел из комнаты и запер дверь на ключ. В соседней комнате тихо. Девчонки отправились на работу. Эрика теперь в госпитале, с отмытыми ноготками, делает кому-то перевязки или уколы… Я вчера не догадался спросить у соседок утюг. Пришлось надеть мятую рубашку. Куда же мне пойти? Спустившись во двор, я прошел через арку и вышел на улочку. Путь до вокзала я помнил отчетливо, но мне туда не надо. Я поэтому отправился в обратную сторону. Что я умею делать? Я сам для себя загадка. Кто? От куда? Мое настоящее имя? Я, задумавшись, брел по тратуару, сунув руки в карманы. Старинные двух и трехэтажные дома-квадраты, вроде того, в котором меня поселил Петер, стояли плотной стеной вдоль улицы. Мощеная мостовая внезапно кончилась — перешла в асфальтовую. Через полсотни шагов я вышел на широкую улицу. Посредине ее поблескивали рельсы. Я дошел до средины улицы к остановке трамвая и стал терпеливо ждать, сам не зная почему. На столбе в рамочке перечень названий остановок, а та, на которую я вышел, отмечена звездочкой. «Ветреная» — прочел я. Что ж, я живу в Виндобоне на улице Ветреной. Уже кое-что! Желтый трамвай выкатился из-за поворота, постукивая на стыках. Я вошел и оплатил проезд кондуктору — пареньку лет восемнадцати. Он в обмен на бумажку в пять ливов насыпал мне горсть медной мелочи. Я ее отправил в карман брюк. Кондуктор внимательно посмотрел на мое лицо И я, потерев подбородок, вспомнил о том, что уже сутки не брился. Кроме меня в вагоне были две пожилые женщины в темных платьях с плетеными кошелками на коленях. С рынка, наверное, едут. Я сел у окна и глазел на окрестности. Мы проехали парк с прудом, в котором плавали лебеди, а по дорожкам гуляли молодые женщины с маленькими детьми. Перекресток с бронзовым памятником быстро промелькнул. Дома, магазинчики на первых этажах с чистенькими витринами.
Я ехал, куда глаза глядят.
На конечной я вышел. Здесь трамвай делал круг практически на краю города. Дальше начинались пшеничные поля. Я побрел обратно в город. На угловом доме прочел название улицы «К ветролому». Что за ветролом такой у них здесь обитает? Одноэтажные домики с неприменными цветами на подоконниках. Звук автомобильного мотора привлек мое внимание. Сетчатые ворота, ведущие во двор отворены. За двухэтажным серым домиком в глубине двора распахнутые ворота гаража. Из под легковой машины, приподнятой на домкратах, торчат, чьи то ноги, рядом на тряпке разложены ключи. Чуть дальше в недрах старенького пикапа копается еще один механик, выставив зад. Капот приподнят высоко. Словно пикап пожирает человека, а тот беззвучно дергается.
Мотор пикапа работает с перебоями — троит.
Механик вылезает из-под капота и оказывается пареньком лет шестнадцати в синем комбинезоне не по размеру.
— Отец, я свечи заменил! Не помогает!
Паренек сердито сверкает на меня голубыми глазами.
— Чего надо?
— Троит?
— Ага. Старый сундук с болтами! Ты разбираешься?
— Попробую…
Я снял пиджак, повесил на дверь и засучил рукава рубашки. Забравшись под капот, я по очереди отсоединял провода, ведущие от прерывателя к свечам, надеясь найти барахлящую свечу. Толку не было. Движок троил По-любому. Я потер провода пальцем. Оплетка в микротрещинах. Старье… Паренек внимательно следил за моими манипуляциями. Я выглянул из-под капота. Распахнутый темный гараж в пяти метрах.
— Садись за руль и заезжай в гараж. Но мотор не глуши.
— Зачем?
— Заезжай — покажу.
Паренек сел за руль и задним ходом загнал пикап в гараж. Я вошел следом и прикрыл ворота. В сумраке я увидел под капотом то, что ожидал — голубые искорки, пробегающие по проводам.
— На массу пробивает! — воскликнул паренек.
— Точно! Глуши мотор, меняй все провода от прерывателя к свечам.
Парень заглушил мотор, а я пошел открывать ворота и встретился нос к носу с пожилым мужчиной в синем замасленном полукомбинезоне.
— Добрый день.
— Добрый! Кто такой и зачем пожаловал?
— Отец он нашел причину — пробивает с проводов на массу!
Паренек тут как тут.
— Меня зовут — Ивар, ищу работу.
— Автомеханик?
— Да. — Согласился я без колебаний.
Юрген взял меня на работу в свою частную мастерскую. Его сын Генрих — учился в Дальбургском университете в Тевтонии и этим летом приехал к отцу на каникулы. Генрих больше всех был доволен моим появлением. Работа в автомастерской для него была малоприятным занятием. Своими планами поехать на взморье он поделился за обедом, когда жена Юргена, Марта подавала нам суп в тяжелых фарфоровых тарелках. Меня посадили за стол в уютной столовой как члена семьи.
Светловолосая, полная Марта восприняла мое появление без возражений. Похоже, в этом доме всем командовал Юрген. Юрген пообещал мне двести ливов в месяц. Негусто, как я понял, но на проживание хватит, а обедом меня здесь накормят бесплатно. Провозившись вдвоем до вечера, мы с Юргеном заменили прогоревший глушитель на легковой машине и отрегулировали зажигание на пикапе. Генрих отдал мне свой комбинезон и пропал из виду. Вечером явились хозяева машин. Нервный господин в костюме и очках за легковой и крепкий молодой парень за пикапом. Они расплатились с Юргеном и, похоже, не плохо он получил. Сам предложил мне аванс за неделю вперед, пятьдесят ливов. Я отказываться не стал.