Перед Первой мировой войной родители отправили Агнес на год в Европу изучать французский, немецкий и музыку. В то время эти предметы считались подходящими для образования молодой женщины, но впоследствии Агнес жалела, что не получила более серьезного академического образования где-нибудь вроде Сиднейского университета. Когда началась война, она находилась во Франции, но вскоре вернулась в Австралию. В Европе у Агнес была возможность несколько раз увидеться с Олафом.
Помолвка и брак были заключены по письменному согласию всех заинтересованных сторон. После свадьбы супруги переехали жить к родителям Стэплдона, в большой и красивый дом в Калди. Характер матери Олафа оказался тяжелым испытанием для Агнес, и молодожены переехали в соседнюю квартиру. Впрочем, отец Олафа решил проблему, купив молодым дом на Гросвенор-авеню, 7, в Западном Кирби, где они жили с 1920 по 1940 год.
Мировоззрение Стэплдона отчасти формировали религиозные воззрения квакеров, к которым принадлежали друзья и родственники. В основе теологии квакеров лежит почитаемая даже выше Библии доктрина о непосредственном внутреннем откровении Святого Духа, и, возможно, именно здесь следует искать основания многочисленных «духовных» путешествий героев романов Стэплдона – в будущее, космос или потусторонний мир. А также фундамент концепции «духа человеческого», развернутой в романе «Из смерти в жизнь».
После свадьбы Стэплдон участвовал в обширных лекционных турах для Ассоциации работников образования: эти выступления теперь его основным источником дохода, хотя и приходилось много ездить в близлежащие общины, а значит – редко проводить время дома с женой. Но вот 31 мая 1920 года у четы Стэплдонов родилась дочь Мэри Сидней, а 6 ноября 1923 года – сын Джон Дэвид. Неудивительно, что Олаф оказался замечательным отцом. С ним было легко жить, он растил детей с любовью, помогал с учебой и проблемами. Поскольку Олаф, как говорится, имел «золотые руки», а также проявлял большой интерес к морским делам, он занялся изготовлением моделей судов, как он убедился, к большому удовольствию детей. Он быстро расправлялся с обедом и, отодвинув тарелку, тут же, за столом, начинал собирать модели лодок и судов, пока все остальные еще ели.
В течение 1920-х годов Стэплдон прочитал много лекций на заочных отдеделниях и преподавал на университетских курсах повышения квалификации по психологии и истории промышленности. Он также начал публиковать статьи по социологии, психологии и философии в различных журналах. На его полках копились серьезные книги, и он начал формировать собственные философские теории. Стэплдон рассматривал капиталистическую систему как декадентский порядок, который следует оставить в прошлом. Он осуждал насилие, но уже не находил оправдания пацифизму. В религии Олаф теперь был немного левее агностицизма, а в политике – немного правее коммунизма. Стэплдон симпатизировал коммунизму, в оценке которого старался быть объективным. Его, по общему признанию, больше всего впечатляли взгляды Спинозы и Гегеля. Он был, пожалуй, даже более оптимистичен, чем они, когда писал: «В самом деле, вполне возможно, что человек – это живой зародыш, которому суждено оживить весь космос!» К концу 1928 года взгляды Стэплдона вполне сформировались, и он был готов бросить вызов одному из ведущих философов того времени, Альфреду Норту Уайтхеду, в то время профессору Гарвардского университета.
Журнал «Философские исследования» был отличным местом для дискуссии: среди его авторов были такие всемирно известные люди, как Джулиан Хаксли, Бертран Рассел и Гарольд Ласки. Однако Олафу Стэплдону не суждено было провести много времени в беседах с другими философами. Он нашел иной способ выражения собственной точки зрения и философской доктрины: фантастическая литература. Так появился роман «Последние и первые люди: история близлежащего и далекого будущего», опубликованный лондонским издательством 23 октября 1930 года. Американское издание вышло 23 марта 1931 года, российскому же читателю пришлось дожидаться перевода книги чуть больше семидесяти лет.
Книга продавалась в Англии гораздо лучше, чем в Соединенных Штатах, даже несмотря на восторженные отзывы некоторых важных литературных критиков США и серьезного спроса на фантастику среди американской молодежи, которая, правда, в это время тяготела больше к журналам наподобие «Amazing Stories» («Удивительные истории») или «Wonder Stories» («Истории чудес»), нежели к книгам.
Как Стэплдон зачал «Последних и первых людей»? Он вспоминал: «Общий план книги пришел ко мне в одно мгновение, когда я наблюдал за тюленями со скал Англси. После этого я просто выкачал из своих друзей-ученых всю необходимую мне информацию и принялся писать историю с точки зрения человека, живущего в далеком будущем». Эти друзья были, конечно, профессорами Ливерпульского университета, которых Стэплдон упоминает в предисловии к книге – П. Дж. Г. Босуэлл, Дж. Джонстон и Дж. Райс. Тюлени скал острова Англси стали прообразом «шестых людей» Венеры.
