Выходит в жаркий полдень мать
К воде ведет детей своих
Учиться плавать и нырять.
Ей реки бурные нужны
И в белой пене водопад.
Но выдра ищет тишины
Для робких маленьких выдрят.
И одного из них на грудь
Берет зубами, а потом
Она заводит с ним игру,
В воде ныряя колесом.
То снова лежа на спине,
Чтоб отдохнуть выдренок мог.
На освежающей волне
Колышется, как поплавок.
Даже знойным южным летом
Холодна, как лед, всегда,
Вся пронизанная светом,
С гор бегущая вода.
Мы напиться захотели.
Видим — камушки на дне.
Голубой стрелой форели
Промелькнули в глубине.
И застыли недвижимо,
Головой к теченью став,
А струя проносит мимо
Мотыльков и стебли трав.
Но сверкнет в прозрачной бездне
Серебристый огонек —
И, взмахнув крылом, исчезнет
Под водою мотылек.
Чей это виден круглый дом,
Лозой и тиной крыт?
Чья это тень под синим льдом
Усами шевелит?
В том доме (много здесь таких
Разбросано домов)
В крутой излучине реки
Живет семья бобров.
Давно бобры пришли сюда.
Была низка в реке вода
(Со дна торчали пни).
Плотину выстроить тогда
Задумали они.
Им незнакомы топоры,
Железа звон и блеск —
Зубами острыми бобры
Подтачивали лес.
Под корень дерево грызи
И глину клейкую меси
Чешуйчатым хвостом!
Плотина встанет, а вблизи.
За домом встанет дом!
Далеко слышен плеск и стук,
Податлив мягкий ил.
Мелькает хвост, как десять рук,
Чтоб дом на славу был!
И отступили берега,
Уходит вглубь камыш,
И недоступна для врага
Броня округлых крыш.
И пусть, струю оледенив,
Морозы шлет зима:
Бобры кору и ветви ив
Снесли в свои дома.
Две желтые сережки
Мелькают майским днем
То под стеной сторожки,
То в прядках за плетнем.
Кольцом у корня вьется —
И скрылся в травах вдруг.
Кивает и смеется
Ему зеленый луг.
На илистом болоте,
В пару нагретых луж,
Все лето колобродит
Веселый, быстрый уж.
Похолодают зори —
В дупле свернется он,
И пусть ветра заспорят
Со всех лесных сторон.
Засыплют лес метели,
Скуют дыханьем стуж,
Но в лубяной постели
Спокойно дремлет уж.
Что за кочки возле дома?
Кем ископан огород?
Эти кочки нам знакомы—
Это комья чернозема,
Это ходы роет крот.
Он в глубоких темных норах
Под землей живет, и там
Слышен только мягкий шорох
Пробежавшего крота.
Черный крот — охотник ловкий
Он улиток и жуков
В потаенных ходах ловит
Без капкана и силков.
Все тяжелей взлетают осы,
И вянут травы и цветы,
И золотит на ветках осень
Румяной зрелостью плоды.
Осенний воздух звонок очень.
В лесу стоит такая тишь,
Что слышно, как под корнем точит
И шелушит орехи мышь.
Где паром прозрачным дымится
Поверхность синеющих вод, —
Большая носатая птица
Вдоль берега тихо плывет.
Пушистою белою глыбой
Скользит, не колебля осок,
И полон трепещущей рыбой
Под горлом просторный мешок.
Ни звука, ни плеска не слышно,
Не видно далекого дна.
Как сон наяву, неподвижно
Над глубью застыла она.
Но вдруг прошумело в осоках,
Взметнулось среди тростника, —
И лопасти крыльев широких
Уносят ее в облака.
Торжественно-серьезно
Ведет меня на лов
Старик, мой друг колхозный,
Манить перепелов.
Тропой шагает важно
Старик, а ночь тепла.
Во ржи, густой и влажной,
Кричат перепела.
Их зов неумолкаем.
Сетей не разостлав,
Телами приминаем
Шелка росистых трав.
