Затем состоялось собрание. Артур сидел как в полусне, слушая странные, дикие и неестественные фразы: «пересмотр политики», «урезание финансирования», «заморозка проекта». Все происходящее казалось ему настолько абсурдным, что он ожидал, что в любой момент кто-то объявит, что это всего лишь розыгрыш, и все вернутся к своим обычным делам. Ведь никто не может серьезно рассматривать возможность приостановки проекта такого масштаба и значимости для человечества. Верно?
Этот вопрос звучал у него в голове, когда ему сообщили, что проект приостанавливают «на неопределенное время». Он не стал, как герои кинофильмов начала века, собирать свои вещи в картонную коробку и покидать офис. Для постороннего наблюдателя в работе Артура практически ничего не изменилось. Исчезли только макеты аппаратов из залов, пропал доступ к информационной базе. Сам комплекс стал немного пустым. Появились другие задачи, другие проекты.
Но как он мог работать над чем-то другим? Как они вообще могли представить, что можно работать над чем-то другим? Границы дней снова стали размываться, но на этот раз не из-за состояния потока, а из-за депрессии. Если бы Артур пил, он бы, безусловно, напился. Вместо этого он просто механически существовал несколько дней подряд. Затем однажды, в выходной день, он пришел в свой офис, вычистил все ящики стола и шкафов в поисках рукописных заметок. Скачал все, что можно было скачать, и устроил офис у себя дома. Он не был склонен нарушать правила, которые четко прописывали заморозку проекта. Он не был бунтарем. Но никто не мог запретить ему делать расчеты и выводы просто для своего удовольствия. В конце концов, он был ученым!
К тому же, существовала СтарНет. При ближайшем рассмотрении нейросеть оказалась даже умнее, чем Артур мог представить. Она подсказывала, помогала, а иногда даже направляла его. Артур мог бы допустить, что она сама очень хочет завершить проект, если бы верил в такую чепуху, как наличие у программы собственных намерений.
Работа над проектом дома продвигалась очень медленно. Артур уже давно перестал надеяться, что космический модуль долетит до Проксимы при его жизни, и начал надеяться, что в течение его жизни проект хотя бы возобновят. Или создадут новый – он бы немедленно попросился участвовать в нем, даже в качестве помощника лаборанта.
Прошел почти год. Артур приходил на работу, занимался различными проектами, возвращался домой, думал над Проектом, и так каждый день. С каждым месяцем СтарНет становилась все умнее, подсказывала интересные решения, помогала с расчетами.
Одним воскресным утром он услышал очень редкое явление – звонок в дверь. Спустя несколько секунд он обнаружил на пороге Хеди.
– Привет! Собирайся! – скомандовала она. – Надевай костюм, у нас через два часа встреча.
– С кем? – спросил Артур.
– Со спонсорами, – ответила Хеди. Она без приглашения зашла в квартиру, вымыла руки, налила себе воды.
– Тебя не было целых… – Артур запнулся, потому что не смог точно посчитать в голове, как долго они не виделись. По его ощущениям прошло лет пять.
– Целый год, – пришла она ему на помощь, – и он не прошел даром. Мы с коллегами летали по всему миру, устраивали встречи с инвесторами, убеждали их, что пауза временная и что проект все еще важен. Сейчас нам предстоит то же самое, только среди власть имущих. Так как космические проекты такого размаха не реализуются в рамках частных компаний, а на политической арене наша идея, как ты помнишь, утратила популярность. Я, кстати, не вижу, чтобы ты собирался!
– Ну а я здесь при чем? – Артур не спешил сдаваться.
– Ты здесь при том, что ты увлеченный молодой ученый. Ты гораздо круче и, что более важно, гораздо более фанатичен, чем я. Если кого и должны слушать, то тебя.
– Последний раз я выступал на пресс-конференции, помнишь? Мне это не понравилось. Да и все это лишняя трата времени. У меня есть дела поважнее.
– Насколько я помню, – Хеди прищурилась, – самым важным для тебя было доделать проект при жизни. Ты думал, что будешь работать только в своем офисе или у себя дома, в комфортных для тебя условиях, не замечая никого вокруг? Что будешь общаться только со СтарНет? Пришло время делать неудобные для себя вещи. И одна из них – одеться прямо сейчас! Мы опаздываем!
Артур мог бы провести еще много времени, стоя в проеме. Он привык к размеренному образу жизни. Если бы Хеди не торопила его, он бы, возможно, вышел только через два часа. Но сейчас срок пришлось сократить до 20 минут. С его точки зрения, он уже шел на некомфортные для себя условия ради проекта.
Во время поездки он даже не волновался, не задавал вопросов о том, к кому они едут и что ему придется там говорить. Все происходящее казалось игрой. Хеди половину пути жаловалась на его неопрятный вид и обдумывала, успеют ли они заехать в магазин. Но в конце концов убедила себя, что растрепанный вид больше подойдет ученому, полностью поглощенному проектом.
Их ждала парковка, заполненная дорогими автомобилями, охранники, одетые в десять раз лучше Артура, пропускной пункт, электронное табло лифта, поднимающего их на 42 этаж, переговорная, оформленная в серых, минималистичных тонах, ожидание, а затем степенный мужчина за 50 с легкой щетиной.
– Давайте, быстро, что у вас? – пробормотал мужчина, принимаясь пролистывать документы, которые передала ему Хеди. Он не смотрел ни на нее, ни на Артура, но, по всей видимости, его реплика была адресована Артуру.