В романе излагается грандиозное видение Стэплдоном будущего человеческого вида, охватывающее два миллиарда лет; люди проходят через множество различных эволюционных стадий. Вообще конструирование будущего – сложная задача даже для профессионального писателя-фантаста, поэтому воображению Стэплдона можно только позавидовать. Масштаб книги ошеломляет, Стэплдон не только создает шаблон для целого поджанра фантастической литературы – истории будущего, но также рассуждает о генной инженерии и терраформировании планет. Не забываем, на дворе 1930 год!
История начинается с расколотой и воюющей Европы, явный отголосок воспоминаний о Первой мировой. На встрече, которая проходит в Англии с участием президента Соединенных Штатов, китайский изобретатель демонстрирует усовершенствованную бомбу. Одновременно с демонстрацией американский воздушный флот, подстрекаемый провокационными инцидентами, вступает в бой с объединенным европейским воздушным флотом и уничтожает его. Затем американцы обрушиваются на Англию, но их флот загадочным образом гибнет. В отместку разъяренная Америка почти очищает Европу от жизни при помощи газа и смертоносных бактерий. В последующем за тем противостоянии с Китаем Америка снова одерживает победу, и формируется новое мировое государство.
И это только начало богатого на события и идеи труда, который поражает своим масштабом. Перед нами – вся панорама истории человечества. Мы читаем о конце американизированной эпохи и вступлении в новые темные века, за которыми в конце концов следует возвышение Патагонии в качестве мирового культурного центра. Повторное открытие атомной энергии приводит к падению патагонской цивилизации в результате цепи взрывов. В последующие десять миллионов лет обезьяны эволюционируют в конкурентоспособную, разумную расу, командующую рабами-недочеловеками. В конечном счете люди истребляют ослабевшую расу господ. За этим следует подъем новой великой человеческой цивилизации.
Происходит вторжение марсиан, микроскопических существ, которые путешествуют в туманных желеобразных плавающих облаках; начинается война между Марсом и Землей. Вся жизнь на Марсе уничтожена, но разрушительный вирус из пыли марсиан возвращает человечество к дикости.
Через какое-то время возникает цивилизация новых людей, которые пребывают в гармонии с природой. Мозги представителей этой расы эволюционируют до колоссальных объемов. Однако, разочарованные своими физическими ограничениями в поисках того единственного, что имеет для них значение, – знания, эти великие умы выводят новую расу, которая заменит их.
Вскоре Луна придвигается к Земле настолько близко, что грозит упасть на поверхность материнской планеты; эти обстоятельства заставляют людей переселиться на Венеру. Разумные формы жизни на Венере будут уничтожены, изменится и сама планета, а люди эволюционирует в расу крылатых существ. Проходят миллионы лет, и столкновение с блуждающим газообразным телом приводит к изменениям в Солнечной системе: человечество вынуждено мигрировать на Нептун.
На Нептуне в результате естественного и научного прогресса формируется поистине утопическое общество, и человеческий вид меняется радикально: даже увеличивается число полов, необходимых для продолжения рода. Конец человечества наступает, когда солнце начинает становиться красным гигантом, и накаляющаяся атмосфера обрекает последних людей на гибель. Однако перед самым концом последние люди выбрасывают в космос бесчисленные искусственные человеческие споры, надеясь однажды засеять миры других солнц.
Этого простого пересказа, разумеется, недостаточно, чтобы оценить масштаб грандиозной эпопеи «Последние и первые люди». Стэплдон подробно рассматривает каждую фазу человеческого развития, пытаясь охватить физиологические, психологические и социокультурные изменения.
Романы «Первые и последние люди», «Создатель звезд» и «Из смерти в жизнь» написаны уникальной поэтической прозой. Читатель наслаждается сотнями идей, которые с тех пор укоренились в ткани современной научной фантастики, и отточенностью формулировок. Неудивительно, что этой книгой вдохновлялись молодые американские и британские фантасты, такие как Роберт Хайнлайн, Артур Кларк, Брайан Олдисс, Джеймс Блиш и многие другие. Правда, кому-то может показаться, что сегодня эти тексты читаются не столь захватывающе, как, например, романы означенных авторов, поэтому читатель должен быть готов к несколько монотонным, путь и поэтическим, строкам хроники далекого будущего, и тем не менее знакомство с ними обязательно для каждого поклонника фантастической литературы.
Создатели «Энциклопедии научной фантастики» Питер Николс и Джон Клют считают, что книга Стэплдона была абсолютно уникальна в своем жанре. Впрочем, Стэплдон наверняка опирался на работы некоторых своих предшественников. Одной из таких работ критик и историк фантастики Сэм Московиц считает последнюю книгу Эдгара Аллана По «Эврика. Поэма в прозе (Опыт о вещественной и духовной Вселенной)». Это околонаучное, философское и мистическое произведение часто воспринимается как безумная какофония и свидетельство окончательного погружения великого автора в алкогольный делирий. Чтение этого текста требует интенсивной работы, концентрации и является чем угодно, тольк