— Не знаю, но хотел бы иметь такую сестру как ты.
— Я о брате мечтала с раннего детства. Особенно в те моменты, когда эгоизм внезапно притуплялся, точнее, когда к стене прижимали, а веских доводов уже не хватало. Пара крепких кулаков… или клыков, мне бы не помешали! — Дориан расхохотался. Катя перестала жевать: — Главное, брату помнить: сестру нельзя обижать, а еще другим не позволять ей причинять боль.
— Я запомню, — кивнул он, прошел обратно и присел на край постели. — Возможно, наши ощущения как-то связаны с твоей кровью. Не уверен, но предположение именно такое. Мы сроднились в ту секунду, когда она попала ко мне. В голове словно что-то щелкнуло.
— Ммм… — Катя тщательно пережевывала остатки омлета. — Тогда, раз уж у нас связь, может, расскажешь, что королеве от меня нужно?
Дориан напрягся. Серьезное лицо приобрело сероватый оттенок:
— Дело в том, что я не знаю.
— То есть, между нами все же нет связи, — протянула Катя и припала к чашке. Черный кофе с изумительным ароматом корицы. С каждым новым глотком горячая жидкость бодрила сильнее.
— Нет, котенок, это правда. Есть догадки, что твоя кровь. Она на меня произвела будоражащее действие. Прилив сил необычайный. Так что, думаю, если ты попадешься Ламии, ее сила возрастет неимоверно. В общем, об этом и Ваик тоже хотел с тобой поговорить прежде, чем уедешь.
— Какое совпадение, — она отставила чашку и повернулась к Дориану, — у меня к нему тоже есть дело. А чем он сейчас занят?
— В своей лаборатории, — внимательные глаза с интересом блуждали по ее лицу.
— Я уже перекусила, может, прогуляемся до главы семейства?
— Ты уверена? — Дориан нахмурил брови. — Тебе лучше отлежаться. В твоем положении требуется максимум отдыха.
— Перестань, я в норме, — отмахнулась Катя. — Хотя в растерянности. Обычно после серьезных травм мне нужно несколько часов, чтобы восстановить силы. После воскрешения чуть дольше — пока организм соберется, наладит правильную работу. А здесь я как кваша. И тошнота постоянно мучает. Мерзко до отвращения к самой себе.
— Котенок, ты… — Дориан сжал губы.
— Ты перестал дышать, — усмехнулась Катя. Ламия как монумент, не моргал, не шевелился. — Эй, не пугай! Что я?
— Ерунда, — он отстраненно мотнул головой и встал.
— Я, конечно, понимаю, тебе все равно, что я полуголая, но мне бы одеться. И умыться.
Он наклонился и достал с нижней полки каталки стопку вещей и протянул:
— Тебе! Штешу подбирала. А это, — он положил на одежду махровое полотенце, зубную щетку, пасту, расческу и набор для душа, — чтобы привести себя в порядок.
— О! — Катя едва не захлопала от радости в ладоши. Дориан пальцем коснулся носа, и ледяное прикосновение кольнуло кожу, как легкий мороз. Она опустила голову, прижав вещи к груди: — Дай мне пять минут, и я готова.
— Окей…
Дориан поставил возле постели черные кроссовки и увез поднос-каталку. Дверь с легким щелчком закрылась, и Катя, шумно выдохнув, встала. Ламия действовал чарующе. Такого раньше не было. Она не поддавалась дару упырей. Сейчас же, будто отдала частичку себя, и теперь Дориан знал все ее тайны, хоть и не признавался в этом. Он постоянно пытался прикоснуться или назвать ласково. Хотя не видно, что бы она его интересовала больше, чем сестра. Флирт? Возможно… Да! Нежен, но не более. С другой стороны, он — ламия. Сердце не билось, дыхание не прослушивалось… Ладно, сейчас не до этого. Катя потянулась. Тело будто пело — отзывалось, мелодично вибрируя. Удивительная гармония чувств и организма. Она погладила живот, прислушиваясь к ощущениям — внизу согревающий изнутри огонь. Приятно и трепетно. Что это такое? Ламии наркоты подсыпали, а она не учуяла? Нет, точно бы по вкусу определила. Ерунда! Просто хорошо поела. Нужно поговорить с Ваиком.
Катя приняла бодрящий душ, причесалась — заплела мокрые волосы в косу. Похлопав по бледным щекам, разочарованно махнула отражению и вышла из ванной. Натянула джинсы, футболку, кроссовки… Раздался стук в дверь:
— Ты как? — послышался взволнованный голос Дориана.
Катя спрятала ключ в карман джинсов, подошла к двери:
— Я готова!
Катя шла за Дорианом по затененному дому. Темно-бардовые стены с пестрыми вкраплениями, как брызги шампанского. Широкий проход, три двери по разные стороны. В их промежутках золотистые полукруглые светильники. Взгляд приковала последняя дверь под темный орех с округлой ручкой. С одного конца окно, прикрытое тяжелыми сливового цвета шторами. С другого — деревянные перила. Одолев коридор, Катя спустились вниз по длинной закругленной лестнице с деревянно-металлическими перилами. Кованные акантовые[4] листья и розетки, поддерживаемые массивными дубовыми столбами и поручнями. Красота… Явно ручная работа.