– Эммм, здравствуйте, – начал Артур. – Меня зовут Артур Хинтон. Как вы, вероятно, знаете…
– Знаю-знаю, – перебил его мужчина. – Давайте, что это нам даст?
– Простите? – Артур действительно не понял вопроса.
Мужчина быстро перевел взгляд с него на Хеди и обратно.
– Вы хотите отправить свой зонд в другую галактику…
– В соседнюю звездную систему, – исправил его Артур, не веря, что взрослый человек может говорить такие вещи.
– Да, без разницы, – отмахнулся мужчина. – Ему лететь туда лет 20-30, верно? Какой нам в этом интерес? Как он себя окупит?
– Мы отправляем зонд, чтобы познакомиться с иной цивилизацией!
– Мы и так с ними хорошо знакомы. Один аппарат вы уже туда отправляли – не долетел. В народе сейчас все считают, что встречаться с ними вообще опасно. Вы предлагаете мне дать деньги, да еще и продвинуть вашу идею среди правящей элиты. Так я вас спрашиваю еще раз – какой мне в этом интерес?
Артуру захотелось как можно скорее прекратить разговор с этим человеком.
– Мы можем с ними встретиться. Почти напрямую. Разве это… как это… о чем тут вообще можно думать?!
Мужчина продолжал пристально на него смотреть. Возглас Артура не произвел на него вообще никакого эффекта.
– Мой коллега, – произнесла Хеди, – хочет сказать, что для нас, как для ученых, приоритетной задачей является контакт сам по себе. Но космический проект таких масштабов открывает и другие перспективы. Артур, пожалуйста, объясни этому человеку простым языком, какие еще. Помимо самого факта, что аппарат долетит.
– Через 30 лет, – напомнил мужчина. – Если еще долетит. Первый не долетел.
– Во-первых, не через 30 лет, – все еще возмущенно начал Артур. – Если «Заслон» доработает свой фотонный двигатель, то уже через 20…
– Это позволит нам совершать почти мгновенные, по современным меркам, перемещения внутри нашей системы, – добавила Хеди. – При колоссальном снижении затрат на топливо.
– Во-вторых, – продолжал Артур, – СтарНет уже показывает себя как почти настоящий ИИ. Если нам удастся ее доработать и передать ей корректировку курса, то она сможет учитывать все непредвиденные факторы, просчитать и корректировать маршрут даже на такое расстояние.
– Ее вычислительные мощности можно будет использовать и в повседневной жизни, – поддержала его Хеди. – Представьте… это будет суперкомпьютер в мире других нейросетей.
– Когда аппарат достигнет Проксимы Б, – Артур начал входить во вкус, – и соберет данные об их системе, подтвердит, что планета пригодна для жизни, мы сможем отправить туда людей.
– Помните, за сколько продавались места на Марс-Ван? – не отставала Хеди. – А сколько дополнительных средств это принесло: маркетинг, сопутствующие продукты…
– Все это было известно с самого начала! – снова вспыхнул Артур. – Я не понимаю, почему…
– А наши соседи не будут против, что мы у них хозяйничаем? – лукаво спросил мужчина.
– Они все эти годы утверждают, что не против. Даже если они захватят наш аппарат, это ничего не изменит… они не смогут…
– Хорошо, хорошо, не взорвитесь. Вот, попейте, – он неопределенно махнул в сторону кулера с водой. Но Артур не хотел пить.
– Я вас услышал. Мне нравится. Готовы повторить то же самое моим друзьям?
– Мы готовы повторить столько, сколько нужно.
– Только порепетируйте, что ли, заранее.
Когда они вышли из офиса, Артур был в прострации.
– Я не понимаю, – сказал он, – нет, я не верю, что так бывает. Почему очевидные истины, которые были понятны всему человечеству еще пять лет назад, при первом запуске, сейчас нужно отдельно проговаривать?
– Пять лет – большой срок в нашем мире, – задумчиво произнесла Хеди. – Тенденции, мнения меняются и быстрее. И в то же время – очень маленький. Такие проекты можно с переменным успехом разрабатывать десятилетиями. И это нормально. Мы торопимся. А кто-то, например, считает, что лучше вкладываться в средства планетарной обороны. Вдруг жители Проксимы тоже освоят космос? Так что, выбора не остается. Ну что, готов повторять свои очевидные истины еще миллион раз?
Он стал повторять. Брал отгулы на работе и целые отпуска и повторял, повторял, повторял. Друзьям их нового знакомого, их друзьям, каким-то бизнесменам, политикам, общественным организациям, блогерам. В формате личных бесед, презентаций, интервью. В кабинетах, в ресторанах, по видеосвязи. Когда желающие его послушать в стране закончились, они начали летать в другие страны, где, как ни странно, тоже были как сторонники, так и противники проекта. Артур немного поднаторел в ораторском искусстве и вскоре смог обходиться уже без помощи и подсказок Хеди. Не все слушатели отличались терпением: кто-то открыто выступал против проекта, кто-то обвинял «таких, как Артур» в создании водородной бомбы, кто-то насмехался. Несколько раз его пытались завербовать в другие компании и на другие проекты. Но, по негласному соглашению, они с Хеди держались позиции, что работа должна быть возобновлена в той точке, где ее поставили на паузу – то есть, в стенах института, совместно с «Заслоном». Дни снова начали сливаться в один большой, общий временной период, которому еще не придумали название.