От людских голосов
Пугливо вздрагивают по вечерам
Красавицы-вишни.
В Усухи
Бреду в Синано.
Горы и те как тяжелая ноша
В эту жару.
Прохладный ветерок,
Прильнув к земле, изловчился
Достать и меня.
Глянь-ка, монах
В поле справляет нужду,
Прикрываясь зонтом.
В полуденный час
Растворяюсь – один-одинешенек —
В лазурном небе.
За пятьдесят лет
ни единого дня не прожил в довольстве.
Но вот этой весной взял в дом жену…
Эй, кукушка,
Не стукнись, смотри, головою
О месяц серп.
Если вдруг гость
Какой забредёт, прикинься лягушкой,
Спелая дыня.
Рыжая лошадь,
Выдохнув воздух, сдула
Воробышка с ветки.
Паучата,
Родившись, брызнули в стороны.
Такова наша жизнь.
Лунная ночь.
Нагишом воздушные ванны
Принимают улитки.
«Во-от такой!» —
Разводит дитя руками,
Показывая пион.
Ребра свои
Тру всё и тру, никак не забудусь.
Холодная ночь!
Многие
Обогнали меня на пути.
Осенние сумерки.
Осенний вечер.
За иголку, вздохнув, берётся
Путник усталый.
Деревня в горах.
В каждой миске с похлёбкой —
Полная луна.
Собирались идти на гору Обасутэ[7], но устали, а поскольку выбора не было…
Ведь и эта гора
У нас под боком, не хуже.
Полнолуние…
Полнолуние.
Когда бы та, что бранила меня,
Была сегодня со мной…
«Завтра уж точно!» —
За луну готов головой поручиться
Этот старик.
Снова зарница!
Даже ночью спрятать непросто
Свои морщины.
Вместо закуски —
Роса. У зеленого поля
Угощаюсь вином.
Снова напрасно
Клюв широко раскрывает
Птенец неродной.
Жалкая картина!
Старец, жадно сосущий
Спелую хурму.
Тсс… Хоть на миг
Замолчите, сверчки луговые —
Начинается дождь.
Ради людей
Под зимним дождиком мокнет
Великий Будда.
Из книги «Ора га хару» («Моя весна»)
В переводе Т. Соколовой-Делюсиной.
Перед храмом Дзэнкодзи
На чумазых котят
Похожи серёжки ивы.
А ведь тоже цветы!
«Вишни, вишни цветут!» —
И об этих старых деревьях
Пели когда-то.
На вишни взглянуть
Идут старики, подолы
За пояс заткнув.
Домик в глуши.
Кошку и ту прижигают моксой.
Вторая луна.
В одиночестве сидя
Лягушка
В гляделки, верно, решила
Со мной поиграть.
Толстый кот,
Лениво хвостом шевеля,
Дразнит бабочек.
После болезни
Тело-пылинка.
Вместе с бумажным пологом
Раскачиваюсь на ветру.
Первую дыню
Крепко сжимая в объятьях,
Уснуло дитя.
В доме удача.
Посиди же, муха, на рисе
Ещё немного.
Уединенное жилище
Гусеница
Пядь за пядью измеряет
Высоту столба.
Чудеса!
На миг отвернулся, а он уже вырос,
Росток бамбука.
За старца глухого
Меня принимает, должно быть, комар —
Звенит у самого уха.
Росток бамбука!
Не будь ростков человечьих,
Расцвел бы и ты!
Желанья безграничны, жизнь ограничена
Средь летнего зноя
Вдруг повеет прохладой ветер.
Разве этого мало?
Высказывая свои тайные мысли
В нашей деревне
Даже мухи и те почему-то
Стали кусаться.
Нежным вьюнком
Нос вытирает старуха,
Громко сморкаясь.
Жарко! Дитя
По бумаге водит кистью прилежно.
Щеки в разводах туши.
«Помилуй-помилуй» —
Прямо за спиною у Будды
Комарик пищит.
Невозмутимо
Снизу вверх смотрит на горы
Лягушка.
Лотосы.
Ложным блеском сверкает на листьях
Роса этого мира.
Что в бочке они,
О том невдомёк. Вечерней прохладой
Наслаждаются рыбы.
У храма Мориндзи
Вишни и те
Не в радость, когда всё время
Пищат комары.
На коже девичьей
Следы от блошиных укусов
И те прелестны.
Лети же сюда,
С тобой поиграем вместе,
Воробышек-сирота.
От блошиных укусов
Слады считая, женщина грудью
Кормит дитя.
Желая долгого пути младенцу
С надеждой гляжу —
Снова стало коротким
Прошлогоднее платье.
«Дайте-дайте» —
Плача, ручки тянет дитя
К светлой луне.
Полуденный отдых
Дитя у груди.
От ветра его и мать защищает
Старое пугало.
Дятел
Стучит усердно: «Прочна ли?» —
В стенку хижины.
Флейте-манку
Вторит: «Послушай, как надо»
Из чащи олень.
Каплю росы,
Поймав на ладонь, рассматривает
Милый шалун.
В мире людей
Даже луна почему-то кажется
Немного хворой.
Хижина трезвенника.
Что за радость, что рядом
Хризантемы цветут.