Шаги чуть слышно шелестели по ступеням, разлетаясь по не менее темному первому этажу. Сердце от волнения едва не выскакивало из груди. Катя остановилась: изумительная хрупкость, а точнее, отсутствие обстановки в зале, обескуражили. Нет камина, нет телевизора. Нет картин, обеденного стола, стульев… Только диван возле одинокого стеклянного журнального столика. Такая же прозрачная полка у стены с книгами. Зато половину зала занимала барная стойка с крутящимися сидениями. Зеркальная с висящими вверх тормашками бокалами. Вдоль стены на полке расставлены бутылки.
— Не думаю, что ты в том положении, — мягкий голос Дориана раздался над ухом, — чтобы пить что-то покрепче чая или кофе.
Катя встрепенулась:
— Я не хочу выпить, — она поморщилась. — Просто… это все, что у вас есть из интерьера!
Он ухватил за руку — на запястье сомкнулись пальцы ледяным браслетом. Ламия пошел — Катя устремилась за ним:
— И хватит уже о здоровье! — прошипела ему в спину. — Я в порядке.
— Уже понял…
— У вас темно, как в склепе. Я понимаю, что вы мертвые. Неужели нет желания как-то осветлить помещение?
— Нам все равно. Гостей почти не бывает. Но когда они приходят, то…
Они свернули в следующий коридор, Дориан звучно хлопнул в ладоши, и Катя зажмурилась — яркий свет ударил по глазам. Неспешно приоткрыла сначала один, потом второй. Индиговые стены с восхитительными рисунками по всей ширине и длине. Словно галактическая вселенная с мириадами звезд. Каждая прорисована вплоть до микроскопических точек на поверхности и сияний вокруг — большие и малые серебристо-неоновые сферы столь идеальны и совершенны, будто в движении. Двери по обе стороны едва различимы. Они — составная часть картинки.
— Это кто рисовал?
Дориан замялся:
— Пошли, не до этого.
— Но это же великолепно!
Ламия развернулся:
— Тогда, что скажешь на это?
Он вновь хлопнул в ладоши — свет погас. Темнота на секунду ослепила. Очуметь! Вместо галактической вселенной яркие картины в готическом стиле. Размашистые крылья с четко выведенными когтями. Оскал длинных клыков, алые капли крови. Неоновое свечение глаз с желтоватыми глазами.
Гигантская змея обвила кольцами массивное дерево со спиралевидным стволом. Крупные чешуйки кожи — кольчуга, выкованная великим мастером — природой. Красноватый окрас, округлые синевато-зеленые круги по всему телу. В центре каждого желтое пятно. На сердцевидной голове будто корона из огненных шипов. Глаза изумрудные с продолговатым зрачком. Пасть распахнута — с острых загнутых внутрь клыков стекают мутные капли. Длинный язык раздвоен.
— Это ужасно, — ахнула Катя, — и чудовищно красиво!
Она повернулась к Дориану — его грустное лицо засияло. Он белоснежно улыбнулся:
— Правда?
— Это ты нарисовал?
— Да, я! Пошли…
Катя открыла рот — Дориан увлек дальше по коридору и остановился возле последней стены. Огни пламени поднимались под потолок. Искры костра разлетались в стороны. Это маленькие альвы! Миниатюрные девушки с длинными темными волосами, ниспадающими тяжелыми локонами по плечам. Огромные карие глаза с лукавым блеском. Пухлые алые губы. В разноцветных платьях, не скрывающих женственные изгибы фигур. Пышногрудые, с тонкими талиями, округлыми бедрами и со стройными ногами. Все как одна — Лилит!
— Ты любишь ее, — прошептала Катя, пальцем обведя контур искры.
Дориан даже не обернулся, провел ладонью по поверхности — она оторвалась мелодичным переливом. Его пальцы пробежали по неоновым брызгам под аккомпанемент музыкальных сигналов, и стена почти беззвучно раздвинулась. Как створки лифта с едва слышным гудением. Мертвечиной потянуло сильнее — еще два запаха. Дориан потянул за собой, и Катя шагнула внутрь.
— Если я дам тебе жизнь, вы сможете быть вместе? — она посмотрела на ламию.
В его серо-зеленых глазах на миг проскользнула надежда, потом потухла:
— Нам это не поможет. Тогда мы для Ламии станем простой мишенью. Уничтожит, не задумываясь, несмотря на то, что я ей толком-то и не нужен. Месть за подругу, подкрепленная желанием покарать за предательство. У нас нет шанса.
Двери тихо разъехались. Дориан, вновь ухватив за руку, потащил по светлому и удивительно пустому коридору. Металлические, отдающие холодом и неприступностью стены. Катя еле поспевала — шаги легким шуршанием разлетались, исчезая в глубине таинственного прохода, похожего на туннель катакомбы, ведущего к столь же загадочной лаборатории. Впереди показались очертания дверей.
— Тогда понятно, почему помогаешь, — скрывая волнение, нервно хихикнула Катя. — Попытка — не пытка?
Дориан бросил взгляд:
— Что-то вроде того. Даже если Ли меня не простит, я буду защищать, ведь Ламия дала разрешение на ее убийство. Другого мне не остается.
— Ты склизкий типчик. Дориан Грей!
Он резко остановился, словно воткнулся в невидимую стену. Глаза гневно сверкнули. Бездонный омут во всю глазницу с желтыми огнями, уцепившись за Катю, блуждал по сознанию. Щекотливость положения холодом сковывало тело. В голове раздавались легкие потрескивания, будто от оголенных проводов, соприкасающихся между собой. Мозг бурлил…