Дверь качнулась, но вместо Алестара в комнату вплыл Невис. Озабоченно глянул на Джиад, но не успела она сообщить, что драгоценный наследник уплыл совсем недалеко, тот и сам показался у входа, резкими размашистыми движениями заплетая свободно струящиеся волосы в косу.
— Мне уже лучше, — уронил он с вызывающей надменностью, глядя куда-то в стену мимо Невиса и Джиад. — И я хочу прогуляться.
— Ваше высочество, я не уверен…
— Зато я совершенно уверен, — жестко оборвал Алестар старого целителя, по-прежнему не глядя в его сторону. — Невис, я плыву в город. Если отец спросит, передайте, что я вернусь на закате.
Скрепив пряди внизу золотой заколкой, он перебросил косу на спину, подхватил с пола широкую набедренную повязку из плотной темно-красной кожи, застегнул ее так же торопливо, как до этого плел волосы и натянул первую попавшуюся тунику. Повернувшись, хмуро посмотрел на Джиад и тут же отвел взгляд, бросив:
— Тебе что-нибудь нужно? Говори, пока я не уплыл.
Джиад очень хотелось спросить, какая подводная муха укусила его высочество? Еще вчера Алестар заглядывал в глаза и только что хвостом не вилял, ночью жался к ней, как щенок, боящийся грозы, а теперь все вернулось к прошлому пренебрежению? Но спрашивать бесполезно, принц скорее плавник себе откусит, чем ответит правду.
— Нужно, — ровно сказала Джиад, поддавшись мгновенному порыву. — Я бы тоже не отказалась от прогулки. Ваше высочество покажет мне город?
Понять что-то по лицу принца было не легче, чем по куску мрамора, но хвост, до этого плавно колыхавшийся в воде, раздраженно дернулся. Из-за спины Алестара отчаянно закивал Невис, умоляюще глядя на Джиад, а по ней словно прокатилась волна гнева. Чужого гнева! И стоило понять это, как Джиад смогла пропустить волну через себя, отстранившись от чужих чувств и недобрым словом помянув невидимые цепи между ней и рыжим.
— Я…
Алестар запнулся и резко выдохнул:
— Я плыву на Арену. Тебе будет неинтересно! Кто-нибудь из слуг проводит тебя в город.
— Но я давно хотела увидеть именно Арену, — безмятежно заверила его Джиад. — Раз уж вы осчастливили меня этим маленьким чудовищем, хоть увижу место, где их обучают.
— Я осчастливил? — вскинул Алестар брови в искреннем возмущении. — Я?
— Конечно, — хладнокровно подтвердила Джиад. — Вы не сказали, что этот паршивец ко мне привыкнет. И не выпустили его вовремя, пока меня здесь не было.
Несколько мгновений под прицелом яростно сияющих сапфировых глаз она думала, что никуда сегодня не поплывет. Просто не сможет заставить Алестара изменить решение. Но принц вдруг махнул рукой и рванул из комнаты, бросив слишком зло, чтоб это могло быть случайностью:
— Как хочешь! Отстанешь — поплывешь с Кари!
* * *
Город она и вправду не увидела. Успела только перемолвиться словом с Кари и Дару, и, кажется, близнецы были рады её видеть. Дару даже улыбнулся — зрелище совершенно невероятное, словно северный валун покрылся яркими садовыми цветами. Впрочем, тут же улыбка на лице старшего охранника сменилась привычной хмурой озабоченностью — с Алестаром творилось неладное.
Едва покинув дворец, принц круто взял вверх, подняв салту над жилищами иреназе, так что Джиад смутно различала сверху купола и невысокие шпили крыш. Улиц в подводном городе не было, но между строениями виднелись ровные площадки, где темнели островки растительности и мелькали хвостатые фигуры. Потом салту проплыли над скоплением одинаковых крыш, где суетилось особенно много иреназе, и Джиад решила, что это местный рынок. Вот туда она бы заглянула с удовольствием: мало что может рассказать о характере народа лучше. Но Алестар мчался вперед, и Джиад едва поспевала за ним и словно приклеившейся к принцу охраной.
Временами она чувствовала холодную рассудочную ярость. Чужая, мерзкая, она накатывала, как порывы ветра, предвестье бури, что вот-вот разразится. Пригнувшись к спине салту, Алестар летел к одному ему ясной цели, и это уж точно не было похоже на прогулку.
Наконец рыбозверь принца заложил крутой поворот, немного снижаясь, зависая над барьером слегка обтесанного дикого камня, и Арена вдруг явилась из водной толщи, не способной скрыть ее пугающее величие.
— Вот это да, — выдохнула Джиад, забывая и о чужой злости, и о собственном дурном настроении.
Перед ней раскинулась необозримая, уходящая далеко вдаль каменная чаша, края которой терялись в темно-зеленой толще воды, а дно отливало жемчужно-серым. Из песка, а ничем иным гладкое ровное покрытие дна быть не могло, торчали редкие скалы-столбы, высясь в несколько человеческих ростов и все-таки далеко не доставая даже середины чаши.
Расстояние и коварная вода скрадывали пропорции и размеры, но Джиад увидела, как опускается вниз салту Алестара, и поняла, что поначалу ошиблась в оценке. Арена была так велика, что на ее дне могли поместиться самое меньшее два ипподрома — гордость великой Северо-Западной Империи. Вместе со службами и зверинцем.
