Когда хорошее настроение, в голову приходят полезные мысли. Пришла мысль открыть мастерскую по ремонту велосипедов. Заработаю много денег, облегчу бремя родителей – сам куплю байдарку.
Повесил у дома вывеску: «Во дворе срочный ремонт велосипедов. Мастер Вовик Башмаков». Папа сказал: «Ну-ну…» Бабушка ничего не сказала. Мама похвалила: «Молодец! Все знаменитые миллионеры начинали свой бизнес мальчиками – с продажи газет. Пусть будет миллионер, начавший свое дело с ремонта велосипедов».
Стоял под своим объявлением с гаечным ключом. Пусть клиенты видят, с кем будут иметь дело. Пока за технической помощью никто не обратился.
Долго стоял под объявлением. Когда мимо проезжали велосипедисты, ударял гаечным ключом по молотку. Никто не остановился.
Приходил Клёцка, хулиган с соседней улицы, на три года старше меня. «Привет, господин Башмаков, – сказал он. – Что, завел собственное дело? Как доходы?» – «Доходов пока нет. Только начинаю, – ответил я. – Привози, Клёцка, велик любой марки – отремонтирую».
«Делаю замечание, – сказал Клёцка, – обращайся с посетителями вежливо. Меня надо называть господин Клёц. У меня тоже фирма. Пока я один в ней, как и ты в своей. Моя фирма охранная. Буду охранять тебя – за половину выручки. Иначе придут другие и возьмут всю».
Как это я сообразил, что ответить? Сам удивляюсь своей сообразительности. «Вы, господин Клёц, опоздали.
Мою фирму охраняет господин Петька Шнурков. Он каратист, его все боятся».
«Так уж и все? – засомневался Клёцка и спросил: – Какой у него пояс?»
Я точно не знал, какие пояса у каратистов. Чтобы не ошибиться, сказал, что ему дали специальный семицветный – за изобретение нового вида борьбы. Чтобы Клёцка поверил, я добавил, что прием называется «Хакамада»[1], такое японское слово я слышал по телевизору.
Клёцка пристал с вопросом – что за прием?
«Видал по телевизору, как балерина кружится на одной ноге? – начал я объяснение. – Так вот, на моих глазах на господина Петьку Шнуркова напали сразу шестеро с шести сторон. Господин Шнурков раскрутился балериной, вытянул руки в стороны и за один оборот положил всех на землю».
«Надо попробовать этот приемчик», – сказал Клёцка и ушел.
Не придумал ли я на самом деле сногсшибательный прием? Надо самому поучиться. И Петьку Шнуркова научить. А у Клёцки ничего не получится. Он жирный, ноги во взрослые штаны еле влезают. Тоже рэкетир нашелся!..
Петька опять уезжает в деревню. Сказал, что с ремонтом у меня едва ли получится – нет рекламы.
Размышлял о рекламе. Реклама по телевизору, говорят, стоит миллион. Выкладываю из портфеля учебники, набиваю портфель миллионом, еду в Москву на телевидение. Прихожу к красивой тете.
«Вот миллион. Расскажите всем, что Вовик Башмаков чинит велосипеды».
«Мальчик! – говорит тетя. – Ты не похож на обманщика. А рекламу заказывают обманщики. Разве ты не слышал об этом? Купи на миллион жевательных резинок. Стой у своего объявления, раздавай по штучке прохожим, и о твоей мастерской узнает весь город».
Размышляю о деньгах на жвачку. Попрошу маму купить штук десять. Прибыль бывает не сразу. Сначала надо потратиться.
Ждал маму с жевательной резинкой. Принесла, как обещала.
Дежурил около объявления. Остановил девочку на зеленом велосипеде. «У тебя звонок хриплый, – сказал я. – Давай починю». Отрегулировал звонок. Дал жвачку. Попросил рассказывать всем о моей мастерской.
Девочка вернулась, а с ней приехал мальчик на скрипучем велосипеде. Прочистил и смазал цепь. Предупредил, чтобы больше не гонял по лужам. Дал жвачку.
Снова приехала девочка. За ней бежали – без велосипедов – четыре девчонки. Они сказали: «Очень хочется жвачки. Дай нам, мальчик!» Дал по штуке. Пусть наслаждаются и рассказывают обо мне.
Приходила целая толпа мелюзги. Просили жвачку. Какие из них рекламные агенты? Начал прогонять. Не уходили, а один заплакал.
Разламывал каждую жвачку на три части и таким образом оделил всех.
Приходил Клёцка с подозрительной банкой пива. Подозреваю, что она была пустая, а он подносил ее ко рту и делал вид, будто пьет.
«Все дни, господин Башмаков, я думал о твоей фирме, – сказал Клёцка. – Есть возможность получать запчасти для велосипедов из цивилизованных стран. Конкретно – из Сингапура. „Маде ин Сингапур“. Напиши об этом в объявлении. Каждому захочется переменить простую вилку на сингапурскую. Это же удовольствие – крутить сингапурский руль. На сингапурском колесе можно ездить по гвоздям – не лопается. Сингапурские втулки – прочные, не скрипят, не ломаются».
Предложение Клёцки меня заинтересовало, хотя в непротыкаемую шину не верил.
«Как со взаиморасчетами?» – спросил я.