Тростник подносит тонкий
Тогда к губам старик,
И раздается звонкий
Перепелиный крик.
И так манил всю ночь он
При трепете зарниц.
Я думал: «Стар он очень
И знает сердце птиц!
Им он совсем не в шутку
Приказывает петь.
Они идут на дудку.
А если б тут да сеть!»
Я видел: перепелки
Собрались у межи.
Я слышал птичьи толки
И сонный шелест ржи.
Еще я голос слышал:
«Теперь межа не та, —
И люди вольно дышат,
И птице — красота!..»
Без края, без границы,
Куда ни глянешь, — рожь.
Под месяцем струится
По ней живая дрожь.
Укрытый теплой тьмою,
Лежит старик седой
С соломенной дудою
И песней молодой.
Гонит осень со двора
Палых листьев позолоту.
Голубеет по утрам
В ледяной норе болото.
Над просторами полей,
Ветром выметенных чисто,
Треугольник журавлей
К югу солнечному мчится.
И рассказ про их поход,
О дороге этой длинной
Ветер бережно несет
Следом стаи журавлиной:
«Звезды светят нам в пути,
И в пути встречают зори,
И далеко впереди
Сквозь туман синеет море.
Мы летим! Курлы! Курлы!
За горами скрылись степи!»
Удивляются орлы
Журавлям в высоком небе.
На горах белым-белы́ снега,
Замела метелица-пурга.
Снег блестит осколками слюды,
На снегу босой ноги следы.
Коротка ступня и широка:
Не людская здесь брела нога.
На берлогу в лес медведь идет.
Переходит черный ключ он вброд.
И, забравшись в чащу, в бурелом,
В яму лег под самым старым пнем.
Видит он — бежит лесная мышь:
«Почему ты, серая, не спишь?»
Отодвинул прелую сосну,
Завернулся в шубу и заснул.
Над медведем мох повис седой
И качает сивой бородой.
Пролетает по лесам пурга,
Наметает белые снега.
Спит медведь, и стелется над ним
Сквозь сугроб дыханья влажный дым.
Закрутило, засвистало,
Снегом сеяло-мело,
А потом метель устала,
Горы выбелив бело.
И к утру мороз хороший
Затрещал по всем лесам.
Заковал он в лед порошу
И узором расписал.
Каждый кустик на поляне
В кружевах и серебре.
И идут в сугробах лани
Друг за другом на заре.
Проложить им нужно тропы
В этой толще снеговой
Сквозь высокие сугробы,
Наметенные пургой.
Первой лани утром ранним
Всех труднее впереди
Стену белую таранить,
Что встает на их пути.
И когда сменяться надо —
Лань с тропы слегка свернет
И в конце пристанет стада,
Отдыхая в свой черед.
Та, что следом шла за нею,
Раздувая шумно грудь
И вытягивая шею,
Пробивает дальше путь
Так, безмолвным уговором
Поделив тяжелый труд,
По снегам в ущелье горном
Лани медленно идут.
Ночной залита синевой
Долина между гор,
И пахнет дымом и смолой
Под пихтою костер.
Расположившись на ночлег
У пламени костра,
Усталый дремлет человек
До самого утра.
С ножом на поясе, с ружьем,
И лыжи узкие при нем.
Он спит и слышит вдруг сквозь сон
В сугробах хруст и скрип,
И чей-то вздох, и чей-то стон,
И приглушенный хрип.
Глядит: в горах ни ночь, ни день,
Еще не рассвело,
И у костра стоит олень
И дышит тяжело.
Он лишь сейчас прервал свой бег —
За ним взметенный вьется снег.
И волчьи тени на снегу,
Глаза их, как огни!
Оленя волки стерегут,
Его убьют они.
Но человек схватил ружье
И поднял навесу —
И скрылось жадное зверье
В тумане и в лесу.
Сверкнуло солнце из-за гор —
И догорел, шипя, костер.
Олень рогами чуть качнул,
И строен и высок,
И через палую сосну
Его унес прыжок.
А человек промолвил так: