Помыв руки и переодевшись, я отправился к трамвайной линии. Ждать долго не пришлось. Через час я уже шагал по улице Ветреной, с удовольствие, хрустя пятидесятиливовой бумажкой в кармане. Освещенная витрина продуктовой лавки привлекла мое внимание.
Я вспомнил о том, что Петер пообещал девушкам-соседкам отметить мое новоселье.
Вошел в лавку и набрал различных закусок, пирожных и даже бутылку красного полусладкого вина. В лавке в итоге оставил двадцать ливов. Хорошо, что не каждый день новоселье!
Где бы раздобыть бритву и снять щетину? Неудобно перед девчонками… Ведь Эрика тоже будет на моем новоселье. Я на это очень рассчитывал.
Поглощенный заботами и сладкими ожиданиями я прошел под аркой и в центре двора был остановлен крепким парнем, что встал на моем пути.
— Постой, торопыга! Есть разговор!
— Я тебя не знаю, о чем нам говорить?
Парень скуластый, крепкий, блондин с короткой стрижкой, чуть выше меня ростом.
— Мой друг с тобой хочет поговорить.
— Друг — это я!
Я развернулся на голос. На скамейке под деревьями сидел Карл. Вот черт! У меня кульки с продуктами в руках, а за спиной дружок Карла!
— Я спешу и мне не до разговоров. Приходи завтра.
— Струсил, Ивар?
Карл улыбнулся.
— Ага. — Признался я и, отвернувшись, двинулся прочь.
Крепыш опять заступил мне дорогу и я, разозлившись, пнул его по ноге спереди, чуть выше щиколотки. Он охнул и присел, схватившись за больное место, весьма удивленный таким оборотом.
— Карл, он меня…
Я тут же добавил с размаху и по ребрам. Ботинки на толстой подошве — удобная вещь!
Я попытался отскочить в сторону, потому что на меня сзади накинулся Карл, но он успел, схватил меня за воротник. «О черт! У меня все кульки попадают!» Я рванулся в сторону и упал на колени.
Не ожидавший такого финта Карл полетел через меня, выпустив мой воротник, прямо на каменные плитки головой.
Поднявшись на ноги, я с удовольствием обозрел поле боя. Кульки в руках. В целости и сохранности. Карл сидит на заднице и держится за макушку. Судя по его сощуренным глазам — ему сейчас не весело. Его приятель пришел в себя и, держась за бок, приближается ко мне с опасным огоньком в глазах. Пора складывать кульки. Но не на землю же!
— В чем дело?!
Громкий голос заставил нас всех замереть. С галереи второго этажа на нас смотрел Петер, правда без фуражки и в расстегнутом кителе. Рядом стояла Дорис.
— Он на нас напал!
Блондин-крепыш опомнился первым и пожаловался.
— Напал один на двоих, причем с кульками под мышками? Рассказывай сказки своей бабушке! Валите отсюда, пока я не спустился и не арестовал вас обоих за нарушение порядка!
Карл с приятелем, прожигая меня взглядами и отряхивая пыль с одежды двинулись со двора.
— Ты мне еще попадешься, деревня! — процедил Карл сквозь зубы.
— Приложи лед к голове. — Заботливо посоветовал я.
На галерее меня уже встречали все девушки из одиннадцатой комнаты. Петер забрал у меня кульки, а девушки взялись меня разглядывать и вертеть на предмет различных повреждений.
— Ты сбил Карла с ног!
— Дорис, ты сама видела?
— Своими глазами! Полетел голубчик вверх ногами!
Эрика взяла меня под руку.
— Они тебя ударили?
— Не успели. Хотя и очень хотели.
Сегодня Эрика была не в домашнем коротком халатике, а в длинной черной юбке и белой блузке, словно секретарь важного босса.
— Ты так строго одета сегодня.
— Не строго, а торжественно, глупый!
— Извини, мне бы душ принять и побриться…
— Да, да. Ступай, мы тебя ждем у нас!
Эрика улыбнулась и, привстав на цыпочки, чмокнула меня в небритую щеку.
— О-о-о! — раздался восторженный возглас подруг.
— Не удивляйся! Все для тебя! — шепнула Эрика.
Несколько обалдевший от этого поцелуя, я закрыл дверь комнаты за собой.
На одном стуле висела новенькая отглаженная рубашка, а на другом отутюженные брюки. Я остановился в растерянности. Кто-то забыл свои вещи? Повернувшись к зеркалу, что висело над раковиной, на полочке увидел безопасную бритву и помазок.
«Так это все для меня! Эрика купила?»
Я задумался — как бы повежливее отказаться от всего этого и не обидеть мою новую знакомую? В дверь стукнули и, не дожидаясь разрешения, вошел Петер.
— Ты еще не готов, дружище?
— Но чьи это вещи?
— Твои, видимо, раз находятся в твоей комнате!
— Петер, это — нехорошо. Я сегодня нашел работу, но делать мне такие дорогие подарки? Кто все это организовал?
— Не бери в голову! Девочки скинулись, а я приобрел. К новоселью полагается подарок!
Ты поступил на работу? Куда?
— В мастерскую к Юргену Ламберу, автомехаником.
— Так это на самой окраине!
— Да, так вышло.
— Ты не сказал, что разбираешься в машинах — я бы тогда нашел тебе место поинтереснее.
— Где?
— Так хотя бы в гараже нашего управления! Этот Юрген — скряжистый тип — я его знаю. Сколько он тебе пообещал?
— По 200 ливов в месяц.
— Вот говнюк! В городе автомеханику меньше 700 ливов не платят! Откажись, Ивар!
— Но я уже взял аванс!
— Да, аванс надо вернуть, но я тебе одолжу.
— Петер, так не пойдет! Я ценю твою заботу, но я нашел работу и хочу поработать пока там. Не хочу, чтобы Юрген обо мне плохо подумал.
Петер похлопал меня по плечу.
— Как знаешь, Ивар, не буду давить на тебя. Но если что — прямо говори — помогу, чем смогу.
— Спасибо.
— Да, брейся и мойся — мы ждем. Девчонки уже на стол все накрыли и твои покупки в ход тоже пошли.
— Бритва тоже подарок?
— От меня. Мне обожают дарить на день ангела бритвенные приборы! Целая куча собралась. Пользуйся — аугсбургская сталь — лучшая в Тевтонии!
Он вышел, а я растроганный таким отношением к своей персоне полез под душ, а потом, обмотав бедра полотенцем побрился. Правда дважды порезался. Но у меня кровь быстро свертывается. Сталь бритвы оказалась выше всяких похвал.
Меня встретили девчачьи восторженные вопли:
— Наш герой!
— Наконец-то!
Мои покупки составили только часть того что мои соседки выставили на стол. У меня разбежались глаза и буквально слюнки потекли. С обеда в доме Юргена прошло уже полдня! Меня усадили за стол рядом с Эрикой.
Петер разлил вино по бокалам, ловко и аккуратно, не пролив ни капли. Освежившийся, побритый, в новой одежде с бокалом в руке я был словно именинник! Петер сидел, напротив рядом с Дорис и одобряюще мне улыбался.
— Дамы, прошу поднять бокалы за моего друга и нашего храброго соседа — Ивара! Пошли господь ему здоровья, благополучия и любви!
— О-о-о!
Ко мне потянулись руки с бокалами — чокаться.
Потом все набросились на еду. Наши молодые желудки пищали от нетерпения!
Перебрасываясь шутками девчонки и Петер уминали снедь за обе щеки, а я старался не отставать. Эрика подсовывала мне бутерброды с паштетом.
В ответном тосте я поблагодарил соседок за подарки и пожелания и пообещал вести себя примерным образом и быть безупречным во всех отношениях соседом.
Когда все четверо отправились на галерею покурить, мы с Эрикой остались вдвоем.
— Ты не идешь курить?
— Я решила бросить! — она махнула рукой — Все равно мне это никогда не нравилось! Дурной привкус во рту, пальцы пахнут табаком — гадость!
Блестящие карие глаза так близко… От Эрики пахло свежо и нежнейший аромат что-то напоминал мне… Ландыш! Как я мог сразу не понять!
— Ты сегодня пахнешь ландышем.
— О, у тебя тонкий нюх! Тебе нравиться?
— Да. Очень.
Господи, какие у нее великолепные ресницы — густые, черные!
Зрачки Эрики расширились.
Она смотрела в мои глаза а я смотрел в ее и не чувствовал не малейшего неудобства или стеснения. Как будто меня притягивал магнит к ее глазам. Я тонул в ее глазах как муха в меду и было сладко и замирало сердце… Вернувшиеся курильщики разрушили наше уединение. Потом мы танцевали под патефон. Причём Дорис и Петер постоянно спорили о том какую пластинку следует поставить следующей. Я танцевал со всеми девушками по очереди, так же как и Петер. Но влекло меня к Эрике.
С этого дня моя жизнь вошла в колею.
Дни я проводил в автомастерской Юргена, а вечера мои принадлежали Эрике. Если конечно она не дежурила в своем госпитале в ночную смену. Мы гуляли по Виндобоне. Сначала просто рядом, а потом взявшись за руки. Ее прохладные пальчики утопали в моей ладони. Эрика хорошо знала город, и мы постепенно вечер за вечером проходили по разным маршрутам. Но я больше глазел на Эрику чем на городские достопримечательности. Мне нравилось, как она говорит, как жестикулирует и откидывает со лба назад выбивающийся локон. Она замечала мои взгляды, но делала вид, что не обращает внимание.
Но самым любимым местом наших прогулок стал городской парк. В прудах плавали утки и лебеди. Я приносил в кармане кусок булки, и мы кормили птиц. Завязывалось настоящее состязание — кто быстрее доберется до куска хлеба. Лебеди, наклоняя длинные шеи, шипели на наглых уток и щипали их за хвосты. Утки возмущенно крякали. В парке находилось множество памятников и даже бюстов, различные господа, увековеченные в бронзе и камне взирали на нас слепыми глазами. Эрика знала о каждом хоть немного.
Мы переходили по дорожкам, обсыпанным крупным песком и она мне рассказывала о каждом. Показала она мне и трехсотлетний платан на краю пруда.
— Представляешь, как много это дерево видело?
— У него же нет глаз.
— Ивар, не воспринимай все буквально!
Я смутился.
Когда всходила луна, мы садились на скамейку на берегу пруда. Я набрасывал на плечи Эрики свой пиджак. Мы разглядывали луну с ее пятнами и оловянным тусклым светом равнин.
— Я страшная болтушка? Сегодня я тебе не дала рта раскрыть!
— Ты интересный рассказчик, Эрика. Откуда ты так много знаешь?
— Я люблю читать книги.
— В вашей комнате я видел только твои учебники.
— Верно, но я беру книги у Mihaila Petrovica.У него большая библиотека.