«Мне, – сказал Клёцка, – стоимость запчасти. Тебе – стоимость работы по ее установке».
«Ладно, – сказал я. – Приноси».
Заметных событий не было. Мама предположила, что рекламную резинку съели я и Петька Шнурков. Подробным рассказом рассеял ее сомнения.
Заказов на ремонт нет. Начинаю думать о том, что каждый чинит свой велосипед сам. Если я научился, почему же другие не научатся? Сингапурские детали – это другое дело. Надежда на них.
Вечером Клёцка принес тяжелый мешок. Я запер мешок в сарае. Завтра днем посмотрю, что в нем.
Клёцка сказал, чтобы цену, уплаченную за деталь, клиент удостоверял документально – уплатил столько-то и роспись. «Это чтобы господин Башмаков не присвоил часть денег господина Клёца, – сказал Клёцка. – Такой порядок у предпринимателей. Совесть, честность – это всё выдумки. Человек человеку волк».
Я обиделся, но ничего не возразил. Размышляю: как это – волк? А два человека – два волка?
Вот они увидели друг друга. Встали на четвереньки. Сближаются. Тихо перебирают лапами. Чем ближе, тем быстрее. Прыгнули друг на друга. Летит шерсть. Нет, это не шерсть – куски пиджаков и брюк. Один изловчился и откусил у другого кошелек вместе с карманом и брючиной. Ускакал с добычей. Несчастный сидит на пригорке и воет: досадно и кошелька жалко.
Нет уж, пускай человек человеку – заяц. Эти не грызутся. Но тоже плохо: один увидел другого – и оба в разные стороны. Каждый залез в свой куст. Сколько так сидеть будут?
А если человек человеку – крот? Тебя никто не видит. Ты никого не видишь. Сверху земля. По бокам тоже земля. Кошмар какой-то, как сказала бы мама, легче умереть!..
Человек должен быть человеку человеком. Как я – Петьке Шнуркову. Как Петька Шнурков мне.
А Клёцка – дурак какой-то! Зачем я связался с ним? Кому нужны сингапурские втулки? Тоже дуракам каким-нибудь. Как придет, пусть забирает свой мешок. Я развязывать его не буду.
Ходил в сарай. Не удержался, посмотрел, что в мешке. Деталей на целый велосипед. Нет только рамы. Детали были в употреблении: смазка старая, кое-где грязь. Обратил внимание на звонок. Узнал в нем тот, который регулировал девочке в прошлую среду.
Меня озарила страшная догадка: Клёцка украл велосипед и разобрал его. Клёцка – вор!
Размышляю: кто теперь я? Сообщник вора: храню краденое.
Если бы не мое объявление, Клёцка не украл бы велосипед и не разобрал бы на запасные части. Значит, вернуть девочке велосипед должен я. Как это сделать? Как же заставить Клёцку принести раму? А вдруг я ошибся со звонком? Может, это Клёцкин велосипед? Остался от его детства…
Итак, я должен удостовериться, что разобранный велосипед принадлежал девочке. Это – раз. Два – надо, чтобы Клёцка принес раму. Три – я собираю велосипед и возвращаю владелице. Хочется вернуть скорее. Но спешить нельзя. Если Клёцка догадается о моей догадке, он раму не даст, выбросит куда-нибудь.
С этими мыслями бродил по улицам, высматривал девочку. Родители, верно, расшумелись. Может, шлепков надавали…
Высматривал. Сидит дома.
Приехал из деревни Петька Шнурков. Как хорошо, когда верный друг рядом! Рассказал ему про свою беду. Петька посочувствовал. Он слышал по радио о короткой жизни предпринимателей: они круглые сутки в стрессе. Стресс – это очень плохое настроение. Днем думают, как бы кто не обманул. К примеру, не подсунул краденое. Ночью думают, как бы не ограбили, не подожгли, не убили… У меня стресс другой – стал сообщником вора. Другой-то другой, но все равно плохо…
Вот у Петьки жизнь нормального человека. Ходил с дядей на реку. Дядя учил вываживать большую рыбу. Если просто тащить, она оборвет леску. Надо подводить под рыбу сачок. Щука из сачка не вырвется. Будем ее, миленькую, жарить. Или в ухе варить…
Что я пишу? Жарить! Варить! Если родители узнают, в какую историю я попал, байдарки не видать.
Сегодня увидел девочку. Она шла с подружками. Спросил, как старую знакомую, как бы от нечего делать: «Почему пешком, а не на велосипеде?» – «Потому, – ответила девочка, – что вышла погулять. Разве можно гулять на велосипеде?» Такого ответа я не ждал. Нельзя понять, цел ли у нее велосипед. Спросить прямо? Скажет: «Тебе какое дело!» Тогда я ничего не узнаю. Почувствовал, как у меня начинается нервный стресс. Но тут подружка, которой давал жвачку, сказала, что велосипед украли.
Сильно удивленным голосом спросил, когда украли и кто. «В прошлое воскресенье, – сказала девочка и заплакала. – Оставила у подъезда. Прихожу – нет. Папа сказал: если найдет вора, оторвет голову». – «Оторвет, – подтвердила разговорчивая подружка. – Олин отец сильный, на большом, как вагон, грузовике шофер. Он гайки на колесах пальцами откручивает, без гаечного ключа».