— Кто мог построить такое? — проговорила она, не надеясь на ответ, но Кари, незаметно подплывший, пока Джиад переводила дух, откликнулся:
— Боги, госпожа избранная. Говорят, когда народ иреназе был еще юн, а глубинные боги только-только уснули и часто ворочались во сне, один из них пробудился и разгневался на тех, кто рубил камень и прокладывал пути в толще скал, мешая его сну. Гнев бога истек наружу кипящей лавой вулкана, равного которому не было и не будет, пока плещут волны. Никто из морского народа не спасся бы, но Трое защитили своих детей. Мать Море пролила свою кровь, и та застыла, смешавшись с кровью первого короля Акаланте и породив Сердце Моря, а Отец Небо дал его наследнику умение и силу править Сердцем. И когда оно впервые выплеснуло свою мощь, даже глубинный бог устрашился и отступил в Бездну, где снова уснул, затаив обиду. Но Трое увидели, что мощь Сердца слишком велика, и разбили его на части. Осколки они вручили достойнейшим иреназе и повелели им вести свои семьи в другие области вод и там устраивать себе жизнь, какую они захотят. А это — место, где сила Сердца Моря излилась, устрашив самого глубинного бога.
— Тут кто угодно устрашился бы, — пробормотала Джиад, с холодком в груди оценивая размеры кратера.
Кратера? Осознав, она повернулась к иреназе, воззрившись на него с ужасом.
— Так это… вулкан? Весь город построен вокруг вулкана, а это его жерло? И вы не боитесь?
— Чего? — с совершенно спокойным недоумением спросил в ответ Кари.
— Вулкана! А если он снова проснется?
Иреназе пожал плечами, совершенно человеческим жестом прикладывая руку к глазам и вглядываясь туда, где над Ареной неслась серая стрела салту.
— Боги любят Акаланте, — отозвался он безмятежно. — Если спящие в Бездне пробудятся слишком рано, не дождавшись конца мира, Сердце Моря и воля короля снова усмирят их
— С ума можно сойти, — проговорила Джиад, передергиваясь от знобкого страха и понимая, что никогда не будет уже чувствовать себя в подводном городе в полной безопасности.
А впрочем, привыкли же сами иреназе? Живут и не боятся того, что в любой момент вулкан может ожить. Надеются на данный богами талисман и своих королей. Отличная шутка, если посмотреть на того, кто унаследует заботу о городе, только очень уж грустная. И чем думал рыжий недоумок, рискуя своей столь драгоценной, оказывается, шкурой?
— Почему король позволяет сыну рискованные забавы? — не удержалась она от вопроса. — Если от жизни наследника зависит так много.
— А что делать? — снова пожал плечами охранник. — Нельзя вырастить достойного повелителя, оберегая его от всех опасностей. Конечно, принцу Алестару следовало бы вести себя…
— Разумнее, — подсказала Джиад, и Кари кивнул, слегка улыбнувшись и тут же продолжая:
— Но мы и так бережем его, насколько можем. Тир-на Кариалл не позволил его высочеству участвовать в войне с Суаланой, как и повелитель Суаланы не послал своего наследника в бой.
— А охота? Гонки эти?
Далеко внизу салту Алестара метался между каменных столбов, и у Джиад вдруг заныло сердце, будто вспомнилось что-то страшное, горькое, мучительно болезненное. Как недавняя рана: вроде и затянулась, не кровоточит, а дернешься неловко или заденешь — окатывает тягучей болью так, что в глазах темнеет.
— Салту — дар Матери Море, и разумная охота на них угодна богине, — спокойно сказал Кари. — Где еще молодому принцу показать свою храбрость народу и заслужить его уважение? А гонки… Да, опасно. И повелитель Кариалл часто просил принца отказаться от этой забавы, но…
Он не договорил, встрепенувшись и подавшись вперед, но тут же успокоившись, когда еще один салту с седоком вынырнул из-за края Арены и спустился немного вниз.
— Дару, — пояснил с облегчением. — Проверил ряды. Видите склоны Арены? Там устроены места, откуда удобно смотреть гонки. Сегодня Арена пустует, разве что кто-то случайно заплывет. Ну, и служители здесь, но они заняты в загонах и со снаряжением. Хотите посмотреть ближе?
— Хочу, — согласилась Джиад, уже привычным мягким хлопком по носу заставляя салту плавно спуститься ниже. — Кари, разрешите спросить? Вы ведь были здесь тогда? В тот день…
— Когда погибла каи-на Кассия? Был.
И без того чеканный профиль охранника совершенно закаменел. Джиад его понимала: когда тот, кого бережешь, спасается чудом, это позор для стража. Пусть близнецы и готовы были отдать за Алестара жизнь, но одно дело — бой, другое — подлый удар исподтишка.
— Как у них вообще могло получиться? — спросила она совершенно безразличным тоном, оглядывая бесконечные зрительские ряды, заканчивающиеся на высоте пары человеческих ростов над дном Арены. — Все просматривается, неужели никто не заметил бы подмены?
— По правилам соперники носят специальные доспехи и шлемы, — неохотно ответил Кари. — Если салту просто столкнутся или кого-то прижмет к скале, они хорошо защищают. И под ними не очень-то разглядишь, кто где, так что доспехи красят в яркие цвета.