Будет тяжеловато вот так вот сексуально и остро ухмыляться, сверкать зелёными глазами, щёлкать пальцами, если весь этот балаган будет продолжаться.
Мда...
А в Аду нет пирогов и шмоток тоже нет.
— И что ж ты можешь мне предложить, грязная деревенщина?
Анд смеётся громко и заразительно.
— Я повелитель этих земель отныне, следи за словами, нечисть, — он хлопает Алукерия по плечу так, что у того подгибаются колени. — Поможешь сохранить всё в тайне и вернуть Изиду, дам тебе титул, сможешь появляться среди людей, слово твоё станет иметь вес, да и заплачу тебе хорошо золотом. А нет, я прямо сейчас верну тебя в ад, дорога оттуда обратно, должно быть, длинная, мм? — недобро сужает он глаза. — А потом снова поймаю тебя и отправлю домой. И снова...
Алукерий притягивает его к себе за шею, вглядывается побагровевшими глазами с горизонтальным зрачком. И вдруг длинным, раздвоённым языком ведёт от виска к подбородку.
— Вкусняшка моя, мне нужна гарантия.
А вообще смешно, этот тупица золото демону обещает, видали такое?
Анд кривится брезгливо.
— Сделка на крови? Душа? Если дело в душе, согласен заложить её, а не продать. И твоей она будет лишь в случае нарушения договора.
— Значит, я помогаю вернуть Изиду, а ты каким-то образом вместо того, чтобы стонать в её пыточных думаешь мне больше власти подкинуть? Интересно, умелец, как же так выйдет. Ну что ж... закладывай душу. Хорошо.
Алукерий протягивает ему золотистую ладонь.
Изиду в любом случае вернуть придётся, а вот что будет после... это уже вопрос.
И Анд пожимает его руку и, подумав, протягивает кинжал.
— Кровь нужна для сделки?
— Ага, но я сам, — с неизменной усмешкой Кер прокусывает его ладонь, выступившая кровь шипит и чернеет на коже, прикипая демонской печатью. — Теперь ты моя потенциальная девочка для... тепла.
У Анда дёргается угол губ, он отступает и трёт ладонь об штаны.
— Предпочитаю думать, что ты теперь служишь мне, и разойдёмся мы каждый при своём. С миром. Ну, или ты потеряешь свои рога, тварь...
И он идёт в ту сторону, где скрылась девчонка.
— Не помнишь, — бросает через плечо, — она говорила, как её звать?
— Челябумс?
— Что-то такое слышал. Это имя? — и он кричит, вглядываясь в заросли: — Челябумс! Где ты, здесь опасно одной!
Ира решает бежать пока сон не закончится, тем более, это так приятно...
Какие-то странные крики пугают, боже, когда же это закончится.
— Шух-шух-шух, сбежать пытается, в теле Госпожи, — ухмыляется Кер и вдруг валится на траву, но на пол пути зависает в воздухе и зевает. — Разбирайся пока, а я подремлю.
И Анд спешит за... как же её? Челиаб?
— Стой! — кричит ей, когда глаза улавливают её образ на фоне дубовой рощи. — Стой, там водятся рыжие псы!
Она несётся на звук бегущей воды и останавливается у узенькой, но чистой речушки.
И кричит.
Это больше не кажется сном, а значит не выглядит нормально. Из отражения на неё глядит высокая молодая женщина, будто вытесанная из камня. О скулы можно порезаться, синие глаза сверкают, иссиня-чёрные волосы доходят до бёдер.
— Челиаб! — Анд сбавляет шаг, не желая напугать её. — Челиаб... Чебурк? Чебураш...ка?! Стой! Иди сюда, — протягивает к ней руку и подбирается ближе. — Здесь водятся стаи диких псов. Порождения богини огня. Даже видеть их — дурной знак. Иди сюда...
— Я Ира...
Она переводит на Анда влажные глаза.
— У меня в голове не укладывается... Как это возможно?
— Прости, Ира, — улыбается он неожиданно тепло и обаятельно, — бес попутал... Меня зовут Анд. И тебе придётся, пока мы не вернули нашу госпожу, побыть ею. А как это вышло... мне бы тоже узнать хотелось.
— Что значит побыть ею?
— Это значит, — наконец доходит он до неё и хватает за локоть, — вести себя, будто ты, это она. Чтобы нас всех... не казнили к чертям.
Будет досадно, если Анд погибнет и окажется в лапах Алукерия.
От этих мыслей ему становится дурно и противно, и он тянет Иру на себя.
— В глаза мне смотри, — едва ли не шипит он, — и обещай слушаться. Нет времени возиться с тобой и успокаивать. Надо возвращаться в замок... госпожа.
Ира начинает терять от волнения сознание... Уже мутится в глазах. Ноги становятся ватными и...
Ничего не происходит.
Это тело будто резиновое! Не желающее отключаться и давать ей надежду на то, что открыв глаза снова, она окажется в своей квартирке, приготовит завтрак брату, выслушает гадости от начальника и соседа, поздоровается с сюсюкающей бабушкой, доделает отчёт и...
— Госпожа, говоришь?
— Да, — ему на руку её минутная слабость, и Анд подхватывает Иру. — Я внесу тебя в замок, как свою жену. Покорную жену. Все смирятся с моей победой. А ты не потеряешь уважения... Главное, не выдавай ничем, что ты — не она, — он несёт её обратно так, будто она ничего не весит.
Глава 6. Ванна с копытами
Ванна стоит посреди помещения, большая, блестящая, медная. На толстых устойчивых ножках. В окружении громоздких подсвечников, освещённая всполохами свечей. Хотя снаружи всё ещё светло, сюда почти не проникают солнечные лучи. Окошко под потолком мутное и узкое.
Молодая служанка с удивительно некрасивым, грубым лицом, вливает в ванную последнее ведро горячей воды и не решается поднять на Иру глаз.
— Ванна готова, госпожа... — она подходит к ней, собираясь помочь раздеться.
— Ээ, спасибо, — ёжится Ира, — что вы хотите от меня?
— Снять вашу одежду, — неуверенно отвечает она. — Если вы позволите. И принести вам напитки с едой, как обычно... Если желаете.
— Есть, да, хорошо бы, спасибо, — Ира улыбается. — Сегодня такой странный день... А одежду... Так это, я сама.
— Да, госпожа, — служанка удаляется, прикрикивая на кого-то за дверью.
Одежда рваная, держится на трёх пуговицах, и их Ира потрагивающими пальцами расстёгивает, не сводя взгляда с отражения в воде.
Это и правда другой мир. Она нигде не видела подобных женщин.
Бесподобных даже.
Вот только в этом облике столько строгости и силы... Нет ничего по-женски хрупкого. Могла ли эта женщина быть страстной? Как она проводила свои дни здесь, о чём думала, чего желала?
И действительно ли попала в её собственное тело?
— Бедный, бедный Артём...
Ирочка забирается в ванную.
— Мм, кого жалеем? Прям чувствую вкус этого чувства, — Алукерий щёлкает языком.
Он стоит у двери, будто находился там всё это время, и не сводит с Иры задумчивого взгляда.
Ира вскрикивает и прикрывается руками.
— Аа, боже, я тут голая, выйдете!
Лицо Изиды наверняка ещё не выглядело столь ошарашенным.
Он хмыкает и подходит ближе.
— Да чего я там не видел?
А видел ли? Ирочке необязательно знать, как там что было на самом деле.
— Да и тело не твоё, чего стесняешься? Наслаждайся, — Алукерий садится на бортик ванной в ногах Иры, и вдруг опускает в воду свои копыта. — Кто вообще такая? Познакомимся?
Ира притягивает колени к груди, только вот нужно ещё напрячься, чтобы ноги прикрыли все прелести этого тела. Не то, что раньше было...
— Это неприлично. Пожалуйста, уходите. Я позову... кого-нибудь.
Он ухмыляется и всё же вылезает из ванной.
— Так странно видеть смущение на этом лице... Где теперь моя госпожа? Как это произошло? Может быть, ты что-то знаешь? Может, тебе что-нибудь снилось или думалось странное?
Алукерий ходит по помещению, и свечи начинают коптить, пуская за ним чёрные нити дыма. Ира с интересом и стеснительностью наблюдает за ним. Такой эффектный и в то же время простой, такой необыкновенный, обаятельный и горячий.
— А загорелый какой... — она понимает, что сказала это вслух и прикрывает рот ладонью.
С головой что-то не то... И не мудрено. Вряд ли она так сразу начнёт связно мыслить с новеньким пыльным мозгом. Если он вообще есть в головах местных, мало ли, как всё устроено...
Губы Алукерия растягиваются в самодовольной улыбке.
Голосом его госпожи, да такие слова!
Он вытягивает вперёд руку, разглядывает свою кожу и утвердительно кивает.
— Так, что? — снова подходит и намеревается на этот раз полностью залезть в ванную. — Холодно тут. Единственный минус земли. Не то, что... там.
— Ты прям был в Аду? — она приподнимает брови, что в её прежнем облике делало её несчастной, а здесь... саркастически-недоумевающей, как будто перед приказом кого-нибудь казнить за что-нибудь тупое. — Я помню, что мне нужно было сделать одну работу сверхурочную, а хотелось очень либо отдохнуть, либо проду написать... Там глава должна была быть такая интересная! Но работа... В общем, я извилась вся и решила пол часа подремать. А в итоге, вот...
Он слушает внимательно, и медленно погружается в воду, пытаясь устроить свои ноги рядом с ней.
— Что есть прада? Прага? Как, говоришь? — щурится он.
— Прада — это такая дорогая фирма. Одежда там, сумочки... Фильм есть забавный. «Дьявол носит прада» называется... А Прага — это столица Чехии, но я там не была. Я даже в Сочи не была... А очень хотела на море... А ты почему спрашиваешь и... не так я демонов представляла. Ты скорее чёрт.
Она вжимается в стенку ванны.
— Сама ты чёрт! — обижается он и хлопает по воде, поднимая шквал брызг.
Вода из-за него становится горячее.
— У них, чертей то бишь, рыло тупое... И ты говоришь: про что-то там написать. Я и спрашиваю, что? И... что такое Сочи?
— Аа, — улыбается она будто боязно, — поняла. Продолжение в смысле. К роману. А Сочи — город, где море есть. Большая вода, — поясняет на всякий случай.
— Да понял я! Большая вода, — хмыкает он, — и здесь есть, ехать два дня всего. Но мы её не любим. А что за роман?
Ира вздыхает:
— Он выходит странным... Про девушку, которая попала в тело феи, советницы дракона. Темного Лорда. Красивого такого, бледного, с длинными тёмными волосами и глазами как лёд. Правда, им пока больше нравится оборотень, — она закатывает глаза. — И я хотела его убить как раз. Может, за это меня и наказали?